Егеря лишь на секунду остановились при виде шелки, угрожающей двум детишкам и девушке, оценивая свои возможности. Звериное копье с толстым, обмотанным кожей древком – страшное оружие в сильных руках. Тяжелое лезвие при попадании в горло или грудь рвало плоть и крушило кости с большой силой, а перекладина позволяла удерживать беснующегося зверя подальше. Наповал разило даже медведя, но удар следовало наносить или сбоку – в шею и сердце, или сверху – в шею и плечо. О том, что убийство зверя ставшего на дыбы копьем, упираемым в землю – обычная охотничья байка, Юрий знал и поэтому о том, чтобы «поймать» прыгнувшую шелку на копье, он и не думал. Удар наносится, пока зверь на земле. Карвай бросился вперед, обходя зверя сбоку, куда он мог нанести сокрушающий удар даже сквозь прочную чешуйчатую броню, не уступающую по прочности генгерской кольчуге.
«Зверь в чешуе, а я в пластинчатом доспехе, так что шансы равны. Пусть только боком станет и сразу в шею или под лапу бить следует». – Против таких крупных и опасных зверей егеря старались использовать «волчью стаю», когда группа охотников берет зверя в клещи, но не сходится с ним в смертельной схватке, а старается нанести максимум ран, после чего ослабленное потерей крови животное становиться легкой добычей. Поэтому Юр пристально следил за зверюгой, не отвлекаясь на происходящее. На него, копейщика, вся надежда. Убить шелку с помощью мечей можно только вспоров ей брюхо или порубив лапы.
А вот Шранга сложившаяся ситуация не тревожила особо. Похоже, он даже не испугался, хотя в десятке шагов от него стояла готовая к прыжку разъяренная шелка. Не прекращая неуместное балагурство, он спокойно вытащил изогнутый широкий кинжал, посмотрел на свои запястья и хмыкнул, ухватил оружие поудобнее и пригнулся, сразу напомнив Юру грозного кабана-секача.
Шелка рычала и била хвостом, медленно отходя к стене, а воины неспешно зажимали её в «тиски». Вот сейчас зверь захочет прыгнуть, прижмется к земле, и тут же получит прямо в сердце звериным копьем, после чего Юр сожмет древко и надавит со всей силы, упираясь в землю разведенными ногами и прижимая агонизирующего зверя рожном… Шелка не прыгнула. Она резко развернулась, стремительно рванулась по земле и забила шипастым хвостом, собираясь повалить противника с копьем и разорвать ему грудь и горло. Карвай уже ждал атаки, развернулся левым боком и нанес колющий удар сверху по «скользившему» хищнику. Острое лезвие вспороло плечо и лапу и ударило по камню мостовой. Шелка взвыла, а капитан дернул рогатину на себя и поднял оружие для второго удара, которым намеревался добить зверя. Удар хвоста застал Юра врасплох – следил он за лапами, и шип распорол бок куртки и вонзился в пластины доспеха. Толчок по левой стороне был сильным и капитан едва не упал на спину, но сумел сгруппироваться и упереться концом рогатины в землю и упасть на правое колено. Шелка издала рев, в котором Юру слышались победные нотки и царапнула когтистымилапами. Времени выхватить из-под нерасстегнутой куртки саблю или кинжал не оставалось, и воин сделал единственное, что могло его спасти – ухватил копье поперек туловища и с рыком сквозь сжатые зубы налег на него всем весом в тот момент, когда шелка нанесла удар. Рык зверя и крик человека сплелся почти одновременно, когда лезвие скользнуло по черепу пантеры, а когтистая лапа вспорола защищенное только курткой левое предплечье.
– Ргграхх! – проревел не разжимая зубов Карвай, напрягаясь из всех сил, упираясь ступнями и коленями в мостовую и наклонив голову, чтобы когти не попали по лицу. Боли он ещё не почувствовал – только к бицепсу словно раскаленный прут приложили. Страха тоже не почувствовал – только звериное желание выжить в этом яростном столкновении, когда хрипло дышащая и клацающая зубами морда рычащего хищника, который рвет куртку на его груди и скользит когтями по шлему. Ярость и всплеск адреналина придали сил Стражу границы, и он ударил по оскаленной морде толстым древком зверя. Шелка отпрыгнула и пригнулась, намереваясь нанести более сокрушающий удар.
– Ваххх! – абсолютно неожиданно для всех вырвался вперед коренастый и мощый Хальм Шранг, со всей силы метнувший схваченный с мостовой здоровый булыжник, который попал точно по уху чешуйчатому зверю. Ошеломленная шелка взвыла и замахала остроконечным хвостом, а Хальм ловко пригнулся и полоснул неожидавшего такой прыти от внешне грузного мужчины хищника по лапе и так же ловко отпрыгнул подальше.
– А…вас так, вы тут не лося режете. В нос бейте, в пасть. Брюхо у нее мягкое. Режем её как волчары, а…ма-ё. Джаддо! В лапы бей! Не в глаз! – кричал Хальм, исполняя вокруг желающей разорвать его хищницы «танец», с поразительной для его ширины ловкостью укорачиваясь и пригибаясь от ударов хвоста и лап, нанося изогнутым оружием быстрые и сильные секущие удары, держа хищницу на дистанции. Свободный от сокрушающей массы капитан вскочил не обращая внимания на боль в левой руке и правой ноге, и сделал выпад рогатиной. Тяжелое лезвие впилось в ребро шелки, разорвало чешуйчатую кожу и плоть и Юр всем весом налег на древко, стараясь вогнать наконечник до перекладины – рожна, но шелка завертелась и вырвалась. И тут же в её заднюю ляжку вонзилась до половины древка короткая стрела Джаддо.

После пары секунд ступора, Аскер начала оттаивать. Первостепенный шок и даже отчасти ужас и непонимание, зачем на охоту в городе притащили скалса, начали отступать. Во-первых, располагающие информацией о фауне континента прекрасно знают, что днем этот зверь почти слеп и вообще находится в сонном состоянии; во-вторых, он по жизни глух; а в-третьих, слава Лесу, это был не взрослый скалс, а скорее подросток – размерами он не очень выдавался, наверное был не больше лошади. Но все же, это был скалс, со всем из этого вытекающим. Подходить к этой твари близко – верная смерть, если ты перед этим как минимум не выпил противоядие, из-за дыхания этой твари, а уж что будет если ты замешкаешься и получишь удар лапой… лучше о таком вообще не думать. Пожалуй, с кем ни один воин не хотел бы повстречаться в своей жизни – это скалс. Если его яд попадет в тело, придется очень постараться, чтобы еще отыскать целителя, способного вывести эту дрянь из твоего тела до того, как ты протянешь ноги.
Тит сглотнула, ощутив предательскую слабость в ногах, после чего все же мотнула головой и взяла себя в руки – зверь приближался не так быстро, как показалось сперва, а потому у них еще было время.
Шэс обернулась, посмотреть как там дела у солдат и какое-то время наблюдала за стремительно разворачивающимися действиями. Крохотный отряд то терпел неудачи, то вырывался вперед к победе над шелкой, а потому можно было считать, что они и зверь были наравне. Одного солдата достаточно сильно ранили – Тит даже не успела выкрикнуть, чтобы предупредить его об ударе хвоста, как тот уже оставил приличный след на его теле. В воздухе уже пахло кровью и от этого начала болеть голова. Аскер быстро обернулась в сторону восточной улицы, а затем закричала солдатам:
- А поживее никак нельзя?! Если будете копаться еще дольше, станете обедом! – тут в ляжку шелке вонзилась стрела из арбалета. – Черт…
Ведомая каким-то животным инстинктом, Тит бросилась в животному, скорее прыгая вперед, чем просто переходя на бег, тем самым быстро покрывая расстояние. В ушах пульсировало, а все прочие звуки доносились приглушенно, словно из-под воды. Покрыв расстояние за пару секунд, некеор прыгнула на шелку, не успев до конца увернуться от хвоста, который задел левое предплечье, заставив покрепче сжать зубы, и изо всех вонзила оба кинжала шелке в шею. Та, закричав и изрыгнув кровь, словно все еще находясь в агонии от боли и приближающейся смерти, вздыбилась, враз оттолкнув всех и скинув Шэс на землю, после чего несколько раз взмахнула хвостом, встала на задние лапы и с диким воплем начала падать…
Аскер, больно ударившаяся головой при слишком резком и быстром падении, едва успела отскочить от того места, куда падало животное, но все же промедлила и шелка придавила своей тушей ноги. Вскрикнув, почти также как и раненая шелка, чувствуя как из глаз брызнули слезы, некеор попыталась вытащить ноги из-под шелки, уже кошачьим слухом улавливая приближающегося скалса. Если судить по ощущениями, ноги сломаны не были, но вот больно все равно было еще как, а шелка словно пригвоздила Тит к земле.
- Проклятье…

– Открылась! – крикнул Карвай и послал мысленную благодарность отважной девушке, истинно по-кошачьи прыгнувшей на шелку и всадившей тот два кинжала в шею. Юр не был уверен, что два тонких лезвия убьют наповал зверя, но пантера в ярости встала на дыбы, обнажив незащищенное брюхо. Юр, не обращая внимание на резкий приступ боли в горле, резко, с шипением выдохнул, бросился вперед и со всей силы ударил пантере в грудь, не забыв правильно упереться ногами. Наконечник с противным хрустом разрываемой плоти, а егерь толчками загонял рогатину в грудь падающей хищнице. Юр только понадеялся, что отброшенная Шэс успеет отползти…
Пантера лупила лапами по древку, но возбужденный схваткой Юр прочно держал древко, упираясь и налегая всем весом тяжелого, одетого в пластинчатый доспех, тела. Пот лился по лицу ручьями, на грудь словно положили каменную глыбу, а застрявшие в промежутки между брусчаткой ступни онемели, но Юр со скривленным лицом и жестоким оскалом не выпускал шелку, удерживая агонизирующего зверя перекладиной ниже наконечника. Извивающийся хвост ударил по голени, Юр упал на одно колено, но подбежавший Шранг рванул капитана на себя, оттолкнув его от шелки, не давая той в агонии полоснуть лапами или хвостом.
– Ааа, е-ма, так тебя, на…! Какого копье не выпустил? Смерти хочешь? – повалив Карвая на землю, сержант подскочил к поверженному зверю и вырвал копье из раны. Ухнув, Шранг занес рогатину над головой и вогнал длинное лезвие прямо в голову и замер на месте, уставившись за тушу пантеры.
– Ох, е-ма…! Тварь на девчонку упала! – и отбросив копье, ухватил шелку за задние лапы и потянул на себя.
Карвай вскочил и подбежал к мертвой твари. Ему было стыдно себе признаться, но когда пантера показала брюхо, он сосредоточился только на твари, понадеявшись, что некеора оттащат или она отползет. Упавшая пантера придавила сероглазой – теперь Юр мог разглядеть лицо – смуглой девушке ноги, и Шэс от боли сжимала челюсти, а темная кожа у глаз повлажнела. Юр оббежал мертвую пантеру, подошел к придавленной вцепился пальцами в пластины спине шелки, посетовав, что так и не успел надеть перчатки, а правой рукой выхватил кинжал и вогнал его между пластин в спину и потянул на себя с сопением, задрав голову и сжав зубы. Края пластин больно впились в пальцы, но кинжал прочно засел в горизонтальном положении, а прочная тэлийская сталь прекрасно сыграла роль рычага.
– Ползи! Мы сейчас вытащим. – Прохрипел Юр, у которого от напряжения свело шею, а на лбу вздулись жилы.
– Капитан! Там скалс! – раздался голос подбежавшего с уже заряженным арбалетом Джаддо, прицелившегося за спину Юра. – Быстрее!
Скалс! Тварь ядовитая. Помоги мне Святая. – С хрипением Юр, не обращая внимания на боль, дернул на себя ещё раз, и туша шелки совместными усилиями капитана и сержанта постепенно сползала с придавленных ног «самки».

Зверюга оказалась слишком живучей – потребовалось, по крайней мере, около полудюжины более-менее удачных ударов от каждого, чтобы её хвост перестал наконец угрожающе метаться из стороны в сторону. Да ещё отчаянная и девчонка-некеор, не щадя ни себя, ни пантеру, бросилась на неё всего лишь с двумя кинжалами.
Естественно, её атака увенчалась успехом. Успехом, который помог добить животное остальным.
Естественно, что у каждого успеха имелась своя цена.
Однако, пока туша шелки не будет отодвинута в сторону, невозможно узнать, насколько сильно пострадала храбрая девушка. По выражению её лица было заметно, насколько ей больно. «Кто знает, не повреждены ли у неё ноги?» – обеспокоено подумал он, присоединяясь к передвигавшим тушу зверя Карваю и Шрангу, тем самым несколько ускорив дело.
Когда шелка была отодвинута в сторону, он наконец-то позволил себе обратить внимание на встревоженные крики Джаддо, призывающего куда-то посмотреть и наконец-то, черт их возьми, отреагировать. Да, похоже, это действительно был скалс, слава Единому, вялый в это время суток, однако же времени оставалось только-только, чтобы успеть отреагировать. Не унывающий Шранг, однако же, даже и тут ухитрился пробормотать что-то вроде: «Пожалуйте ручку, мадмуазель...», первым бросаясь к некеор и помогая подняться ей на ноги, Джаддо нетерпеливо махнул рукой, призывая всех: «Быстрей, быстрее...» – и солдаты, помогая друг другу и подхватив оружие, бросились к ограждению.
В суматохе он не додумался посмотреть, как отреагировала некеор на непрошенную помощь Шранга.

Было чертовски больно, но хоть сейчас солдаты отреагировали быстрее и поспешили на помощь – туша шелки начала медленно приподниматься, снижая давление на несчастные ноги и позволяя при должном старании вытащить их из-под себя. Царапая когтями мостовую и поднатужившись, Тит все-таки удалось выползти из-под животного и даже отползти чуть в сторону. Сев, выпрямив ноги, некеор быстро ощупала их, стараясь не закусывать губу от боли в левом предплечье, которому за последние несколько дней слишком уж досталось. Убедившись, что ноги все же не поломаны и целы, разве что ушибы имеются, а лодыжка правой ноги очень уж болит, Аскер обратила-таки внимание на предплечье. Несчастная рубашка была разодрана в клочья на месте ранения и весь рукав пропитался винного цвета кровью, стекающей по руке и капающей с локтя. Почему-то сейчас было жаль только рубашку – и так одежды после поезда почти не осталось, а тут еще и последнюю хотят забрать!
– Капитан! Там скалс! Быстрее! – раздался крик, напомнив Тит о более важной вещи. Чертыхаясь себе под нос, юная Шэс поднялась на ноги, чуть поморщившись от боли во все той же правой лодыжке и стараясь не обращать на нее внимания, чуть хромая, поспешила к морде шелки. Нужно было вернуть свое оружие.
«Черта с два, я не собираюсь возвращаться в Купол. Это ваша Охота, сами со своими проблемами и разбирайтесь. Не можете поддерживать порядок на территории – ваши проблемы. Мне еще сегодня на работу!»
Выдернув из шеи животного сперва один, а затем второй кинжал, Аскер быстро вытерла их о тушу мертвого животного, бросив немного хмурый взгляд в котором явно не было злости на морду шелки, после чего быстро обернулась, услышав знакомый рев. Скалс-таки добрался до площади и учуял своим острым обонянием кровь. Оставалось лишь надеяться, что тэлийские солдаты достаточно опытные, чтобы справиться с этим зверем, раз уж было решено выпустить его на турнире.
- Думаю, дальше вы и без меня отлично справитесь, - повернувшись к солдату, что приподнял шелку на «рычаге», сказала Аскер, убирая кинжалы в ножны, мысленно поставив пунктик, что надо будет привести их потом в порядок. Ноги же уже начали шагать в сторону западного ограждения, от греха подальше.
«Я не подписывалась на такие приключения».

Вот тебе и нудный день патрулирования. А как все хорошо было. – Морщась от боли в предплечье, Юр выдернул кинжал из трупа зверя и поручил некеора заботам Шранга, а сам направился к брошенному копью и подобрал его, после чего окинул себя быстрым взглядом. Шелка разорвала казенную куртку на груди, но доспех выдержал, а вот раны от когтей на предплечье вызывали больше беспокойства. Кровь уже пропитала ткань жилета-поддоспешника и места разрезов на куртке, но рука вполне боеспособна, если не считать сильного чувства дискомфорта и жжения на бицепсе. И ещё почему-то тянуло правую ступню, поэтому вес приходилось перемещать на левую ногу. Опираясь на копьё и выхватив платки из кармана, Юрий запихнул их в кровящие разрезы на куртке, морщась и тихо говоря:
– Стоило захватить из дома бинтов и мази. В любом случае мобильные медпункты возле ограждений имеются, так что первую помощь окажут. Шкура паленая! Родители же узнают! Придется в госпиталь пойти, а раны зашивать нужно и обработать. Купол здравствуй, блин горелый. – Импровизированные бинты были быстро засунуты в разрезы и прислонены к ранам. Болезненые ощущения от руки и ступни Юр пока мужественно игнорировал, сосредоточившись только на выполнении задачи. Странно, но его больше пугал не приближавшийся скалс, от которого он в случае чего не сможет быстро скрыться – ступня пока только ныла, но было ясно, что рекорды бега с ней не поставишь. Юр больше всего боялся, что о происшествии узнают родители и члены рода, и тогда его точно заставят написать заявление о переводе, а уж волнений будет море.
Матери нельзя нервничать. Ни в коем случае, – подумал Карвай, провожая взглядом ободрившую его некеор, которая благоразумно решила убраться подальше, что Юр счел разумным.
– Справимся. – Ответил Юр, сжав древко копья и направив острие в сторону скалса.

Они рассредоточились, стараясь убраться подальше от туши шелки: раз уж скалс чуял кровь, не стоило маячить рядом с такой приманкой. Каждый достал из кармана кусок материи, служащий неизвестно для какой цели, вероятнее всего, в качестве перевязочного материала, и присобачил его на лицо, как маску – разумная мера, если учесть отсутствие микстуры, и способная оказаться действенной, если не дышать слишком глубоко.
– Вот, лорд, возьмите, – Джаддо вытащил двое и протянул Руфусу запасной, – закрепите его, как у меня.
– Спасибо, – он успел отметить, что платок был чистым и закрепил его, как было показано. Впрочем, даже если бы и не это – всё равно выхода не было.
Джаддо отступил на шаг назад, скорее всего, выбирая для себя удобную позицию – и пропал из виду.

Они как раз чуть было не опоздали – скалс уже направлялся к туше.
Наверное, это им помогло – не будь её, скалс давно бы уже обратил внимание на другую добычу.
Пропустив зверя, принц сделал выпад и ударил его мечом в бок, постаравшись воткнуть его как можно глубже – бока у скалса ещё оставались уязвимыми, в отличие от спины. То же самое сделал, подпрыгнув к другому боку, и Шранг, а секундой позже в его заднюю ногу вонзилось копьё Карвая. Скалс всё ещё топал по инерции к туше, увлекая их за собой. Джаддо и Феннел пустили из арбалетов по «болту»: первый находился возле лестницы, готовый взобраться вверх, если скалс бросится в его сторону, второй – из-за ограждения. Мечник Корринг, передавший патрулирование случайно оказавшейся поблизости группе настоящих стражников, сейчас с удивлением, разинув рты, наблюдавших за поединком, уже перелезал через ограду. Кто-то из стражников поддержал их криками «Э-ге-гей!», но присоединяться не спешил – только этого им не хватало.
По боку скалса пробежала дрожь, он почувствовал нападение и мотнул своим толстым, сплюснутым по бокам хвостом, стремясь сбить с ног нападавших – Руфус едва-едва успел подхватить меч и отскочить, но всё равно успел пребольно получить хвостом по плечу.
Скалс разворачивался, пытаясь понять, кто посмел атаковать его, и с какой стороны нужно было ожидать опасности.
Всё это, начиная атаку их отряда и кончая ответным ударом хвостом, едва ли заняло больше одной минуты.

С перекрестка Тит поспешила убраться и очень вовремя – за спиной уже было слышно как солдаты начали предпринимать попытки избавить мир от еще одного скалса. Добравшись до западного ограждения и почти без труда (так как правая лодыжка все-таки изрядно ныла) перепрыгнув через него, некеор даже как-то облегченно вздохнула, через плечо глянув на происходящее на площади. Даже не смотря на то, что кое-кто из солдат был ранен, да и похоже они все там не очень хорошо владели ситуацией так как двигались не слишком уверенно, словно не ожидали, что может произойти нечто подобное, помогать им Аскер не стала бы. Пусть считают, что ее там даже рядом не было. Уж тем более, она не обязана им помогать и если смотреть еще проще – она гражданский, даже не военный, по крайней мере официально. Она гид и охотник, а не бравый солдат или рыцарь, готовый грудью защищать кого-то вроде них. Что она смогла – она сделала и то только потому, что изначально проблемы были у той глупой детворы, которая вылезла наружу. Она им помогла, да, но все остальное было вне ее компетенции, так сказать. Те солдаты за это деньги получают, в конце концов, а если ей что-то сломают или оторвут – всем на это будет наплевать. Так с какого она должна стараться ради них?.. Только не в этой ситуации. Тем более если уж на товарищей даже другим солдатам, наплевать – пока Аскер стояла, к ограждению подбежали другие стражники, но вот вместо того чтобы помочь, лишь бросили веселый боевой клич.
Тит хмыкнула. Люди. Будь сейчас эта ситуация в лесу, соплеменники-некеоры бросились бы помогать остальным завалить скалса и не стояли бы в стороне. Это было одним из сильнейших различий их народов – люди были слишком корыстными и трусливыми. В них не было такого желания помочь ближнему, им дешевле было смотреть как кто-то погибает, нежели помочь ему, только потому, что это было не выгодно по каким-либо причинам. Но что взять с людей, их слишком много, и не всем есть до друг друга дело. Тут до Аскер долетел отзвук топающих по мостовой каблуков, причем даже не пары, словно в ее сторону направлялось сразу несколько терранцев, возможно, трое или четверо. Девушка успела лишь отойти от ограды, чтобы заглянуть за угол дома, в небольшой переулок, как из него выскочила женщина, достаточно прилично одетая, явно из неплохой семьи, а за ней двое детей, если судить по одежде – тех самых, что вылезли на территорию охоты. Завидев Аскер, женщина поспешила к ней, таща за собой ребятишек и на ходу обращаясь к некеор:
- Ох, как нехорошо, как нехорошо! – остановившись перед Шэс, она оглядела раненное предплечье, совсем не смущаясь от немного растерянного и неловкого взгляда девушки. – Деточка! Что же вы так неосторожно!..
- А вы кто? – бровь вопросительно приподнялась.
- Ох, простите мне мои манеры. Я просто так взволнована, вы ведь помогли моим детям! Боюсь представить, что случилось бы, если бы не вы…
- А… так это ваши дети, - некеор нахмурилась глядя на женщину. – Внимательнее надо за ними следить, если не хотите таких проблем.
- Да они же шустрые такие, едва отвернулась, а они из дому – вон! – женщина сурово покосилась на ребятню, а затем вновь подняла взгляд на Шэс, попутно выискивая рукой что-то в складках платья. – Но все же не за тем сюда спешила… вот, возьмите в качества благодарности!
- Что это?.. – серые глаза опустились к небольшому мешочку в руках дамы. – Деньги? Нет, я не возьму.
- Но как же, вы ведь помогли…
- Слушайте, уберите деньги, я не собираюсь их брать.
- Но ведь..! Никто не помог бы, но вы помогли, потому мои дети сейчас со мной, - едва ли не со слезами на глазах, видимо уже не в первый раз за последние полчаса, сказала женщина. – Это так важно для меня! А вы помогли и поранились…
- Я поранилась уже после этого, - отводя взгляд, хмуро и как-то даже немного смущенно пробубнила Тит. Ей не нравилось, что ей предлагают какую-то награду только за то, что она сделала что-то, что на ее месте сделал бы каждый уважающий себя терранец.
- Но ведь вам нужны деньги на лечение? Лекарства сейчас дорого стоят… и одежда испортилась. Пожалуйста, возьмите, я вас очень прошу! Мне так будет легче…
«Ага, теперь понятно. Ты предлагаешь только потому, что тебе так будет легче, а не просто потому, что это могло бы быть правильным для кого-то. Люди… думаете только о себе, честное слово», - промелькнуло в голове Тит, но тут мальчик сказал:
- Вы так здорово с крыши спрыгнули! Я видел!
- Между прочим, тетя из-за тебя поцарапалась! – одернула его за руку мать и подняла взгляд на некеор. – Лучше извинись! И ты, Жоржетта!
- Извините, - почти хором сказали мальчик и девочка, виновато потупив глаза.
- Не будете больше уходить из дома без разрешения? – легко улыбнувшись, мягко спросила у них Аскер.
- Не будем, честно! А то мама сказала, что мы больше не получим сладкое…
- Вот как, - слегка закатив глаза, снисходительно протянула девушка.
- Так вы возьмете?..
Вздохнув, Шэс кивнула и приняла у женщины мешочек с деньгами. Все-таки, она ее почти уговорила. Деньги же она решила взять не только по причине, что лечение и правда надо как-то оплатить, но и потому, что женщина наверняка не отстала бы от нее. А сама Шэс может расценить это как работу, за которую теперь получила выручку. В конце концов, в последнее время ей не везло, а сейчас впервые случилось что-то хорошее, так зачем это отвергать?.. Тем более, деньги ей были и правда нужны.
- И слушайтесь родителей… ладно? - напоследок сказала некеор детям, дав мальчику легкий щелбан.
- Хорошо-о-о!
Поймав еще раз на себе благодарный взгляд женщины, Аскер проводила небольшую семью взглядом, задумавшись о чем-то своем, немного хмуро глядя им вслед, но все же улыбаясь уголками губ, как будто эти трое напомнили ей о чем-то хорошем, но грустном. Покачав головой и еще раз глянув на происходящее на площади, некеор решила что пора возвращаться в таверну, хотя она уже прекрасно понимала, что работать сегодня не будет – Шерман точно не доверит ей носить подносы одной рукой, наивно полагая, что рана на предплечье делает из Шэс неработоспособную служанку…

==> Западный и Центральный районы, таверна "Лоснящийся зад".

Теперь скалс был уже более осторожен, он старался повернуться мордой одновременно ко всем окружающим его солдатам, делал резкие выпады-пробежки до нескольких метров длиной, вынуждая отскакивать в сторону – несколько атак захлебнулись таким образом, вместо глубоких ран оставляя неглубокие порезы, но продлить атаку никто не решался – ясно же, что такую смертоносную махину, как скалс, ещё одной дополнительной раной не убьёшь, а вот он сумеет причинить в ответ гораздо большие неприятности, так что даже никакой хирург помочь не сумеет.
Однако всё же инстинкт подсказывал, что бросить дело на самотёк и понадеяться, что в ближайшие часы, рано или поздно, скалс всё равно истечёт кровью из-за полученных ран, было нельзя: во-первых, кто знает, сколько бед способна натворить в городе взбешенная и разъяренная махина, даже если и удастся запереть её ограждениями на этом перекрёстке, во-вторых, не факт, что ограждения выдержат – кто знает, может быть, сейчас они целы только потому, что скалс не занялся ими всерьёз, в-третьих, с такими животными никогда нельзя ни в чём быть уверенным – может быть, он всё ещё в состоянии оправиться от ран. Не говоря уже о том, на какие безумства способна подвигнуть горожан ревущая под окном зверюга.
Так что выход напрашивается сейчас один: оставаться со скалсом до самой его кончины и постараться... хм-м-м... ускорить эту кончину всеми имеющимися в распоряжении средствами...
Повезло ещё, что во время первой атаки, когда преимущество внезапности находилось на их стороне, удалось значительно повредить его заднюю лапу: это несколько замедлило скорость, да и разворот в одну из сторон давался ему теперь в несколько раз медленнее, чем в другую. Однако хвост у него мотался во все стороны, как и прежде, угрожая сбить нападавших с ног и пустить их на растерзание своими зубами и ногами.
Джаддо стрелял медленно, каждый раз тщательно прицеливаясь, Феннел, у которого теперь проблемы с боезапасами не было – подошедшие стражники охотно поделились с ним своим казенным имуществом, лишь бы самим не предпринимать ничего рискованного, и теперь делали вид, что заняты необычайно серьёзным и важным делом: уговаривают толпу расходиться и не находить себе проблем на одно важное место, хотя назвать толпой оставшуюся кучку зевак, не убоявшихся вблизи поглазеть на скалса, можно было только с очень большой натяжкой. Цимбал – «Ах, чёрт, я же совсем забыл про коня!» – стоял у ограждения и встревоженно бил копытом. Оказавшись возле него по другую сторону ограждения, Руфус непререкаемым тоном скомандовал:
– Стой!
Упрямая зверюга бить копытом не перестала, только несколько замедлила свои движения – но теперь он чувствовал уверенность, что коняга никуда не уйдёт и не ввяжется ещё в одно какое-нибудь происшествие.
А между тем дело с трудом, но двигалось, и свежие силы, в лице своевременно пришедшего на помощь Корринга, пусть и не сильно покачнули чашу весов в их сторону, однако всё же несколько сбили скалса с толку в определении того, кто же является самым опасным из нападавших, и, получив болезненный удар мечом в бок – рядом с уже несколько выведенной из строя копьём ногой – он сконцентрировал всё внимание на Корринге, благодаря чему, после достаточно долгого маневрирования, во время которого копейщику, вынужденному из-за повреждения ноги держаться несколько позади всех остальных, удалось всадить копьё в другой бок, Руфусу удалось ткнуть мечом под переднюю ногу – неизвестно только, удалось ли задеть сухожилие, потому что шлем столкнулся с хвостом и, описав в воздухе красивую и математически правильную параболу, во время выполнения которой уже в который раз был несправедливо обруган безобидный и несчастный пушистый грызун, приземлился в нескольких метрах от места схватки, так что появилась новая забота, связанная с его возвращением обратно на голову, в которую тут же начала лезть традиционная, широко распространённая и не менее дурацкая мысль о недостатке, благодаря которому удаётся обойтись без сотрясения. Вслед за тем Шранг, загнанный несколькими минутами раньше на ограждение и повисший там подобно облаченной в костюм стражника большой обезьяне, с диким выкриком отчаянно прыгнул на скалса сверху и, уцепившись одной рукой за своеобразный костяной воротник вокруг шеи скалса – щит он уже где-то потерял – попытался дотянуться другой рукой с изогнутым кинжалом до того места, где уже кончается костяное покрытие и начинается незащищённый бок (а точнее, защищённый одной лишь толстой шкурой). Укол – нет, неудача! – скалс пытается его сбросить и Шранг кубарем летит в сторону, пока разворачивается скалс, поднимается на ноги, живой, относительно целый – раз уж сумел подняться на ноги, но довольно помятый, и даже успевает вскарабкаться обратно на ограждение, прежде чем в этой же точке оказывается зверюга, немногочисленные зрители, благоразумно держащиеся подальше от ограждения, подбадривают его выкриками и свистом, и в этой суматохе оказавшийся поблизости Корринг, подбираясь, чтобы атаковать занятого Шрангом скалса, говорит Руфусу:
– Лорд, стражники говорят, что егеря должны скоро подойти, но у них тоже возникла какая-то проблема. Как вы думаете, мы сумеем продержаться до их прихода?
– Должны, – хрипло и односложно отвечает принц, надевая приобретший вмятину шлем: если не продержатся, какая им тогда, раскины уши, к черту, разница?!
Джаддо, уже расстрелявший все свои стрелы – благодаря их совместным усилиям с Феннелом бока скалса стали похожи на подушечки для иголок и ещё несколько стрел валялись на земле, но, похоже, из-за толщины кожи эти раны не причиняли скалсу особого вреда – стоя высоко над землей на лестнице, уже стучался в ближайшее к нему на втором этаже окно с просьбой дать ему «чаво-нибудь такое длинное, металлическое и острое, буде в доме найдётся такая вещь...»
Корринг переглядывается с Феннелом, тот отрицательно качает головой и достает из колчана следующую стрелу. И тогда Корринг коротко кивает ему и, с неистовством защищающей свое дупло раски, бросается и ударяет скалса мечом в бок. Тот дергается и одним ударом лапы приводит щит в негодное состояние. Но, оседает и, спотыкнувшись – начинают подгибаться лапы – неуклюже заваливается на бок, когда Карвай, изловчившись, всаживает ему с другого боку в самый низ шеи копьё – аккурат под самый «воротник». Из ран хлещет черная кровь – или, может быть, это просто в сумерках она кажется такой черной?
Но даже, почти смертельно раненый – слово «почти» перестанет терзать слух, когда скалс перестанет, наконец, представлять собой ходячую угрозу всему живому – со всех сторон окруженный вооруженными людьми, скалс всё ещё остается опасным противником и, разворачиваясь, в тщетном усилии подняться, своим последним мощным ударом хвостом сбивает капитана с ног. Спустившийся с ограды Шранг тут же захватывает копьё – и держит, держит... в то время как остальные – в том числе и Руфус – пытаются ему немного... подсократить агонию... но шанса нанести последний, заключительный «удар милосердия» всё никак и никак не представляется. Шранг кричит: «Навались!», лапа скалса задевает его по предплечью – к счастью, не слишком сильно, но всё равно он вынужден уступить копьё расстрелявшему к этому моменту все стрелы и только-только перелезшему через ограждение Феннелу, и, отойдя в сторонку, перетягивает руку стянутым с лица платком.
Наконец совместными усилиями скалс перестаёт биться, а спустившийся с пустыми руками (и со ставшим уже бесполезным в отсутствие стрел арбалетом за плечами) Джаддо – ну какое, раскин хвост, в доме может быть оружие, когда все, кто умеет держать его в руках, находятся на турнире? – оттащивший капитана в сторону и успевший уже произвести быстрый осмотр, выносит свой вердикт: «всё нормально, легкая контузия». Со стороны доносится гулкий треск разбираемых оград, Руфус смотрит в сторону – «О, наконец-то и настоящие стражники зашевелились...» Джаддо, Феннел и Шранг – последний, в силу своего ранения, лишь частично, советами – начинают бурную кампанию по добыванию средств передвижения и продаже туш обоих животных тому, кого может заинтересовать такой товар.
Повозку наконец они находят – недочиненную, с разобранным верхом, – и то только потому, что возница, приземистый усач средних лет, начинающий лысеть, с красным носом, выигравший на сегодняшних ставках, по своим меркам, солидный куш, и, отмечая это немаловажное для себя событие, дошедший уже почти до кондиции, после недолгих уговоров соглашается одолжить им на несколько часов эту неспособную даже защитить от возможного дождя развалюху под честное слово – «но токо не лошадь, Бэтси я берегу как зеницу... ик... ока...» Впрочем, наличие лошади – Бэтти, Бэтси, или... как там кличут эту непарнокопытную подружку возницы? – и не важно: повозку потащит четвероногий «боевой товарищ» – независимо от того, нравится ли ему такая перспектива или не нравится, даже если он косит на повозку сердито взглядом, недовольно фыркает и, закусив удила, раздражённо прядёт ушами. Решено!

Восточный район. Ближе к Куполу.

И, наконец, усадив или уложив на повозку всех – в первую очередь раненых: Шранга с Карваем – они трогаются в путь, и по пути Шранг и Джаддо вполголоса ругаются из-за того, что, похоже, они несколько продешевили с продажей туш – но, с другой стороны, не везти же их за собой в поисках более выгодного предложения. Шранг ворчит, что деньги им сейчас ой как нужны, особенно когда придётся потратиться на лекарства... хотя, возможно, такие мелочи жизни некоторым везунчикам не понять – намекая на почти не пострадавшего Джаддо – однако большей частью лишь от желания выговориться: его тоже не радует перспектива находиться по соседству с огромными когтями, в трясущейся повозке – и ещё неизвестно, выдержит ли она, не развалится ли на середине дороги?..
Так что «не везёт с продажей» – это ещё полбеды, могло бы не повезти и больше...

==> Вход в Купол

Восточные улицы. Место «отлова» повозки, рядом с произошедшим сражением.

Судя по психологическим ощущениям, обратный путь занял в два раза меньше времени. Возможно, что такого быть не должно – только как быть с субъективным ощущением времени, когда оно то растягивается на неоправданно долгий срок, когда тревога и беспокойство переполняют мысли и необходимо как можно скорее добраться до места, то сжимается до краткого, весьма непродолжительного отрезка, который легко преодолевается, за неспешным, спокойным и необременительным разговором обо всяких пустяках. Если его спутники и заподозрили, что он вовсе не тот «простой дракон», за которого себя выдаёт, то ничем этого не показали, за что он был очень благодарен: после объяснения с Шаилеей совершенно не хотелось говорить на личные темы.
Оставив повозку приблизительно на том же месте, и выпрягши из неё коня, весь вид которого выражал: «Господи, неужели наконец-то закончилась вся эта идиотская затея?», они постепенно разошлись – без излишнего сентиментализма, не договариваясь о следующей встрече. Возможно, они столкнутся, когда будут навещать раненых... а если нет – ну что ж, не судьба... Не судьба, а служба, как это более принято у военных...

Восточные улицы. Ближе к дому.

На меняющемся (из-за облаков) тёмно-сине-фиолетовым, а местами и голубоватом небе разным цветом сияли две луны, своеобычно придавая городскому пейзажу фантастические очертания. Цимбал передвигался неспешной рысью... а рядом с ними, по обеим стороны от них, их сопровождали три общие тени: цветная и самая блеклая – от обеих терранских лун – оставались неизменными, ну а третья, самая яркая – от фонарей, постоянно меняла своё направление, описывая вокруг них незаконченные круги – как будто не в силах выбрать, на каком из кругов следует остановиться...
Вопреки предупреждению Карвая, «болванов», слава Единому, не попадалось – это было и хорошо, потому что сейчас он вовсе и не искал драки... однако меч держал на виду, на всякий случай, мало ли что...

==> Дом принца Руфуса