Последний вопрос Тачиро, по всей видимости, насторожил леди Дигерни. Во всяком случае, взгляд, которым она одарила Тачиро, вполне можно было назвать вопросительным.
- Вы спрашиваете у меня? – В голосе женщины прозвучало нечто, что вполне могло быть иронией… или скрытым напряжением. – Знаете... мне кажется или такими сведениями должен обладать ваш наниматель, то есть, как я вижу, сэр Зигмунд, раз вы так охотно выполняете работу за него - полагаю, вы за это получаете хорошие деньги. Я же к этому делу не имею никакого отношения до утверждения приказа, а значит, не имею права вмешиваться. Тем более что все, что я могла – я сообщила. Остальное за вашим командиром. Удачи на задании, сэр Зигмунд. – Окинув всех троих мужчин пристальным взором, она напоследок взглянула на Тачиро с неприязнью, после чего повернулась и направилась вниз по склону. Сапоги её оставляли в рыхлом снегу глубокие нечёткие отпечатки.
Тачиро проводил удаляющуюся леди-рыцаря взглядом. Разумеется, он не стал ни окликать её и требовать ответа на свой вопрос: не стал и прощаться. Что-то подсказывало ему, что они с этой женщиной ещё встретятся. И когда это произойдёт – скорее всего, у него к ней будет несколько вопросов.
«Вы спрашиваете у меня?». «Да, леди, именно у вас. Теперь мне ещё сильнее кажется, что вы что-то скрываете. Уж больно вы поспешили покинуть нас, как только речь зашла о том, происходили ли на шахте прежде какие-нибудь необъяснимые события. И уклонились от ответа на вопрос вдобавок. Нет, вы определённо что-то знаете. Что-то произошло в этих шахтах когда-то – может быть, достаточно давно… но это всё равно может быть важным. Значит, вот как… Похоже, обида на сэра Руфуса для вас зашла слишком далеко. Неужели вы готовы пожертвовать судьбой этих шахт только для того, чтобы утереть нос товарищу по Ордену? Остаётся надеяться, что это не так… Ладно. Пока что следует проверить версию с террористами».
– А давайте посмотрим. – словно угадав его мысли, молвил сэр Руфус. – Думаете, он может что-то знать об этом?
Тачиро лишь молча кивнул. Повернувшись, они направились к караулке.

Внутри караулки Тачиро узрел приведённых в чувство, но не вполне адекватно воспринимающих действительность охранников. Один из них сидел, привалившись спиной к стене, и очумело хлопал глазами, выслушивая какие-то увещевания сэра Рихтера. Второго пытался привести в сидячее положение Виллем. Перешагнув порог караулки, сэр Руфус первым делом повернулся к нему.
– Сэр Виллем, мы с сэром Тачиро хотели бы о кое о чём с вами посоветоваться... – проговорил он. В голосе его слышалась некоторая неуверенность: похоже, он не представлял себе, какой вопрос собирается задавать магу Тачиро. Между тем упитанный целитель сноровисто придал себе более-менее значимый вид и слегка приосанился.
– Спрашивайте, я вас слушаю, – с горделиво-снисходительным видом молвил он, разглядывая рыцаря и империала. Тачиро были знакомы люди этого типа: такие, как правило, всегда считают себя пупом любого дела, в котором участвуют, и свято уверены, что без них всё потерпит крах. Что ж, для успеха разговора следует немного подыграть ему.
– Благодарю, сэр Виллем. – промолвил Тачиро. – Я обратился к вам как к единственному среди нас специалисту в области тайных искусств. Вы понимаете, что я имею в виду магию. – Он выразительно взглянул на охранников. – Вы отменно привели этих бедолаг в чувство. Я знаю, что такое сотрясение мозга: поверьте мне, для такого короткого срока вы славно справились… – Тачиро сложил руки на груди. – Сэр Виллем, я хотел бы задать вам вопрос: магией скольких стихий может одновременно владеть профессиональный маг?

При словах «единственному среди нас специалисту в области тайных искусств» Виллем приосанился ещё больше, однако тут же несколько сдулся и бросил испуганный взгляд на дверь – не появится ли в дверном проёме тот самый быстрый на кулак беловолосый «сфирический искусник» Крейн с воздушного грузовоза. Однако тут же, то ли поддавшись на похвалу, то ли рассудив, что в такой компании ему ничего не угрожает, снова придал себе важный и самоуверенный вид. Похоже, что вопрос не вызывал у него особого затруднения.
– Это зависит от выбранной им стратегии обучения, – не моргнув глазом, ответил Виллем. – Он может либо изучить две стихии, но зато – в совершенстве, или же может изучить все четыре, однако не всеми ими может управлять одинаково хорошо...
– Ага, понятно, – в разговор вмешался Рихтер. – Значит, один маг может в совершенстве управлять двумя стихиями, двое – четыремя, трое – шестью, четверо...
Виллем фыркнул – видно было, что он изо всех сил старается подавить смех – из-за чего вся его важность куда-то пропала, словно устыдившись этого звука.
– Пожалуйста, извините меня за такую реакцию, – сказал он, когда ему наконец-то удалось совладать с собой. – Дело в том, что наш ученый друг совершенно упустил из виду, что стихий всего четверо.
– А чего это вы тогда по двое не ходите? – несколько удивлённо переспросил Рихтер. – Выгодно же.
Математика всегда была его любимым коньком. А вот область человеческих взаимоотношений постоянно вызывала любопытство и желание понять её... с помощью того, что являлось для него наиболее привычным подходом к исследованию.
Виллем хмыкнул, Руфус же стоял, слушал и думал, стараясь угадать, что на уме у более знакомого с возможностями магии, чем он, империала, куда он клонит и как это может быть связано с проблемой с шахтами. В голову снова пришёл услышанный сегодня рассказ о перчатке.
«А не тот ли это маг познакомил его поближе с азами своей профессии?»
Если это было и так – это было принцу только на руку. Он ведь действительно не разбирался в том, что знал и что делал Виллем.

Услышав ответ Виллема, Тачиро лишь кивнул в ответ. Казалось, услышанная информация, пусть и не слишком обширная, подтвердила его подозрения. Он немного подождал, выслушав краткий диалог меж целителем и инженером, после чего слегка тронул сэра Руфуса локтём и выразительно указал глазами на дверь сторожки. Дескать, нужно выйти…
– Спасибо, сэр Виллем. Других вопросов у меня пока нет. – промолвил он. – Пойдёмте, сэр Зигмунд. Нам нужно кое-что обсудить… – С этими словами он развернулся и покинул сторожку. Конечно, можно было бы обсудить это и прямо здесь: тем более, что у него на самом деле были некоторые… ну, не вопросы, скорее уточнения по поводу услышанного. Однако в данном случае империал предпочёл не настораживать блеймрийца понапрасну: его гипотеза могла оказаться для сэра Виллема крайне неприятной…

Отойдя на несколько шагов от сторожки, охотник замедлил шаг и повернулся к сэру Руфусу. Прежде чем заговорить, он бросил взгляд через плечо рыцаря – словно проверяя, не появился ли сэр Виллем на пороге сторожки.
– Не хотел говорить при маге… – вполголоса произнёс он. – У меня тут идея появилась. Понимаете, сэр Зигмунд, я начинаю сомневаться, что вся эта кутерьма в шахтах – работа какой-нибудь дикой твари. Камень, который становится хрупким, как засохший песок; запах пепла; чьи-то голоса и странные звуки; нечто настолько страшное, что сводит людей с ума… – Он взглянул в сторону входа в шахту, видневшегося немного выше по склону. – Не знаю, как вам, а мне начинает казаться, что всё это – саботаж. Причём саботаж, подстроенный при помощи магии.
Он взглянул на рыцаря с прежней бесстрастностью на лице.
– Я мало смыслю в магических дисциплинах. – продолжил он. – Но кое-что смыслю в тварях и монстрах. И лично мне неизвестно создание, которое могло бы сотворить всё это. – Тон его стал жёстче. – Но зато мне известно, что сделать всё это – изменить структуру камня и сделать его хрупким, вызвать пламя, свести людей с ума – вполне можно было бы при помощи магии. Похоже, тэлийские аплантиевые шахты стали поперёк горла кому-то из «друзей» Тэлойи. Надо думать, если королевство лишится этих разработок аплантия, это станет для него серьёзным ударом. – Тачиро сделал небольшую паузу. – Одним словом, вполне может быть, что весь этот беспредел – результат того, что на шахте работает маг-диверсант. Конечно, это гипотеза, но мне она кажется возможной.

– Спасибо, сэр Виллем. Других вопросов у меня пока нет, – дождавшись окончания сцены и подтолкнув локтем Руфуса, промолвил империал. Очевидно, у него уже было, что сказать. – Пойдёмте, сэр Зигмунд. Нам нужно кое-что обсудить, – добавил он, развернулся и пошел к выходу. Руфус тронулся вслед за ним, напоследок отметив, что сэр Виллем оставил попытки придать охраннику устойчивое положение, и, уложив его голову себе на колени, обхватил её руками и закрыл глаза – лицо его при этом стало бледным и до странности сосредоточенным. Найт же приподнялся, бросил вопросительный взгляд – не нужна ли его помощь, Руфус сделал в ответ жест рукой, показывая оставаться здесь и присматривать за сэром Виллемом и его пациентами. Найт кивнул, похлопал по плечу другого стражника и принял позу поудобнее – по всей видимости, почувствовал себя за старшего. Вот же раска – он даже сутулиться меньше стал, когда почувствовал у себя на плечах груз ответственности!

Не хотел говорить при маге… – тихо сказал Тачиро, когда они оказались на улице, прежде чем изложить свои подозрения. Действительно, эта версия объясняла всё: и запах пепла, и метаморфозы с камнем, и голоса, и звуки. Даже становилось понятным, почему Ван Кройц так забеспокоилась: что будет, если, упаси Единый, откроется, что на самом деле происходит в генгерских шахтах – и какая-либо ненадёжная личность наподобие Крейна разболтает обо всём этом народу. Ещё бы, непосредственно перед объединением с Блеймру!
Но, опять же, оставалось непонятным, почему Дигерни проигнорировала их мага, не высказав никакого предупреждения по поводу его особы – раз уж оберегать секретность ото всех заинтересованных лиц, имеющих интересы, отличные от государственных – начинать ограничение круга допуска нужно было непосредственно с него.
Наверное, потому, что это было действительно не её дело, и потому она могла позволить себе такое.
– Что ж, мне кажется, это многое объясняет, – осторожно начал Руфус, дослушав предположение относительно мага-диверсанта. «Чёрт, до чего же всё хорошо укладывается в эту версию!» – лицо его помрачнело. Даже та курящая светловолосая знатная магичка, о которой рассказывали охотники в Торасе, вполне могла оказаться одной из диверсионной группы, выискивающей возможность пробраться в горы к своим. – В вашей гипотезе я вижу один единственный недостаток: она настолько хороша, настолько всеобъемлюще объясняет все сопутствующие явления, что если мы сконцентрируемся на ней одной, позабыв при этом про всё остальные возможности – то можем крупно прогореть, если в шахтах окажется что-либо, по своей опасности превышающее мага-диверсанта. Я боюсь, что мы можем недооценить противника, если поспешим с предположениями.
Он помолчал немного, затем добавил:
– Как вам кажется, не могла ли леди Ван Кройц знать, или, хотя бы, предполагать, будто в шахтах может твориться что-то такое?

Когда бессмысленные, по мнению Амброзия, попытки вызнать что-нибудь дельное у этой «леди», наконец, были свернуты, воительница удалилась, - в этот момент она была очень похожа на породистую кошку, брезгливо отряхивающую лапы после того, как неосторожно наступила в лужу, - а принц с империалом подались в сторожку, сам вампир еще некоторое время стоял, задумчиво наблюдая, как на уже порядком запорошенную землю ложатся новые и новые хлопья снега. Услышанное пока что не наталкивало на сколько-нибудь значимые предположения, которые можно было бы высказать без опасений быть осмеянным, однако Амброзий и не переживал по этому поводу, ведь он все равно намеревался во что бы то ни стало порыскать в этих шахтах и взглянуть на все своими собственными глазами, - так стоило ли заранее себя накручивать? Кроме того, словам рыцарши он решил не слишком-то доверять, ведь она наверняка могла выдать им неверные сведения... тоже исходя из каких-нибудь собственных целей, прописанных в уставе. А хотя бы и для того, чтобы принц Тэлийский провалил свое задание; у него просто не может не быть желающих этого врагов в их дурацком рыцарском Ордене.
«А может, догнать да горло вскрыть ей, пока никто не видит?» - подумал Крейн, с оценивающим прищуром взглянув вослед женщине. - «Добра от нее никому не будет... трупоедам разве что...»
Воровато зыркнув в сторону строения, где скрылись Зигмунд и Тачиро, он попятился, ступая по следам рыцарши и стараясь не выпускать из виду дверной проем сторожки, и последняя мера предосторожности оказалась не лишней — империал и принц задержались в помещении совсем не долго. Увидев, как они выходят, Амброзий повернулся и неспешным шагом направился к останкам камня, расколотого ранее Тачиро, старательно делая вид, будто решил изучить их еще раз. Тем временем компаньоны отошли от сторожки и завели некий разговор, однако с такого расстояния да при ветре, дувшем не в нужную сторону, вампиру при всей его остроте слуха все равно ничего не было слышно. Досадливо скрипнув зубами, он пнул один из крупных обломков, после чего двинулся к сторожке.
- Она тебя подставить хочет, Зигмунд, вот что, — произнес Амброзий, приблизившись к принцу и империалу; урывком услышав имя рыцарши, он решил, что они обсуждают именно ее. - Думаешь, то, что она тут наплела про шахты — все истинная правда? Надо с этими... как их... очевидцами переговорить. Это ведь серьезное дело, как я понимаю, и его доверили тебе, значит, и полагаться тебе только на себя следует. Тебя просто бросили в дерьмо, чтобы посмотреть, как ты будешь барахтаться, ну, а эту прислали, чтобы багром по голове бить, чтоб не выскочил раньше времени. Так что наплюй на все, что она сказала. Небось, таких немало еще по ходу дела встретится.
Лукаво покосившись на Тачиро, Крейн вновь взглянул на принца и тонко улыбнулся.
- Я все еще предлагаю услугу по ее устранению. Сам бы прирезал, да мы ж теперь в одной команде, — последняя фраза прозвучала со слегка вопросительной интонацией. Уверенность Амброзия в том, что с ним захотят иметь дело, после появления этой Дигерни достаточно сильно пошатнулась, однако он не был бы самим собой, если бы не попытался извлечь хотя бы напоследок какую-нибудь выгоду для себя лично.
- А ежели так, то будь добр, дружище, снабди же меня, наконец, какой-нибудь бумагой с солидной печатью, чтобы мне не пришлось в следующий раз мозги терранцам перетряхивать, — сказал он, сопроводив слова лучезарной ухмылкой, демонстрирующей острые вампирьи клыки во всей их красе.

Выслушав мнение Тачиро, сэр Руфус явно призадумался. Империалу не было известно, сообщали ли рыцарю какие-нибудь дополнительные сведения касательно того, что творится в шахтах, направляя его на задание – но если так, то слова Тачиро, похоже, стали для него неожиданностью.
– Что ж, мне кажется, это многое объясняет, – наконец промолвил рыцарь: выражение его лица при этом сделалось мрачным, словно подобная версия укладывалась в его худшие предположения. – В вашей гипотезе я вижу один единственный недостаток: она настолько хороша, настолько всеобъемлюще объясняет все сопутствующие явления, что если мы сконцентрируемся на ней одной, позабыв при этом про всё остальные возможности – то можем крупно прогореть, если в шахтах окажется что-либо, по своей опасности превышающее мага-диверсанта. Я боюсь, что мы можем недооценить противника, если поспешим с предположениями. – Он сделал паузу.
– Как вам кажется, не могла ли леди Ван Кройц знать, или, хотя бы, предполагать, будто в шахтах может твориться что-то такое?
Тачиро не стал спешить с ответом, мысленно взвешивая в уме всё услышанное от Дигерни – в ипостасях как сэра, так и леди. Даже с учётом её миссии, у него создалось впечатление, что леди-рыцарь с самого начала испытывала к сэру Руфусу некоторую неприязнь. Все его промахи и недочёты как будто доставляли ей некое скрытое удовольствие – которое, впрочем, быстро сошло на нет. Чем могло объясняться подобное поведение? Личные счёты? Да нет, вряд ли: Дигерни не походила на какую-нибудь случайную пассию, в своё время брошенную Руфусом ради другой. Кроме того, он сразу узнал бы её… Куда более вероятным ему казалось другое объяснение: неприязнь простолюдинки к высокородному. Если эта Дигерни происходит из простецкой семьи – а ему доводилось слышать, что в Орден принимают отнюдь не одних лишь дворян – то подобное отношение к сэру Руфусу становится вполне понятным. Женщина-воин, отродясь не имевшая привилегий перед другими и добившаяся всего исключительно собственным мечом и отвагой, вряд ли будет расположена к соратнику по Ордену, которому королевская кровь дарует перспективы, подобных которым у неё самой не было и никогда не будет.
Если это в самом деле было так… то у Тачиро были основания полагать, что если бы ему довелось разговорить леди Дигерни и поинтересоваться её прошлым – он, скорее всего, услышал бы историю девчонки из городских трущоб, выросшей на грязных улицах с осколком стекла в руке, изведавшей все круги людского ада и выкарабкавшейся из дерьма лишь благодаря собственной воле и целеустремлённости, расплатившись за восхождение сорванными ногтями и сбитыми костяшками пальцев. Люди, подобные ей, всегда относятся враждебно ко всяким «сынкам высокородных», считая, что тем всё достаётся задаром, просто по праву рождения, а сами они не могут ничего добиться. Тачиро прекрасно понимал это: и не менее хорошо знал, что, к превеликому сожалению, в большинстве случаев всё так и обстоит. Впрочем, сэр Руфус не производил впечатления избалованного недоросля, властью папы и дяди возведённого в чин. Во всяком случае, до настоящего момента он вёл себя весьма достойно: и единственной его по-настоящему крупной ошибкой, по мнению Тачиро, было то, что он взял в отряд этого несносного Крейна…
– Если леди Ван Кройц известно что-нибудь по-настоящему важное – не думаю, что она станет от вас это скрывать. – произнёс Тачиро. – Теперь мы знаем, что она настоящий рыцарь-Дракон: и вряд ли она станет рисковать судьбой шахт ради проверки вас на прочность. Думаю, она хочет, чтобы мы… точнее, вы докопались до всего собственным умом. А раз так, нам остаётся лишь действовать. – Он сделал небольшую паузу. – По поводу версии я с вами согласен: следует навести справки ещё раз, у очевидцев и начальства. Может, следовало бы заглянуть в лазарет и… – Тачиро прервался, заслышав скрип снега под ногами. Ну, конечно же: к ним приближался вампир Амброзий Крейн. «Куда же без него!».
– Она тебя подставить хочет, Зигмунд, вот что, – с ходу заявил Амброзий, приблизившись к ним: должно быть, краем уха услышал имя леди Дигерни и сообразил, что разговор идёт о ней. – Думаешь, то, что она тут наплела про шахты — все истинная правда? Надо с этими... как их... очевидцами переговорить. Это ведь серьезное дело, как я понимаю, и его доверили тебе, значит, и полагаться тебе только на себя следует. Тебя просто бросили в дерьмо, чтобы посмотреть, как ты будешь барахтаться, ну, а эту прислали, чтобы багром по голове бить, чтоб не выскочил раньше времени. Так что наплюй на все, что она сказала. Небось, таких немало еще по ходу дела встретится. – Он искоса взглянул на империала с насмешливым выражением во взоре.
– Я все еще предлагаю услугу по ее устранению. – продолжил он, обращаясь по-прежнему к рыцарю. – Сам бы прирезал, да мы ж теперь в одной команде. А ежели так, то будь добр, дружище, снабди же меня, наконец, какой-нибудь бумагой с солидной печатью, чтобы мне не пришлось в следующий раз мозги терранцам перетряхивать. – завершил он, напоследок широко ухмыльнувшись: похоже, он понял, что его раскрыли – и не намеревался более скрывать собственную вампирскую природу.
Тачиро смерил вампира пристальным взором, не изменившись в лице. У него в который раз возникло острое желание высказать вампиру в физиономию всё, что он о нём думал; а ещё лучше – без лишних слов заехать в эту же физиономию бронированным кулаком. С левой. «Сам бы прирезал…». Конечно, прирезал бы: небось, привык насиловать и резать рыдающих и молящих о пощаде женщин под одобрительный хохот оравы ублюдков-пиратов… Если бы скрытое бешенство могло воспламенять – несомненно, Амброзий уже превратился бы в дико вопящий живой факел.
Тачиро не в первый раз напомнил себе о необходимости сдерживать чувства. Если бы всё, о чём он подумал, было высказано вслух – вампир бы, вне всякого сомнения, понял, что его неправедное ремесло раскрыто. А в этом случае, не исключено, он бы решил, что загнан в угол – и тогда пришлось бы хвататься за меч. А Тачиро не был уверен, что справится с вампиром в состоянии аффекта. Нет, сейчас не нужно показывать своих чувств: всему своё время. Сначала пусть выполнит то, на что подписался, желая быть «в команде». Если, конечно, сэр Руфус не даст ему сейчас «отставку»…
– Да, сэр Зигмунд. – молвил он вслух. – Думаю, нам бы тоже не мешало заверить контракт письменно, если будет такая возможность. Не подумайте, что я вам не доверяю: но если леди Дигерни будет придираться ещё и к этому, мы потеряем лишнее время.

– Если леди Ван Кройц известно что-нибудь по-настоящему важное – не думаю, что она станет от вас это скрывать, – внушительно произнёс Тачиро. – Теперь мы знаем, что она настоящий рыцарь-Дракон: и вряд ли она станет рисковать судьбой шахт ради проверки вас на прочность. Думаю, она хочет, чтобы мы… точнее, вы докопались до всего собственным умом. А раз так, нам остаётся лишь действовать.
Хотелось бы в это поверить, во всяком случае, хотелось надеяться, что будущие действия этой леди покажут, с кем они имели дело. Если их отношения в связи с саморазоблачением леди Ван Кройц и объяснением её задачи стали уже выясненными, если леди Дигерни не будет больше попадаться на их пути, разыгрывая из себя роль шкатулки с неприятными сюрпризами и устраивая методологические диспуты на тему, каков должен быть состав группы, отправляющейся на борьбу то ли с шебуращейся в шахтах нечистью, то ли со злокозненными терранцами-диверсантами – отнимая у них тем самым драгоценное время, и ничего не предлагая взамен, кроме своей собственной драгоценной особы, в искренность предложения помощи со стороны которой, в отличие от презрительного «ну и разбирайтесь с этим дерьмом сами, как знаете!» – после того, как он взял на себя риск отказаться от этой помощи – не верилось совершенно... Иными словами, он бы ей больше верил, если бы она предоставила их команду самой себе, и готов был позволить всполохнуться подозрениям, если бы она снова предложила свои услуги. Будущее покажет, чего на самом деле она добивалась.
– Она тебя подставить хочет, Зигмунд, вот что, – ну конечно же, вампир и тут не упустил случая вмешаться в разговор. – Думаешь, то, что она тут наплела про шахты – все истинная правда?
Руфус так не думал, но даже весьма грубоватое сравнение, высказанное вслед за этим Амброзием, покоробило его не так сильно, как предложение по устранению проблемы, предложенное вампиром, который, очевидно, был плохо знаком с другими, более цивилизованными способами – и на лице принца появилось неприязненное выражение – как к малознакомому с правовой системой упырю, так и к себе, переоценившему силу своего убеждения и самонадеянно вздумавшему, будто он сможет удержать в узде кровососа.
А последний, по-видимому, уже решился закусить удила, взять эльфанта за бивни, ковать аплантий, пока горячо... или как там ещё можно было охарактеризовать его рвение.
– А ежели так, то будь добр, дружище, снабди же меня, наконец, какой-нибудь бумагой с солидной печатью, чтобы мне не пришлось в следующий раз мозги терранцам перетряхивать, – причём клыкастая ухмылка недвусмысленно предостерегала супротив этого действия. Пожалуй, следовало основательно продумать содержание данной бумаги, чтобы Крейн, по своей юридической неграмотности и наивности, не воспринял её как разрешение на всё, что только могло взбрести в его недостаточно путёвую голову. Вот Тачиро можно было бы безбоязненно выписать подобную бумагу – чувствовалось, что империал действительно обеспокоен судьбами шахтёров, и что он не злоупотребит оказанным ему доверием.
– Амброзий, я не знаю, как там принято в вашей Сфирии, но прошу запомнить: никаких «убрать», если вы хотите и дальше работать с нами. Всё-таки она рыцарь, дворянка... и вообще, без доказательств того, что она занимается саботажем нашего расследования... одним словом, я запрещаю вам её трогать. Лучше держитесь от неё подальше и не нарывайтесь на конфликты... Что же касается бумаг, я предлагаю разыскать начальника этого прииска: кажется, у него должны найтись и перо, и бумага, и сургуч... – он кивнул Тачиро, показывая, что нисколько не возражает против контракта, и снова повернулся к вампиру, – заодно можно будет, не упуская случая, расспросить его обо всём, что только ему известно. Одна просьба – не улыбайтесь ему так широко.
После недолгой паузы Руфус решился прояснить ещё один из неприятных и щекотливых моментов.
– Да, кстати, Крейн, как там у вас с питанием – думаю, вы понимаете, о чём я спрашиваю. Надеюсь, вы понимаете, что как рыцарь Ордена, я должен защищать наших людей – и поэтому не могу позволить вам решать вашу проблему так, как вам вздумается. Может быть, вам какого-нибудь оленя подстрелить?
Руфус знал о вампирах не настолько много, чтобы быть уверенным в том, что кровь животного может служить вполне подходящим заменителем человеческой, однако следовало найти какой-либо приемлемый для обоих сторон компромисс, а не закрывать глаза на проблему, притворяясь, что её нет.

Амброзий выслушал наставления принца с довольно беспечным выражением на физиономии, после чего с улыбкой демонстративно оглядел местность справа и слева от себя и даже позади, и весело произнес:
- Я-то в целом тебя понимаю, вот только никак в толк не возьму, кого еще ты имеешь ввиду под словечком «вы». Я вроде как один такой здесь. Насчет этой Дигги — не волнуйся за нее, просто прими к сведению, что я могу это сделать, вот и все. Если будет нужно. Лишь бы поздно не оказалось.
Он чуть приподнял левую бровь и продолжил совершенно серьезным голосом:
- Насчет жратвы. Все, что мне нужно — чтобы меня не попрекали моей болезнью. Ты же не тыкаешь Найти в его горбатость? Вот и меня не надо тыкать носом в мой недуг, не я его выбрал. Но зато я могу вполне сносно себя контролировать, если в этом есть необходимость. Думаешь, я дожил бы до сегодняшнего дня, если бы не знал, кого и когда можно или не можно кусать?
Высказав это, Крейн гордо выпрямился и хотел было сложить руки на груди, да вовремя спохватился и продолжил жест правой рукой, просто взъерошив пятерней волосы, после чего ухмыльнулся уже с вызовом.
- Ладно, ладно, я не дурак, понимаю, что мои слова для ваших с Тачи ушей — пустой звук, так что не стану лишний раз пытаться доказать, будто мне можно доверять. Тем более, что это было бы неправдой. Так что, если боитесь, что я вам испорчу дело или людей, так сразу и скажите, вот прямо сейчас. Но тогда... вам придется позволить мне уйти с миром.
На последних словах голос вампира заметно похолодел. Амброзий уже без улыбки поглядывал то на принца, то на империала, особенно задерживая внимание на перчатке. Конечно, если бы ему позволили уйти, он не отказался бы ни от идеи посетить шахты — россказни про сошедших с ума лишь подстегнули его любопытство, - ни от желания завладеть латной перчаткой Тачиро. Сейчас же ему в голову вдруг пришла мысль — а что на самом деле будет, если использовать силу перчатки на живых существах? Интересно, она разнесет их на мелкие кусочки, проделает дыру или просто убьет? И... что будет с ним, не совсем обычным человеком, если империал его атакует?
«Хм... а то, может, я зря надеюсь, и она бесполезна против живых существ. Тогда придется искать что-нибудь другое, способное противостоять сфирийским воякам. Тем более, что вокруг принцессы наверняка будут лучшие из лучших...»
- И в этом случае я уж точно не буду обещать, будто не трону никого из ваших людей, — с новой улыбкой добавил Амброзий после небольшой паузы. - Особенно, если они будут мне мешать.

Дорога к шахтам.

Оливер все тем же бодрым шагом шел по направлению к шахтам. Накинув на голову капюшон плаща, парень оглядывал окрестности. Найти дорогу сюда не представило особой проблемы, и он довольно быстро свернул на правильную улочку. Подъем занял не больше нескольких минут, и вот уже парень возвышался над городом. Рыцарь-Дракон на секунду остановился и взглянул на заснеженные крыши городка, но наслаждался он видом не больше нескольких мгновении.
Ветер дул прямо в лицо, и юноше приходилось изредка придерживать капюшон свободной рукой. Стало немного холоднее, и хлопья снега теперь падали в больших количествах, чем в самом городке. Но Оливеру такая погода в целом нравилась. Климат Генгера не слишком отличался от той же в Кратасе, где парень родился и провел почти всю жизнь. А значит, порывы ветра и хлопья снега в лицо не слишком тяготили парня. Сейчас главное было, чтобы рыцарь подоспел еще до того как брат решил бы пойти в шахты, или вообще покинуть это место. Перспектива остаться ждать тут его совсем не радовало. "Надеюсь, я не слишком опоздал..."

Сторожка недалеко от территории шахт.

Скоро показалась небольшая сторожка. "Ага, значит и шахты уже близко." Ноги по колено проваливались в снегу, но несмотря на это Оливер ускорил шаг. Уж слишком ему не терпелось повидаться с братом, которого он не видел уже пару месяцев, если не больше. Парень даже сильнее сжал в руке ножны меча, когда услышал какие-то голоса. В нескольких шагах от сторожки стояли трое мужчин: двое из них спиной к Оливеру, а лицо одного он прекрасно видел. На лице парня появилась широкая улыбка. Радость от встречи и радость от того, что ему не предстояло ждать здесь.
- Руфус! - Оливер крикнул довольно громко, несмотря на то, что до мужчин оставалось не более двадцати метров.

Крейн демонстративно огляделся, явно недвусмысленно намекая, что ему не нравится, когда ему «выкают».
– Насчет этой Дигги – не волнуйся за нее, просто прими к сведению, что я могу это сделать, вот и все. Если будет нужно. Лишь бы поздно не оказалось.
«Спасибо, я понял и принял к сведению. О, Единый, ну как же мне объяснить этому идиоту, что живая Дигерни для нас куда менее опасна, нежели её труп с характерными следами на горле? Неужели он думает, что я даже в таком случае смогу покрыть его... если я вообще захочу это делать?» – сомнение читалось по лицу принца, выражаясь в скептической полуухмылке несколько поджатых губ, общем выражении глаз... увлекаясь разговором, Руфус несколько забыл про самоконтроль.
– Насчет жратвы. Все, что мне нужно – чтобы меня не попрекали моей болезнью. Ты же не тыкаешь Найти в его горбатость? Вот и меня не надо тыкать носом в мой недуг, не я его выбрал. Но зато я могу вполне сносно себя контролировать, если в этом есть необходимость. Думаешь, я дожил бы до сегодняшнего дня, если бы не знал, кого и когда можно или не можно кусать?
На это можно было многое возразить, начиная с того, что горбатость Рихтера была совершенно безопасна для окружающих, и даже его увлечённость прогрессом не доходила до такой степени, которая требовала проведения экспериментов на людях. Пара пуговиц, открученных в пылу беседы с чужого камзола, да замазанная машинным маслом пола – и то, если только позабыть сказать ему, чтобы вытер руки – не в счёт. Крейна же, по-видимому, никто так и не удосужился научить, что его свобода клацать зубами заканчивается там, где начинается шея другого разумного терранца... хотя всё желание объяснять куда-то пропало, а по лицу принца начало разливаться в ярких красках выражение смущения, за свои слова ему вдруг очень захотелось провалиться под снег, едва только Руфус представил себе, как должен чувствовать себя тот, когда каждый так и норовит ткнуть в него советом по воздержанию, если вообще не обзывает его чудовищем. В конце-концов, были монстры и намного хуже Амброзия, и если бы тот прибыл сюда из Сфирии на неделю раньше и познакомился бы с Торасским упырём – так вообще по сравнению с ним оказался бы сущим праведником. Весь в белом.
– Я только хотел сказать, что если вам... если тебе что-либо понадобится, мы можем решить эту проблему вместе... цивилизованным способом... – негромко успел вставить он, уже почему-то предчувствуя, что его слова не подействуют для привыкшего к совершенно другому обращению вампира.
– Ладно, ладно, я не дурак, понимаю, что мои слова для ваших с Тачи ушей – пустой звук, так что не стану лишний раз пытаться доказать, будто мне можно доверять. Тем более, что это было бы неправдой. Так что, если боитесь, что я вам испорчу дело или людей, так сразу и скажите, вот прямо сейчас. Но тогда... вам придется позволить мне уйти с миром.
Судя по словам, Амброзий оказался вполне вменяемым субъектом, его предложение если сотрудничества не получится разойтись по-хорошему казалось очень даже разумным – так что Руфус не возражал не только отпустить Крейна с миром, но и самолично купить для него билет обратно в Сфирию, или даже на Дильестру... если бы не эта немного подозрительная интонация. В настоящий момент «сэр Зигмунд» и сам пока не понимал, почему она ему не понравилась... впрочем, последующие слова вампира ему всё объяснили, и глаза принца сверкнули наполовину бессильным гневом, ибо упырь решился им угрожать.
– И в этом случае я уж точно не буду обещать, будто не трону никого из ваших людей. Особенно, если они будут мне мешать.
– Не забывайтесь, Крейн, – только и мог, пристально глядя в глаза вампира, по возможности твердо сказать он. – Вот только не надо мне угрожать. Вы думаете, что вы один в поле воин? Ничего подобного. Вы не сможете победить всех, когда за вами начнётся по-настоящему серьёзная охота. Подумайте лучше, какое удовольствие вы доставите нашей общей знакомой, если она покончит с вами после того, как вы покончите со мной. Она уж с вами миндальничать не будет, это точно!
Клеймор он оставил у себя в номере, оба топора остались у Рихтера, своё недовольство угрозами Руфус не сумел скрыть, уже выдал – так что оставалось полагаться только на такие доводы, отвлекать на себя внимание вампира и надеяться, что Тачиро, если что, успеет должным образом среагировать.
– Руфус! – вдруг послышался громкий окрик. Он вздрогнул, перевёл глаза на новоприбывшего, глаза узнали его, сердце ёкнуло... затем упало, а губы тихо, еле слышно произнесли:
– Оливер...
Руфус никак не мог решиться: то ли радоваться от встречи с братом, то ли желать, чтобы тот сию же секунду оказался не здесь, а в каком-нибудь другом, более укреплённом и безопасном месте.
В сущности, что такое два десятка метров для уже решившегося на чёрное дело вампира?

Охотник на монстров вслушивался в диалог сэра Руфуса и вампира с извечным равнодушным видом. На самом же деле в эти минуты он был напряжён и сосредоточен. Его занимало то, как поведёт себя рыцарь в разговоре с вампиром. Вряд ли по роду службы воину ордена Красного Дракона приходилось часто общаться с подобными типами: и сейчас любая неосторожность в обращении к Крейну могла привести к неприятностям. Вампир после упоминания о его «недуге» явно почувствовал своё преимущество и теперь с удовольствием разыгрывал оскорблённую сторону. Тон, которым он выдал фразу про то, что «не он выбрал свой недуг, и не надо тыкать его в сей недуг носом», а также про «горбатость» сэра Рихтера, словно бы приберегался специально для такого случая, когда потребуется продемонстрировать то, как глубоко задели его слова собеседника. Да уж, конечно – «недуг»… Чёрта с два «недуг»! Можно было не сомневаться, что сам пират от своей вампирской природы вовсе не испытывает каких-нибудь неудобств, а вероятно, даже получает от неё определённое удовольствие: вон как осклабился, демонстрируя свои клыки! У Тачиро уже сложилось впечатление о Крейне как о натуре беспринципной и хищной, лишённой каких бы то ни было представлений о морали. Такой вряд ли станет страдать и терзаться душевными муками из-за лежащего на нём проклятия: наоборот – постарается вытянуть из этого максимум пользы. Меньше всего подобных людей заботят такие малозначительные вопросы, как оправданность средств достижения цели и судьба собственной бессмертной души. Конечно, Тачиро ни в коем разе не был каким-нибудь престарелым ханжой, только и пекущимся о том, как бы уберечься от греха и обеспечить себе после смерти тёплое местечко в раю: он вообще никогда не задумывался о подобных вещах. Но у него тоже были свои представления о том, что есть правильно, а что неправильно: и поступаться ими он не собирался. В Крейне ему не нравилось отнюдь не то, что он был вампиром – но то, как недостойно он себя при этом вёл.
Но как бы ни звучала реплика Крейна, последовавший за ней ответ сэра Руфуса вызвал у Тачиро острый приступ разочарования.
– Я только хотел сказать, – слегка запинаясь, выговорил он, – что если вам... если тебе что-либо понадобится, мы можем решить эту проблему вместе... цивилизованным способом... – На щеках его при этом (Тачиро даже не поверил своим глазам) выступил румянец. Похоже, рыцарю было по-настоящему стыдно перед этим Крейном!
Тачиро едва не поморщился. Ну что такое! Конечно, сэр Руфус как рыцарь и как лидер был ему симпатичен: но эта фраза, по мнению охотника, была совершенно лишней. Ну как он не понимает, что, показывая свой стыд перед этим типом, он даёт ему почувствовать свою силу в споре! Люди вроде Крейна не умеют по достоинству оценивать чужие эмоции: любая такая поблажка служит для них поводом для ещё большей наглости. С такими, как этот пират, нужно держаться совершенно по-другому: и уж ни в коем случае не извиняться перед ними. Да и за что извиняться? Разве кто-то его чем-то оскорбил? Неужели та пафосная горделивая поза, которую принял вампир после своей реплики, не говорила сама за себя – что никакими задетыми чувствами тут и не пахнет, и что всё это очередная игра на публику?!? К тому же, сама по себе фраза не несла в себе никакого «оскорбления» – Руфус вполне разумно намеревался прояснить некоторые моменты до начала серьёзных мероприятий. Тачиро тоже не желал бы, чтобы под землёй, в полумраке шахт, вампир начал сглатывать слюну и многозначительно коситься на открытую шею кого-нибудь из спутников.
– Ладно, ладно, я не дурак, понимаю, что мои слова для ваших с Тачи ушей – пустой звук, так что не стану лишний раз пытаться доказать, будто мне можно доверять. – со снисходительным выражением продолжил между тем вампир. – Тем более, что это было бы неправдой. Так что, если боитесь, что я вам испорчу дело или людей, так сразу и скажите, вот прямо сейчас. Но тогда... вам придется позволить мне уйти с миром. – Последняя фраза была произнесена каким-то слишком уж холодным тоном, явно несшим в себе угрозу.
– И в этом случае я уж точно не буду обещать, будто не трону никого из ваших людей, – добавил вампир после небольшой паузы, вновь натянув на лицо улыбку. – Особенно, если они будут мне мешать.
Вот так вот.
Взгляд раскосых глаз Тачиро стал недобрым. Он слегка шевельнул пальцами облачённой в броню левой руки. Положенное время миновало, и тянущее ощущение в руке исчезло: теперь перчатка вновь была готова к использованию. Если этот тип только попытается выкинуть какой-нибудь фокус…
– Не забывайтесь, Крейн, – между тем произнёс сэр Руфус: похоже, в этот миг он прилагал усилия к тому, чтобы его голос не дрогнул. – Вот только не надо мне угрожать. Вы думаете, что вы один в поле воин? Ничего подобного. Вы не сможете победить всех, когда за вами начнётся по-настоящему серьёзная охота. Подумайте лучше, какое удовольствие вы доставите нашей общей знакомой, если она покончит с вами после того, как вы покончите со мной. Она уж с вами миндальничать не будет, это точно!
Тачиро напряжённо прислушался, ожидая ответа Крейна – но тут…
– Руфус! – Громкий окрик прозвучал откуда-то со стороны. Голос звучал молодо, и в нём слышалась не слишком уместная здесь радость. Похоже, кричал кто-то, кому был знаком сэр Руфус… и этот «кто-то» единственный из них не был озабочен вопросами конспирации.
Взгляд Тачиро резко метнулся в сторону, откуда прозвучал окрик. По склону к ним поднимался рослый молодой человек, скорее даже юноша, с длинными тёмно-русыми волосами, рассыпавшимися по плечам, покрытым синим плащом. Помимо плаща, на парне красовался кожаный жилет поверх серой рубахи и тёмные брюки, заправленные в сапоги. В правой руке незнакомца Тачиро узрел двуручный меч, вложенный в ножны: затейливая рукоять меча явственно говорила о непростом происхождении его владельца. Тачиро вгляделся повнимательнее, и его брови слегка приподнялись. Разглядеть на таком расстоянии в точности было невозможно, однако ему показалось, что скрепляющая плащ юноши пряжка точь-в-точь походит на таковую на плаще Руфуса. Форменный плащ Красных Драконов?!?
«Прах побери. Сегодня что – день ежегодного генгерского съезда рыцарей-Драконов?». Мысль была довольно дурацкой, но и ситуация выглядела странно: за двое суток это был третий рыцарь-Дракон, которого встретил Тачиро. «Может, в городе их уже пара сотен? Было бы неплохо: с такой оравой мы в шахтах кого угодно завалим… Да нет, чушь, конечно. Но что это за парень?».
Тачиро покосился на Руфуса. Хм, похоже, узнавание было взаимным: потому что на лице рыцаря читалось потрясённое выражение. Кажется, он меньше всего ожидал увидеть здесь этого юношу, кем бы он ни был. Губы его шевельнулись, тихо шепнув что-то: если это было имя, то Тачиро его не расслышал. Но, судя по обоюдной реакции Руфуса и незнакомца, от этого рыцаря (в отличие от леди Дигерни) неприятностей ждать не стоило.
– Вы знакомы? – негромко поинтересовался Тачиро, не рассчитывая на ответ. Ясное дело, что знакомы: он произнёс это скорее для того, чтобы привлечь к себе внимание. Охотник ни на миг не забывал о существовании Крейна: вампир по-прежнему был рядом – и разговор с ним не был завершён. Сейчас, когда появился этот парень, явно не чужой для сэра Руфуса, ситуация могла повернуться как угодно. Не оставалось ничего, кроме как взять инициативу на себя.
– Ясно… – ни к кому не обращаясь, всё так же спокойно молвил Тачиро: после чего перевёл взгляд на Крейна и выступил на шаг вперёд. Теперь его взор неотрывно был прикован к вампиру.
– Крейн. – негромко произнёс он: голос его звучал по-прежнему бесстрастно, но где-то на дне его затаился ледяной холод. – Во-первых, ты слишком уж явно пялишься на мою перчатку: не ты ли говорил, что никого не стоит тыкать носом в его особенные стороны? Во-вторых – ты что, угрожаешь нам? – Он сделал небольшую паузу, глядя на вампира. – Давай-ка оставим сэра Руфуса в покое, отойдём в сторону и поговорим по чести – как капитан с капитаном.
Последняя фраза, по сути, даже не была неправдой. Конечно, в своё время Тачиро не был капитаном своего корабля – лишь командиром отряда абордажной пехоты. Однако посмертно он получил звание майора – а значит, заочно, был произведён и в капитаны. Поэтому он считал себя более чем вправе переговорить с вампиром на равных.

«Цивилизованным... что?...» - слова принца, произнесенные не то смущенным, не то просто неуверенным тоном, привели было Амброзия в замешательство, впрочем, как всегда было, когда окружающие показывали себя с необычно доброжелательной стороны, - он просто не мог понять, как на это правильно реагировать, но больше всего опасался, что это очередная уловка, используемая ими для достижения своих целей. Не то, чтобы так думать ему было проще, напротив, он частенько убеждался именно в том, что даже самые добрые и приветливые на вид терранцы могут ударить в спину, стоит только зазеваться, и при этом на их физиономиях будет цвести такая же чуть виноватая тень улыбочки — дескать, не суди строго, не я бью, жизнь бьет. В общем-то, Амброзий к этому давно привык, что, однако, не мешало совершать ему промахов в оказании собственного доверия не тем и не в то время; впрочем, в такие моменты он, как правило, был настолько увлечен очередной затеей, что просто ничего дальше нее не видел. Но сейчас был не совсем тот случай. Принц, хоть и производил впечатление того, кто в случае чего способен и спину прикрыть, однако для пирата он прежде всего оставался именно человеком власти, человеком закона. Конечно, он понимал, что нельзя всех мерять одной меркой, более того, искренне ненавидел такой подход, но с другой стороны выискивать жемчужины в мутном омуте обитающих на Терре жителей было слишком утомительно, да и болезненно тоже, и потому иной раз даже казалось, что грести всех под одну гребенку — на самом деле разумно.
«Это кто кому еще угрожает?!» - хотел было ощетиниться он в следующий момент, поскольку предыдущие слова свои считал вовсе не угрозой, а просто правдой, высказанной без обиняков, можно сказать, даже раскрытием карт, предупреждением о том, что, если ему велят идти своей дорогой, то дорога его именно такая, и сворачивать с нее он не намерен, но тут ветер принес окрик, отчего воинственный настрой вампира несколько поумерился, потому как окликнули главу и командира этого, можно сказать, небольшого разведывательного отряда, но не как сэра Зигмунда, рыцаря-дракона, а как Руфуса, принца Тэлийского. Амброзий прищурился, разглядывая новоприбывшего; к ним приближался парень лет эдак восемнадцати на вид, одетый по походному и вооруженный внушительным мечом; настрой у парнишки казался радостным, но и то — похоже, он был весьма рад видеть принца.
«Небось, какой-нибудь приближенный, из свиты... для оруженосца, пожалуй, взрословат,» - подумал Амброзий, а буквально следом за этим его посетила мысль — а не пора ли удалиться по-тихому, пока они тут будут раскланиваться друг перед другом? В шахты он и сам заберется, а то с такими темпами они проторчат тут до темноты, а может быть, вообще не пойдут ни сегодня, ни завтра. Что ж, тем лучше. Он здорово посмеется, когда они заявятся и увидят, что делать там уже нечего; вампир не сомневался, что сможет раскрыть тайну сам, а ведь информацию об этом можно будет выгодно придать им же. Ха-ха.
Однако, Тачиро, последние несколько минут поглядывавший на него довольно нехорошо, в конце концов, видимо, решил взять его в оборот, улучив момент, покуда Руфус будет занят новоприбывшим. Прежде чем ответить, Амброзий смерил империала демонстративно оценивающим взглядом, напоследок подольше задержав внимание на перчатке, после чего произнес:
- Я вообще-то говорил об этих... физических сторонах. А перчатку враз снял и забыл. И почему это на нее попялиться нельзя? Боишься, дыру прогляжу?
Он состроил насмешливую мину, после чего продолжил.
- А угрозы... тебе самому не смешно, Тачи? Разве ж это угрозы. Ладно бы я сказал, что лично тебя, например, со скалы сейчас сброшу... а вы уже ощетинились.
Амброзий холодно улыбнулся и пятерней отряхнул уже мокрую от снега шевелюру; плащ-то его остался валяться в сторожке, когда вампир впопыхах выбежал, привлеченный звуком расколотого камня, а у куртки капюшона не было.
- И не о чем мне с тобой говорить, — добавил он, между делом поглядывая то на принца, то на веселого парнишку. - Лучше давай поспорим. Поспорим на тыщу аданов, что я это дело раскрою быстрее вас. Пока вы трепаться будете здесь да по шахтерским начальствам всяким, я буду дело делать.
С этими словами Амброзий и двинулся в сторону сторожки, собираясь все же для начала забрать плащ, однако руку держал при этом на мече, не скрывая боевой готовности.

Спутники брата обернулись к нему лицом, когда Оливер позвал Руфуса, и парень смог получше разглядеть их. В целом, компанию, которую собрал Руфус для дела, если они и правда были здесь из-за этого, можно было назвать странной. Один из них был высоким, черноволосым империалом. Второй, который как раз отошел от остальных и направился к сторожке, был блондином с раскосыми глазами, национальность которого сложно было определить по одному его виду. До появления Оливера они явно о чем-то спорили. Однако, сейчас это не совсем волновали парня. Единственное, что он отметил, что скорее всего отряд еще не заходил в шахты, стало быть Оливер тоже сможет поучаствовать в том, что собирались делать брат и его спутники. «Хорошо, что не пришлось дожидаться их здесь...» На данный момент сложно было представиться что-нибудь хуже мучительного ожидания на поверхности, в то время как брат вместе с его отрядом бродили бы по темным коридорам шахт где, судя по всему, происходило что-то странное и даже опасное.
Подойдя к оставшимся двум мужчинам, он сначала склонил голову империалу в знак приветствия, а потом уже взглянул на Руфуса. Юноша попытался по выражению брата понять, рад он его появлению или нет. Однако выражение лица особой радости не выдавало, скорее удивление. Впрочем, иной реакции он и не ждал. Все-таки странно встретится с младшим братом в небольшом шахтерском городке в горах зная, что сейчас он должен быть либо в Стоуне, либо в Кратасе. Но Оливер оказался в Генгере совсем не случайно. Он был здесь по указанию главы Ордена, от которого он получил ясные указания: отправиться в Генгерский городок и под командованием Руфуса заняться заданием в качестве Рыцаря-Дракона.
- Что за удивленный вид? – с улыбкой спросил Оливер и, решив не дожидаться ответа, и так догадываясь, каким он будет, сразу пустился в объяснения. - Что я здесь делаю? Выполняю приказ. Я получил указание присоединиться к вам как член Ордена Красных Драконов. Как Рыцарь-Дракон третьего класса, - тут на лице парня мелькнуло недовольное выражение, явно выдававшее его недовольство в связи с данным фактом, - я должен выполнять задания вместе с более опытным напарником. Вот меня и отправили к вам в Генгер, - Оливер опять улыбнулся. – Другие рыцари слегка заняты, а мы с тобой должны хорошо сработаться. Я быстро отправился из Стоуна в Торас, а оттуда уже и сюда. В городке я быстро нашел таверну, где вы остановились. Хозяин сказал что слышал, как вы говорили о посещении шахт. Ну, вот и я тут. Так что, - юноша с важным видом выпрямился, - сэр Руфус, Рыцарь-Дракон третьего класса Оливер Дэбран з’Аввазэт полностью в вашем распоряжении.
Произнеся это, парень на этот раз посмотрел на империала. Представители данной национальности никогда не внушали ему особого доверия, но если этот мужчина и правда сопровождал Руфуса, значит брат ему доверял. А значит, ему довериться и Оливер.
- М-м-м... представишь мне своего, э... знакомого? – вопросительный взгляд опять обратился к Руфусу. Парень решил, что поговорить после двухмесячной разлуки с братом на самые разнообразные темы (в частности ему очень хотелось узнать, какого рода задания для Ордена выполнял старший брат, у которого и звание было более высокое) успеет и потом, а сейчас надо было думать о более серьезных вещах. Особенно учитывая, что и у Руфуса, и у империала вид был более чем серьезный. Настолько, что Оливеру сильно хотелось спросить, почему это у них такой кислый вид.

Тачиро что-то сказал Амброзию, но что именно, Руфус не разобрал, потому что его внимание было занято совершенно другим объектом. По видимости, охотник на чудовищ также счел нужным позаботиться о привитии норм деятельности и отношений в команде вампиру – и следовало признать, что у него это получалось гораздо лучше, потому что тон последнего снова сменился неуловимым образом, угрожать он уже перестал. Вместо того предлагал поспорить на тысячу аданов... хо-хо, неужели решил почувствовать себя неуловимым курстом из прочнейшего аплантия?
– Так, значит, документы тебе больше не нужны и ты сумеешь справиться и без них? – сказал он, и на лице его появилось скептическое выражение. – Я уже видел, как ты справляешься... – и махнул рукой в сторону места недалеко от сторожки, где они встретили Крейна объясняющимся с леди Дигерни – на снегу всё ещё были различимы их следы, хотя уже порядком припорошенные снегом и перекрытые другими следами. Хотелось бы сказать ещё что-то в таком же тоне, такое же язвительное – однако, как назло, ничего больше в голову не приходило, а Амброзий направлялся уже в сторону сторожки. И Руфус знал, что он будет, точнее, попытается сделать, если Крейн снова затеет ссору с уже приходящими в себя охранниками.
В это время уже подошёл брат – и тут же пустился в объяснения, хотя никаких вопросов задано ещё не было. Как если бы защищался заранее, упреждая нападение. «Что это с ним? Что-то не припомню, видел я его таким или нет раньше...»
– Не переживай, у тебя всё ещё впереди, – улыбнулся он: похоже, младший брат хотел как можно скорее дослужиться до самого главного дракона – наверное, для того, чтобы одним-единственным взмахом меча разить миллионы врагов родной страны, защищая тем самым тех, кого любит. «Милый, наивный Оливер... Увы, в этом мире руководящие посты получают не самые чистые душой...»
– Извини за это удивление, – сказал он, подходя к брату и кладя руки ему на плечи. – Мне просто кажется странным, что в последнее время буквально все знают, куда я направляюсь и где можно меня найти – причём даже лучше меня самого – я же не знаю о них практически ничего: даже того, на моей ли они стороне, или же, напротив, только и ждут, когда я оступлюсь. К тебе, понятное дело, это не относится... – машинально он провёл по плечам руками, и благодаря этому движению почувствовал, что мышц там с момента их последней встречи прибавилось – и тогда с ласковой улыбкой спросил: – Ты что, всё еще растешь?
Несколько запоздало он вспомнил, что следовало бы представить Тачиро и Оливера друг другу, тем более что брат вспомнил об этом несколько раньше его самого.
– Как вы уже, наверное, догадались, сэр Тачиро – это мой брат, принц Оливер. Оливер – это Тачиро, он охотник на всякую нечисть и оказывает мне неоценимую помощь в расследовании происшествий с шахтами. Я надеюсь, что вы сработаетесь, – тут он снова не удержался от улыбки, от радости видеть младшего.

Тачиро промолчал, взглядом провожая удаляющегося в сторону сторожки пирата. Похоже, сэр упырь решил действовать в одиночку, поняв, что в команде ему ничего не светит. Как охотник и предполагал, Крейн предпочёл не вступать в разговор по чести, заявив вместо этого о своём желании поспорить «на тыщу аданов», что раскроет происходящее в шахтах быстрее любого из них. Значит, собрался в одиночку лезть в шахты?
«Что ж, выбор за тобой, Крейн. Если тебя сожрёт какая-нибудь тварь или сожжёт колдовское пламя – я, так уж и быть, подберу твои кости, когда мы спустимся в шахты. Никто не заслуживает после смерти остаться непогребённым, даже ты. Посмотрим, что ты в одиночку там нароешь…»
Империал про себя одобрил ироническое замечание сэра Руфуса по поводу документов. В самом деле, этот тип как-то очень уж быстро позабыл, что вышло, когда он в последний раз пытался действовать в одиночку… Но если он и на сей раз попытается заехать кому-нибудь по голове – придётся пресечь его самодеятельность. Судя по выражению лица сэра Руфуса, он полагал примерно так же.
В этот момент его внимание вновь привлёк незнакомый юноша. Подойдя ближе, он склонил голову перед Тачиро, а затем повернулся к Руфусу. Теперь империал видел, что не ошибся – плащ парня украшало изображение Красного Дракона, и точно такой же дракон красовался на его пряжке.
– Что за удивленный вид? – весело поинтересовался он, окинув взглядом присутствующих. По-видимому, уяснив причину самостоятельно, он пустился в объяснения, не дожидаясь вопроса.
– Что я здесь делаю? Выполняю приказ. Я получил указание присоединиться к вам как член Ордена Красных Драконов. Как Рыцарь-Дракон третьего класса, – произнеся последние слова, он немного помрачнел, – я должен выполнять задания вместе с более опытным напарником. Вот меня и отправили к вам в Генгер. Другие рыцари слегка заняты, а мы с тобой должны хорошо сработаться. Я быстро отправился из Стоуна в Торас, а оттуда уже и сюда. В городке я быстро нашел таверну, где вы остановились. Хозяин сказал что слышал, как вы говорили о посещении шахт. Ну, вот и я тут. Так что, – он выпрямился, тон его стал официальным, – сэр Руфус, Рыцарь-Дракон третьего класса Оливер Дэбран з’Аввазэт полностью в вашем распоряжении.
Выдав всё это на одном дыхании, парень наконец прервался и вопросительно взглянул на Тачиро.
– М-м-м... представишь мне своего, э... знакомого? – поинтересовался он, обращаясь к Руфусу. Тот между тем уже утратил ошеломлённый вид: теперь в его взоре читалась радость встречи.
– Не переживай, у тебя всё ещё впереди, – с улыбкой промолвил он, приблизившись к парню. Похоже, это было ответом на реплику касательно рыцаря третьего класса.
– Извини за это удивление, – продолжил он, положив руки на плечи юноши. – Мне просто кажется странным, что в последнее время буквально все знают, куда я направляюсь и где можно меня найти – причём даже лучше меня самого – я же не знаю о них практически ничего: даже того, на моей ли они стороне, или же, напротив, только и ждут, когда я оступлюсь. К тебе, понятное дело, это не относится... – Он провёл по плечам парня ладонями, словно ощупывая мышцы. – Ты что, всё еще растешь?
Только затем, словно опомнившись, Руфус взглянул в сторону империала.
– Как вы уже, наверное, догадались, сэр Тачиро – это мой брат, принц Оливер. – промолвил рыцарь. – Оливер – это Тачиро, он охотник на всякую нечисть и оказывает мне неоценимую помощь в расследовании происшествий с шахтами. Я надеюсь, что вы сработаетесь.
Тачиро всё это время пристально рассматривал Оливера, словно оценивая, чего от него можно ждать. Когда прозвучало полное имя рыцаря, он перевёл взгляд с него на Руфуса, обратно на Оливера, снова на Руфуса… Хм. Похоже, из двух братьев один пошёл в отца, второй – в маму: и всё же между обоими чувствовалось некое неуловимое сходство. Последующая реплика сэра Руфуса, представившего их с Оливером друг другу, подтвердила мысли империала. Значит, парень – младший брат Руфуса…
С одной стороны, присутствие в команде ещё одного воина не могло не радовать. Тем более, если этот воин так же, как и сэр Руфус и леди Дигерни, относился к Красным Драконам. Насколько Тачиро было известно, в этом ордене умели воспитывать настоящих бойцов. И в грядущей миссии ещё один соратник был нелишним. С другой… «Грешный прах, да он же совсем мальчишка! Сколько ему, лет восемнадцать? Чего доброго, это его первое задание! И его послали сюда, в Генгер, в пасть к неведомой угрозе?».
Тачиро некогда служил в войсках, и ему были знакомы такие ребята, как этот Оливер – наивные, прекраснодушные, с восторженным взором, ещё не нюхавшие пороховой гари и не ведавшие кровавого вкуса воинской службы. Во все времена эти парни идут в армию за славой и подвигами, мечтая уподобиться великим героям из преданий и легенд. Такие всегда первыми идут в бой, восхищённые собственной отвагой, с радостной улыбкой на устах… И первыми падают наземь, сражённые вражеской сталью, с той же улыбкой, навеки застывшей на лице. Потому что во все времена, и ныне, и прежде, и впредь, такие малолетние герои – лишь расходный материал для своих королей и полководцев, толпами посылающих их в битву. Сырьё для кровавой смазки, которой густо умащены железные шестерни беспощадного механизма Войны…
Что ж, Тачиро оставалось лишь надеяться на то, что в Ордене в сэра Оливера вколотили достаточно воинских навыков, и в бою он окажется полезен им. Конечно, нельзя посылать его вперёд: мало того, что он, скорее всего, неискушён в бою – он брат сэра Руфуса. Нельзя допустить, чтобы с ним что-то случилось. С этой мыслью империал приблизился на пару шагов к Оливеру и слегка поклонился ему.
– Рад нашему знакомству, сэр Оливер. – бесстрастно произнёс он. – Я тоже надеюсь, что мы с вами сработаемся.

Услышав замечание принца, Амброзий слегка замедлил шаг. Что ж, слова Руфуса звучали бы для него разумно, если бы Крейну не почудилась несколько ехидная, насмешливая интонация в том, как они были произнесены. Похоже, тот, несмотря на вроде бы желание позволить работать в своей команде, на самом деле ничего такого ввиду не имел, по крайней мере, даже ни разу не высказал этого достаточно прямо, чтобы слова можно было истолковать единожды верно. По здравому размышлению, конечно, так и должно было быть, никто не стал бы иметь дела с подобным Крейну проходимцем, а уж тем более снабжать нужными бумагами; на холодную голову его надежды на собственное умение запутывать другим мозги выглядели смешными, но это только больше задевало самолюбие вампира. Он даже хотел остановиться, чтобы тоже вывалить на принца что-нибудь такое же обидное, например, насчет того, что справится быстрее их, обличенных властью и бумажками, однако, обернувшись, заметил суровый взгляд империала и от этой идеи решил воздержаться. Что ж, если ему дадут беспрепятственно уйти, уже это будет достаточно благополучным исходом. Правда, далее придется изрядно потрудиться, чтобы не пересекаться с этим отрядом уже в шахтах, ну, да это Амброзий полагал решить тем, что собирался отправиться дальше прямо сейчас и таким образом выиграть время.
Кроме того, ему в самом деле следовало бы поторопиться. Где-то на самом краю сознания все время маячил образ принцессы, напоминая о том, что, пока он тут возится с очередной затеей, с девушкой может произойти все, что угодно. Сфириец, спасший их с корабля, с каждым размышлением казался все более зловещим, так, что Амброзий теперь считал его чуть ли не главной угрозой принцессе, от которой ее непременно надо спасти. К тому же, пусть им и удалось слинять с корабля, однако личности, однажды попытавшиеся похитить принцессу, никуда не делись, более того, они, если и не обладали могуществом, то располагали значительными ресурсами, на что указывали как сам корабль, так и его превосходное оснащение, а значит, девушка по-прежнему была в опасности. Если уж им так сильно понадобилась принцесса, они, без сомнений, попытаются украсть ее снова.
«Надо спешить...» - подумал Амброзий, топчась на пороге сторожки, обивая снег с сапогов. - «Вот только посмотрю, что там, внизу, и сразу в Сфирию!»
- А, братцы, вы уже в порядке, — слегка улыбнулся он, увидев, что побитые им охранники уже с довольно сознательным видом сидят на стульях у стола, даже без поддержки находившихся рядом лекаря и горбатого.
- Вы извиняйте, что рожи вам немного попортил, не со зла я, — добавил он, аккуратно вытягивая свой плащ из-под одного охранника; тот то ли был поражен наглостью, то ли мозги его еще не совсем полностью встали на место, чтобы быстро среагировать, однако всего лишь просто чуть приподнялся, позволяя забрать вещь.
- Всего хотел-то, чтоб побыстрее, а оно вона как получилось.
Он снова улыбнулся, сочтя, что достаточно понятно объяснил свой проступок, и, кое-как одной рукой набросив на себя плащ, накинув на голову капюшон, вышел из сторожки.
«Да, не очень-то получилось,» - подумал он, глянув в сторону принца и его компаньонов. - «Это не тупые рудокопы, этих не проведешь. Ну и ладно, арестовывать пока не собираются, и то дело... ого, ну и дерьмо!»
Тут он разглядел пряжку, скрепляющую плащ новоприбывшего паренька, и чуть усмехнулся. Еще один Дракон? Не, точнее, дракончик, дригло. Кажется, сама судьба намекает на то, что ему с этими людьми из одного котла не хлебать. Исследовать шахты в компании чинопоклонников и бумаголюбов — это точно не по нему. Да и не приступят они к исследованиям, пока все бумажки не соберут, все пороги не обобьют, со всеми местными шишками чаи не погоняют... хоть Руфус и произвел поначалу впечатление человека, чуждого подобным условностям, однако наверняка после встречи с этой Дигерни он, даже если и имел ранее какие-нибудь предприимчивые помыслы, теперь от них откажется, а остальные-то всяко последуют за ним. А парнишка этот... может, его Дигерни прислала, чтобы следить за всем, пусть он и выглядит открытым и честным, да и принц вроде тоже рад его видеть. Ну да как догадаться, какие на самом деле мыслишки ворочаются в каждой черепушке? Если бы это было возможно, скольких бы бед и проблем просто не существовало.
Оправив плащ, Амброзий двинулся вверх по склону, сначала неспешно, потом, по мере того, как мысли его вновь заняли принцесса и возвращение в Сфирию, шаги сделались быстрее, решительнее. Впрочем, особо разгоняться не стоило, дорога вверх, укрытая снегом, все же не была мощеной городской улицей, а поскользнуться и разбить голову, брякнувшись о какой-нибудь спрятавшийся под снежным покровом камешек, в планы Амброзия никак не входило.

На лице Руфуса наконец появилось то выражение, которое Оливер и ожидал увидеть. Довольный тем, что все обернулось так и мысленно благодаря главу Ордена за то, что сделал его наставником и партнером именно брата, Оливер улыбнулся.
– Извини за это удивление, – сказал Руфус, подходя к младшему брату и кладя руки ему на плечи. – Мне просто кажется странным, что в последнее время буквально все знают, куда я направляюсь и где можно меня найти – причём даже лучше меня самого – я же не знаю о них практически ничего: даже того, на моей ли они стороне, или же, напротив, только и ждут, когда я оступлюсь. К тебе, понятное дело, это не относится... – провёл по плечам руками и с улыбкой спросил: – Ты что, всё еще растешь?
- Конечно нет, - засмеявшись, ответил Оливер. - Я уже вполне взрослый. Это тебе просто кажется. Мы все-таки долго не виделись.
Руфус представило империала, который стоял рядом со слегка бесстрастным видом.
- Оливер – это Тачиро, он охотник на всякую нечисть и оказывает мне неоценимую помощь в расследовании происшествий с шахтами. Я надеюсь, что вы сработаетесь, – тут он снова не удержался от улыбки.
- Рад нашему знакомству, сэр Оливер. – произнёс Тачиро. – Я тоже надеюсь, что мы с вами сработаемся.
- Я тоже очень рад знакомству с вами. Особенно учитывая то, что если Руфус вам доверяет, значит вы и правда хороший человек, - юноша еле заметно улыбнулся, а затем продолжим. - И конечно мы сработаемся. Я тут именно для этого, а не для того, чтобы мешать вам.
Оливер еще раз внимательно осмотрел мужчину. Тачиро был почти того же роста, что и сам Оливер. Левую щёку и скулу перечёркивал длинный шрам, видимо, "подарок" от какого-то существа, за которыми империал и охотился. Особенно его внимание привлекла левая рука, которая, в отличие от правой, была скрыта перчаткой. Но любопытствовать парень по этому поводу не стал. Повернувшись к старшему брату, он уже хотел спросить, что происходило и были ли они уже в шахтах, как из сторожки показался тот самый блондин, который до прихода Оливера о чем-то говорил с Тачиро и Руфусом. Оправив плащ, он двинулся вверх по склону, явно направляясь к шахтам.
- Вы что, как раз собирались зайти в шахты? - удивленно спросил юноша брата, переводя взгляд с блондина на него. В общем-то, Оливер был совсем не против. Даже наоборот. Парень был бы даже рад, если бы Руфус и Тачиро прямо сейчас предложили спуститься туда и выяснить, что там происходит. Даже не зная, что их может ждать. Более того, незнание только прибавляло интереса.

Оливер в ответ тоже засмеялся.
– Конечно нет. Я уже вполне взрослый. Это тебе просто кажется.
«Такой же, как и всегда. Всё хочет казаться старше и взрослее, даже протестует, когда его называют уменьшительными именами».
У Руфуса не было намерения испытывать терпение младшего брата, поэтому в ответ он не стал оспаривать это, возможно, несколько самонадеянное заявление, а, улыбнувшись, ещё раз кивнул, выслушивая взаимопредставления Тачиро и Оливера – и на лице его при этом сохранялась всё та же самая безмятежная улыбка. Затем чело его несколько нахмурилось, в самый раз после того, как брат спросил:
– Вы что, как раз собирались зайти в шахты?
– Вообще-то нет. Сначала мы собирались осмотреть пострадавших и заглянуть к начальнику прииска. Однако нас задержала одна довольно неприятная встреча... и, в общем, я рад, что ты здесь.
В этот момент Руфусу пришло в голову, что эти слова, не зная всей подоплёки встреч сначала с одним, потом с другим из «драконов», можно будет истолковать несколько превратным и малоприятным образом, а пускаться в длинные и путаные объяснения сейчас не хотелось. И тогда он, возможно лишь самую малость поспешно, добавил:
– Я имею в виду – посмотришь на проблему свежим, незамутненным глазом. Тогда, возможно, наружу и вылезет что-то... какое-нибудь обстоятельство из тех, что всё время ускользают от меня...
– Пойдёшь с нами? – задавая этот вопрос, он достаточно сильно беспокоился, что «малыш» увяжется вслед за Крейном... мысленно обозвал себя дригло-наседкой, думающей о своих личных, семейных делах, когда под угрозой стояла добыча важнейшего для королевства аплантия. Однако это не помогало... в смысле тревожиться он не переставал.

Тачиро поймал взгляд молодого рыцаря, устремлённый на удаляющегося вверх по склону Крейна. Последовавший за этим недоуменный вопрос свидетельствовал о том, что сэр Оливер полагал, будто они полезут в шахты прямо сейчас. Должно быть, пареньку всё это казалось жутко интересным и захватывающим приключением. Дай ему волю – он, небось, в одиночку отправился бы туда! Наверняка сейчас представляет себя в образе героя, в одиночку героически одолевшего Ужас Генгерских Шахт. Воображает, как он в опалённых пламенем доспехах и с выщербленным мечом в руке появляется на пороге шахт, держа под мышкой голову какого-нибудь монстра. Внизу его встречает ликующая толпа – а он сходит вниз по склону и небрежным жестом роняет чудовищную башку в снег, под ноги дамы своего сердца, глядящей на него полным обожания взором… Если, конечно, эта дама сердца у него уже есть.
– Вообще-то нет, – промолвил между тем сэр Руфус, отвечая на вопрос касательно того, пойдут ли они в шахты прямо сейчас. – Сначала мы собирались осмотреть пострадавших и заглянуть к начальнику прииска. Однако нас задержала одна довольно неприятная встреча... и, в общем, я рад, что ты здесь. – Он на миг замялся.
– Я имею в виду – посмотришь на проблему свежим, незамутненным глазом. Тогда, возможно, наружу и вылезет что-то... какое-нибудь обстоятельство из тех, что всё время ускользают от меня... – Вновь запнувшись, он взглянул на брата. – Пойдёшь с нами?
Похоже, рыцарь всерьёз полагал, что его младший братец решит в одиночку идти в шахты. А учитывая, что несколькими минутами ранее туда направился Крейн, этого в самом деле стоило опасаться. Кто знает, что взбредёт вампиру в его белобрысую голову: чего доброго, возьмёт парнишку в заложники и потребует в обмен на его жизнь цельный воздушный корабль и ту самую «тыщу аданов» в придачу. А потом, конечно, всё равно перережет Оливеру горло – разве ж можно отступаться от законов пиратской «чести»… По мнению Тачиро, в случае, если сэр Оливер всё же решит идти в щахты – Руфусу стоило просто приказать младшему братцу следовать за ним: как-никак, для Оливера он не только старший брат, но и старший по званию.
– Я полагаю, сэр Руфус, Крейн вроде как подал в отставку. – произнёс он, указав глазами в сторону, куда направился пират. – Не знаю, как вас, а меня он уже успел достать. Знавал я наглецов, но этот похуже всех. – Он вздохнул. – Ладно… Куда теперь, в лазарет или к начальству?

- Вообще-то нет. Сначала мы собирались осмотреть пострадавших и заглянуть к начальнику прииска, - произнес Руфус в ответ на вопрос Оливера. - Однако нас задержала одна довольно неприятная встреча... и, в общем, я рад, что ты здесь. Я имею в виду – посмотришь на проблему свежим, незамутненным глазом. Тогда, возможно, наружу и вылезет что-то... какое-нибудь обстоятельство из тех, что всё время ускользают от меня... Пойдёшь с нами? - парню показалось, что на лице брата появилось обеспокоенное выражение. Сам же Оливер недоуменно взглянул на Руфуса, не совсем понимая, почему он вообще задал этот вопрос.
- Конечно же с вами, а куда еще? - удивленно спросил рыцарь, глядя на старшего брата. - Меня ведь прислали помогать вам. Так что, если ты сам не прикажешь, и если того не потребует дело, я буду с вами.
Взгляд Оливера обратился к Тачиро, который как раз смотрел на того самого блондина, что шел вверх по склону. "Брат думает, что я пойду вместе с тем мужчиной?" парень конечно гораздо охотнее пошел бы в шахты, вместо того чтобы заниматься расспросами, особенно учитывая то, что практически все шахтеры, с которыми успел переговорить Оливер в таверне, говорили одно и то же. Но он в первую очередь был Рыцарем-Драконом, на этот момент находившимся под начальством Руфуса, и просто не имел права действовать самостоятельно.
- Я полагаю, сэр Руфус, Крейн вроде как подал в отставку. – произнёс он, указав глазами в сторону, куда направился тот мужчина. – Не знаю, как вас, а меня он уже успел достать. Знавал я наглецов, но этот похуже всех. – Он вздохнул. – Ладно… Куда теперь, в лазарет или к начальству?
Конечно, парень не имел никакого представления насчет того, что именно случилось между этими тремя до его прихода и чем тот блондин успел достать Тачиро, но он удивленно взглянул сначала на одного, а потом на второго собеседника и спросил:
- Э-э... Я конечно не знаю, кто тот мужчина, который направляется сейчас к шахтам, но разве его можно отпускать его туда одного? Если там опасно, как говорят в Генгере, то нельзя же идти в шахты, особенно в одиночку?

– Конечно же с вами, а куда еще? – спросил брат несколько удивленно. – Меня ведь прислали помогать вам. Так что, если ты сам не прикажешь, и если того не потребует дело, я буду с вами.
– Очень хорошо, – с облегчением вздохнул он. Хорошо, что Оливер оказался таким сообразительным и не стал, сломя голову, рваться в бой с подземными чудовищами. Руфус искренне понадеялся, что парень не обидится на него за заботу о его же безопасности. Храбрость и безрассудство – это два совершенно разные понятия, и хорошо, если брат научился отличать одно от другого.
– Я полагаю, сэр Руфус, Крейн вроде как подал в отставку, – прокомментировал действия уходящего вдаль вампира империал – Руфус тоже проследил взглядом в направлении его движения. – Не знаю, как вас, а меня он уже успел достать. Знавал я наглецов, но этот похуже всех, – и вздох его послужил свидетельством того, насколько сильно смог достать его Крейн. – Ладно… Куда теперь, в лазарет или к начальству?
Руфус посмотрел по сторонам. В пределах видимости от них на западе находилось невысокое, приземистое здание, чем-то несколько отличавшееся от всех остальных, достаточно простеньких построек, однако всё же сделанное, насколько мог судить глаз, как и большинство остальных, из дерева – во всяком случае, камнем, и уж, тем более, кирпичом здесь не пахло.
– Для начала предлагаю заглянуть вон туда, – медленно проговорил он, во избежание недоразумений показывая рукой в сторону здания. Насколько он помнил, обиталище начальника прииска можно было найти в том же направлении – но только несколько дальше.
– Э-э... Я конечно не знаю, кто тот мужчина, который направляется сейчас к шахтам, но разве его можно отпускать его туда одного? – снова задал вопрос Оливер. – Если там опасно, как говорят в Генгере, то нельзя же идти в шахты, особенно в одиночку?
– Не беспокойся о Крейне, – Руфус снова положил одну из рук на плечо брата. –Его чувства намного поострее, чем у нас с тобой. Я не думаю, что он станет зря собой рисковать, если вдруг заметит что-то такое... экстраординарное.
«В конце-концов» – подумал он, однако мальчику говорить об этом не стоило – «Амброзия должно будет остановить соображение наживы. Или Дигерни...»
Более предпочтительным ему казался первый из вариантов.

Лазарет. Около входа.

Снаружи намело много снега, и даже пространство перед входной дверью, похоже, расчищалось лишь постольку-поскольку. В том смысле, что рабочих рук всегда не хватало. Руфус потоптался возле входа, отряхиваясь от снега, толкнул ехидно скрипнувшую дверь и вошёл внутрь, вытер ноги о циновку и остановился, принюхиваясь. «Тяжёлый какой-то запах. Спёртый...» Пахло какими-то лекарствами, пищей и перевязанными ранами. И даже от входа можно было видеть лежащих людей, пострадавших то ли от обвалов, то ли от подземного ужаса – одному из них как раз делала перевязку какая-то по-тэлийски ширококостная и крепко сложенная девушка в белом халате – из-под чепца наружу выбивались жесткие, черные как смоль волосы, уложенные в обычную, свернутую в узел косу.
– Гх-хм-м... Здравствуйте... – сказал он, чтобы только привлечь её внимание.

Когда сэр Оливер сообщил, что готов идти с ними, Тачиро на миг испытал некоторое облегчение. По крайней мере, не придётся терять зря время, уговаривая парня не соваться поперёд брата в подземелье. Должно быть, обучение в Ордене всё же не прошло для Оливера даром, и наставники сумели внушить ему, что прежде безрассудного героизма следует ценить субординацию. Что ж, уже хорошо…
– Э-э... – протянул между тем Оливер, глядя в ту сторону, куда направился пират. – Я конечно не знаю, кто тот мужчина, который направляется сейчас к шахтам, но разве его можно отпускать его туда одного? Если там опасно, как говорят в Генгере, то нельзя же идти в шахты, особенно в одиночку?
Тачиро мысленно усмехнулся. Тоже мне, нашёл за кого переживать! Надо думать, если бы Оливер пообщался с Крейном столько же, сколько они – он уже сейчас полыхал бы гневом и дрожал от праведного желания выхватить меч и снести вампиру голову. Молодости свойственно безрассудство: скорее всего, даже если бы парень узнал, что Амброзий на самом деле вампир – его бы это не остановило. Самого же Тачиро судьба пирата не беспокоила нимало. Выберется из шахт живым – его счастье; не выберется – счастье для всего остального мира.
Руфус, впрочем, предпочёл заверить брата, что с Крейном всё будет в порядке. Должно быть, рассчитывал вытянуть из пирата побольше информации, если тому повезёт уцелеть в шахтах. Что ж, было бы неплохо – но сам Тачиро сомневался, что Крейн согласится что-либо им поведать. Либо хитро осклабится и потребует за информацию «тыщу аданов» – либо наврёт с три шахтёрских вагонетки, расписав невероятные ужасы шахты и свои собственные умопомрачительные подвиги. От такого, как он, другого ждать не стоит.
Впрочем, прах с ним, с этим Крейном. Сейчас следовало разведать обстановку в лазарете, куда сэр Руфус принял решение идти в первую очередь. Похоже, время невероятно утомительных препирательств и выяснения отношений наконец закончилось: настало время действий.

Лазарет. Около входа.
У входа в лазарет Тачиро на миг задержался, окинув строение взглядом. Да; судя по количеству снега, который намело перед дверью, никто сегодня не заявлялся навещать пострадавших – все предпочли отсидеться дома, не рискуя приближаться к шахтам. Удручающе… Тачиро последовал примеру сэра Руфуса, отряхнув ботинки от снега перед входом, и лишь затем зашёл.
Как и следовало ожидать, изнутри лазарет полнился тягостной атмосферой болезни и горя. Запах лекарств, крови и хворого человеческого тела стоял в воздухе. Большинство коек были заняты: пострадавшие были укрыты по шею покрывалами, но даже под ними можно было разглядеть признаки увечий. У одного не хватало ноги: у другого из-под одеяла торчала перевязанная окровавленными бинтами культя предплечья; голова третьего была замотана бинтами так, что открытым оставался лишь один глаз, невидяще уставившийся в потолок.
Тачиро обвёл лазарет взглядом. Тягостная картина… И ещё более тягостной её делало осознание того, что некоторые из этих бедняг скорее всего не выживут – даже если они уступят персоналу лазарета сэра Виллема на всю ночь. И неизвестно, кого из пострадавших постигнет злой жребий. Тачиро поневоле представил себе, как по сумрачному помещению лазарета меж рядами коек медленно бредёт высокая тощая сутулая фигура в длинной чёрной хламиде: со спадающими на лицо спутанными чёрными волосами, топорщащимися за спиной громадными чернопёрыми крыльями и заткнутым за пояс хламиды острым серпом. Бог Смерти, явившийся собрать свою дань с живых…
– Гх-хм-м... Здравствуйте... – промолвил между тем Руфус, обращаясь к склонившейся над больным медсестре – коренастой черноволосой девушке в белом халате и чепце. Тачиро взглянул на неё, после чего покосился на Оливера. Интересно, как он отнесётся к здешней обстановке? Достаточно ли в нём хладнокровия, необходимого настоящему воину?

– Не беспокойся о Крейне, – Руфус снова положил одну из рук на плечо брата. – Его чувства намного поострее, чем у нас с тобой. Я не думаю, что он станет зря собой рисковать, если вдруг заметит что-то такое... экстраординарное.
В ответ Оливер лишь пожал плечами, но еще раз взглянул на удаляющуюся фигуру, которая быстрыми шагами направлялась вверх по склону. "Ну что ж, им виднее..." Хоть парень все еще сомневался, что пускать этого Крейна, кем бы он не был, в шахты одного было неправильно. По виду и словам господина Тачиро было ясно, что блондин ничего приятного собой не представлял, но это еще не значило, что надо было позволить ему идти на верную гибель. Оливер еще раз взглянул на Руфуса чтобы удостоверится, что одиночный поход того мужчины и правда ничем плохим не закончится. Следов особого беспокойства на лице брата он не увидел, а потому промолчал, двинувшись вслед за собеседниками к небольшому зданию, которая видимо и являлось лазаретом. Юноша решил доверится старшему брату и империалу. А поскольку они говорили, что с блондином будет все в порядке, ну значит... не стоило об этом думать.

Лазарет. Около входа.

В лазарет Оливер зашел вслед за Руфусом, предварительно встряхнув с плаща снег и вытерев ноги. Парень сразу почувствовал неприятный запах разных лекарств, от которого он невольно поморщился. "Никогда не любил больницы..." К счастью, бывать там и не приходилось слишком часто.
Юноша медленно осмотрел все помещение. Пострадавших было немало и, хоть Оливер не сомневался в искусности здешних врачей, выглядели они не слишком хорошо. Парень начинал злиться. Какое бы существо не завелось в шахтах (а в том, что несчастья были именно по вине какого-то существа, принц и не сомневался), его деятельность принесло слишком много несчастий. С хмурым видом осмотрев комнату, рыцарь подумал, что лучше бы они сразу пошли в шахты и поскорее покончили с тем созданием. Какой смысл торчать здесь, когда шахтеры и сами толком не знают, что происходит в шахтах? Не лучше ли просто спустится туда самим и сразить врага? Все-таки они не были такими уж и беззащитными: два Рыцаря-Дракона и охотник на чудищ, да и тот самый блондин, который, судя по словам Руфуса, тоже смог бы за себя постоять.
– Гх-хм-м... Здравствуйте... – между тем Руфус обратился к медсестре, которая ухаживала за одним из больных. Но Оливер решил не вслушиваться в их разговор, а вместо того подошел к империалу и тихо спросил:
- Господин Тачиро, а не стоит ли спросить драгунов о том, что может происходить в шахтах? Все-таки они живут здесь гораздо дольше и наверняка знают больше нас о горах Генгера... - Ну что ж, раз надо было сначала разузнать, то Оливер предложил тот вариант, который, по его мнению, дал бы результаты гораздо быстрее.

Тем временем, одолев с половину пути, Амброзий остановился и обернулся назад, рассчитывая увидеть захватывающую дух панораму горных круч с городом, прилепившимся далеко внизу на склоне, однако вместо этого увидел лишь все туже белую пелену из падавшего снега; даже сторожка отсюда выглядела как неопределенное темное пятно. Он вгляделся лучше, поискав отряд принца, и не с первой попытки обнаружил их, направляющихся к западу, к какому-то длинному строению.
«Ну, зашевелились, наконец,» - мысленно усмехнулся Амброзий, натянув капюшон до самого носа и продолжил путь. - «Только толку. Пока они будут возиться, я уже все разузнаю... ха! Если бы они разделились, то смогли бы опередить меня, но чего ждать от этих вояк! Идут маршем следом за командиром, нет, чтоб своей головой каждый думал... Вот поэтому у них все наперекосяк и получается... то шахты рушатся, то поезда крушатся... Так всегда бывает, если начальник дурак, а в глаз дать ему нельзя... Взять хоть ту же Дигерни. Если бы не она, Руфи бы своей головой думал, и мы сейчас уже были бы под землей!»
Амброзий презрительно фыркнул. Все эти правила, порядки и чины... может быть, задумка и была хорошей и полезной, но, как то всегда бывает со всему хорошими начинаниями, ее обратили во вред. Можно сказать, узаконили глупцов во власти, узаконили ложь и лицемерие. Твой король дурак? Гни спину в поклоне и улыбайся. Не хочешь? Ты негодяй и преступник.
«А дело-то все — в свободе. Каждое живое существо хочет быть свободным и выбирать тот путь, который ему больше всего по душе, а не по тому, как кто-то когда-то распределил. Хм... но даже если они правы... откуда известно, что этот кто-то распределил все правильно? Говорят, что нужно так, а на самом-то деле все может быть совершенно иначе! Эх... будь этот мир другим, я бы... А кем бы я тогда мог бы стать? Я люблю летать, я бы все равно пошел в воздухоплаватели... но что бы я тогда делал? Водил пассажирский корабль? Скучно. Может быть, транспорт? Уныло. Военный? Но в таком мире не было бы войн. Тогда исследовательский? Но ведь уже все исследовано и открыто... разве что ни на одной из Лун еще никто не бывал. ...Получается, и в таком мире мне не было бы места?...»

Вход в шахты.

Пронзительный свист и вопль «С дороги!» вовремя вырвал Амброзия из мира грез; вампир инстинктивно шарахнулся в сторону, запнулся обо что-то и хлопнулся задом в снег, и тут же мимо него с грохотом прокатился состав из пяти или шести вагонеток, доверху наполненных каким-то битым камнем. Не успел он подивиться этому, как справа снова загрохотало, и Амброзий, подскочив, поспешил убраться с рельс, между которыми, как оказалось, расселся; мимо на этот раз провезли пустые вагонетки.
«Повезло! Не хватало еще и без ноги остаться...» - подумал Крейн, отряхивая одежду от налипшего грязного снега. - «...или без двух.»
Он огляделся. Пустые вагончики скрылись в разверстом зеве шахты, куда были проложены две пары рельс, отделенных ограждением из сетки от прохода для рабочих, впрочем, движения особого там не наблюдалось, но оно и понятно — все внизу, на работе. Однако внимательно рассмотреть окрестности ему не удалось, равно как и увидеть, куда отправляют руду, - к дробилкам, надо полагать, но откуда ему, необразованному пирату, знать такие вещи? - потому что, пока Амброзий зевал по сторонам, к нему приблизились двое охранников шахты, оба в обмундировании тэлийской армии, и разумеется, с неизменными расспросами «кто таков?» да «чего надобно?».
Памятуя о том, что на их стороне, как ни крути, а преимущество в виде таких же охранников, то и дело мелькавших неподалеку, которые, навалившись всем скопом, все-таки повязать его сумеют, Амброзий решил для начала попытаться договориться более-менее мирно.
- Я — Амброзий Крейн, — почти вежливо представился он и даже сопроводил это легким поклоном. - Вы еще не слышали обо мне? Я здесь по поводу недавних бед в шахтах. Я могу помочь решить это, но для начала мне нужно спуститься вниз, чтобы проверить кое-какие догадки.
Как он и ожидал, стражники переглянулись с совершенно непроницаемым выражением на лицах, после чего последовала просьба предъявить документы. Крейн мысленно выругался, однако решил не отступать, пока не будет ясно, что словами ничего не добиться. На крайний случай у него оставалась еще пара выходов: подкараулить кого-нибудь из охранников ближе к вечеру, переодеться в его форму и проникнуть таким образом, или же проделать тоже самое с каким-нибудь шахтером, благо в своих защитных робах, бахилах и касках они вообще выглядели на одно лицо, и спуститься вместе с горняками, когда будут меняться бригады. Однако это означало бы потерю времени, что в условиях, когда отряд принца наступал на пятки, было недопустимо.
- Извините, я не могу их вам показать, — с трудом сохраняя смиренный вид, сказал Амброзий. - Я не действую от лица вашего уважаемого короля, не прислан вашими доблестными генералами и даже не являюсь подданным вашей прекрасной страны. Я всего лишь бедный странник, искатель мудрости. Десять лет я провел в Сфирии, пытаясь найти силу, способную совершать великие чудеса на благо терранцев, и я нашел ее — в себе. Совсем недавно услышал я, какая беда постигла эти места, и я понял — это мое первое испытание.
Амброзий сделал паузу, внимательно вглядываясь в лица стражников, надеясь увидеть там хотя бы тень того, что ему поверили. Кроме того, ему почему-то вдруг страстно захотелось, чтобы все, что он говорил, было на самом деле правдой.
- Если вы считаете меня просто блаженным тронувшимся умом, что ж, это ваше право, — он грустно улыбнулся одними губами, а потом кивнул в сторону Генгера. - Но я обещал этим людям, что справлюсь, я дал им надежду. Вы ведь тоже можете помочь им, просто позволив мне сделать то, ради чего я здесь. Если, конечно, вы не равнодушны к беде своих соплеменников и своей страны.
Он вновь взглянул на стражников честными вдохновленными глазами, - насколько это было в его возможностях.
- Если же со мной что-то случится... вы не будете виноваты. Это всего лишь значит, что такова моя судьба, если мне суждено погибнуть в ближайшее время, значит, так оно и будет. Разница лишь в том, чтобы умереть и принести добро остальным или умереть бесполезно. Вы ведь не хотели бы умереть, не попытавшись принести пользу своей стране?
Амброзий вновь улыбнулся. Он надеялся, что говорит достаточно убедительно и в то же время не слишком заумно, - хоть эти люди и были трезвы, однако они все же были просто стражниками, недалекими, как и все, кто идет на подобные должности.
- Все это, конечно, замечательно, - проговорил один солдат, что стоял справа. - Но знаете сколько таких вот искателей истины здесь уже было? И хоть бы один говорил правду. А гражданским, тем более чужестранцам, нечего делать на Тэлийской территории ограниченного доступа. Лучше идите, поищите кому еще помочь.

«Чтоб у тебя глаз взорвался,» - обиженно подумал Амброзий; от слов стражника прекрасное видение ситуации, уже нарисовавшееся в его воображении, лопнуло, как мыльный пузырь, так что вампиру стоило большого труда удержать на лице благожелательное выражение.
- Да, я знаю об этом, — важно кивнул он. - Как и о том, что их намерения были недостаточно чисты, чтобы справиться с этой задачей. Что ж, я вижу, что выполнение вашего долга вам дороже, чем жизни соплеменников, работающих без продыху здесь, под землей, гибнущих ради благополучия страны и пополнения ее казны, чтобы вы могли кушать досыта и получать жалование. Пусть их смерти, слезы и гнев их близких останутся на вашей совести. Извините за беспокойство.
С этими словами Амброзий пошел прочь от входа, не забывая краем глаза поглядывать, не увяжутся ли охранники следом, однако те остались на месте, видимо, посчитав свой долг выполненным.
«Ну, и что мне теперь делать? Ждать пересмены? Не пойдет, Руфи сотоварищи успеют раньше, и тогда на мою долю точно ничего интересного там не останется, эти тупые солдафоны все испортят, как всегда. Заманить в сторонку кого-нибудь из охранников? Достаточно рискованно, вокруг много народу... Кого-нибудь из рабочих?...»
Над ухом опять пронзительно засвистело; Амброзий остановился в паре футов от рельс, а мимо, обдав ветром, вновь прогремели наполненные рудой вагонетки, влекомые устройством, больше всего похожим на маленький паровозик. Состав укатился, оставив после себя вихрь беспорядочно кружившихся снежинок. Крейн постоял- постоял, глядя вслед и задумчиво почесывая заросший густой темной щетиной подбородок, да и пошел в сторону, куда укатились полные вагонетки.

По всей видимости, сэр Оливер был хотя бы в некоторой мере привычен к виду страданий: по крайней мере, при виде бледных осунувшихся лиц, изувеченных конечностей и запятнанных кровью и гноем повязок он не стал бледнеть и открыто демонстрировать признаки подступающей тошноты. Что ж, из мальчишки выйдет толк…
Осмотрев помещение лазарета, Оливер приблизился к Тачиро. Империал повернулся к рыцарю и выжидающе взглянул на него.
– Господин Тачиро, – негромко поинтересовался он, – а не стоит ли спросить драгунов о том, что может происходить в шахтах? Все-таки они живут здесь гораздо дольше и наверняка знают больше нас о горах Генгера…
Империал ответил не сразу. Несколько секунд он молча смотрел на юношу, словно оценивая его слова.
– Сэр Оливер, – промолвил он наконец. – Во-первых, не надо так официально. Для вас я не «господин», а просто Тачиро. Что по поводу драгунов, вы правы: в горах они жили задолго до того, как сюда пришли шахтёры. Но дело в том…
Он замолчал, на миг прикрыв глаза. Сэр Оливер в этот момент напомнил ему кого-то другого: и его упоминание о драгунах пробудило в памяти Тачиро то, о чём он не любил вспоминать. Перед его внутренним взором вновь проступили картины минувших лет…

* * *
…Корабль имперского воздушного флота «Огненный лотос» наконец настиг пиратское судно, и теперь шансов уйти у противника не было. Это становилось ясно, стоило взглянуть на корабль небесных разбойников, чей силуэт вырисовывался прямо по курсу в рассветной дымке. Вид у пирата был весьма потрёпанный: серые паруса во многих местах зияли прорехами, а стаксель и вовсе трепыхался на ветру обгорелыми клочьями. Кормовой моторной башни по правому борту не было вообще – на её месте борт судна был разворочен, а палуба в радиусе нескольких шагов выглядела обгорелой: следствие удачного попадания ядра. Из-за отсутствия башни корабль недвусмысленно кренился на правый борт, словно птица с подбитым крылом. Шлейф чёрного дыма, тянущийся за судном, свидетельствовал о том, что нанесённые кораблю повреждения были ещё серьёзнее, чем на первый взгляд. А уцелевшей части команды явно было не до тушения пожара в трюме: сейчас их больше заботило то, как бы уйти от преследователя. Отсюда можно было различить тёмные фигурки на вантах и на палубе: некоторые лихорадочно суетились, то и дело шныряя в трюм. Между тем расстояние меж кораблями неуклонно сокращалось.
Капитан Фанг, последние несколько минут не отходивший от борта «Лотоса», сложил подзорную трубу и сунул её в футляр на нагрудной перевязи. Стоящий рядом с ним Тачиро отвёл взгляд от потрёпанного в бою пиратского судна и мимоходом взглянул вниз через фальшборт. Внизу, в сотнях метров под килем «Огненного лотоса», тянулся укутанный предрассветным туманом полог леса. Кудрявые кроны сливались в единый пёстрый ковёр, с высоты напоминающий мох. Кровавые горы уже остались позади, и теперь под ними расстилался Чёрный лес. Два небесных корабля скользили на высоте двух кабельтовых над лесом в сизых рассветных небесах: и один корабль медленно, но верно настигал другой.
– Что думаете, лейтенант? – поинтересовался капитан, кивнув в сторону пиратского судна. Уже можно было рассмотреть на опалённой и развороченной корме бронзовые буквы названия: «Пилиг…» – последних не хватало. «Пилигрим», наверное. Тачиро сумрачно взглянул в сторону пиратского корабля.
– Я туда своих ребят не поведу. – промолвил он. – Эти ублюдки даже не озаботились пожар затушить: теперь корабль уже не спасёшь. Чего доброго, топливопроводы рванут, или крюйт-камера… Тогда точно конец.
– Да… – Капитан смерил взором исходящий дымом корабль и вздохнул: похоже, ему было жаль судно. – Вот ведь твари! Ладно бы их самих, так ведь теперь и корабль пропадёт, и груз… И они ещё уйти надеются!
Тачиро вполне разделял его чувства. С «Пилигримом» они повстречались ночью, в паре сотен миль к юго-западу отсюда – и без предисловия ввязались в бой, опознав по расположению такелажа давно разыскиваемое пиратское судно, принадлежащее печально известному капитану Сёйдзи по кличке Шакал. К сожалению, получив в яростной перестрелке серьёзные повреждения и потеряв половину команды, пираты предпочли пуститься в бегство на всех оставшихся парусах. И теперь было ясно, что часы корабля «Пилигрим» сочтены: разгорающийся пожар рано или поздно захватит машинное отделение или крюйт-камеру, и тогда конец. А это было скверно. В любом бою с пиратами команда всегда старалась захватить судно без сильных повреждений: каждый корабль у имперского воздушного флота был на счету, и терять их в схватках было преступным расточительством. К несчастью, Сёйдзи Шакал оказался законченным идиотом: ну надо же уметь маневрировать так, чтобы подставить под залп кормовую башню! Теперь уже поздно… Оставалось лишь следовать за вражеским судном в надежде, что пираты всё же сподобятся унять пожар: тогда можно будет сблизиться и высадить на палубу абордажную пехоту. Вот тогда и настанет время работы для Тачиро и его солдат: а пока остаётся лишь ждать.
Тачиро отошёл от борта и направился по настилу палубы в ту сторону, где у средней мачты ждали своего часа солдаты, облачённые в имперские мундиры. Одни вполголоса переговаривались о чём-то, другие хмуро поглядывали в ту сторону, где прямо по курсу виднелся истекающий дымом небесный корабль: кто-то прохаживался по палубе, кто-то просто сидел, привалившись к мачте. Впрочем, при виде лейтенанта все споро повернулись к нему и исправно вытянулись во фрунт.
– Вольно, парни. – махнул рукой Тачиро, пройдя меж солдатами. Он замедлил шаг, поравнявшись с одним из воинов – пожилым усатым ветераном с полуседыми бакенбардами и собранными в пучок волосами. Из-за спины у него выглядывали рукояти двух мечей. Мастер-сержант Чжао, правая рука Тачиро. По мнению самого лейтенанта, старый солдат в свои годы заслуживал большего: однако поговаривали, что Чжао в молодые годы умудрился насолить кому-то из дома Аэнг, и оттого навечно застрял в сержантах.
– Какие соображения, мастер-сержант? – поинтересовался Тачиро, выразительно указав взглядом в сторону корабля. Чжао проследил за его взглядом и слегка шевельнул тяжёлыми плечами.
– Да, какие… – проронил он. – Тех, что на вантах, по-хорошему из луков бы выбить – да только сейчас не до того: надо дать им пожар затушить. Сами не успеем: пока сблизимся, пока на палубу высадимся, пока остатних пиратов раскидаем – уже поздно будет. А так хоть какая от них польза… – Он окинул взором солдат. – Господин лейтенант, если до абордажа всё же дойдёт – скольких ребят отбирать?
– Десятка два. – Тачиро помедлил. – Ну, две дюжины для надёжности возьмём: мало ли… Ещё пяток у борта с луками выстроить надо будет: пускай прежде стрелами пиратов проредят. И хватит, думаю: всё равно ночью их как минимум половину выбили… – Ему припомнился ночной бой: подёрнутое призрачными облаками звёздное небо, нечётко вырисовывающийся в зыбком свете лун контур вражеского корабля, сполохи огня и тающие в ночи дымки пушечного залпа… И – оглушительный грохот, сотрясший небеса, когда сразу два бомбических снаряда угодили в кормовую башню: на миг весь «Пилигрим» озарило трепещущим заревом – на корме распустился огненный цветок, и на мгновение стали различимы осыпающиеся с фальшборта чёрные фигурки людей, снесённых взрывной волной. Да… знатно досталось пиратам.
– Будет сделано, лейтенант. – Чжао обернулся к пехотинцам. – Эй, герои! Отбираем абордажную команду: кто доброволец – прибавка к месячному жалованью!
Несколько мгновений солдаты переглядывались: потом одна за другой начали подниматься руки, одни решительно, другие – несмело. К своему удивлению, Тачиро заметил среди добровольцев рядового Гоэмона – тихого черноволосого парнишку-первогодка, поступившего на «Лотос» несколько месяцев назад. Гоэмон был родом из бедной семьи, и военная служба для него была единственным шансом выбиться в люди: лейтенант это понимал, и потому немного поддерживал парня, безропотно сносившего все тяготы службы. Заметив взгляд Тачиро, рядовой немного виновато улыбнулся. Реакция была неуставной – но сделать парню замечание Тачиро не успел.
– Тревога! – слетел с мачты окрик марсового. Перевесившись через бортик корзины, он приник глазом к подзорной трубе. – Тревога! Крылатые!!! – Голос его сорвался на последнем слове.
Что?!? Тачиро резко обернулся… как раз вовремя, чтобы увидеть, как от борта «Пилигрима» отделилась стремительная чёрная тень. На миг скрывшись за завесой дыма, она вынырнула из-за неё и с ленивой грацией заскользила в сторону от корабля, закладывая широкую дугу – крылатая, изящная и опасная. А с палубы пиратского корабля уже воспарили ещё две таких же… ещё одна… И все они недвусмысленно брали курс в сторону «Огненного лотоса».
Сердце у Тачиро ёкнуло, а рука сама собой легла на эфес меча. Драгуны. Наёмники-драгуны, иногда встречавшиеся на пиратских кораблях – предатели своего народа, променявшие воинскую честь на злато… Должно быть, пираты решились прибегнуть к последнему средству, чтобы задержать преследователей и выиграть время.
И они не прогадали. Атака драгунов была худшим, что могло случиться с имперским кораблём при столкновении с пиратами – исключая разве что прямое попадание в крюйт-камеру. Стремительные, маневренные и беспощадные, они могли доставить команде уйму проблем.
Должно быть, все на палубе в тот миг поневоле оцепенели – и это стоило им нескольких секунд времени. Взмахнув крыльями, один из воздушных пиратов камнем пал навстречу палубе – и в нескольких футах от настила носовой части, выходя из пике, швырнул вниз пару небольших округлых предметов, сорванных им с пояса. На то, чтобы понять, что это, у экипажа ушло каких-то полсекунды.
– Ложись! – истошно заорал кто-то. Все, кто оказался поблизости от раскатившихся по палубе бомб, едва успели шарахнуться в стороны, валясь друг на друга – а миг спустя громыхнул взрыв. Сдвоенный огненный цветок распустился над палубой, и грохот заглушил вопли. Воздушная волна прокатилась над палубой.
Приподнявшись на локтях, Тачиро повёл глазами по сторонам. Рядом с ним в этот момент так же поднялся мастер-сержант Чжао – и выдавил сквозь зубы грязное ругательство. Часть палубы ближе к носу оказалась буквально разворочена: доски кое-где занялись трепещущими язычками пламени. Над палубой зазвучали первые стоны раненых и контуженных – тех, кто оказался поблизости в момент взрыва. Несколько матросов растянулись на настиле безвольными грудами тряпья: и было ясно, что они уже никогда не поднимутся. Тачиро перевёл взгляд на бак – и вздрогнул: сам капитан Фанг, морщась от боли, оседал на палубу, придерживаясь одной рукой за фальшборт и прижимая другую к окровавленной груди.
– Тв-вари! – прорычал Тачиро, резким движениям вскакивая на ноги. В тот же миг над головами солдат и матросов пронёсся ещё один крылатый силуэт, изящно обогнув мачту. На лету драгун выдернул из поясных ножен изогнутый меч: сверкнул холодный металл – и один из тросов с гулким звуком лопнул. Конец его, свиваясь в воздухе, опал на палубу.
– Такелаж! – плачущим голосом возопил один из матросов. – Они такелаж режут, скоты!
– Молчать! – Тачиро обернулся к солдатам, переборов оцепенение: сейчас следовало действовать. – Внимание всем! Лучники – берите гадов на прицел. Снять двоих как минимум. Арбалетчики – на ванты: нельзя их к парусам подпускать. Могут закидать факелами, конец тогда снастям… Выполнять!
На лицах многих солдат потрясённое выражение быстро сменилось выражением мрачной сосредоточенности. Лучники уже скидывали с плеч луки и накладывали стрелы на тетиву, всматриваясь в небо. Боцман поодаль во всю мощь глотки распоряжался матросами, отряжая одних на тушение палубы, а других – на мачты, и чтоб живо, сукины дети!
Тачиро снял со спины арбалет: рычагом взвёл тетиву. Из арбалета стрелять ему доводилось не раз: по уставу, каждый офицер обязан быть вооружён им, однако таскать его при себе всё время необязательно. Лейтенант взял арбалет из арсенала на рассвете, поднимаясь на палубу – и теперь не жалел об этом. Неподалёку сержант Чжао уже взводил свой дальнобойный охотничий самострел.
Нельзя было терять времени: и спустя полминуты Тачиро уже карабкался по вантам. Верёвочные перемычки пружинили под подошвами ботинок. Занять высокую позицию над палубой было важно: отсюда открывался более широкий обзор, а драгуны могли атаковать откуда угодно – хоть снизу. Выше, и выше… Ветер трепал его волосы. По тому, как подрагивали ванты, лейтенант понимал, что следом взбирается ещё кто-то, но взглянуть вниз сейчас не мог.
Наконец Тачиро занял позицию на уровне рея, обхватив локтём трос вант и упершись в перемычку коленом: так ему открывался почти полный обзор. Лейтенант огляделся. Отсюда, с мачты, всё смотрелось немного непривычно: палуба корабля внизу, ещё ниже – простирающийся на многие мили лес, «Пилигрим» прямо по курсу. Казалось, всё это было заключено в стеклянном шаре, которым Тачиро любовался снаружи, приблизив глаз к стеклу. Отогнав фантазии, офицер поискал глазами соратников. Несколько ниже на вантах пристроился мастер-сержант Чжао, рядом – ещё один арбалетчик из отряда. Тачиро повёл своим оружием по сторонам, выискивая взглядом крылатых противников. Один мерно взмахивал крыльями в отдалении, но его было не достать стрелой. Так, где же другие…
– Господин лейтенант! – донёсся до него выкрик. Только сейчас он заметил в десятке метров от себя повисшего на вантах Гоэмона с арбалетом в руках. – Господин лейтенант, вижу двоих! Двое слева! – Он ткнул указующим пальцем в сторону левого борта.
– Не слева, а по левому борту, рядовой. – бросил Тачиро, проследив за пальцем. Так и есть: два крылатых силуэта заходили с левого борта, явно держа курс на мачты. Опять будут кромсать такелаж своими клинками, лишая корабль хода… Нет уж!
– Всем приготовиться! – выкрикнул он. – Гоэмон, сержант, ваш – тот, что справа. Стрелять по команде. – Он выдернул из колчана стрелу и наложил на тетиву арбалета.
– А это… – подал голос Гоэмон. – Они бомбами снова… не будут?
– Не будут. Бомбы они обычно берегут, вряд ли у каждого по десятку припасено… Не дрейфь, солдат! – Тачиро вскинул оружие к плечу, беря на прицел врага. Драгуны приближались: уже можно было разглядеть клинки в их руках и лица в обрамлении перехваченных ремешками волос – горделивые, исполненные холодного презрения к тем, кто посягнул на небесную стихию, принадлежащую крылатым драконьим сынам…
– Пли! – И Тачиро первым спустил тетиву. Болт со свистом рванулся навстречу цели – и вдогонку ему устремились ещё три.
Драгуны, уже нацелившиеся на такелаж, шарахнулись в стороны, уходя от стрел. Двумя крылатыми тенями они стремительно скользнули мимо, меж верхушек мачт – Тачиро обдало волной воздуха от их крыльев. Один почти сразу захлопал крылами, явно намереваясь совершить поворот и коршуном пасть на наглых людишек… но тут коротко свистнуло, и из плеча его вырос оперённый пенёк болта. Лицо драгуна исказила боль: он с коротким шипением дёрнулся в сторону – и тяжело, припадая на одно крыло, устремился прочь от корабля.
Тачиро бросил взгляд в сторону Гоэмона: меткий выстрел был его заслугой. Рядовой, заметив взгляд командира, радостно улыбнулся, подняв арбалет словно бы напоказ. Он не видел, как за его спиной по туго натянутому под ветром парусу внезапно скользнула тень…
– Гоэмон! Берегись!!!
Но выкрик Тачиро уже ничего не мог изменить. Вынырнувший из-за паруса позади рядового драгун с хищно-радостной гримасой выдернул из ножен свой изогнутый острый меч. Тачиро вскинул к плечу арбалет, забыв, что не успел перезарядить – но драгун уже полоснул с размаху Гоэмона поперёк спины, и тут же с резким хлопком крыльев рванулся вверх.
Улыбка мигом растаяла на лице рядового: глаза его изумлённо расширились. Он выронил арбалет, качнулся взад-вперёд, слабо потянулся, словно желая ухватиться за ванты… но не сумел – и рухнул вниз.
– Гоэмон!!! – заорал Тачиро, едва не задохнувшись от подступившей к горлу ярости и боли. Он видел, как падал рядовой: как ударился о нижний рей, перекувыркнувшись в воздухе, со всего маху хрястнулся спиной о фальшборт, сложился пополам – и, безвольно перевалившись через борт, полетел вниз, навстречу расстилающемуся в двух кабельтовых под килем лесу…

* * *
Картины воспоминаний промелькнули перед мысленным взором Тачиро и растаяли. Он моргнул пару раз, словно отгоняя наваждение. «Драгуны…».
– Я сомневаюсь, что драгуны станут активно помогать нам, сэр Оливер. – проронил он. – Конечно, у них с Тэлойей мирный договор: но сдаётся мне, они не больно-то хотят, чтобы люди продолжали разрабатывать шахты. – Он пристально взглянул на Оливера. – Здешние горы для них священны: думаю, драгуны будут только рады, если люди уберутся отсюда и оставят их в покое. Эта шахта – одна большая заноза в ваших отношениях с драгунами. Так что не стоит особо надеяться на то, что они помогут нам. – Империал умолк: в его памяти поневоле всплыли слова того охотника из торасского трактира, полагавшего, что в бедствиях на шахте виновны именно драгуны…

Девушка оглянулась, выдавила сквозь зубы что-то не слишком отдаленно напоминающее приветствие, и снова склонилась над раненым. Со своего места Руфус мог достаточно хорошо разобрать его вопрос «кто это?», и её недовольное ответное ворчание: мол, что-то слишком часто за последнее время «драконы» с инспекцией зачастили – наверняка не к добру – а потом как лечить можно будет, когда опосля всех этих проверок изо всех медикаментов останутся одни только клистиры. Успела ли она уже столкнуться с леди-драконессой, или же аналогичные подозрительные мысли начали западать в её медицински эрудированную голову только при виде нынешних посетителей лазарета – гадать можно было хоть до посинения, однако недостаток времени давал вескую причину, чтобы не заниматься подобными глупостями.
– Вы не подскажете, где у вас находятся больные, пострадавшие от пребывания в запретной зоне? – пока Тачиро объяснял Оливеру основы тэлийско-драгунской политики, спросил он у девушки уверенным тоном, не дающим повода для подобного ворчания. – Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь из них – с теми, кто, возможно, видел что-либо?
– Ой! – девица повернулась и в притворном испуге прикрыла рот рукой. Подобное ребячество ей категорически уже лет восемь как не шло – однако это обстоятельство её, похоже, совершенно не волновало в данный момент. – А мы и не знали, что с сих пор распоряжением правительства на эту мразь смотреть запрещается. Честно-честно! Если б знали, то заранее бы отвернулись и глаза закрыли – верите, да?
– Лора, что ты несёшь? С кем это там ты вообще разговариваешь, кобылица бешенная? – послышался из глубины лазарета недовольный женский голос. – Даже на пять минут оставить одну нельзя!
Через некоторое время заколыхались занавески, отделявшие эту часть лазарета от остальных, и появилась женщина постарше, тоже в белом халате, выглядевшая своими габаритами не столь внушительно, как грубиянка Лора – однако что-то в ней, несомненно, такое было, потому что при её появлении девица тут же сникла, словно проштрафившийся новобранец при виде рассерженного командира, и мгновенно вернулась к перевязке, втянув голову в плечи и изо всех сил стараясь стать как можно меньше и незаметней, чтобы о ней забыли.
Женщина строго взглянула на прибывших – Руфус повторил свою просьбу, втайне радуясь, что уже успел вытереть ноги, ибо её внимательный, цепкий, пронизывающий взгляд чем-то напоминал одну очень знакомую хирурга из Купола, она же неодобрительно поджала губы, пробормотала что-то наподобие «пошто зря беспокоить страдальца-то?», однако после прижала палец к губам, призывая соблюдать тишину и не беспокоить больных, развернулась, делая одновременно знак следовать за ней, и направилась куда-то вглубь лазарета.

Следуя вдоль рельс за уехавшими вагонетками, Амброзий добрался, наконец, до места выгрузки руды и подготовки ее к дальнейшему пути. На более-менее ровном по сравнению с окружающими горными склонами пространстве расположилась большая механическая дробилка, грохот которой то и дело разносился окрест, - в нее перегружали доставляемую в вагонетках руду и измельчали, чтобы получить куски более подходящего для дальнейшего использования размера, а также по возможности отделить пустую породу. Рядом с дробилкой выстроились сортировочные с механизмами, предназначавшимися для разделения руды по крупности и плотности, - и все это хозяйство гремело и лязгало, поднимая в воздух тучи пыли, так что легкий снежок никак не мог окрасить грязные крыши строений и месиво под ногами в чистый белый цвет. Амброзий успел вдоволь побродить по территории, с искренним интересом порасспрашивать о процессе производства, спрятать в карман куртки маленький кусочек руды, отскочивший в сторону с одного из механизмов, и покрыться почти таким же слоем пыли, как и все, работавшие здесь, прежде чем вспомнил, зачем, собственно пришел сюда, и направился к месту, где опорожняли вагонетки. Там он и приметил человека, управлявшего тягавшим вагончики паровозиком — на полноценный паровоз эта пыхтелка никак не тянула, но, без сомнения, существенно облегчала жизнь и работу горнякам, - сидевшего на деревянном чурбане и неспешно пускавшего дымные колечки, ожидая, пока выгрузят руду; к нему вампир и подошел потихоньку, прокравшись за вагончиками так, чтобы поменьше привлекать внимания досужих глаз.
Для начала Амброзий решил спеть машинисту старую песню про странствующего сфирийского кудесника, - уж очень она ему нравилась, причем с каждым разом все больше и больше, - а если не сработает... что ж, тогда он просто свернет ему шею и займет место в кабине; уж наверняка этой штукой управлять не сложнее, чем воздушным кораблем. Однако в лице машиниста Крейн встретил гораздо больше понимания и участия, - простые-то люди, не связанные правилами и напуганные происходящим, похоже, были готовы ухватиться за любую возможность, ну, а слова Амброзия о том, что, мол, стражники не хотят пускать его вниз и тем самым не дают помочь рудокопам, боясь за свои теплые места и наплевав на беды людей, которых и призваны защищать, кажется, расположили машиниста к вампиру-пирату еще больше. Во всяком случае, на осторожную просьбу как-нибудь подсобить с проникновением в шахты в обход стражников он, немного поколебавшись, в конце концов решительно махнул в сторону кабины, - к тому времени и разгрузку закончили.
Ликуя, Амброзий осторожно залез внутрь и уселся на полу, так, чтобы снаружи его не было бы видно, машинист занял свое место, дал свисток, подергал рычаги, и паровой самоходный механизм, запыхтев, покатился, толкая перед собой вагонетки, постепенно набирая скорость. В какой-то момент донельзя обрадованный Амброзий хотел было высунуться, чтобы прокричать стражникам у входа что-нибудь издевательское и насмешливое, но машинист, уловив движение, вовремя хлопнул его рукавицей по макушке. Еще немного, - и паровозик вкатился в туннель, прорубленный в скале; деловитое пыхтение гулко отдавалось под его закопченными сводами, а в кабине становилось все темнее и темнее по мере того, как состав уходил вглубь горы.

=> Эпизод "Во глубине генгерских руд..."

Ответа сэра Оливера охотнику не было суждено услышать – по крайней мере, не сейчас. Как раз в этот момент один из пострадавших, до этого тихо постанывавший на ближайшей койке, внезапно взвыл – люто, надсадно, словно узрев склонившуюся над его постелью Смерть: выпучив глаза, выгнулся на кровати мостиком, так, что только затылок и пятки касались смятых простыней – и забился, извиваясь и хрипя: простыня соскользнула на пол. Стало видно исхудавшее тело страдальца, тут и там перевязанное заскорузлыми повязками: голова была забинтована по брови, лицо искажено безумием. Похоже, удар по голове не прошёл для парня бесследно: у него явно был приступ.
Коренастая медсестра по имени Лора, оставив прежнего пациента, метнулась к бьющемуся на постели бедолаге. Навалившись на него, она прижала к кровати его руки, лихорадочно шепча что-то бессвязное, но явно утешительное. Припадочный по-прежнему дёргался: однако в скором времени его движения стали менее резкими. Из глаз понемногу ушло безумное выражение, хотя взгляд по-прежнему был замутнённым. Пациент пару раз моргнул, уставившись на медсестру… а потом откинул голову на подушку, всхлипнул и разрыдался. Слёзы побежали по лицу, оставляя влажные дорожки. Лора выпрямилась с тяжёлым вздохом. Повязки пациента от резких движений сбились, и теперь по помещению поплыл запах гноя и едких припарок.
Тачиро, слегка поморщившись от вони, покосился на сэра Оливера. Хотя лазаретную обстановку молодой рыцарь воспринял вполне достойно, сейчас ему явно было не по себе. Похоже, он был бы не прочь выйти наружу и немного продышаться от мерзкого запаха на морозном воздухе. Самого империала тоже тянуло на улицу, подальше от зловония: однако сэр Руфус уже направился вслед за пожилой дамой в белом халате, явно стоявшей на пару ступеней выше неприветливой медсестры в здешней иерархии. Пропустить разговор с теми, кому удалось выйти живыми из опасной зоны, охотнику не хотелось: и потому, пересилив себя, он направился по проходу меж койками вслед за рыцарем.
На ходу Тачиро поглядывал по сторонам, рассматривая больных на койках. Отовсюду на него смотрели лица – по большей части равнодушные, словно у приговорённых к казни: испятнанные кровоподтёками, осунувшиеся, скрытые повязками. Некоторые пациенты провожали идущих потухшими взглядами; другие спали, тревожно постанывая во сне; третьи просто лежали, глядя остановившимся взором в потолок лазарета. Тачиро доводилось видеть смерть: но такое вот тягостное существование в атмосфере тоски и боли вселяло в душу тяжёлое и муторное ощущение. На минуту отведя взгляд, он вперился через плечо Руфуса в обтянутую белым халатом спину идущей впереди женщины. Да… пожалуй, именно такие люди заслуживали титула героев. Не каждому дано ежедневно выносить на своих плечах такое количество чужой боли и горя – и притом ухитряться помогать страждущим. Самому же Тачиро вид пострадавших казался тягостным. Он отогнал эти мысли, заставив себя думать об их общем деле. Поскорее бы переговорить с теми, кто выбрался из «запретной зоны»: может, удастся что-нибудь прояснить…

– Вот, глядите, – коротким жестом руки женщина указала на койку. Крупный мужчина, спелёнатый подручными средствами, словно ребёнок, лежал на ней практически целиком.
Вот только взгляд его находился не здесь, казалось, он видит что-то, недоступное зрению остальных, казалось, будто его окружают не видимые никому другому демоны, говорят с ним, угрожают ему – слышны были только его тихие бессвязные ответы, просьбы к демонам оставить его в покое. Возможно, ему казалось, будто он до сих пор находится в шахтах.
– Он нас не слышит, – глухо сказала женщина. – Не слышит и не реагирует. Даже не отвечает на самые простые вопросы. Даже не в состоянии сказать, хочет ли он пить. Подносишь кружку воды к губам – пьёт. Подносишь еду – начинает жевать. Однако сознание его находится не здесь... – она скривилась, как если бы столкнулась с чем-то до чрезвычайности неприятным. – Даже не хочу знать, в каких краях оно находится!
Секундная вспышка – и вот она уже снова берёт себя в руки и недрогнувшим голосом объясняет, что здесь не столичный госпиталь, и что если бы здесь у них были все те же самые возможности... А так... Она надеется, что господин рыцарь понимает: они и так уже делают невозможное – но что можно сделать, когда все обстоятельства складываются против них? Лекарств мало, приходится лечить народными средствами и уповать на общую крепость организма... Впрочем, да кто в это вникать хочет, им же всем результаты подавай...
Что можно было сказать на это? Практически ничего. Только извиниться, затем ещё раз извиниться относительно того, что он вынужден побеспокоить страждущих, однако... Они вышли из отгороженного занавесками участка, служащего заменителем отдельной палаты для несчастного, перешли в общее помещение. Постепенно завязался разговор с участием всех присутствующих и не утративших способности к связной речи горняков.
Постепенно кое-что начинало проясняться.
Нет, насколько они помнят, до начала происшествий никого и ничего такого подозрительного замечено не было. Чужаки не слишком интересовались работою в шахтах, для себя предпочитая более легкие занятия – а потому каждый из них оказался бы настолько заметен, словно одинокое дерево посреди поросшей одной лишь травой равнины. После того, спустя какое-то время после начала – это пожалуйста, тогда разный люд так и повалил в шахты, по-видимому, рассчитывая быстро справиться с «генгерским ужасом» и срубить деньжат от благодарных шахтеров. Однако первым из них крайне не повезло – в результате чего они или погибли, или потеряли рассудок, и уже не могли рассматриваться в качестве кандидатов в подозреваемые – а остальных добровольно или принудительно завернули обратно. В настоящий момент вход-выход в шахты осуществлялся строго по пропускам, и легче было скалсу протиснуться в раскину нору, нежели какому-либо чужаку проникнуть в шахты – а также выйти оттуда, ежели он пробрался туда заранее.
Что бы это ни было, оно явно не нуждалось в регулярном выходе на поверхность – пусть хоть и упорно рвалось к выходу – а также в еде и питье в человеческом смысле этого слова. Либо же имело достаточно большие запасы, чтобы быть независимым от подъёма в плане обеспечения пропитанием. Либо как-то умело притворяться своими в среде шахтёров – у себя в памяти принц пометил, что не помешало бы осторожно выспросить у Виллема, на что могут оказаться способны маги. Хотя как это сделать, не вызывая у него подозрения? Хороший вопрос.
Может быть, Рихтер что-то подскажет?
Однако как бы то ни было, надо было двигаться дальше. И в первую очередь к начальнику прииска, за пропусками.

Тачиро не думал, что лазарет окажется настолько вместительным – и притом будет почти полностью занят: свободных коек, застеленных чистыми простынями и покрывалами, попадалось крайне мало. Казалось, от бедствий в шахтах пострадала едва ли не половина горняков, работающих здесь в обычное время.
Неожиданно его ушей коснулся тихий всхлип. На общем фоне звуков лазарета его можно было бы и не заметить – но охотнику показалось, что всхлип был явно женский. Заслышав его, Тачиро замедлил шаг, бросив взгляд в сторону, откуда донёсся звук. Затем вопросительно взглянул на удаляющегося вслед за врачом сэра Руфуса – и, повернувшись, направился к койке. Быть может, стоит попытать счастья в одиночку, пока Руфус будет расспрашивать других пострадавших: кто знает, кому из них двоих повезёт услышать что-нибудь такое, что хоть немного прояснит картину случившегося…
Пострадавший оказался пожилым человеком с окладистой бородой и седыми волосами чуть ниже плеч. Он был укрыт одеялом по грудь: правая рука, выпростанная наружу, покоилась поверх одеяла, а левая была упакована в кокон плотных повязок. Изборожденное морщинами лицо со смеженными веками выглядело осунувшимся: и борода, и шевелюра были растрёпаны. Рядом со стариком на краю койки пристроилась светловолосая девушка в простом сером платье: она осторожно поглаживала жилистую руку спящего. Похоже, сейчас ей не было дела ни до чего вокруг.
Выждав некоторое время, Тачиро слегка кашлянул. Девушка испуганно вскинула голову, обернувшись к нему. У неё оказалось миловидное личико с правильными точёными чертами и ясными прозрачно-голубыми глазами, сейчас явственно заплаканными.
– Ч… что вам нужно? – запнувшись, осведомилась она, боязливо разглядывая угрюмого рослого империала с перехваченными повязкой волосами и со шрамом на щеке, одетого по-походному и вооружённого мечом. Тачиро перевёл взгляд с неё на старика.
– Отец? – негромко осведомился он. Девушка обернулась, проследив за его взглядом, и на её лицо легла тень печали.
– Отец… – тихо молвила она. Вновь подняла взор на империала, по-прежнему глядя настороженно. – Чего вы хотите от него?
Тачиро немного помедлил с ответом, подбирая слова. Девушка меж тем стрельнула взглядом в сторону удаляющегося по проходу сэра Руфуса, плечи которого покрывал серый плащ с алым трёхглавым драконом на спине – и на лице её проступило что-то вроде облегчения.
– Рыцарь-Дракон… – Она взглянула на Тачиро по-новому, с некоторым любопытством: взгляд её скользнул по плащу охотника. – Вы с ним, да?
– С ними. – Тачиро кивнул в сторону двери лазарета, за которой недавно скрылся вышедший подышать воздухом Оливер, после чего вновь перевёл взгляд на девушку. – Не волнуйтесь. Мы здесь для того, чтобы разобраться с тем, что в шахтах. – Он сделал шаг к кровати. – Скажите, ваш отец… он не рассказывал вам про то, что случилось?
Несколько секунд девушка разглядывала его: потом, тихонько вздохнув, склонила голову.
– Если вам нужно с ним поговорить… прошу вас, не налегайте. Он с тех пор как… ну, это случилось, даже со мной почти не разговаривает. Врачи сказали, почти нет шансов, что рука когда-нибудь снова работать будет… Ему сейчас очень… плохо… – Голос её пресёкся.
Сердце империала слегка дрогнуло: несмотря на привычную ему бесстрастность, он всё же не изжил в себе чувств, и подавленность девушки тронула его. Подойдя к койке, он опустился на колени у изголовья кровати, рядом с девушкой: и, протянув руку, осторожно дотронулся до её ладони. Та слегка вздрогнула, подняв на него взгляд.
Несколько минут они просто молчали. Тачиро уже понял, что старого горняка сейчас лучше не тревожить: вытянуть из него что-нибудь полезное вряд ли удастся, а расспросы лишь доведут до новых слёз его дочь. Девушка смотрела на него с боязнью… но при этом в её глазах читалась надежда. Пусть и слабая, приглушенная долгой тревогой: но сейчас, когда в город наконец-то прибыли рыцари Его Величества, посланные покончить с неведомым злом в шахтах – должно быть, они казались девушке посланниками самого Провидения. В минуты, подобные этим, людям остаётся надеяться либо на Бога, либо на короля.
Молчание тянулось долгими секундами. Наконец Тачиро рискнул отвести взгляд от девушки и взглянуть в сторону прохода меж койками – как раз вовремя, чтобы увидеть, как сэр Руфус, до этого обсуждавший что-то с женщиной-врачом, отвернулся. Судя по выражению его лица, новости были либо плохими, либо их не было вовсе и выяснить ничего не удалось. Что ж, значит, остаётся лишь самим отправляться в шахты… Прежде чем подняться с колен, Тачиро вновь взглянул в глаза девушки.
– Сударыня. – промолвил он, подбирая слова: сейчас нужно было что-нибудь, что успокоило бы бедняжку. – Вам не стоит тревожиться. Теперь мы здесь, и всё будет в порядке. – Голос его звучал твёрдо. – Обещаю вам: что бы ни творилось в этих шахтах – мы сделаем всё, чтобы остановить его. – С этими словами он поднялся на ноги, собираясь следовать за рыцарем.
Девушка проводила его всё тем же взглядом, в котором тревога соседствовала с надеждой.

– Никто ничего не видел, – сказал он, когда все они оказались снаружи. Также было холодно, также падал снег и дул пронизывающий ветер, всегда готовый сыпануть в лицо горсть снежинок, стоило только зазеваться. Однако всё же разговаривать было лучше здесь – в этом было просто убедиться, достаточно лишь взглянуть на побледневшее лицо Оливера. Он ещё неплохо держался, по сравнению с некоторыми ребятами его возраста.
Руфуса же поддерживал гнев – гнев на то самое таинственное нечто, которое посмело сотворить такое с гражданами его страны. В эту минуту он был готов пойти на всё, что угодно, лишь бы только освободить шахты от этой напасти, и даже союз с Крейном сейчас казался не самым худшим из зол, по сравнению с происходящим. – Горняки, похоже, уверены, что любой чужак в шахтах обязательно был бы ими замечен. Конечно, это не значит, что мы наотрез отказываемся от версии о магах, однако не мешало бы как-то объяснить для себя, как они умудряются прожить столько в шахтах без выхода на поверхность. Я имею в виду запас еды и всего прочего. Или же... Пожалуй, нам придётся спросить Виллема в открытую, могут ли маги изменять свою внешность так, чтобы сойти за кого-нибудь из шахтеров?
Воспоминание о потерявшем рассудок несчастном заставило его помрачнеть, пусть он и был не робкого десятка. Словно перед его глазами снова пробежала какая-то тень, мрачная и ужасающая одновременно. Испускающая нефизический холод.
– И я не понимаю, как может какое-либо из животных свести с ума человека подобным образом? Слышали ли вы когда-нибудь о чем-либо подобном, сэр Тачиро?
– Ну что ж, – шагая по полуутоптанному снегу в сторону уже виднеющегося невдалеке искомого строения, продолжил он после короткой паузы. – Если ни у кого нет других предложений, давайте заглянем к начальнику прииска, уладим юридически вопрос нашего местопребывания здесь, добудем план туннелей и необходимое снаряжение – а потом спустимся вниз и посмотрим, что делается в шахтах.

Снаружи погода ничуть не улучшилась: по-прежнему задувал ветер, несущий с собой колючие снежинки. Однако морозный воздух был свежим, и Тачиро наконец с наслаждением вдохнул полной грудью: после тошнотворного запаха лазарета этот вдох показался ему глотком ключевой воды. Да и говорить здесь было проще – не приходилось понижать голос, чтобы не потревожить кого-нибудь из спящих. Тачиро бросил взгляд на сэра Оливера, поджидавшего их снаружи: похоже, тот наконец отошёл от вида людских страданий. Самому Тачиро до сих пор делалось муторно, стоило вспомнить бьющегося в корчах на койке беднягу-шахтёра. Что бы ни было повинно в том, что происходило на шахтах – это следовало остановить.
– Никто ничего не видел, – нарушил молчание сэр Руфус, обращаясь к брату и империалу. Вид у него был суровый: похоже, увиденное в лазарете произвело на него впечатление. – Горняки, похоже, уверены, что любой чужак в шахтах обязательно был бы ими замечен. Конечно, это не значит, что мы наотрез отказываемся от версии о магах, однако не мешало бы как-то объяснить для себя, как они умудряются прожить столько в шахтах без выхода на поверхность. Я имею в виду запас еды и всего прочего. Или же... Пожалуй, нам придётся спросить Виллема в открытую, могут ли маги изменять свою внешность так, чтобы сойти за кого-нибудь из шахтеров?
Произнеся последние слова, Руфус нахмурился. Должно быть, его вновь посетили тяжёлые воспоминания.
– И я не понимаю, как может какое-либо из животных свести с ума человека подобным образом? Слышали ли вы когда-нибудь о чем-либо подобном, сэр Тачиро?
Охотник ответил не сразу, по привычке обдумывая ответ и прикидывая, не упустил ли чего-нибудь. За эти сутки он перебрал в памяти почти всех созданий, с которыми ему приходилось встречаться – как воочию, так и на страницах книг.
– Ну что ж, – продолжил между тем рыцарь, направляясь в сторону высящегося неподалёку на склоне здания. – Если ни у кого нет других предложений, давайте заглянем к начальнику прииска, уладим юридически вопрос нашего местопребывания здесь, добудем план туннелей и необходимое снаряжение – а потом спустимся вниз и посмотрим, что делается в шахтах.
– Согласен с вами, сэр Руфус. – после небольшой паузы промолвил охотник, держась наравне с рыцарем. – По поводу животного, которое может свести человека с ума… По правде говоря, тут всё зависит от человека. Некоторые люди бесстрашно смотрят в глаза волку или скалсу: а другие бледнеют и дрожат при виде пауков. Но я сомневаюсь, что если бы какая-нибудь тварь неожиданно выскочила перед тем беднягой из-за поворота, он бы испугался до такой степени. – Тачиро не видел воочию того шахтёра, о котором шла речь, но по интонации сэра Руфуса понял, что от испуга у парня явно что-то надломилось в башке. – Пожалуй, если бы он, к примеру, боялся пауков – пришлось бы погрузить его по самую макушку в чан с живыми пауками, чтобы от страха он утратил рассудок.
– Обычное животное не способно лишить человека разума, – продолжил он, шагая в ногу с рыцарем: сапоги со скрипом увязали в снегу. – В древности ходили легенды о различных чудовищах: некоторые из них якобы могли своим взглядом или голосом очаровать человека, похитить его разум… свести с ума. Например, Королевский Змей: по легенде, если человек заглядывал ему в глаза – то он через взгляд выпивал человеческую память, а затем и душу. Конечно, всё это сказки: ни в одной книге нет упоминаний о том, что встречи с подобными существами когда-то происходили в реальности. Но если и есть какое-либо реальное существо, дышащее огнём, сотрясающее горы и сводящее людей с ума своим страшным видом – лично мне о нём не приходилось ни слышать, ни читать.
Тачиро ненадолго умолк, поправив на плече лямку рюкзака.
– Что до версии с магами, – продолжил он, – вы правы: это только предположение. Хотя если маг в самом деле может принимать облик другого человека… – Он задумался. – Вообще-то, если уж он может сводить людей с ума… то заставить кого-то видеть вместо себя другого человека для него совсем не сложно. А в этом случае он всегда был бы вхож в шахту, вместе с другими шахтёрами. И тогда вопрос с запасом еды снимается.
– А вообще-то, – добавил он, взглянув на своих спутников с хмурым видом, – в самом худшем случае, если бы злоумышленнику пришлось безвылазно оставаться в шахтах… еду можно было бы достать даже под землёй. – Взгляд его стал жёстким. – Полагаю, не все трупы были обнаружены после обвалов?

Конечно, с чудовищем, гордо именуемым Королевским Змеем, принц Руфус знаком не был – и, слава Единому, заводить знакомство вовсе не собирался – однако он не мог также отказаться от мысли, что в и легендах имелась своя доля истины. Просто в легенде описывался лишь верхний, находящийся на поверхности пласт того нагромождения находящихся в причинно-следственной связи друг с другом событий, который являлся видимым всем желающим – и поэтому они принимали сказочно-фантастическую окраску. Впрочем, ему тоже не приходилось ни читать, ни слышать ни о ком из чудовищ, имеющим более-менее близкое сходство с тем, о котором они услышали в Генгере. Даже отдаленного не было. И вопрос с магами вовсе не снимался с повестки дня – отсутствие информации могло означать также и то, что они имели дело с невероятно хитрым и умело прячущим концы в гору противником.
И ещё более беспринципным – если соответствовало истине замечание о телах.
Принц бросил взгляд на Оливера, гадая, понял ли тот последнее замечание охотника на чудовищ. Цвет лица ещё ничего не означал – возможно, на того так повлияло пребывание в лазарете.

Дом.

К счастью, дорога оказалась недолгой – иначе вполне можно было бы свихнуться от этих мыслей, толком ещё даже не успев спуститься в шахты. Этот дом также являлся деревянным, разве что выглядел более прочным и добротно сработанным, нежели остальные.
Несколькими уже привычными и уверенными движениями Руфус сбил с себя снег, которого за время этого недолгого перехода успело нападать намного меньше, по сравнению с прошлым разом, коротко постучал в дверь – затем, не дожидаясь ответа, толкнул её... Ах, да, естественно – нужно было тянуть на себя.
Если не считать седины и несколько более богатой одежды, начальник всея прииска почти ничем не отличался от шахтёров: то же телосложение, тот же угрюмый вид, тот же взгляд исподлобья... Волосы его – отдельные волоски у корней до сих пор сохраняли свой первоначальный цвет – некогда были темными, а холодные прозрачно-голубые глаза и по сей день оставались ясными и зоркими, словно в молодости. Начальник прииска сидел за большим столом, на котором была расстелена карта, и перерисовывал с неё что-то, обозначая лишь ему одному понятными значками какие-то объекты – и карандаш смотрелся до странности маленьким в его крупных руках. Однако стоило лишь ему бросить один короткий взгляд в сторону вошедших – и он уже поднимался, без какой-либо тени смущения или подобострастия, но также и без гнева или раздражения относительно того, что вошедшие помешали его немаловажному занятию. Выражение глаз было более похоже на то: «Вот, пришли королевские рыцари – поглядим, что скажут». Взгляд его лишь чуть дольше задержался на империале – да и только. Руфус представился: назвал себя, своих спутников и цель своего визита, выдержал уверенный пронизывающий взгляд и ответное представление – орёл почтенного возраста прозывался довольно просто: Барт Дейкер, и после краткого рукопожатия (в ходе которого Руфус мысленно посочувствовал карандашу) и хмыканья хозяина дома в стиле «Давно пора взяться за это дело» им было дано любезное разрешение пользоваться шахтерским снаряжением (вместе с набросанным на скорую руку планом как пройти к складу), выписаны пропуска на всех членов команды (исключая Крейна, о котором после разрыва как-то позабылось – возможно, что это было и к лучшему) и дочерченный до конца Дейкером план туннелей, на котором схематически был отмечен и тот злополучный участок, с которого и начались все эти происшествия, а также «запретные зоны», появившиеся впоследствии (вместе с датами злополучных событий, так что теперь можно было проследить всю динамику происшествий). К сожалению, Барт не смог добавить ничего кардинально нового к тому, что уже было известно, хотя и честно пытался припомнить всех, кого принимал на работу в шахтах с конца милия, и кто хоть немного чем-то отличался ото всех прочих, обещался посмотреть учетные книги, однако в то же самое время ухитрился дать понять, что считает это мероприятие пустой затеей, и что мешающее им работать таинственное нечто навряд ли оказалось настолько любезно, чтобы зарегистрироваться как полагается.
Когда они уходили, Дейкер снова занялся какими-то лежащими на столе бумагами.

Сторожка недалеко от входа в шахту.

Обстановка в сторожке уже нормализовалась и благодарить за это, по-видимому, следовало жизнерадостного сэра Виллема, который уже успел взгромоздиться на своего любимого конька – язык жестов – и сейчас с готовностью демонстрирующего его преимущества. Руфус даже подивился, как легко удавалось магу располаживать к себе людей, уж не околдовал ли он их, по меньшей мере?
Однако ни Найт, ни стражники сумасшедшими вовсе не выглядели, а стало быть, подозрения не имели под собой никакой почвы. Пока ещё не имели, однако нужно было не терять бдительность, чтобы не прозевать нужный момент превращения волка в овечьей шкуре в волка обыкновенного, после которого благоприятный момент для вмешательства может оказаться упущенным.
В этот самый момент принцу пришло в голову, как можно проверить мага так, чтобы тот ничего не заподозрил. Идея была проста как мир и успех её заключался в том, насколько ему удастся изобразить доверительный тон простоватого военного.
– Найт! Виллем! – сказал он в приоткрытую дверь сторожки. – Мне нужно с вами о чём-то посоветоваться. Выйдите на минутку.
День уже давно перешел за половину, подрумянившееся пончик-солнце начало спускаться, и даже снег, казалось, падал теперь совсем по-другому. В чём заключалось это «по-другому», Руфус силился, однако никак не мог объяснить, мог только лишь законстатировать факт: что-то изменилось.
Виллем шустро выкатился из сторожки. Понять, о чем он думает, по лицу его было трудно – разве что не очень радуется, что опять приходится выходить наружу. Но держался он молодцом, молодцом. Следом показался долговязый Найт, остановился на пороге и застыл, решая, то ли выходить следом за Виллемом, то ли... взгляд его метнулся назад, как бы проверяя, не забыл ли он чего, потом, после короткой паузы, двинулся дальше и прикрыл за собой дверь.
Всё шло хорошо. Только бы Оливер не вмешался. Насчет Тачиро Руфус же был уверен: империал не подаст виду, даже если услышит что-то очень странное для себя.
– Виллем, – сказал принц, напустив на себя огорчённое выражение. – У нас есть одна проблема с пропусками: иностранцы не должны допускаться в шахты. Впрочем, вы уже слышали...
Он помолчал немного, старательно изображая на лице работу мысли, якобы вызванную расхождением между кодексом рыцаря и не совсем соответствующим этому кодексу выходом из ситуации, который он хотел предложить.
– Так что у нас остаётся один выход, – твердо сказал он, как будто всё же решившись. – Скажите, вы могли бы изменить свою внешность так, чтобы сойти за кого-нибудь из наших? И внешность сэра Тачиро тоже?
– Как изменить? – преодолевая замешательство, выдавил из себя Виллем.
– Очень просто, – очень кстати в разговор вмешался Рихтер. – Ты же этот... как там его... колдун. Тогда колдани как-нибудь – и нет проблем.
На лице плотненького добрячка проступило какое-то оскорблённое выражение, он даже раскраснелся немного.
– Очень странно, молодой человек, что вы, с вашим университетским образованием, так упрощенно подходите к проблеме. Легко сказать «колдани»! А известно ли вам, что даже самый сильный маг может недолго продержать эту иллюзию? А вам известно, что для этого ему нужно смотреть в глаза каждому, кого он хочет обмануть, и что одновременно он может накладывать иллюзию на ограниченное число людей, так что с толпой не справится. А вы не подумали, что я должен делать, если они меня со спины увидят? Ваш план ду... э-э-э... недостаточно продуман и я в нем участвовать не буду. – Говорил он твёрдо, обращаясь как будто к Найту, но так, чтобы его также слышал плохо знакомый с магией принц, так что было понятно, до чьих ушей собирается маг донести свои слова на самом деле. Кроме того, на последних словах маг довольно ощутимо замялся, чувствовалось, что изначально он был готов выпалить куда более нелицеприятное выражение. – И вообще, вы что думаете, магия – это та же техника: нажал на кнопку – и всё заработало? Вы хоть знаете, сколько сил уходит на простое лечение? Да ежели я хотя бы пятнадцать минут понавожу иллюзии, я буду ни на что не годен... – маг нервно огляделся по сторонам, взгляд его повернулся в сторону сторожки, – да хотя бы как ваши охранники после сотрясения! И никто так не сможет!..
Руфус почувствовал угрызения совести. Раскин хвост, он же действительно никогда не задумывался о том, что магия может иметь и свои сложности!
– Я не знал этого, – сказал он глухо. – Это была проверка, сэр Виллем.
– Проверка? – маг уставился на него, такой же озадаченный, как и он сам. – И что же вы проверяли, сэр... Зигмунд? Мои скромные профессиональные способности?
И тогда Руфус взял и выложил все накопившиеся подозрения относительно магической природы происходящего в шахтах, а также разговор с докторшей и с пострадавшими шахтерами, после которого закономерно напрашивались выводы, что злоумышленники прекрасно умеют маскироваться.
На протяжении всего рассказа Виллем сочувственно вздыхал, щелкал языком и удивленно охал, похоже было, что ему было что сказать, и он только ждал подходящего момента, чтобы высказаться.
– Нет, – уверенно сказал блеймриец по окончанию монолога, – мне трудно представить, будто кто-то из наших способен на такие ужасы, о которых вы рассказываете. Говоря «наших», я имею в виду нас, магов-стихийников. Но ведь есть ещё и колдуны...
– Это ещё что за такая птица? – в разговор вмешался Рихтер. – И почему я никогда раньше о них ничего не слышал?
– Это не птица, – ответил блеймриец с выражением оскорбленного достоинства. – И мне просто обидно слышать, как некоторые люди оказываются настолько невежественными, что путают их и нас.
Рихтер потупился – похоже, что сэру Виллему удалось расквитаться с ним за длинные и малопонятные разговоры о болтах и шестеренках.
– Это довольно редкий дар, – между тем продолжал блеймриец. – У колдунов совершенно иной принцип и стиль работы, вследствие чего они могут такое, что не под силу нам, и наоборот. Светлые колдуны обучаются вместе с нами, но их деятельность должна быть направлена на пользу людям, так что я сомневаюсь, будто они могут быть причастны к этим страшным делам в шахтах. Вот темные колдуны – это совершенно другое дело. Они не гнушаются насылать проклятия на первого встречного, привыкли иметь дело с демонами и всякой некромантией, и если слухи об их темных делах справедливы хотя бы наполовину... одним словом, мне кажется – они вполне бы могли сделать то, что творится в ваших горах. В нашей стране они объявлены вне закона, мы боремся с ними, и...
– Ах, вот как? – на этот раз Руфус даже несколько рассердился на инженера за непрошенное вмешательство. – А не объяснишь, с чего это ваши преступники выбрали объектом своего приложения наши горы? Им-то какая в этом выгода?
– Я не утверждал, будто в этом могут быть замешаны именно они, – сухо обронил блеймриец, снова приняв на себя вид оскорбленного достоинства. – С таким же успехом это могут быть и ваши преступники.
Найт уставился на него с недоуменным видом, словно скалс на неожиданно выросшую перед ним скалу.
– То есть как это наши? Может быть, объяснишься?
Руфусу эта идея тоже показалась смехотворной, однако, не успел он ещё ничего спросить, как Виллем снова пустился в объяснения.
По его словам, выходило, что люди – это самая одаренная в магическом плане раса, и что даже если наделенного магическими способностями человека не учить волшебству специально, то волшебство всё равно найдёт к нему дорогу. Разве что путь этот будет более длинным, извилистым и тернистым, и многие потенциальные маги со слабыми или даже средними способностями могут так за всю свою жизнь и не узнать, что они могли бы стать магами. Разумеется, это возможно не в Блеймру, потому что там маги заинтересованы, чтобы их ряды пополнялись за счет молодых талантов, а сами юные дарования обучались творить волшебство по правилам, чтобы приносить пользу обществу, а не вредить ему.
Но только к темным колдунам это не относилось. Они прятались, успешно скрывались от властей, и зачастую узнать об их наличии можно было только по тому, что местные жители жаловались на проклятия... если, конечно, у них была возможность это сделать.
Более того, Виллем подозревал, что темные колдуны также способны узнавать себе подобных и обучать преемников (деятельность эта, разумеется, также была незаконной, и, как и любая другая их деятельность, также скрывалась от властей светской и магической) – иначе извести их и оставить только светлое колдовство оказалось бы намного проще... и это было бы уже сделано. Что может противопоставить одиночка-самоучка против целой организации? Намного меньше, нежели другая организация, пусть незаконная, но зато хорошо законспирированная...
– Я всё-таки не понимаю, какое отношение могут иметь ваши внутренние проблемы к нашим шахтам, – настаивал на более понятном объяснении Рихтер. – Ведь маги... колдуны бывают только у вас...
– Поправочка: маги пока что бывают только у нас. А темные колдуны могут завестись где угодно. У вас им может оказаться даже вольготнее – с ними никто не борется. Вы, очевидно, невнимательно слушали меня, молодой человек. Я говорил: «люди – самая одаренная в магическом плане раса». Не блеймрийцы, а люди. Или вы себя уже и за людей не считаете?
Найт скуксился. Фигурально выражаясь, его только что уложили лицом в снег. «Каково, а?» И пусть Виллем несколько ошибался – принц как раз вспомнил кое-какие случаи, в которых он принимал либо непосредственное участие, либо ему доводилось слышать о чём-то подобном: с ведьмами боролись, точнее говоря, пытались бороться – но всё таки теперь принцу стало понятно, на какой пласт с ходу наткнулся блеймриец, и который, если бы не он, они бы совершенно упустили из рассмотрения.
Не было смысла искать и подозревать именно чужестранцев. Если печальные события на шахтах были вызваны темным колдовством, то совершившие его могли оказаться уроженцами любой страны. В том числе и Тэлойи.
– А вы заметили, что всё это началось, когда было уже решено об объединении? – продолжал гнуть свою линию блеймриец. – Они должны быть против этого, потому что прекрасно понимают, что мы тогда возьмёмся за них всерьёз, вот и стараются завалить вас проблемами и постараться оттянуть это решение...
– Я понял, сэр Виллем, – сказал он, – Понял, что вы собираетесь нам сказать. Извините, но мне нужно обдумать под таким углом эту проблему.
Руфус отошел в сторону. Краем уха он слышал, как блеймриец совершенно миролюбиво спрашивает инженера, не мог ли бы тот повторить, как работает та самая известная ему штуковина. И что произойдёт, если нажать не сюда, а вот сюда... Найт с удовольствием пустился в разъяснения, совершенно не замечая, что тот спрашивает только из желания доставить ему приятное и поднять самооценку, сильно потрепанную в недавней взбучке.
Ладно, это их проблемы, пусть сами налаживают свои отношения. Вопрос теперь оставался в том, что нужно (и что возможно) сделать с самообразовавшимися колдунами (если Виллем был прав в своем предположении), и не пора ли переходить к плану «бэ»... План «Бэ» подразумевал привлечение свежих сил, которое теперь, после момента прибытия в Генгер, можно было сделать в любой момент, с учетом естественной поправки на время, затраченное в дороге.
– Ты не возражал бы сейчас кое-куда съездить? – спросил он у Оливера. – За подкреплением. Я сейчас напишу письмо, где изложу то, с чем мы столкнулись, чтобы прибывшие знали, с чем им придётся иметь дело. Не волнуйся, ты не пропустишь ничего интересного.
Речь получалась немного несвязной, отрывистой – из-за того, что приходилось говорить и думать одновременно, в особенности дело омрачало сомнение, что брат может смотреть на дело как на своего рода военную игру, в которой с ним не может случиться ничего плохого, а потому наверняка огорчиться, если не пустить его первого в шахты, разобраться с подземными чудовищами. Однако теперь, в свете новой информации, всё выглядело так, что привлечение дополнительного числа собратьев по оружию казалось Руфусу разумной предосторожностью, а Оливер, в силу своего происхождения, являлся наилучшей кандидатурой для того, чтобы съездить за ними и привести их сюда, в Генгер – даже лучше первоначально планируемого на эту роль Карвая. Идеальной кандидатурой.
Руфус слабо улыбнулся при мысли об этом. Бумага и письменные принадлежности были у него с собой, стол он видел в сторожке – куда он и направился, доставая на ходу их из кошелька и сделав приглашающий знак рукой Оливеру.
В сторожке он сел к столу – похоже, охранники уже как-то привыкли к их присутствию, поскольку, не задав ни единого вопроса, и лишь только бросив удивленные взгляды на вошедшего уже в который раз рыцаря-Дракона, вовсю гоняли чаи (писать приходилось скрючившись, ибо свободное место, куда можно было подсесть, не очень располагало к написанию длинных многостраничных рассуждений) – и, отделяя факты от вызываемых этими фактами эмоций и домыслов, перечислил по пунктам всё, что им довелось узнать о творившемся в шахтах, затем изложил домыслы и предположения (следуя точной логике, следовало бы упомянуть, что блеймриец мог сочинить такую сказку, только чтобы отвести подозрения от своей скромной персоны, однако у Руфуса было такое ощущение, что маленький целитель не врал, и потому он не стал углубляться в расписывание этих обстоятельств), а после чего упомянул, что ему очень не нравится и вызывает тревогу нездоровая обстановка, своего рода «курстиная возня», сложившаяся вокруг расследования, когда на первое место ставится не решение проблемы, а внутриведомственные и междуведомственные разборки, ставящие своей целью продвижение по службе, вызванные этим разнообразные интриги, участники которых вынуждены тратить значительную часть времени на конфликты и разборки между собой, а не на расследование, и что в таких обстоятельствах Руфус испытывает достаточно сильные опасения, чтобы брать с собой потенциальных источников неприятностей, изъявивших желание примкнуть к расследованию, потому что от них можно ожидать чего угодно, их наличие – верный способ затормозить или даже погубить расследование, чего ему ни в коем случае не нужно, и что в сложившейся обстановке принц доверяет только их войскам, и что ему всё равно, кому в конечном итоге достанется слава – лишь бы только прекратилась та чертовщина в шахтах.
Под конец он добавил, что о Шер никаких вестей нет, но это было актуальным, пока он ещё был в Тэндории, а за последнее время ситуация могла достаточно проясниться, так что не нужно беспокоиться понапрасну, сложил листок и, капнув свечным парафином, запечатал его в другой в качестве конверта.
– Вот, – сказал он, протягивая конверт Оливеру. – Переночуешь там, а завтра вместе с отрядом назад. И обними родителей ещё и от меня, договорились.

По выражению лица обоих рыцарей охотник понял, что смысл его последнего замечания был расценен правильно. Возможно, это прозвучало несколько цинично – но что поделать: такой вариант развития событий тоже имел право быть. Человек всё же в некоторых случаях может быть удивительно гадким созданием, что неоднократно подтверждала история. Просто удивительно, как дети людского рода умудряются сочетать в себе высокий дух, гордые стремленья, несгибаемую волю – и невероятную низость, скотское начало, вырывающееся на поверхность, когда рушатся стены человечности и морали. И хорошо, что большинству людей удаётся прожить жизнь, ни разу не столкнувшись с отвратительными соблазнами тёмной половины души.
Между тем сэр Руфус направился к деревянному строению, каковое явно было домом коменданта рудника – или как уж называлась сия должность в здешних краях.

Дом

Перед входной дверью сэр Руфус слегка замешкался, попытавшись толкнуть дверь, которую следовало открывать на себя – это Тачиро заметил сразу, бросив взгляд на дверные петли. Похоже, рыцарь не обратил внимания на подобную мелочь. Империал мысленно посочувствовал ему: должно быть, тяготы этого дня вымотали сэра Руфуса до крайности. Ему и самому уже хотелось покончить наконец со всей этой волокитой и либо направиться в шахты – либо отправиться в гостиницу и завалиться спать. Второе было бы предпочтительней: охотник полагал, что в шахты следует отправляться поутру, выспавшись и отужинав с вечера. К тому же, необходимое снаряжение вряд ли удастся раздобыть прямо сейчас: а ведь его ещё нужно будет опробовать…
Изнутри помещение явно совмещало в себе функции кабинета и жилой комнаты, причём первое было более выражено. Начальник прииска – а никем другим восседающий за столом с расстеленной картой и черкавший что-то на листке бумаги внушительный мужик в приличной одежде быть не мог – сразу пришёлся Тачиро по душе. Видно было, что во главе шахтёрской братии стоит человек бывалый: это угадывалось в тяжёлых чертах лица начальника, в его заскорузлых от многолетнего труда руках, которым больше пошёл бы молот или кайло, а не карандаш. Что ж, похоже, в Тэлойе ещё не совсем сгинула добрая традиция даровать людям звания и посты по их заслугам, а не по знатности рода и толщине кошелька. Будучи печально знаком с порядками родной Империи и дурной тенденцией жаловать высокими должностями аристократических отпрысков, Тачиро был бы очень опечален, если бы за столом начальника оказался какой-нибудь лощёный мелкопоместный ублюдок с щипаными усиками, не расположенный вникать в проблемы подотчётной ему шахты – и вдобавок в разговоре «г`ассирующий». «Ах, эти невежественные шахтё`ы выводят меня из себя, господин `ыца`ь! Они г`язны, необ`азованны, от них вечно ду`но пахнет! Поистине, невозможно более те`петь это. А вдобавок это безоб`азие в шахтах! Ах, это губительно для моих бедных не`вов – не гово`я уже о том, что го`ный воздух положительно в`еден для моих лёгких!».
Гостей начальник поначалу встретил неприветливым взором, в котором читалась вполне простительная усталость и некоторая опустошённость. Однако после того, как Руфус представился и отрекомендовал своих спутников, Барт Дейкер (как представился в ответ начальник) несколько оживился. В течение нескольких минут он добросовестно заверил подписью пропуска на всех членов команды. Вдобавок Руфусу был вручен листок с рисунком, над которым до этого трудился начальник: это оказался план тоннелей с отмеченными на нём границами опасных территорий. Похоже, удача наконец повернулась к ним лицом.
«Интересно, как там Крейн?» равнодушно подумал он мимоходом. Вампир сейчас наверняка пробирается по тоннелям и переходам, не ведая пути – если, конечно, его уже не прихлопнуло обломком камня с просевшего потолка или не сцапала какая-нибудь тварь, выметнувшаяся из рудничной темноты. Что ж, если бы у него хватило ума подождать ещё часок – он бы дождался плана шахт. Однако «знаток исфирийской мудрости», по-видимому, предпочитал руководствоваться не разумом, а эмоциями. «Что ж, пират, если выживешь и выберешься – будем считать, что тебе повезло. Или что кто-то на небесах тебя любит… что сомнительно, по правде говоря».

Сторожка недалеко от входа в шахту.

Когда рыцари и империал покинули жильё начальника прииска, переступив порог, внимание Тачиро привлекло несколько задумчивое выражение на лице сэра Руфуса. От порога он сразу взял курс на сторожку, в которой они оставили целителя и инженера. Подойдя ко входу, Руфус замедлил шаг.
– Найт! Виллем! Мне нужно с вами о чём-то посоветоваться. – окликнул он обоих в полуоткрытую дверь. – Выйдите на минутку.
По тону рыцаря, а также по тому, что никакого многозначительного взгляда в его сторону не последовало, Тачиро понял, что разговор будет протекать меж самим Руфусом и двоими спорщиками, и потому ему необязательно вмешиваться.
– Виллем, – с деланным огорчением промолвил рыцарь, как только Найт Рихтер и сэр Виллем показались на пороге сторожки. – У нас есть одна проблема с пропусками: иностранцы не должны допускаться в шахты. Впрочем, вы уже слышали... – Он сделал многозначительную паузу.
– Так что у нас остаётся один выход, – наконец промолвил он, будто собравшись с духом. – Скажите, вы могли бы изменить свою внешность так, чтобы сойти за кого-нибудь из наших? И внешность сэра Тачиро тоже?
На лице у Виллема появилось недоумевающее выражение. Судя по его реакции, вопрос немало удивил упитанного блеймрийского целителя. Тут в разговор вклинился Рихтер, наивно посоветовавший «колдануть» что-нибудь. Это, похоже, не только удивило, но и обидело мага.
После его краткой, но весьма ироничной и эмоциональной отповеди выяснилось, что лично он, Виллем, на такое не способен. Как оказалось, наведение на человека иллюзий было сопряжено с немалыми сложностями: к примеру, чтобы отвести кому-нибудь глаза – необходимо было в эти глаза смотреть. Вдобавок наведение иллюзий требовало затрат времени и сил, и вообще представлялось довольно ненадёжным средством сокрытия личности. Выдав сию отповедь и получив в ответ извинения смущённого сэра Руфуса (Тачиро уже догадался, что вопрос был вызван высказанной им теорией: что ж, она не получила подтверждения), маг отнюдь не остановился и перешёл к изложению основной разницы меж магами и колдунами, что было уже не так актуально, но довольно интересно.
Самому Тачиро за время его карьеры приходилось дважды сталкиваться с мастерами тайных искусств – и оба раза эти встречи едва не закончились для него гибелью. Из своего опыта сражений с колдунами (а оба, пользуясь терминологией Виллема, явно были колдунами) Тачиро усвоил нехитрую истину: главное – успеть атаковать первым, иначе второго шанса не будет. Колдовство как таковое было сопряжено с какой-никакой подготовкой: всяческими пассами, зловещим бормотанием и угрозами, рисованием пальцем каких-то непонятных символов в воздухе. И вот на эту подготовку нельзя было дать врагу времени. Поэтому Тачиро искренне надеялся, что впредь судьба не столкнёт его больше в поединке ни с одним колдуном.
Между тем блеймриец завершил лекцию. Сэр Руфус, засвидетельствовав краткой репликой, что понял всё, отступил в сторону: вид у него по-прежнему был задумчивый. Рихтер и Виллем меж тем завели новый разговор, на сей раз явно на тему техники. «Вот ведь нашли друг друга два одиночества! Сколько ж они так болтать могут?».
Наконец Руфус, явно придя к какому-то решению, вновь обернулся к ним: но его взгляд был обращён не на Тачиро, а на младшего брата.
– Ты не возражал бы сейчас кое-куда съездить? – поинтересовался он, глядя на Оливера. – За подкреплением. Я сейчас напишу письмо, где изложу то, с чем мы столкнулись, чтобы прибывшие знали, с чем им придётся иметь дело. Не волнуйся, ты не пропустишь ничего интересного.
Подкрепление? Хм… Тачиро не подал виду, но слова рыцаря вызвали у него двоякое чувство. С одной стороны, подкрепление и в самом деле не повредило бы. Конечно, команда подобралась неплохая – но всё же их объединённых сил могло не хватить для победы над тем неведомым злом, что укоренилось в шахтах. С другой… А не может ли оказаться так, что сэр Руфус просто отсылает младшего брата подальше от опасности под благовидным предлогом, а сам сразу после его отъезда поведёт отряд в шахты? В этом случае их силы сокращаются ещё на один меч. Амброзий Крейн в одиночку отправился геройствовать, леди Дигерни наверняка сидит в трактире и составляет кляузный отчёт для начальства… На кого ещё положиться? Что ж, если так, то это – семейное дело: и не ему вмешиваться. К тому же, если в шахтах не придётся всё время прикрывать спину мальчишки, он будет чувствовать себя уверенней.
Руфус между тем прошёл в сторожку, жестом пригласив Оливера за собой. Тачиро остался снаружи, прислонившись к дверному косяку. Виллем и Найт между тем ничего не замечали, углубившись в беседу. В сторожке Руфус расположился за столом, разложив письменные принадлежности, и принялся записывать что-то. Похоже, в самом деле прошение о том, чтобы выделить ещё солдат… Это заняло несколько минут: наконец Руфус сложил листок, сунул его в свёрнутый из другого листка конверт и запечатал каплей воска со свечи.
– Вот, – он протянул конверт брату. – Переночуешь там, а завтра вместе с отрядом назад. И обними родителей ещё и от меня, договорились.
Назавтра? Хм; стало быть, «там» – это, скорее всего, в городе Кратас: куда ещё можно добраться до ночи? Разве что до города Дайлм, который располагался в юго-восточном направлении. Однако сэр Руфус упомянул родителей. Кто у них с Оливером родитель? Правильно, кратасский наместник. И к тому же откуда, как не из Кратаса, можно привести сюда достаточно воинов. Стало быть, Оливер отправится домой, в военный оплот северного королевства… Что ж, не мешало бы позаботиться кое о чём. И потому Тачиро поднял руку, прося слова.
– Сэр Оливер. – негромко промолвил он. – Извиняюсь: если вы уезжаете, могу ли я вас кое о чём попросить? Не особо серьёзно, но это сугубо личное. – Конечно, в иное время он не стал бы обращаться с подобной просьбой к принцу крови, но ситуация сложилась как нельзя более удобная.

Оливер не слишком внимательно слушал разговор Руфуса с блеймрийским магом по имени Виллем и неким Найтом. Брат явно был слишком увлечен беседой чтобы вспомнить о том, что младшего брата стоило представить собеседникам, однако принца сейчас это совершенно не волновало. Он лишь краем уха слушал как Руфус расспрашивал целителя о некоторых интересующих его вещах, но слишком вникать в разговор не стал. Особенно учитывая то, что все эти долгие расспросы и спекуляции на тему того, что или кто может являться причиной несчастья в шахтах молодой рыцарь считал лишней потерей времени и не более, и его нетерпение явно выражалось на его лице.
– Я не утверждал, будто в этом могут быть замешаны именно они, – ответил блеймриец Найту, при этом вид у него был такой, словно собеседники глубоко ранили его прямо в сердце, – С таким же успехом это могут быть и ваши преступники.
Последние слова прозвучали не слишком приятно, и Оливер внимательно посмотрел на мага.
- Это ка..? - вмешаться в разговор не удалось; Виллем снова пустился в объяснения и юноша решил, что лучше будет все-таки предоставить все Руфусу. Но весьма недовольный взгляд, обращенный на сэра Виллема, так и не пропал. "Это как? Какой тэлиец будет делать такое в собственной стране? Или даже в чужой? Это ведь так подло... Нападать исподтишка, при этом прячась в темноте шахт." Оливер даже не допускал той мысли, что какой-нибудь "преступник" из его родной страны мог совершить такое. А потому слова целителя об их преступниках не слишком обрадовали его. Да и кому это нужно? Будь это какой-нибудь колдун-тэлиец, какую пользу он извлек бы из того что творилось в шахтах? "Я бы еще понял, зачем жители других стран могли такое устроить. Но тэлийцы?.."
У Оливера было сильное желание прервать речь мага и спросить, какую такую угрозу может какой-то там Некеоромант (или как их там) нескольким вооруженным мужчинам, двое из которых Рыцари-Драконы, а один - охотник на монстров. "Да зачем вообще столько? Если там и правда завелся какой-то жалкий колдун с магическими фокусами, то я бы и в одиночку показал ему, насколько бесполезны эти самые фокусы против тэлийских солдатов. Уж скорее меня побьет фея, чем колдун, который прячется в глубине Генгерских шахт..."
Между тем сэр Виллем окончил свои объяснения, после чего Руфус обратился к младшему брату:
– Ты не возражал бы сейчас кое-куда съездить? – Оливер недоуменно взглянул на него. – За подкреплением, - сразу же пояснил Руфус, хоть принцу было не совсем понятно, зачем им сейчас требуется подкрепление. - Я сейчас напишу письмо, где изложу то, с чем мы столкнулись, чтобы прибывшие знали, с чем им придётся иметь дело. Не волнуйся, ты не пропустишь ничего интересного.
Юноша недовольно взглянул на брата. "Ну зачем эти подкрепления? Мы уже потеряли столько времени... Мы бы раз сто успели истребить всех монстров, колдунов и прочую нечисть, которая могла завестись в горах..." В том, что он не пропустил бы ничего интересного, Оливер совершенно не сомневался. Ну не сталь бы Руфус его обманывать! Уж кому, а старшему брату принц мог доверится всегда. Но все-таки поездка за подкреплением означало бы, что как минимум до следующего дня в шахты он не сможет отправится. Значит, что бы там не было, до следующего дня у него будет время злодействовать. А ведь этому надо как можно скорее положить конец...
Но Оливер не стал спорить с братом. "Руфусу все же виднее..." Кивнув, он молча последовал за ним в сторожку, где брат принялся за написание письма. Недовольство юноши явно виднелось на его лице, так как двое стражников пару раз с любопытством взглянули на него.
– Вот, – закончив писать, Руфус протянул конверт Оливеру. Тот с недовольным выражением лица взял его и спрятал в карман. – Переночуешь там, а завтра вместе с отрядом назад. И обними родителей ещё и от меня, договорились.
"Значит в Кратас? Ну конечно, а куда же еще за подкреплением?"
- Отлично, - уже с большим энтузиазмом произнес в ответ парень. "Так хотя бы родителей повидаю." Отца и мать он уже не видел достаточно большое время для того, чтобы соскучится, а потому поездка в Кратас уже не казалась ему таким кошмаром, как пару минут назад. "Ну и ладно. Завтра вернусь и разберемся со всеми проблемами."
– Сэр Оливер. – негромко произнес Тачиро, который все это время стоял, прислонившись к дверному косяку. – Извиняюсь: если вы уезжаете, могу ли я вас кое о чём попросить? Не особо серьёзно, но это сугубо личное. - Оливер повернулся к империалу, обратив на него любопытный взгляд:
- Конечно можете. Я сделаю все, что в моих силах.