Зелено-голубые глаза девушки с восхищением и теплотой смотрели на знакомые картины в светлых и темных рамах, на все такой же белоснежный гобелен на стене, на те большие вазы с цветами что стояли возле стен. Столько лет просто с тех пор, как принцесса последний раз здесь была, столько воспоминаний проносилось перед глазами. И даже не смотря на то, что не все они были хорошими, радость от того, что она вновь стоит в до боли родных и знакомых коридорах заставляла сердце биться так, словно оно вот-вот выпрыгнет наружу.
- И почти ничего не изменилось, - произнесла Файнару и улыбнулась. Прошло восемь лет с тех пор, как она в последний раз видела родную столицу, с ее светлыми улицами, домами, магазинчиками. И столько же с момента когда она в последний раз была здесь, во дворце. За все восемь лет он почти не изменился. А может быть и вовсе не изменился. Раньше, когда она была совсем маленькой, ей все здесь казалось большим и сказочным, теперь же вещи наоборот казались обычными, но вместе с тем сохранили то волшебство, которыми обладали. Они сохранили ее воспоминания. Вспоминая, как она бегала по этим коридорам от фрейлин, слушая за спиной их крики и просьбы остановиться, губы сами собой складывались в улыбке. Даже казалось, словно прошло всего несколько дней, а не много лет. Как если бы она прошла здесь ребенком, а вышла уже взрослой. Даже долгий путь сюда, который ее довольно вымотал уже отошел на задний план, а усталость словно испарилась, едва она ступила на улицы родного города. Знание того, что теперь она взрослая и самостоятельная, что ее больше никто не будет опекать и она сможет свободно бывать там где захочет делали жизнь похожей на сказку. Девушка задавалась вопросом, а многие ли из тех, кто когда-то работал во дворце до сих пор здесь работали? Лишь представив себе маменькиных фрейлин завидевших ее, уже совсем не маленькую и глупую принцессу, и начавших что-то бормотать себе под нос, принцесса довольно усмехнулась. Выставив перед правую руку с растопыренными пальцами, а левую сжав в кулак и махая ей перед лицом, она заговорила:
- Покайтесь, о вы, чей разум был все это время затуманен! Покайтесь, и быть может на вас снизойдет благодать божья. И тогда увидите вы лицо Матери, что приведет вас к Раю, двери которого вы узрите в самый последний момент. И да вознесут вас крылья веры, любви и надежды на небеса, где вы сольетесь воедино с Матерью всего живого, где будете вечно находиться в ее бережных объятьях!
Да, определенно, этот текст стоил того, чтобы его выучить, - мысленно хихикнула принцесса. - И почему у меня никогда не получалось говорить точно также, когда нужно было это делать на молитвах?
- Но те, кто не признает своих грехов, не пожелает очиститься от скверны наполняющей их, да будут те вечно гореть в пламени своих же грехов! И не будет им более дороги в Рай, и не увидят они Святую Мать, и познает же их род горе вызванное их грехами! И не будет детям их, и детям их детей дороги в священные покои, и будут они искупать свои грехи на протяжении столетий, пока кровь их не очистится от неверности! - Курадо замолчала, и приложила указательный палец к губам. - Никогда мне не нравилась эта часть... - она вздохнула и развела руки в стороны. - Но что поделать, на горох вставать уж точно похуже будет. Хотя, кто бы только посмел такое сделать с принцессой...
Хитро засмеявшись, девушка положила пальцы на небольшой крестик, что висел на серебряной цепочке на шее. Как и ве Алийские Девы она получила его через год после пребывания в Соборе. Это был символ ее первого настоящего достижения в жизни, которого она добилась сама. Знание этого весьма поднимали настроение. Ладно, где там эта Милдрет!? - решительно не то выдохнув, не то рыкнув, подумала принцесса и обязательно бы закатала рукава, если бы они были. Но так как одета она была в светло-кремовое платье с тонкими лямками, и в серый алийских плащ до пояса, сделать этого она не имела возможности. А потому просто сжала кулаки и быстро двинулась дальше по коридору. Принцесса хотела сделать королеве сюрприз появившись без официального извещения, ведь она выехала во дворец на три дня раньше, чем собиралась, и именно по этой причине. Но помимо встречи с матерью, больше всего хотелось посмотреть на лица тех женщин, которые когда-то постоянно запрещали ей что-либо тем самым лишая ребенка маленьких радостей. Конечно же, одной из этих женщин, и самой противной на памяти Курадо, была Милдрет - высокая (как тогда казалось юной принцессе) женщина с рыжими волосами, узкими глазами и жирной родинкой над губой с левой стороны лица, которую многие почему-то считали очень красивой. Сама же принцесса всегда хотела чем-нибудь ткнуть в эту самую родинку, лучше всего - белой краской, чтобы ее не было видно... Вышагивая по коридору, хотя многие бы сказали "пролетая", принцесса в предвкушении ожидаемой встречи едва сдерживалась, чтобы восторженно не восклицать на весь коридор.

Принцесса неслась по коридорам словно лань, при этом еще успевая пританцовывать на полном ходу. Самое интересное, что длинное платье этому помехой совсем не было. Девушка просто подхватила юбки и подняла их почти до колена, чтобы не дай Святая мать не растянуться на по полу на животе. Предстать перед королевой в первый раз за восемь лет в грязной или же порванном платье почему-то совершенно не хотелось. А потому, Курадо хоть и старалась проходить через коридоры быстро, но и под ноги смотреть не забывала. За все это время, что она провела в Соборе с его каменным полом, она уже успела забыть те гладкие и скользкие полы, что были во дворце. И хоть на них и положили ковры, от этого становилось только хуже, потому как не все из них спокойно лежали на полу - на одном принцесса даже подскользнулась, от чего тот собрался в "гармошку". Быстро поправив коврик, она двинулась дальше, на углу едва не задев большую напольную вазу. Когда красивейшее изделие с золотыми узорами едва не разбилось, Файнару все же решила сбавить обороты. В конце концов, она ведь никуда не опаздывает. По идее у нее еще три дня есть! Конечно, столько времени шататься по дворцу, скрываясь от его жителей она не собиралась, но вот дойти до королевы, будучи никем не замеченной было бы неплохо. Конечно, у ворот ее видела и стража, да и пара стражей гуляющих по территории дворца на нее глянули... Но кому было знать, что это именно она - сфирийская принцесса? Ее не было в столице почти десять лет и за это время она уже успела здорово измениться, хоть кое-какие черты лица и можно было узнать. Но среди стражей были и практически ее ровесники, по всей видимости недавно вышедшие из армии. Они-то ее уж точно знать не могли. А потому девушка и представилась простой Алийской Девой, прибывшей на служение. Как все-таки это было удобно!
Пролетая по коридору и в очередной раз сворачивая за угол, принцесса едва успела заскочить обратно - за углом кто-то стоял. Точнее не кто-то, а какая-то женщина. И стояла она там не просто так - держала в руках что-то, по всей видимости какие-то не то письма, не то важные бумаги. Высунувшись из-за угла, Курадо присмотрелась к женщине. Почему-то, осанка незнакомки казалась ей очень знакомой, но женщина была точно не Милдрет. А из всех фрейлин лучше всего она помнила именно ее. Как самую вредную.
Самое время проверить свои навыки, - в предвкушении подумала принцесса. Но ее планам не суждено было сбыться - женщина скрылась в комнате, напротив двери в которую стояла. Принцесса попыталась вспомнить, что находится в этой комнате, но не смогла. - Ну и ладно, так даже лучше.
Свернув в коридор, она тихо подошла к двери, за которой и скрылась женщина, и прислушалась. Ничего кроме шороха бумаги из комнаты не доносилось, а потому девушка решила поскорее оттуда уйти, дабы не рисковать лишний раз. Кто знает, может она сейчас захочет выйти обратно? Через пару поворотов девушка вышла к одной из лестниц в этом крыле и быстро поднялась на второй этаж, теперь уже стараясь быть повнимательнее.

==> Коридоры в королевском крыле

Маррин.

Коридоры первого этажа.

Жрица старалась провести Гонзу как можно более коротким путем, однако выбрала коридоры центральной части дворца, пусть и ближе к южной. То, что Ирбис еще не знал о празднике почти не удивило жрицу, разве что ей казалось, что уж кто-то, а этот сохил заметит расклеенные объявления о гонках. Впрочем, зачем раздумывать над чем-то подобным, если все равно она сейчас все объяснит?
- Завтра в столице проходят воздушные гонки за титул Чемпиона, Короля Воздуха. В связи с недавним возвращением принцессы – 6 инлания – было решено устроить и праздничный парад по этому случаю, а затем все идеи закрепились принятием решения о участии принцессы в музыкальном концерте. Завтра с раннего утра у Ее Величества и Ее Высочества будет много забот, именно к приезду принцессы и подобным ситуациям и было решено пригласить вас, так как вы очень хорошо несли свою службу восемь лет назад… - женщина говорила спокойно, размеренно, в голосе ее слышалась уверенность, при этом не было ни капли надменности, она говорила с сохилом почти как с равным себе, разве что с небольшой разницей в пользу себя. – Так как сегодня уже не очень подходящее для этого время, завтра утром вам будет необходимо предстать перед королевой, где вам и будет дана вся необходимая информация. Как вы могли знать из письма, мы заинтересованы в том, чтобы вы приступили к своим прежним обязанностям как можно быстрее. Что вы на это скажете?
Конечно же, женщина говорила о том, что если не будет никаких препятствий, Гонза сможет начать свою работу прямо завтра, тем более что ситуация располагала. А воссоединение принцессы и ее личного стража могло сделать завтрашний день еще более радостным и ярким на события. И почему-то ей казалось, что сам сохил очень хотел начать выполнять свои обязанности, тем более что завтра в этом случае он сможет побывать в самом центре основных событий.

Коридоры первого этажа.

Дворец поражал своими размерами. И хотя они шли всего лишь по коридору, можно было подумать, что это огромная картинная галерея. Всюду глаз вылавливал живописные гобелены, удивительной красоты пейзажи и портреты, кое-где смутно напоминающие настоящую правительницу и её дочь. Гонза то и дело, прищуривался, разглядывая картины, одновременно стараясь не сбавлять шаг. За то время, что его здесь не было, появилось много нового, восемь лет не прошли даром.
Маррин неторопливо, как будто ведя светскую беседу, рассказывала о завтрашнем мероприятии. Про существование гонок Ирбис слышал и даже как-то отмечал яркие афиши, расклеенные тут и там, но не думал, что это будет мероприятием настолько серьезного масштаба, что в честь него устраивают королевский парад. И... принцесса участвует в музыкальном концерте? Интересно. Наверняка, Курадо волнуется, еще бы, выступать перед таким количеством народа... Впрочем, она же будущая королева, ей надо привыкать к подобной ответственности. Ка же быстро летит время...
- Разумеется, - подтвердил Ирбис свою готовность. - Я бы мог начать без промедления, но отныне буду четко следовать указаниям Её Величества и принцессы.
Ни больше, ни меньше, он готов был взять на себя обязанность беспрекословно повиноваться приказам королевы и принцессы, последней в особенности, так как, помимо личной привязанности, имел место быть еще и профессиональный долг перед непосредственным подопечным.

Коридоры второго этажа.

Женщина была удовлетворена ответом сохила, а потому одобряюще кивнула. Через какое-то время они вышли к нужному коридору и поднялись на второй этаж, по лестнице, что была недалеко от выхода в Сад. Комната Гонзы находилась в самой восточной части южного – королевского – крыла, и уже несколько дней дожидалась своего хозяина. А если быть точнее – много лет, так как это была та же самая комната, которая принадлежала ему когда-то. Интересно было то, что за все эти годы в ней так никого и не побывало на постоянной основе – всеми посетителями комнаты были лишь служанки, которые прибирались в комнате, чтобы сохранить ей приличный вид. За долгие годы почти ничего не поменялось, разве что мебель была немного изменена, не считая широкой кровати. К приезду Гонзы комната, само собой была приведена в порядок – вернулись мелкие детали, делающие ее уютной: ковер, часы, книги, канцелярские принадлежности, на кровать было вновь постелено белье, поверх нового матраса, полы были вымыты, стены вычищены, были заменены кристаллические лампы, что сделало комнату пусть узнаваемой, но уже не такой как раньше.
- Ее Величество предполагала, что вы изъявите подобное желание, поэтому назначила аудиенцию на девять утра, в тронном зале, - сказала Маррин, когда они уже были совсем недалеко от нужного помещения и проходили по коридору с окнами с левой стороны, что выходили на север и открывали вид на лежащий неподалеку Кристальный Сад. На улице все еще было очень светло, поэтому свечение кристаллов было сложно увидеть, в отличие от ярких красок местной флоры. Одно из окон было открыто и в коридор задувал приятный ветерок.
Когда они подошли к нужной комнате, женщина отперла ее ключом, но внутрь входить не стала, протянув Гонзе сам ключ.
- Пожалуйста, отдыхайте и в случае необходимости зовите прислугу. Спокойной ночи.
После этих слов жрица едва заметно склонила голову и свернула в ближайший коридор.

Маррин слегка кивнула, выражая свое одобрение, и Ирбис еле удержал себя от ответной улыбки, снова слегка сощурив глаза и таким образом придавая своему лицу благодушное выражение. В присутствии почти прозрачной исфири он чувствовал себя несколько стесненно в плане выражения эмоций - не хотелось пугать девушку оскалом. А потому приходилось ограничиваться вот такими вот мелочами.
В этот момент они как раз проходили Кристальный Сад, которым можно было наблюдать из окон. Зрелище захватывало дух, тут же толкая на создание чего-то шедеврального. Может, исфири так и создают свои произведения искусства? По-другому некоторые их здания просто не назовешь. Создадут что-нибудь, потом оглядывают снизу до верху, и снова хочется сделать что-нибудь подобное. Потом посмотришь на свое творение, и аж соорудить что-нибудь такое-этакое охота... Он хотел было спросить об этом у Маррин, но вовремя остановился. Да и дверь, чем-то отдаленно напоминающая дверь в каком-то знакомом месте, была уже совсем близко, с каждым шагом приближаясь.
Приняв к сведению всё, что сообщила ему Маррин, Ирбис принял ключи из рук изящной исфири и галантно склонил голову, таким образом прощаясь с ней и, только дождавшись, пока девушка скроется за поворотом, позволил себе войти в собственные апартаменты.

==>Комната личного телохранителя принцессы

Коридоры второго этажа.

Было довольно проблематично одновременно и спешить, и стараться не производить много шума. Но Ирбис старался, строевым шагом преодолевая коридоры дворца, каким-то чудом вспоминая верное направление. Все-таки, зрительная память - это вам не хенки-пенки. Окружающее великолепие больше не удостаивалось внимания сохила, так как его голову сейчас занимали проблемы насущные.
- Прошу прощения, тронный зал..? - вопросительно проговорил полу-лев, обращаясь к ближайшему слуге, старательно делающему вид, будто он протирает рамку огромной картины. Кажется, для него обращение до сих пор неизвестного, внушительных размеров существа, было несколько неожиданным, а потому тот всего лишь молча указал на ответвление этого коридора, ведущее к широкой лестнице. Разъяснение оказалось лишним, через лестницу можно было попасть только в коридор королевской части дворца, это Гонза вспомнил достаточно отчетливо. Поблагодарив исфири в неуместно-высокопарных выражениях, Ирбис быстрым шагом направился в ту сторону, куда ему было указано. Слуга, проследив за направлением движения сохила только пожал плечами и продолжил оттирать лишь ему видимые пылинки.

Коридоры первого этажа.

Наконец, после пятнадцатиминутных плутаний по коридорам дворца, Ирбис оказался в широком и отличающимся своей роскошной обстановкой королевском крыле. Деталей здесь было не так много, но вот общее впечатление, которое производило помещение, было довольно внушительным. Казалось, все здесь направлено только на то, чтобы каждый входящий чувствовал свою незначительность перед мощью Сфирии и её олицетворения - Её Величества королевы. Однако чувство это было вызвано не столько опасением за самое себя, сколько патриотизмом, моментально проникающим во все клетки тела, стоило войти в коридор, упирающийся в большую дверь, не оставляющую сомнений на счет того, что она скрывала. За такое величие и умереть было не жалко, твое имя навсегда незримо останется в этих стенах, в душах народа. В последнем Гонза не сомневался, отчасти исходя из своих знаний о природе исфири, отчасти из-за своих же предубеждений на счет этого народа. Предубеждений исключительно положительных. Порой он не мог взять в толк, как эти создания уживаются вместе с остальным населением Терры. Телийцы слишком воинственны, блеймрийцы избалованны, а в Империи в последнее время вообще творится черти что, да и народ там странный, с первого раза и не разберешь, что у каждого на уме. Разве что некеоры и сохилы могли бы еще как-то сосуществовать с этими созданиями, и те, и другие часто с восхищением относятся к эльфам и исфири, поддерживая их любовь к природе. Про троллей, драгунов и другие извращения природы вроде вампиров Ирбис даже не подумал, даже мысль об их существовании порочила бы исфирийский народ. Впрочем, сохил допускал, что в корзине с яблоками обязательно найдется червяк, но таких среди жителей Сфирии ему пока встречать не доводилось. А может, и доводилось, да в памяти не застыло... Но не в этом суть. Вот-вот ему стоять перед королевой, уже от этой мысли захватывало дух. Оставалось лишь пройти в дверь, и...

==>Тронный зал

После аудиенции Ирбис почувствовал странный прилив сил. Возможно, оттого, что только сейчас он действительно осознал свою новую принадлежность ко двору, так как был составлен документ, скрепленный печатью. А может, оттого, что неуверенность, кое-где сковывающая его мысли и движения в присутствии королевы, ушла, осталась в Тронном зале. В любом случае, в трапезную он шел с легким сердцем и исполненным сил. Тем более, там уже должна была быть принцесса... Как она отреагирует на его приезд? Да и отреагирует ли вообще? пожалуй, он лучше бы воспринял даже отрицательный отклик, нежели его отсутствие. С другой стороны, королева наверняка не случайно приказала сервировать приборы и на него, малышка Файнару не может не обратить на сохила внимания... Хотя, какая малышка, говорят, она уже выросла в прекрасную девушку!
Наверняка от её красоты можно ослепнуть...
В этом Гонза был убежден, еще в детском возрасте можно было предугадать незаурядную внешность девчушки. Её можно было смело называть "цветком двора" и попасть в точку. Теперь же Курадо суждено стать цветком всей Сфирии.
Раздумывая об этом и некоторых других вещах, полу-лев взял в свой маршрут еще несколько коридоров и оказался у дверей в трапезную, примерно таких же внушительных, как и в тронный зал, только через значительный промежуток времени. Ему доставляло наслаждение неспешно ходить по этим залам, вспоминать прошлое, незначительные детали, навсегда занявшие мест в его сердце. А теперь предстояло дополнить эти осколки новыми, цельными событиями...

==>Королевская трапезная

Коридоры первого этажа, по центру дворца, на востоке.

В коридорах было достаточно душновато, пусть те, что шли с восточной стороны и где окна выходили в Сад проветривались практически целый день – многие окна были открыты, а легкий ветер колыхал светлые и более темные шторы. Даже не смотря на теплую погоду, сидеть долго на таком сквозняке было бы очень неразумно – наверняка бы к вечеру уже продуло всю спину, а наутро появились признаки простуды. Все-таки, это было несколько странно – заболеть в такую теплую погоду, да и вообще, когда в теплые сезоны появляются признаки простуды чувствуешь себя как-то слишком уж нехорошо. Возможно, просто обидно потирать нос платочком, в то время как на улице стоит почти тридцать градусов…
- Вовсе не обязательно, я очень люблю поесть, - засмеялась Файнару, когда все трое прошли в коридор и во главе с ней направились правее по коридору, как раз где было открыто несколько окон и был прекрасно виден Сад. – Особенно сладкое. Вы знаете, в моем детстве дворцовый повар часто пек булочки с кремом и сливками, они были размером… с футляр от очков, быть может? Я их очень любила. И в первые дни, уверена, не без просьбы со стороны, были испечены эти самые пирожные! Я съела целый поднос, - она снова засмеялась, прикрыв рот тыльной стороной ладони и весело посмотрев на Сэлин и Ирбиса, по очереди. – На самом деле, я не так много ем, но эти пирожные просто волшебные, я в жизни еще не встречала чего-либо вкуснее. Хотя, быть может что-то и есть куда более лучшее, пусть мне это немного слабо представляется…
От воспоминаний о любимом лакомстве Курадо слегка вздохнула, мысленно выругав себя за то, что теперь из-за поднятой ей же темы, ей жутко захотелось этих самых пирожных. Но вместе с тем она очень надеялась, что на завтрак не подадут ничего похожего, иначе спина Фани определенно переломится под весом своей хозяйки…

Коридоры первого этажа, у дверей в королевскую трапезную.

Вскоре, либо от большого желания попасть на завтрак, либо от в меру быстрого шага, они оказались перед дверьми в трапезную, которую перед принцессой учтиво отворили двое стражей, не забыв при этом поклониться и поздороваться. Ответив взаимным приветствием, Курадо прошла в зал, уже на пороге отметив, что народа было всего ничего – лишь несколько исфири, которых она видела ранее, служащих как королеве, так и самой Маррин. Целестии в зале не было и это заставило принцессу немного погрустнеть и взволноваться. Возможно, вчера она сильно устала или у нее болели ноги после продолжительного парада, а быть может она каким-то образом умудрилась простыть…
«Нужно будет навестить ее несколько позже», - решительно сказала себе девушка.

==> Королевская трапезная

Коридоры первого этажа, по центру дворца, на востоке.

Сара вошла во дворец и тут же почувствовала обычную духоту помещения, в которое сквозь окна проникает слишком много тепла от солнца. Несмотря на открытые ставни, здесь все равно было теплее, чем на улице, и исфири перекинула волосы вперед, на плечо, чтобы шее было не так жарко. Из соседнего окна как раз легонько подул ветерок, и Летти подставила лицо, наслаждаясь прохладой - здесь она ощущалась еще ясней, чем на улице.
- Я вас понимаю, Ваше Высочество, - улыбнулась Сара, выслушав рассказ Курадо. - Моя страсть - это чай. Не любой, а один, особенный... Я не очень хорошо помню свое детство, но этот вкус и аромат, они оттуда, я чувствую это... - выражение лица девушки стало вдруг задумчивым и улыбка слетела с губ. Но это длилось лишь миг, а затем Сара вновь обрела над собой контроль и улыбнулась.
- Если хотите, я вас угощу вечером, - Летти сделала предлагающий знак рукой. - Возможно, я смогу договориться с поваром, чтобы он сделал к чаю ваших любимых пирожных, - произнесла девушка интригующим шепотом, чуть приблизившись к принцессе. В следующий миг Сара тихо рассмеялась и снова пошла на почтительном расстоянии.

Коридоры первого этажа, у дверей в королевскую трапезную.

Вскоре троица приблизилась к двери, в которую Саре не удалось попасть часом ранее. На сей раз здесь стояли двое стражников, поспешивших отворить двери перед Ее Высочеством. Воспользовавшись положением, Летти тоже прошла, сдержанно кивнув поочередно обоим исфири. Зал, в котором они оказались, был полупустой, несмотря на довольно поздний час. Алхимик обратила внимание на то, что принцесса кого-то высматривала в трапезной, однако, судя по всему, не нашла. Сара тоже быстро оглядела зал, но никого интересного ей не приметила.

--> Королевская трапезная.

Коридоры первого этажа.

Со своего предыдущего служения во дворце Ирбис помнил, где находятся конюшни, и вряд ли их могли перенести. Во-первых, некуда, во-вторых - незачем. Расположение было просто идеальным, за манежем начинались бескрайние просторы, где лошади могли пускаться в свободную скачку, и куда, как предполагал Гонза, и собирается направиться принцесса.
В любом случае, размышлять тут было не над чем, и сохил размеренным шагом прошелся по коридору к дверям, ведущим предположительно к северным воротам. В уме он еще раз напомнил себе кличку лошади, на всякий случай. Фани. Забавное имя. Интересно, как к этому относится сама лошадь?

==>Королевские конюшни

Коридоры второго этажа.

Руководствуясь утверждением о том, что "если знаешь, что уже опоздал, то торопиться не следует", Сара с чувством собственного достоинства промаршировала мимо стража, придерживая рукой эфес рапиры. Логично рассудив, что если она сейчас будет бежать сломя голову и налетит на какую-нибудь высокопоставленную особу или, не приведи Мать, служанку, то на прогулку уже точно не попадет, а это не входило в планы Сэлин.

Коридоры первого этажа, возле выхода в Кристальный Сад.

Поэтому она уже знакомым маршрутом прошла к выходу в Кристальный Сад, и уже открыла было ту же самую дверь, что и утром, как вдруг за спиной послышался заинтересованный вздох. Он почему-то сразу не понравился Летти.
- Кого я вижу! Неужели это леди Сара собственной персоной?! - услышала девушка знакомый голос.
"Только не это" - промелькнула жалостливая мысль в сознании исфири, однако ситуация от этого осталась неизменной - она не могла сделать вид, что не расслышала - произнесено все это было громко и четко, не отвертишься. Натянув на лицо приветливую улыбку, Летти обернулась, чтобы увидеть перед собой придворную даму, известную под именем Лилиана и так любящую поболтать с кем бы то ни было на какие бы то ни было темы. Ситуация была еще осложнена тем, что Летти давно не было видно в городе, а значит у Лилианы накопились темы для разговора. Эта исфири была намного старше Сары, и была бы прекрасным собеседником, если бы давала хоть кому-нибудь вставить слово в свой фонтан красноречия.
- Добрый...
- Я так рада тебя видеть! Представляешь, буквально вчера шла и думала: "Что-то давно Сары не видно, наверное опять в своем Асгарде возится в своем топливе", - не дав Саре закончить приветствие, затарахтела Лилиана. - Как прошла поездка, девочка моя? Да что я спрашиваю, наверняка все как обычно! Поговорили и разошлись, никакого толку от таких сборищ, это я тебе говорю!
- Леди Лилиана, вы меня простите...
- Конечно, конечно, дорогая, мы же все-таки встретились! Мне так много нужно тебе рассказать!
"Этого я и боялась" - подумала исфири. Она, конечно, дорожила дружбой леди, но не сейчас, не в такой момент... - "Святая Мать, что я сделала не так?"
Пока Летти отвлекалась на свои мысли, Лилиана трещала без умолку, рассказав ей и о своем муже, неожиданно не появлявшимся дома несколько дней, а потом вернувшимся, как ни в чем не бывало, и о дочери, поступившей на обучение в университет... Она рассказывала так, словно не видела Сару как минимум год и не увидит еще столько же. Летти же ничего не оставалось делать, кроме как слушать. Перебить старшую она не могла, да и обижать ее не хотелось - судя по всему, она получала невероятное удовольствие, рассказывая всем подробности жизни своей семьи, разбавленные лирическими отступлениями на самые различные темы.
- Леди Лилиана, у меня встреча с принцессой! - не выдержав, брякнула Сара. На нее тут же уставилась пара удивленных глаз.
- С принцессой Курадо? О, она такая милая девочка, такая воспитанная и сдержанная! Я удостоилась минутки ее внимания на вчерашнем ужине. Кстати, я тебя там не видела. Почему? Ты, наверное, была уставшая после своей поездки, я понимаю...
- Леди, это очень срочно!
- Что? Что-то случилось, расскажи мне, может я могу помочь?
"Вот оно!"
- Леди, я буду очень признательна, если мы поговорим об этом позже. А сейчас я вынуждена откланяться, - Сара приложила руку к сердцу и тут же, не дожидаясь ответной реакции, спиной толкнув дверь, вышла.

--> Королевские конюшни.

Коридоры первого этажа.

Сара и Ирбис неспешно прогуливались по коридорам. На обед они все равно уже опоздали и, по предложению сохила, решили дожидаться Ее Высочество здесь, на первом этаже, недалеко от трапезной.
- Двигатель корабля устроен достаточно просто, а потому надежен в использовании. Там просто мало что может выйти из строя, - улыбнулась исфири. - Конечно, было бы намного лучше, если бы я могла сопроводить объяснение рисунком, но, боюсь, вам придется представлять себе устройство самостоятельно. Так вот... - Сара задумалась на пару мгновений, решая, с чего лучше начать, и наконец продолжила, посмотрев на Ирбиса. Когда речь заходила о том, что Летти хорошо известно, она приобретала известную долю уверенности в себе, и грозная внешность сохила пугала ее все меньше с каждой минутой. - Основная часть двигателя - это цилиндр. Сверху находятся два клапана - входной и выходной. Так же внутри цилиндра находится свободный поршень, соединенный снизу с помощью шатуна... это такой железный стержень, - на всякий случай пояснила Сара. - ...с коленчатым валом, который, с свою очередь, может объединять несколько таких цилиндров в один двигатель. Таким образом, если даже один цилиндр выйдет из строя, двигатель все равно будет давать достаточно мощности, чтобы умелый капитан мог посадить корабль, - уверенно сказала Летти. Она сама, конечно, кораблем никогда не управляла, но что касается теоретической области знаний, была достаточно в этом вопросе сведуща. - Что касается того, как этот вал приходит в движение... Чтобы завести двигатель, его сначала раскручивают вручную, а потом он сам поддерживает свое движение. Кхм... - Летти опять задумалась на несколько мгновений. - Когда поршень находится в нижней мертвой точке, то есть в самом нижнем положении в цилиндре, открывается входной клапан, и через него в цилиндр проникает воздух. Затем поршень поднимается, сдавливая воздух, и он очень сильно нагревается. Когда поршень доходит до верхней мертвой точки, через особые отверстия в цилиндр впрыскивается топливо, которое тут же загорается, потому что воздух очень горячий. Горящий газ выталкивает поршень вниз с высокой скоростью, разгоняя вал. Затем открывается выходной клапан, газ выходит, а поршень совершает еще один ход. Потом все это повторяется, - девушка довольно кивнула, улыбнулась и обернулась на Ирбиса. Он явно хотел что-то сказать или спросить, но тут его внимание привлекло что-то за спиной Сэлин. Она еще не успела обернуться, как Гонза уже склонил голову в поклоне. Сара последовала его примеру, замечая, что навстречу им идет жрица Ее Величества.
- Добрый день, - поздоровалась она, не глядя, впрочем, на Летти. - Ирбис Гонза, прошу вас пройти за мной на пару слов.
Ее тон Саре очень не понравился, как и взгляд, которым она сверлила сохила. Телохранитель Ее Высочества повиновался, и уже через несколько секунд, когда две фигуры скрылись в боковом проходе, исфири осталась совсем одна.

Лестница и коридор третьего этажа.

Вздохнув, девушка поплелась к лестнице, намереваясь подняться на третий этаж к своей комнате. На обед она не попала, а дожидаться принцессу без Ирбиса посчитала... неудобным. Всего-таки его не просто так вызвала сама Маррин, возможно, что-то важное произошло, пока они мило беседовали в коридоре.
"Ведь он постоянно должен быть при Ее Высочестве, а я его задержала..." - подумала Сэлин. Мысль о том, что из-за нее Ирбису могут сделать выговор, была не самой приятной из всех, посещавших ее сегодня. Ноги сами привели Сару к двери в ее комнату, и исфири вошла, все так же полностью утопая в своих мыслях.

--> Комнаты придворного алхимика Сары Тал Сэлин.

Коридоры первого этажа, затем покои для гостей.

Идти долго до выделенной ей комнаты Сэлуле не пришлось, просто потому, что выше первого этажа ее никуда не пускали – сейчас солдат королевы во дворце было больше, чем обычно, так что даже Сэлула бы не попыталась предпринять что-то против них, даже если бы собиралась. Однако почему-то казалось, что солдат так много далеко не по одной той причине, что она находится во дворце и ее руки свободны. Вполне возможно, что приготовления к сбору исфири для поимки Рааса Элмри начались уже заметно раньше… как будто королева знала, что Сэлула придет к ней со своим предложением. Хотя, ничего удивительного в том бы не было, когда дело касается королевы, такую возможность исключать было бы глупо. С Сэлулой найти отца или хотя бы заставить его показать нос из своего убежища – гораздо проще, в этом плане она действительно могла бы быть приманкой. И неудивительно, что именно Риада назначили руководить этой операцией, ведь именно он был в рядах исфири, подчиняющихся отцу, прямо у него под боком, на одном из его кораблей… И если знать Риада, можно предположить, что даже несмотря на свое участие в побеге принцессы с корабля, его не вычислили и есть шанс того, что он может без проблем туда вернуться. Это если им повезет и он предусмотрел дальнейшие действия на такой вариант. На тот случай, если он собирался туда вернуться. Но слишком сильно на это, конечно, надеяться было нельзя, однако попытаться можно было, чисто для галочки, как одна из версий.
Завернув за угол, Сэлула немного притормозила, заметив двух Дев Алии, идущих в ее сторону по просторному светлому коридору, стены которого были завешаны картинами, в основном пейзажами и натюрмортами, под которыми вдобавок стояли белокаменные бюсты и подставки под явно весьма дорогие вазы. Если бы не широкий светлый ковер по центру коридора, звук шагов был бы похож на четкую барабанную дробь во время какого-нибудь марша, потому как едва заметив Сэлулу в коридоре, обе исфири перестали обсуждать что-то личное и враз выпрямились, вскинули подбородки и замолчали. По всей видимости, они знали Сэлулу в лицо и теперь ясно давали понять, что ее компания их не очень радует. Как будто презрительно сощурив глаза, чуть разомкнув до этого плотно сжатые губы, сержант глубоко вздохнула и возобновила шаг. Казалось бы, они вышли из одного Ордена, были союзниками, потенциальными напарниками и может даже друзьями, однако как же все менял лишь один единственный факт наличия измены со стороны Элмри. Измены короне, причем не важно по какой именно причине, не важно, что именно тем же самым они сейчас будут заниматься – просто сейчас это одобрено королевой, а тогда это считалось предательством. И наплевать, что она делала все то же самое, что и они сейчас, пусть и без приказа, лишь с целью оборвать череду неприятностей раньше, до того, как начнутся по-настоящему большие проблемы. Как сейчас. Но нет, тогда это бы означало для королевы гибель ее дочери, а пока была возможность найти лекарство она не собиралась останавливаться, и солдат, желающий все завершить, несомненно, был врагом номер один…
Когда Девы проходили мимо, словно дунуло холодным ветром, а время на какой-то миг остановилось, и в это мгновение Сэлула успела поймать на себе холодный взгляд одной из Дев, потому как сама на нее смотрела так же. Между ними словно пробежала молния, это напряжение ощущалось едва ли не кожей… однако это длилось лишь мгновение, в следующую секунду и Сэлула и обе девушки продолжили свой путь, смотрящий со стороны даже ничего бы не заметил. Сама же Элмри лишь в очередной раз уверилась, что она уже никогда не сможет жить как прежде, даже если выживет, а королева сдержит обещание и отпустит ее. Она так и останется для всех солдатом-предателем, изгоем, принесшим за собой множество смертей и неприятностей, и с которым лучше не иметь ничего общего.
Довольно скоро она добралась до нужной комнаты, где остаток дня провела в раздумьях о том, что вскоре предстоит сделать. Вечером же, вместе с ужином, ей принесли и все ее вещи, кроме оружия, которое предусмотрительно пообещали выдать в скором времени, непосредственно перед началом задания. Маррин в тот день Сэлула больше не видела.

Коридоры первого этажа северной части дворца.

Настоящий день для Сэлулы начался лишь после десяти часов, так как три часа до этого времени пришлось просто просидеть без дела и ее это весьма раздражало. Как солдат, она привыкла вставать рано, да и ложиться, в общем-то, не очень поздно, а потому проснувшись в семь утра и быстро приведя себя в порядок, ей пришлось просто сидеть и ждать, пока во дворце начнется более или менее нормальная активность. В ее понимании этого слова. Потому как часов так с девяти, когда она от скуки ходила по коридорам дворца, ностальгируя и сравнивая свои ощущения с давно ушедшими, на ее глаза уж больно часто попадались Девы Алии. Даже не солдаты самой королевы, коих тут было определенно больше, а именно Девы. Они ходили в основном небольшими группками, явно разбитыми отрядами, а может быть и целыми – кто знает, насколько изменились правила в Ордене за последние три года и еще до этого, когда Сэлула уже больше являлась королевским солдатом и приказов от Ордена уже не получала?
Это заставило вспомнить об Ишлье. Почему-то за Лауотт Элмри не волновалась – достаточно было вспомнить то, что Маррин, несмотря на все свои не самые хорошие действия для короны, стояла вчера подле королевы так, словно и не было «предательства» с ее стороны, словно не она была отчасти виной тому, что принцесса была похищена Небесами, благо затем была спасена на удачу оказавшимся на корабле Риадом. Словно не она была виной тому, что Сэлула вновь увидела мир…
В этот момент Сэлула вышла в округлый холл на первом этаже, куда выходили четыре коридора, и который был обустроен как небольшая «проходная» гостиная. Четыре небольших бежевых дивана, стоящих по кругу, в центре – небольшой круглый столик из стекла, с морскими камешками между двумя стеклянными панелями столешницы, четыре крупных горшка с эданасковыми пальмами, стоящими между диванами и завершающий картину округлый светло-зеленый ковер по центру. И что радует, холл этот находился в самой северо-западной части дворца, народа здесь было не много, даже пока Сэлула шла сюда.
Сев на диван и закинув ногу на ногу, Сэлула задумчиво уставилась на оголенное колено, потому как сегодня на ней была светло-болотного цвета юбка, с облегающими шортами под ней – весьма удобная вещь, надо отметить. Юбка не мешала движению, а шорты… впрочем, и так должно было быть понятно, чем они в данном случае помогали, если учесть, что юбка была довольно короткой, едва прикрывала филейную часть, пусть и не была сильно обтягивающей. Скорее плотно сидящей. Но на данный момент сержанта занимали совершенно иные мысли.
Она задумалась, а не это ли все было задумано Маррин с самого начала? Не столько спасение принцессы от объединения, сколько пробуждение Сэлулы с целью каким-нибудь образом сделать ее и королеву союзниками, в виду принадлежности Элмри к Сэрам? Может быть Маррин действительно похитила принцессу не только чтобы уберечь ее от скорого объединения с душой Сэлулы, а заодно и уберечь от этого Сэлулу и освободить ее душу, но и для того, чтобы в итоге сорвав объединение, каким-нибудь образом доказать королеве, что ее затея провальная и лучший способ – использовать Сэлулу в поимке Рааса Элмри. Не только как приманку, но и как Сэру, как солдата. Хотя, если подумать, такое скорее бы пришло в голову Ишлье, а не Маррин. Второй не хватило бы на это решимости, а вот Ишлья…
Да, она вполне могла быть той, кто предложил бы такой вариант. Но из этого следует, что у них должен был быть и план, путь, способ, которым бы они доказали королеве, что ее план объединить души является провальным. Был ли у них хоть какой-то способ это доказать? И если да… не осуществили ли они его уже? Объединением душ занималась Маррин, королева знала эта и она знала это, как и Ишлья, значит, они вполне могли бы специально извлечь из Сэлулы душу принцессы и объединить ее с душой Сэры в ее же теле, в теле принцессы. Это бы дало жизнь новой Сэре, которая в итоге и проломила своды зала с кристаллом. И королева при этом отмела идею объединять души и Сэлулу ко всему прочему приписали к делу. Все идеально? Если исключить то, конечно же, что принцесса теперь находится неизвестно где. Предполагали ли они нечто подобное? Если нет, то на что они рассчитывали, на какой исход, чтобы он заставил королеву передумать? А если да, то как они планируют теперь вернуть принцессу обратно?
«А что если все это – неправда? Они ничего не планировали и все это лишь случайность? – потерев подбородок, задалась вопросом сержант. – Зачем они вернули меня? Маррин не стала бы этого делать, зная, что я отправилась бы за отцом даже с принцессой внутри себя. Моя гибель бы могла означать и гибель принцессы, ни Ишлья ни Маррин на это не пошли бы… если, конечно, вариант с Сэрой не был их идеей. Но тогда что именно они планировали? Знали, что в итоге солдаты королевы все равно меня поймают? И что тогда? Почему мне кажется, что они действительно на это рассчитывали? Ведь Маррин должна была знать, что на руке у принцессы то кольцо? И если так, то вывезти принцессу из дворца нужно было действительно очень быстро, чтобы успеть доставить ее в Юун. И если бы не эти проблемы… хотя, мы в итоге все равно туда попали. Да, Маррин определенно все знала, она этого и добивалась. Быстро доставить нас с Сарой в Юун, освободить меня, а потом просто дождаться… хотя нет, тут не сходится. Зачем тогда было впутывать во все это Сару? Если изначально королева не желала ей зла, а хотела объединить части ее души, зачем было… А, - неожиданно Сэлула поняла, что отразилось на ее лице не столько пониманием дела, сколько гневом, - вот зачем!»
Она резко встала, сжав руки в кулаки и тяжело вздохнула несколько раз, с гневом глядя на столик перед ней. Казалось, еще немного и ее взгляд расплавит ее, либо же хороший пинок с ноги завершит праздную жизнь этого предмета мебели, однако ничего такого Элмри делать не стала. Вместо этого она лишь с коротким рыком изо всех сил ударила кулаком в спинку дивана, затем уперевшись ладонью свободной руки в сидение.
- Ненавижу вас всех, - сквозь зубы проговорила она. Кулак, до сих пор упирающийся в спинку дивана, слегка подрагивал. Прикусив нижнюю губу, женщина медленно выпрямилась и, подняв подбородок, глубоко вздохнула с закрытыми глазами. Чтобы хоть немного успокоиться пришлось проделать дыхательные упражнения несколько раз, и когда огонь в груди начал угасать, Сэлула открыла глаза. Оглядев холл, она случайно поймала взглядом настенные часы, висящие между двумя выступающими из стены колоннами, заключенными в округлое отверстие украшенное лепниной. Стрелки показывали почти половину одиннадцатого.
«И куда теперь?» - возник в голове вопрос, хотя сама Элмри уже начала движение в сторону одного из коридоров, намереваясь, для начала, вернуться в свою комнату и собрать вещи. Вчера вечером ей сказали, что завтрак принесут в комнату в десять часов, и хоть есть особо не хотелось, сделать это было нужно, чтобы потом организм не мешал делу.
Дорога до выделенной комнаты прошла в каком-то забытье, потому как думать над действиями Маррин и Ишльи не хотелось более совершенно. Было слишком противно, к тому же это злило и выводило из равновесия, которое так нужно было сейчас сержанту. От задумчивого состояния она даже не заметила, как добралась до нужного поворота, а потому чуть не столкнулась на нем с… Риадом.
- Привет, сестренка, - улыбнулся он ей, той самой улыбкой, какой когда-то всегда приветствовал, если им случалось встретиться вне рабочее время.
- Ты? – Элмри была весьма удивлена, меньше всего она ожидала наткнуться здесь на Дэйи. – А ты что…
- Как мило с твоей стороны – так тепло меня поприветствовать, - усмехнулся тот, хотя в его глазах Сэлула заметила легкую грусть, сам же он после слов, словно встряхнулся, потому как добавил: - Я вообще-то тебя жду. Ты ведь уже говорила с королевой?
- Да, - она отвела темный взгляд в сторону.
- Хорошо. Сегодня мы улетаем, вероятно даже через пару часов.
- Пункт назначения?
- Тумультуозус.
- Туда? – Сэлула приподняла брови. Перед глазами сразу возникли обрывки воспоминаний принцессы, когда ее похищали. Судя по серьезному выражению на лице Риада он, кажется, вспомнил тот же день.
- Да, говорят, там нашли парочку из Небес, даже удалось выудить у них кое-какую информацию по поводу твоего отца.
- Серьезно? - сержант была приятно удивлена.
- Да, поэтому мы сами туда отправимся и все узнаем, а оттуда уже начнем движение. К сожалению, на «Сайэф» мне хода уже нет.
- Сайэф?
- Тот самый корабль из Тумультуозуса, помнишь?
- А, да, конечно, - нахмурившись, Сэлула на мгновение опустила взгляд, но затем серьезно посмотрела на Риада. – Скажи мне вот что…
- М? – приподняв брови, он даже слегка улыбнулся.
- Ты отсутствовал во дворце потому что…
- Да, - быстро догадавшись о чем хочет спросить женщина, вставил Дэйи. – Всё будет в Тумультуозусе, если, конечно, им не придет в голову сбежать и оставить тебя мне на растерзание.
Он засмеялся, обняв Сэлулу за плечи, но заметив ее холодный взгляд, быстро сник и убрал руку. Заметив, что его взгляд слишком уж потемнел, Сэлула даже почувствовала себя виноватой, совсем немного.
- Ты знаешь, когда ты ни сказав ни слова пропала, я думал, что что-то случилось, - неожиданно начал Дэйи, на что Сэлула ошарашено на него посмотрела, казалось, она совершенно не ожидала, что он начнет говорить об этом. – Но потом я узнал, что тебя объявили предательницей короны и открыли на тебя охоту.
- Давай не будем об этом, - отмахнулась Элмри и хотела уже было пойти дальше, но Риад перехватил ее руку и крепко сжал запястье. Их взгляды встретились и первую секунду тишины казалось, что прошло не меньше часа.
- Почему ты не сказала мне все сразу? Ты настолько не доверяла мне? – смотреть в его глаза было просто невозможно, поэтому Элмри опустила взгляд. Она все еще пыталась вырвать руку, но не очень сильно, поэтому казалось, что она лишь слегка подрагивает в хватке Риада. – Разве я когда-то подводил тебя, давал повод считать, что смогу предать тебя, отдать им на растерзание? Да я же...
Сэлула молчала.
- Черт возьми, Савва! – вскрикнул Риад, тряхнув головой. – Да плевать я на них на всех хотел, если бы я знал все с самого начала, откуда это недоверие, почему ты всегда и во всех видишь лишь врагов?!
- Я не знаю, - на удивление самой себе, она не стала ничего кричать в ответ и приводить какие-то свои доводы, она просто качнула головой, слегка прикрыв глаза. – Хм… Савва, да? Ты называл меня так только когда…
- Да и тебя это всегда раздражало. А теперь ты даже ухом не ведешь, - хмуро заметил Дэйи. – Тебе уже настолько все равно? То время для тебя уже ничего не значит?
- …Ничего, - после нескольких секунд молчания, ответила сержант. - И как раньше уже ничего не может быть.
- Ты изменилась, - отпуская ее, заметил Риад, отводя взгляд. – Но сейчас ты хотя бы не убегаешь от ответа. И я не узнаю обо всем одним из последних.
Повисла пауза, которая тянулась около минуты. Возможно, Сэлуле стоило бы что-нибудь сказать, однако что-то подсказывало ей, что делать этого не стоило. Лучше в данной ситуации вовсе обойтись без слов, так будет лучше для них обоих. Все же она была права, и то время уже не вернешь. И их время тоже.
- В двенадцать нам нужно вылететь, встречаемся у взлетной площадки, - наконец сказал Риад, поправляя воротник легкой солдатской формы. – Бери только самое необходимое.
- Так точно, - не поднимая взгляда отозвалась Элмри, а потом еще несколько мину не двигалась с места, слушая, как удаляются по коридору шаги Риада. Когда же его перестало быть слышно, женщина прислонилась спиной к стене и, закрыв глаза, тяжело вздохнула. Но буквально через секунду ей пришлось зажмурить глаза, по только ей понятной причине.

Как бы там ни было, пришлось адаптироваться под новости, хотя, изменения скорее обрадовали Сэлулу, нежели огорчили - сидеть на месте, в четырех стенах дворца ее совершенно не радовало, теперь же, по крайней мере, будет чем заняться. И причем не чем-то посторонним, а сбором информации об отце. Поэтому когда Элмри вошла в выделенные ей покои, внимание на поставленный на стол поднос с завтраком она обратила лишь тогда, когда собрала в сумку все необходимые вещи - те самые, что у нее забрали при поимке, что она успела вытащить и перебрать, дабы убедиться что из изъятого вернули, а что нет. Прикинув, что поесть бы не мешало, потому как неизвестно, когда такая возможность еще представится, сержант наспех проглотила уже остывший омлет с беконом и тушеными овощами, запила холодным чаем и не заботя себя более ничем, подхватив сумку, двинулась к выходу.

==> Приемный покой

Коридор на первом этаже и далее "малая гостиная"

Мэррсез, неторопливо шагающий по коридорам дворца, только что покинувший Кристальный Сад, подумал о тех, кто прибыл во дворец раньше него.
«Мэрган, Лоферэ и Свилиан по-прежнему где-то здесь. Стоит ли собрать их сейчас?..»
Принц остановился перед неприметной двустворчатой дверью, оказавшейся первой на его пути с тех самых пор, как он покинул сад. А он чуть было не позабыл об этих троих. Они нужны ему сейчас? Наверное, нет. Рыцари узнают о новой цели Ордена все вместе и сразу, без скидок на обстоятельства.
«Что ж, тогда я найду их перед самым возвращением в порт».
Мэррсез положил ладони на теплые ручки дверей. В тишине коридора щелчок замка показался оглушительно громким, и Мэррсез на секунду зажмурился от яркого света, ударившего в лицо. Это была одна из многих комнат во внутренних покоях, не имеющих какого-либо определенного предназначения. Мэррсез, еще относительно не так давно сам занимавшийся обустройством собственного замка, сталкивался с такой проблемой. Помещения, которым он затруднялся давать какие-либо наименования словно бы образовывались сами по себе. Пожалуй, «малая гостиная» подошло бы в самый раз, но… опять же, кому придет в голову звать сюда гостей?
Комната была залита ярким желтым солнечным светом. Шторы на широком витражном окне справа были раздвинуты, и солнце щедро заливало внутреннее убранство. Множество тумб и комодов у стен, низкий светло-зеленый диван, обращенный спинкой к окну, в центре – стол на шесть персон, обставленный бежевыми креслами с высокими спинками и подлокотниками из темно-коричневого полированного дерева. Слева у стены возвышался массивных размеров книжный шкаф, стена напротив дверей, через которые сюда вошел Мэррсез, была увешана картинами и довольно старыми на вид часами. За шкафом, у дальнего левого угла была еще одна дверь, скорее всего примыкающая к другому коридору дворца. Несколько кристаллов на стенах, словно оглушенные таким обилием света, казались мертвыми, мутно-зелеными стекляшками.
Принц, щурясь на яркий свет, уже не привычный после посещения внутренних покоев дворца после сада, отпустил ручки дверей и шагнул внутрь. В громкому тиканью часов прибавился звучный стук каблуков по выложенному мелкой светло-коричневой плиткой полу.
Не было похоже, что поблизости находится кто-либо из прислуги, однако сомнение принца развеялись, когда он наткнулся взглядом на небольшой серебряный колокольчик, стоящий на маленьком белоснежном блюдце на столе. И колокольчик и блюдце сверкали так, что сам Мэррсез несколько удивился, почему он не заметил эти вещи в самую первую очередь.
Принц приблизился к столу, равнодушно оглядывая убранство комнаты. Подхватив колокольчик, он позвонил, и чистый мелодичный звук брызнул, полился так громко и звонко, что Мэррсезу почудилось, будто такому звону не послужат преградой ни двери, ни стены. Звук словно бы лился внутрь дворца, проникая в его самую суть.
Слегка обескураженный принц замер с колокольчиком в руке, прислушиваясь к затухающему отзвуку. Медленно вернув колокольчик на блюдце, он прошел в другой конец стола и сел во главе, не совсем уверенный в том, что на его вызов явится хоть кто-нибудь.
Ждать долго не пришлось. Принц едва усел чинно усеется на своем кресле и сложить на светлой столешнице руки и сцепить пальцы, как вторая дверь открылась, и в комнату быстрым и бесшумным шагом вошла высокая служанка. Ее появление в этом маленьком королевстве солнечного света было столь быстрым, что принц несколько запоздало бросив взгляд через плечо на вошедшую, несколько потерялся.
- Аэтас, - служанка сложила руки перед собой, сделав книксен и застыла, как изваяние, чуть склонив голову вперед и прикрыв глаза. Мэррсез задумчиво смотрел на ее светлое круглое лицо с мягкими чертами, в обрамлении прямых русых волос, несколько грубовато остриженных по линии висков и челки. Что ж, принц видел ее впервые, но она знает, кто он. Энар, или кто-то еще быстро довел до сведения прислугу о том, что редкий гость во дворце королевы объявился так же быстро, внезапно и тихо, как и всегда.
- Мне потребуются письменные принадлежности и конверт, - негромко сказал Мэррсез, вновь усаживаясь в кресле прямо.
- Так же пригласи мне одного из свободных гонцов.
- Будет выполнено, аэтас.
- И еще… - принц прочистил горло и сказал чуть громче. – Распорядись об обеде. Путь подадут прямо сюда.
Мысль о том, чтобы волочиться через весь дворец до трапезной, попутно собирая взгляды всей имеющейся в наличии прислуги и стражи, едва ли не отбивала весь аппетит.
- Через минуту все будет готово, аэтас, - бойко отозвалась служанка, торопливо, но учтиво поклонившись и исчезнув так же тихо и быстро, как и появилась.
Мэррсез расцепил пальцы рук, подняв ладони к лицу и с силой помассировав виски. Вновь оставшись в тишине, нарушаемой лишь размеренным тиканьем часов за своей спиной, принц выпрямился, опустив руки, и посмотрел за окно.
«Королева говорила о том, что у меня в запасе три дня… Правильно ли я поступаю, что вновь отправляюсь в дорогу, так и не отдохнув?»
Выбора не было. Возможно, в ходе его миссии он так и не узнает ничего нового. Быть может, пропустит что-то важное, возможно, то самое, по какой причине королева и отправила его на запад. Принц не знал этого, но понимал, что поступить сейчас иначе он просто не может.

Третий этаж.

Дворец до сих пор оставался неизученным. Правда, у нее и времени-то на это особенно не было. То - одно, то - второе, то она вообще не во дворце. А комнат и залов здесь должно быть предостаточно - и пустых, и занятых. Ее интересовали первые, и, желательно, небольшого размера, простые в оформлении. Иначе внимание волей-неволей отвлечется на интерьер, а ей нужно сосредоточится...как можно сильнее. Может быть, даже полноценно помедитировать, целиком уйти в себя, тогда и получится "наладить контакт" с Курадо. Разумеется, личные покои подошли бы гораздо лучше разнообразных гостиных и библиотек, оранжерей и кабинетов. Но служанку выгонять как-то некрасиво, хотя Целестия и знала, что имеет на то полное право. Да и, если той необходимо прибрать помещение, все равно вернется...а отказать себе в чистой комнате невозможно.
Итак, на втором и третьем этажах есть спальные и личные покои, упаси Святая Мать на них нарваться. Не хотелось бы стать участницей анекдота. Выше подниматься тоже не стоит, потому что с теми этажами Целестия вовсе не знакома. К тому же, выше находятся апартаменты королевы, а значит, там должна быть стража. Даже имея законные основания находиться во дворце, она не имела желания пообщаться с ней или даже пересечься. А если уж вспомнить, что совсем недавно она от нее убегала...
В общем, надо спускаться на первый этаж.
Только подойдя к лестнице, жрица спохватилась, что не взяла с собой воду - а пока без нее удавались только спонтанные видения. Впрочем, заглянуть в будущее она успеет и вечером, уже в своих покоях из привычной чаши. А еще можно будет попросить любую служанку принести ей все необходимое.

Первый этаж.

Первая попавшаяся на этаже служанка, выглядящая не слишком занятой, была спрошена об интересующем помещении. Желательно, с естественным освещением - очень хотелось ощутить на себе лучи дневного солнца, но, посмотрев в окно, девушка поняла, что в саду довольно-таки людно.
- Есть небольшая гостиная, - кивнула служанка, - она в такое время всегда залита солнцем, но в ней мало кто бывает.
Она еще подробнее описала это и еще несколько помещений, затем указала дорогу, а напоследок добавила:
- Если вам что-то понадобиться, там есть колокольчик. А, - понизив голос, она добавила: - Где-то здесь находится первый принц. Постарайтесь узнать его: серебряный перстень с черным камнем.
Поблагодарив женщину, Целестия направилась в указанном направлении. Вскоре она подошла к одной из комнат, указанных служанкой, но прошла мимо, не захотев оставаться в первой же. Но во второй была заперта дверь - или просто тяжело открывалась, повторную попытку зайти жрица не предприняла. Все-таки, дворец не воспринимался как "дом родной", и девушка пока робела свободно ходить по нему.
Из третьей она услышала голоса и даже не остановилась - ведь не компанию искала. Четвертой стала именно та гостиная, которую в первую очередь описала служанка - по крайней мере, находилась именно там, где должна была. Двери были не полностью закрыты, а пол прорезала полоска света. Не доходя до нее, Целестия остановилась и прислушалась - нет ли кого? - но всё было тихо. Не было причин пропустить эту комнату: Целестия, заранее зажмурившись от света - ожидаемого, но от того не менее беспощадного, - прошла внутрь, притворив за собой дверь. Уже предвосхищая свои дальнейшие действия, жрица открыла глаза.

Малая гостиная.

А на фоне витражного окна темнел чей-то силуэт. Лица мужчины - женщине это тело принадлежать не могло - видно не было, но затылок также был не знаком. Это точно не был один из дворцовых знакомцев Целестии - если, конечно, кто-то из них не сменил прическу. Да и никто из них не надел бы черного мундира...Тем более, что черный вообще был необычен для этой страны.
Если первой мыслью девушки и было быстро выскользнуть за дверь -"я вам померещилась, сударь" - то теперь она понимала, что не заметить ее терранец не мог. Уходить - уже невежливо, и, пока не прошло непоправимо много времени, следовало заговорить.
- Прошу прощения,- с небольшим приветственным поклоном сказала она, понятия не имея, что делать дальше. Чувствовала она себя неловко...и очень надеялась, что перед ней не слишком высокопоставленная персона.
Наверное, стоило добавить что-то вроде "я сейчас уйду", но она не помнила, чтобы ее когда-то учили так делать. Кажется, лучше было откланяться после непродолжительной беседы - иначе получалось, что один терранец не желает оставаться в одном помещении с другим... да, что-то в этом роде.

Прошло совсем немного времени с тех самых пор, как служанка удалилась выполнять поручения принца, а мысли Мэррсеза были уже далеки от насущных проблем. Было невозможно все время находиться в таком мысленном напряжении, в котором он пребывал последнее время, и эта психическая утомляемость давала знать о себе в последнее время все чаще и чаще. Стоило остаться одному, в относительной тишине и спокойствии, как неспокойный и нестройный ход мыслей постепенно угасал и таял, словно бы разум медленно погружался в сон.
Он не смог уловить, сколько провел времени в покое, и сколько раз часы за его спиной издали пронзительное и звонкое тиканье, слившись в единый фон, как и вся эта комната, как и весь этот солнечный свет. Мэррсез явственно услышал шорох тканей за своей спиной и девичий голос:
- Прошу прощения.
Голос не принадлежал той служанке, которая только что ушла через эту же дверь, но принц, тяжело опершись на подлокотник, повернулся вполоборота к вошедшей, пребывая в полной уверенности, что служанка вернулась по какой-то причине.
Солнечный свет ярко освещал стоящую в дверном проеме фигуру девушки в кремовом платье, с белыми распущенными волосами; лучи ярко блестели на ее серьгах и кресте. Мэррсез, не говоря ни слова, отвернулся, вновь усаживаясь прямо и глядя только перед собой. Естественно, это не служанка. Скорее всего кто-то из фрейлин, высокопоставленных гостей королевы или одна из жриц, присутствующих во дворце на данный момент, Алийский крест на ее шее был явным тому свидетельством. Эта особа ошиблась, войдя сюда, явно ожидая найти здесь кого-то другого.
Мысли принца неожиданно для него самого закрутились вокруг нее, только что вошедшей и пока еще не ушедшей девушке, явно имеющей отношение к жизни во дворце.
Он перехватил подлокотники обеими руками и отодвинул кресло, поднимаясь, делая шаг в сторону из-за стола и поворачиваясь к ней. Все еще не уверенный в том, кто же на самом деле перед ним, принц ограничился простым кивком головы, еще раз быстро и пристально разглядывая вошедшую. На лице Мэррсеза появилось тяжелое и мрачное выражение глубокой задумчивости с усталостью пополам – отчасти из-за того, что подобные безуспешные попытки угадать несколько раздражали.
- Вы кого-то искали? – проницательным тоном спросил он, чуть наклоняя голову на бок и удержавшись от обращения-эпитета, которого требовал этикет все по той же причине полного неведения.

Незнакомец обернулся к Целестии - под его взглядом сразу стало еще неуютнее. Но совсем не так, как с Сэлулой - от той была какая-то усталость и желание прекратить контакт, а здесь - скорее она чувствовала себя чужой, лишней. Хмурое лицо мужчины - на вид постарше - заставляло думать, что она, вероятно, оторвала его от каких-то мрачных дум. В таком случае, как и он её.
Сан Эльен напряженно посмотрела на него - незнакомец был мрачен и лицом, и глазами, и одеждой. В детских книжках такими были главные злодеи, от которых беззащитным девушкам вроде нее-теперешней стоило бежать. А может быть, у него просто что-то случилось. Это бы и объяснило черный цвет.
Но сфириец не стал задерживать на Целестии свое внимание - он отвернулся обратно. Теперь юная жрица почти не сомневалась, что перед ней кто-то высокого положения (а возможно, просто невоспитанный) - иначе бы не стал сидеть при даме, неважно, вторгнулась ли она хоть в его личные покои. И, уж тем более, молча отворачиваться. Целестия не только не успела решить, какой из вариантов хуже, но и даже возмутиться или как-то эмоционально отреагировать, когда он, словно опровергая ее мысли, отодвинул кресло и встал. Ничего не стал говорить - просто кивнул и смерил вошедшую пристальным взглядом. Кто-то важный, точно. Зря она сюда вошла, или, может быть, её привело провидение?
Взгляд его стал еще тяжелее и мрачнее, на лице появились следы усталого раздражения. Заговорил:
- Вы кого-то искали? - голос его оказался на удивление приятным, и не слишком громким. Девушка даже не ожидала подобного.
- Нет, я прогуливалась, - ничего лучше в голову не пришло, хотя Целестии казалось, что "прогуливалась" - это ерунда, последнее, что можно было бы сказать. Девушка смущенно опустила взгляд - внутренне ликуя, что кровь не прилила к щекам.
Неожиданная мысль пришла в её голову - как и Целестия, в речи мужчины не прозвучало обращения. Как же она могла забыть представиться? Возможно ли, что именно этим...ммм...нет, она не вспомнила подходящего определения.
- О, прошу прощения, я не представилась, - легкая извинитильно-смущенная улыбка без примеси подобострастия.
"Неважно, какого он положения и что там с этой очередностью... Я же не могу знать, кто он!" - все-таки у нее не было настолько острого зрения и достаточного удобного угла обзора, чтобы увидеть, есть ли у мужчины какие-то родовые знаки. На одежде их не было, но, может быть, перстень с гербом? Хотя, их не так часто носят...обычно просто фамильные украшения, которые просто так и не узнаешь, например, то кольцо, о котором упоминала служанка. Чёрт.
"Я...сказала это?".
- Целестия Сан Эльен, личная жрица Ее Высочества принцессы Курадо Файнару О'Лэндхард, к вашим услугам, - еще раз присела в поклоне и посмотрела на него, ожидая ответных действий.
В голове появилась совсем странная мысль, что волосы незнакомцы своим непослушанием были похожи на волосы Курадо.

- Целестия Сан Эльен, личная жрица Ее Высочества принцессы Курадо Файнару О'Лэндхард, к вашим услугам.
- Угу… Принцессы, - задумчиво повторил Мэррсез, все так же пристально и внимательно глядящий на девушку.
Было странно и необычно видеть перед собой кого-то, кто имел отношение к родне, являясь ее представителем в то самое время, как эту же родню сам принц не видел уже несколько лет.
Мэррсез легко мог вспомнить принцессу со времени их последней встречи. Тогда, больше восьми лет назад она была совсем ребенком, и сейчас сам Мэррсез несколько терялся от мысли о том, что у него есть почти незнакомая и чужая ему кузина, которая, по идее, будет следующей королевой Сфирии. И с образом маленькой девочки, оставшимся в памяти до того, как Курадо отправилась в Собор Святой Алии, никак не вязалась стоящая перед принцем сейчас ее личная жрица.
Возможно, это абсолютно ничего не меняло, и стоящая перед ним жрица была такой же чужой и незнакомой, какой будет и сама принцесса, если Мэррсезу удастся ее увидеть в ближайшее время.
Мэррсез ощущал, что вся странность подобной ситуации исходит лишь оттого, что сам он крайне редко сталкивался с подобным.
Он моргнул, отходя от воспоминаний и прерывая только что начавшуюся неловкую паузу:
- Сэр Мэррсез О’Лэндхард, первый принц, - быстро и негромко сказал он, словно бы и не представившись, а мимолетно вспомнив о чем-то, что требовалось озвучить. Он терпеть не мог представляться при знакомстве, даже если оно и влекло за собой какие-либо выгоды, и всегда старался миновать этот момент как можно быстрее и так, словно бы он ничего не говорил и его имя и простой титул каким-то магическим образом стали известны новому знакомому в первые секунды их встречи.
- Так стало быть, принцесса вернулась из Собора, если вы здесь?

- Угу… Принцессы.
Целестия поежилась под давящим взглядом мужчины. "А если он из племени разведчиков да дознавателей?" - уж слишком взгляд...и эта фраза...
Надо собраться и прочь ненужные мысли.
Целестия не решалась что-то добавить, а мужчина пока просто смотрел. Светские беседы он вести не умел - или же она действительно не вовремя. Впрочем, и сама не против прервать "общение". Правда, на самом деле ей интересно, кто же стоит перед ней, такой неотесанный.
- Сэр Мэррсез О’Лэндхард, первый принц.
Если бы она не вслушивалась, Целестия могла бы и не расслышать представление - так быстро оно было сказано, словно собеседника самого смущало, кто он есть. Но что стесняться своего титула?..
И тут негромкое и короткое "О" вырвалось у нее.
Принц. Мэррсез. Сын Эссалии. Она все-таки на него нарвалась...и не сказать, что вела себя достойно. Хотя откуда ей знать, как вести себя с королевскими отпрысками? С Курадо было несравненно легче...да там она вообще не сразу поняла, что перед ней царственная особа. Как сейчас.
На всякий случай жрица собралась извинится. А если не извинится, то все равно нужно сказать "Приятно познакомиться, аэтас". Но только ее губы приоткрылись, а мышцы напряглись, как заговорил сам Мэррсез.
- Так стало быть, принцесса вернулась из Собора, если вы здесь? - сразу стало грустнее, и Целестия отвела взгляд в сторону.
Подозрительный вопрос. Почему родной кузен не знает, где кузина? Разве он еще не был у королевы? Хотя, занятая происходящими событиями, она могла и не успеть ему сообщить... Но как бы помягче ему сказать, ведь принц и так опечален - не совсем ли разобьют его подобные вести?
Голос Маррин раздался в ее голове: "Не все знают то, что известно тебе".
А должен ли вообще Его Высочество о чём-то знать? Если так, не призвала бы его королева сразу по прибытию?
Но он - родственник. Племянник королевы и двоюродный брат Курадо.
С другой стороны, королева предпочитает скрывать, что вполне понятно. Если она не сочтет нужным сообщить, то пусть Мэррсез будет в счастливом неведении. А если ему должно знать...Она не имеет права разбрасываться не своими тайнами.
- Да, Ее Высочество закончила обучение в Соборе, - кивнув, подумала, нужно ли что-то добавлять. Но ведь он наверняка захочет увидеться с сестрой. - Но, к сожалению, сейчас принцесса пребывает в Юуне, аэтас.
Хорошо, что он - не женщина, а значит, точно не может быть жрицей. Следовательно, у него не найдется дара читать мысли. Правда, этот проницательный взгляд заставлял думать - что может.
Наверное, выражать радость от знакомства - а без такого действия было как-то не по себе - уже поздно. Девушка застыла в нерешительности.

«Как странно. Что же она делает в Юуне, если вы здесь?» подумал принц, прикрывая глаза и кивая в ответ на слова Целестии, принимая такое объяснение, одновременно с этим делая повелительно-пригласительный жест рукой, подразумевающий если ж и не остаться, то хотя бы войти и не стоять в дверях. Слова жрицы не показались бы ему такими подозрительными, если бы она не отвела взгляд, тем самым неловко выдав очередную тайну, которую пока что можно было бы озаглавить «здесь что-то не так». Впрочем, настаивать на расспросах Мэррсез не стал, и никакого сожаления он на счет отсутствия Курадо во дворце и столице не испытывал – лишь легкое любопытство относительно ее внешности и характера. Принцесса все еще молода, и до ее вступления в политику уйдет еще много времени и трудов, но, в конце концов, к ней нужно было присматриваться, как к будущей королеве Сфирии. До начала полноценного правления Курадо пройдет еще не один десяток лет, и волноваться о том, что она из себя представляет, как личность нужно было начинать сейчас.
«Но я равным счетом ничего не потеряю, если не увижу ее и в течение последующих восьми лет».
- Что во дворце слышно о противостоянии с «Небесами»? – спросил Мэррсез, и на его едва смягчившемся лице проступила горькая усмешка. – А то в связи с развивающимися событиями здесь все так загадочно молчат, увиливают или открыто лгут, что я даже не знаю, у кого поинтересоваться на сей счет. Быть может, вы слышали что-то интересное, леди Целестия?
Не то, чтобы его интересовало мнение жрицы, которая, похоже, сама здесь только недавно. Однако стоящая перед ним девушка могла располагать какими-то любопытными сведениями, которые ускользнули от внимания принца. Мэррсез подумал, что не сильно удивится, если жрица вновь замнется или ответит о своей полной непричастности к происходящему и незнании о слухах и домыслах, которые просто обязаны гулять по этим коридорам и залам. Принц ненавидел слухи, но сейчас ему стало действительно интересно услышать хоть что-нибудь, за что можно было уцепиться, на время решив позабыть о предстоящей инспекции западных земель Сфирии.

Когда принц сделал полуповелительный жест рукой, Целестия еле сдержала рвущуюся на лицо улыбку - ей вспомнилось кое-что из годов учения. Мэррсез немного напомнил ей "раннюю Курадо", а заодно и последующие шутки.
Тем не менее, жрица подчинилась - более того, она успела подумать о том, что стоило бы сделать это раньше. Делая несколько шагов вперед, она оглянулась, проверяя, не распахнута ли дверь, но не увидела просвета между створками. Действительно, она же сразу по приходу закрыла ее.
Остановившись, жрица взглянула на руку принца. Кольцо было на месте. Когда Мэррсез вновь заговорил, девушка вновь посмотрела ему в лицо.
- Что во дворце слышно о противостоянии с «Небесами»?
Вопрос удивил жрицу. Брови чуть-чуть приподнялись. Почему он спрашивает об этом? Ведь он военный, почему он не знает об этом? Правда, был еще вариант, что в данном случае его интересуют именно слухи. Тогда он выбрал неудачного адресата.
...Но сам вопрос как-то не вяжется с выражением лица принца.
– А то в связи с развивающимися событиями здесь все так загадочно молчат, увиливают или открыто лгут, что я даже не знаю, у кого поинтересоваться на сей счет. Быть может, вы слышали что-то интересное, леди Целестия?
Неужели он действительно вообще ничего не знает? Конечно, принц мог вернутся из какой-то длительной поездки, но он сам говорит: "молчат, увиливают, лгут".
- Вряд ли я могу сказать вам что-то новое или интересное, я далека от подобных вопросов и тем более их решения, - медленно начала она, смотря прямо на собеседника. На этот раз приходилось быть почти честной. - "Небеса" действительно обсуждаются во дворце, даже во время трапез. Но, кажется, всё то было больше об отношении; о том, как их воспринимать. О Безликих.
Примолкла, вспоминая сказанное на том обеде? ужине? завтраке? она не помнила.
- Ничего конкретного. Знаю, что королевские солдаты ищут их штабы, - она вспомнила про родителей: тогда ведь вроде членов Небес искали, - а "Небеса", - повела плечиками, словно озябнув, - напали на Тумультуозус. Жрицы-целительницы прибывают на места уже после сражения, просто чтобы помочь раненым.
О противостоянии она и не знает, как оказалось.
- Больше ничего не припоминается, увы. Это не афишируется, как вы сами заметили. Очень хорошо сказали, - она улыбнулась очень похоже на недавнюю усмешку принца.

Целестия приблизилась, и теперь принц мог разглядеть ее лучше. Она остановилась на некоторой дистанции, что позволило уделить несколько секунд ненавязчивому визуальному изучению своей новой знакомой. Она оказалась значительно младше, чем сперва показалось Меррсезу; вероятно, она была того же возраста, что и Курадо, и это вполне объяснялось тем, что она была избрана личной жрицей принцессы. У нее была приятная внешность, и Мэррсез, рассматривая ее лицо, лишенное острых черт и распущенные светлые волосы, подумал, что за ее привлекательностью кроется нечто большее, чем просто «интересная внешность». Принц вперил легкий, задумчивый немигающий взгляд в ее глаза – так, как он поступал еще в своем детстве. Возможно, именно за эту манеру неотрывно смотреть исфири в глаза Мэррсез и зарабатывал большую часть негативного впечатления при первой встрече. Он ничего не мог поделать с этой привычкой, и если оставаться откровенным перед собой, ему не очень-то и хотелось избавляться от нее.
«У тебя есть дар?»
Мэррсез смотрел в ее красивые темно-серые глаза и пытался представить, что скрывается за этой кукольно-миниатюрной оболочкой - скрытая угроза или же истинно-ангельская сущность.
Его вопрос явно удивил Целестию, и принц тут же пожалел о нем. Мэррсез отвел от нее взгляд, уставившись вверх и в сторону. Действительно, на что он рассчитывал. Если он желает найти хоть что-то, что поможет выйти на след «Небес», начинать стоило не с королевы и не с этой жрицы, равно как и не с дворца.
Ответ стал ясен и понятен еще до того, как Целестия дала ответ. Он вновь вернулся к ней взглядом, и ему понравилось то, что жрица смело и открыто смотрит на него.
«Отвечает честно».
Мэррсез заложил правую руку за спину и склонил голову на бок, и в его взгляде под тяжестью съехавшихся тонких бровей вновь начала проступать привычная жестокая отрешенность.
- "Небеса" действительно обсуждаются во дворце, даже во время трапез. Но, кажется, всё то было больше об отношении; о том, как их воспринимать.
Принц моргнул, мысленно прибавив к этой фразе вопросительный знак. Целестия продолжала говорить, делая короткие паузы для того, чтобы припомнить детали, и принц вновь отметил про себя скверные новости из Тумультуозуса. О нападении на этот город говорила королева; принц вновь с неудовольствием отметил про себя, что даже известия о таком событии он пропустил, как и все остальное прочее, заслуживающее интереса и самого пристального внимания с его стороны.
- Больше ничего не припоминается, увы. Это не афишируется, как вы сами заметили. Очень хорошо сказали.
Мэррсез опустил взгляд под ноги жрице, поджав губы и думая о том, что понапрасну теряет время. Да, возможно, он несколько устал от собственной абсолютно бесполезной деятельности, и ему требуется несколько дней для того, чтобы развеется и отдохнуть в своем поместье. Возможно, следует назначить несколько встреч со старыми знакомыми, на чью лояльность и полную компетентность в вопросах внутренних дел королевства принц мог бы рассчитывать в столь непростое время. Теперь же Мэррсез был уверен: из дворца следует убираться, как можно скорее. Это сооружение и вправду было своим особо устроенным мирком, законы которого были несколько искажены от той реальности, царящей за его пределами, и которая сейчас, как никогда казалась столь тревожной и настораживающей.
Дверь открылась, и Мэррсез исподлобья посмотрел на вернувшуюся служанку. Молодая женщина все тем же быстрым и бесшумным шагом приблизилась к столу и поставила на него небольшой поднос с небольшой стопкой чистой гербовой бумаги, конвертом и письменными принадлежностями. Следом за служанкой в комнату шагнул молодой исфири в бело-серых одеждах и белом плаще с пронзительной, темно-синей оторочкой. Он поспешно поклонился, вскинув руку к левой стороне груди, и молча сделал шаг в сторону от двери, замерев на своем месте подобно изваянию. Его круглое лицо под шапкой бледно-желтых волос излучало, по мнению Мэррсеза, излишне дурной энтузиазм для обычного гонца, пусть даже и привлеченного к работе на территории дворца и столицы. Этот гонец не являлся королевским курьером - по его одежде Мэррсез определил, что перед ним лейтенант воздушной службы безопасности, военный вестовой.
«Невелика важность. Лишь бы доставил письмо быстро».
- И как вы считаете, леди Целестия, - проговорил Мэррсез, когда служанка отправилась прочь от стола, возвращаясь взглядом к жрице. – Каково ваше мнение относительно вопроса о Безликих? Как мы обязаны их воспринимать?

Глядя на принца, Целестия отметила то, что он выглядит разочарованным. Но неужели он думал, что услышит от неё, совсем молодой жрицы совсем молодой принцессы, действительно стоящий ответ? Надо было думать, кого спрашиваешь.
С другой стороны, судя по сказанному им до этого, Мэррсез уже осведомлялся у кого-то другого, может у нескольких терранцах, об интересующем его вопросе. Но остался с носом. И теперь пытался сам разобраться. Это было понятно Целестии – по крайней мере, однажды она уже сталкивалась со стеной, отделяющей ее вопросы от ответов; и глупо полагать, что теперь эта стена исчезла – скорее, в ней появились окошки.
Услышав звук открывающейся двери, жрица обернулась – но вошедшей оказалась служанка, а сразу за ней в комнату прошел круглолицый исфири и, поклонившись, замер у стены – Целестия вновь посмотрела на собеседница. Видимо, ранее принц попросил принести ее что-то: и на подносе лежала бумага, конверт, чернила и перья. Принц собирался написать письмо – тогда второй вошедший должен быть курьером, но на нем не было характерной броши. Однако Мэррсез не удивился сфирийцу - значит, знал, зачем он здесь.
Служанка тем временем уже выходила из комнаты. Принц заговорил:
- И как вы считаете, леди Целестия, каково ваше мнение относительно вопроса о Безликих? Как мы обязаны их воспринимать? – принц выделил последнее слово, но жрица так и не поняла, что ему не понравилось. Возможно, он подумал, что думают, хороши ли они или плохи? Глупость! Как может быть хорошим то, что противоречит сущему?
- Вы никак не обязаны их воспринимать, аэтас.
Откинув назад соскользнувшую с плеча прядь назад, Целестия продолжила, тише и быстрее:
- Что касается моего мнения, то Безликие скорее заболевшие тяжким недугом. Вероятно также, по собственному желанию – как те, что дышат Клорж-травой, хотят найти удовольствие, так добровольные Безликие искали силы... - она чуть скривилась. – Но я не думаю, что многие искренне согласились бы на это. Может быть, я наивна, и мне сложно принять, что кто-то противится естественной природе вещей, противится тому, какими их создала Святая Мать и идет против ее замысла, - «если всё это и не есть её замысел», – но ведь не исключено, что кого-то принудили. Или же не поняли, на что идут. Собственно, даже говорят, что для «Небес» это один из способов вербовки – ведь после изменения они ищут лекарства. Они заслуживают жалости как исфири, но в тоже время они преступили закон...
Она посмотрела в окно, и добавила:
- Я ни в коем случае не оправдываю Безликих и не считаю их пострадавшей стороной. Но наказать в первую очередь следует того, кто сделал это с ними.
Она вновь взглянула на принца, надеясь, что тот правильно поймёт, что она имеет в виду. Если Безликие - это зло, то их создатель - корень зла. И, пока его не выдрать, зло будет распространяться.

- Занятно, - сухо сказал Мэррсез. Теперь он искренне сожалел и о своем вопросе. Право слово, этой бы жрице малых детей обучать.
«Как бы то ни было, воспринимать их я просто обязан», мрачно подумал он, неторопливо поворачиваясь и усаживаясь за стол, подтягивая к себе поднос. Подхватив лист и перо, он пододвинул к себе чернильницу и замер на несколько секунд, обдумывая передаваемое сообщение, которое вот-вот должно было обрести свою короткую жизнь на белоснежном листе первоклассной бумаги. Принца ничуть не смущало присутствие жрицы – работа обещала быть короткой. Он невольно прищурился, разглядывая белый лист с темно-кремовыми оттисками по периметру в виде вьющихся растений, бросил взгляд на пронзительно черный камень на сверкающем на солнечном свету перстне, и, обмакнув перо в чернильницу, быстро и аккуратно написал:

«Готовьтесь к срочному вылету, отправляемся на запад. Вернусь к 15 часам, отправляемся в путь примерно в это же время».

Ниже Мэррсез поставил подпись: широкими взмахами пера он оставил большую начальную букву своего имени, на некотором расстоянии больше напоминающее переплетенные побеги травы с отходящими от своих «стеблей» короткими завитушками. Закончив работу, Мэррсез подумал о том, что создание подписи заняло больше времени, чем само письмо.
Складывая и убирая лист в конверт, Мэррсез подумал, что можно было бы обойтись и переданным устным распоряжением. Однако подобная записка имела право на существование, не смотря на краткость и лаконичность передаваемого сообщения. Действительно, что ему еще нужно написать? О том, как он провел время во дворце и как Эшна оставила его ни с чем? Все остальное он расскажет рыцарям Ордена при личной встречу уже в порту, сейчас будет достаточно и того, что корабли его флота будут приведены в полную готовность к немедленному вылету из столицы. Мэррсез коротко поморщился, как от зубной боли, вспомнив о «Вороне». Ремонт злосчастного вспомогательного корабля придется завершать прямо сейчас, если они собираются отправиться в путь без проволочек.
Принц звучно приложился печатью по запечатанному конверту, и поднялся с места. Гонец, следящий за действиями Мэррсеза, тут же оказался рядом.
- В порт Сия, герцогу Джино лично в руки. Сможете найти его в портовой гостинице «Облако».
- Буду на месте через десять минут, аэтас, - бойко отозвался гонец, принимая письмо, кланяясь и поспешно удаляясь из комнаты.
Мэррсез вновь уселся в кресло во главе стола, возвращаясь мыслями к начавшемуся разговору. Да, это все было предельно ясно и без Целестии – уничтожь Элмри и «Небеса» наверняка прекратят свое существование. Однако это было слишком просто. Принц был уверен, что даже и будь у них возможность в один миг устранить мятежного алхимика, то не было никаких гарантий, что кто-то из его учеников не подхватит его дело до того, как «Небеса» окончательно придут в упадок. Судя по тому, как действовали мятежники, дураков в плане организации среди них было мало.
Принц повернул голову к жрице:
- То есть, вы считаете, что гибель лидера поставит точку в их деле?

"...А так останется лишь выдрать существующие побеги".
Сухость голоса и последующие действия - принц занялся таки письмом - ясно дали понять девушке, что ему все это не интересно. Целестию, впрочем, этот странный разговор начал утомлять; она не понимала, зачем Мэррсез продолжает "беседу".
Ради приличия Целестия повернулась к окну - чтобы не смущать принца, пока он пишет кому-то послание: она слышала скрип пера. Быстро пишет...
Ведь, если продолжает, значит, ему что-то надо от нее услышать или он ведет разговор из вежливости...что было бы неприятно. Впрочем, и эта беседа доставляла мало удовольствия. Нет даже желания что-то доказывать, как это было в случае с Сэлулой.
Нет, она не хочет вспоминать Сэлулу Элмри и всё, с ней связанное. Она не будет сейчас об этом думать.
Целестия обхватила левой ладонью правое запястье.
Услышав, как Мэррсез отдает распоряжения насчет письма, девушка повернулась к нему, и еще заметила, как сфириец вышел из комнаты. Он действительно оказался посыльным.
- То есть, вы считаете, что гибель лидера поставит точку в их деле? - сев в кресло, принц вновь обратился к жрице.
Однако Целестии уже поднадоело: возникало ощущение, что принц, задавая одни вопросы, ждет ответа совсем на другие.
- Я не знаю, что поставит точку в их деле, аэтас, потому что я не понимаю, не знаю их мотивов и цели - и уж тем более не могу судить, насколько важен лидер.
Хотя сами по себе слова были довольно резкими, сказаны они были спокойно и тихо, даже несколько устало.
- Почему Вы спрашиваете об этом, Ваше Высочество?

Малая гостиная

Мэррсез, дожидающийся ответа жрицы, уперся локтями в стол и сцепил перед собой пальцы, разглядывая перстень. Браться судить слова Целестии он не стал, даже мысленно.
«Почему она не садится?»
- Я лишь хотел услышать ваше мнение, - нейтрально сказал принц. – Простите. Досужие домыслы и то, что происходит в стране… Порой свежий взгляд постороннего может внести ясность в общую картину.
«А порой и запутать ее еще больше».
- Но вы спрашиваете того, у кого повязка на глазах, - подняв руку, Целестия коснулась уголка брови.
Принц посмотрел за окно, прищурившись на яркий солнечный свет.
- Да… да, потому что у меня самого такая же повязка…
Определение оказалось хорошим – правильным и достаточно емким для того, чтобы описать происходящее. Сколько еще таких, у кого завязаны глаза? И что будет, когда время ожидания истечет, и все тайны дворца окажутся на виду у всех?
- И я намерен исправить это недоразумение, - едва слышно пробормотал он.
Он вновь было подумал о предстоящем полете на запад, но тут же отогнал эти мысли. Он так долго провел времени в движении куда-либо, что теперь даже незначительная задержка на полдня во дворце заставляла чувствовать беспокойство.
Принц повернул голову к жрице, прислонившись виском к сплетенным перед головой пальцами. Целестия молчала на его последнюю реплику, и он окинул ее фигуру пристальным и быстрым взглядом, словно бы увидел ее впервые.
- Хм… И все же… - Мэррсез отвел взгляд. – Что вы делаете здесь, в то самое время, как принцесса задержалась в Юуне?
- В Юуне мое присутствие не необходимо. Ее Высочество отпустила меня от себя на некоторое время, - спокойно ответила жрица, дотронувшись до Алийского креста. - Мне нужно использовать свой дар: поэтому, сейчас я ищу, где он может пригодится.
- Понятно. И в чем же заключается ваш дар? – Мэррсез не отрывал от нее немигающего взгляда, одновременно с этим силясь понять, что ему не нравится в ее словах.
Помолчав чуть дольше, чем обычно, ответила:
- Исцеление, вкупе с навыками медика и травника, аэтас. Не подскажете, кому сейчас нужен целитель? - и, бросив взгляд куда-то в сторону, быстро добавила: - ...желательно, на борту летающего корабля?
- Тонко, - криво и пренебрежительно улыбнулся принц. – Отчего же именно на борту корабля, и именно воздушного?
Жрица непонимающе нахмурилась.
- На суше, на территории Сфирии, всегда можно найти жрицу. К тому же, туда Орден Алии отправляет отряды организованно. Моя помощь просто не требуется. Если вы спросите, почему я не могу присоединится к этим самым отрядам, я отвечу: потому что они приходят после, - жрица опустила взгляд.
- Именно воздушный... Тут еще проще: я никогда не путешествовала по морю; воздушный мне просто понятнее. На нем мне спокойнее, можно так сказать, - вновь посмотрела на принца. - К тому же, недавнее нападение - я про Тумультуозус - было совершено с воздуха. Логично, если усилят именно воздушную охрану. Вам достаточно этого объяснения, аэтас?
- Более чем, - отозвался принц. – Что ж, вам следует предложить услуги своего дара военным, на какой-нибудь сторожевой корабль.
Он прищурился, словно бы оценивая шансы Целестии попасть в экипаж подобного корабля.
- Да, на какое-нибудь судно из воздушного гарнизона Аридии. Я бы предложил вам отправиться со мной, но у меня скучнейшая миссия, в которой боевое столкновение маловероятно.
- А я могла бы быть вам полезной в вашей миссии?
- Возможно. Мне лишь неясно, почему вы исключаете возможность поступить проще и быть там, где это более необходимо.
Принц тянул время. Соглашаться на все предложенное жрицей и безропотно отвечать на ее просьбы и вопросы было чудовищно скучным, а Мэррсез сейчас едва ли не получал удовольствие от всего этого.
- Поступить проще? - она непонимающе нахмурилась. - Что Вы имеете в виду?
Принц издал легкий едва слышный смешок. Объясняться далее не хотелось.
- Забудем, - негромко сказал он. – В принципе, не вижу причин, по которым я бы не мог взять вас с собой. Мы отбываем в четвертом часу дня.
Девушка улыбнулась одним уголком рта на его первое слово и чуть опустила веки. Затем она вновь прямо посмотрела на него, и чуть наклонила голову набок и еще меньше - вперед.
- Это замечательно. Благодарю, аэтас, - медленно, но совершенно искренне, ответила Целестия. - Мне прибыть сразу в воздушный порт?
- Как вам угодно, - безразлично сказал Мэррсез. – Скорее всего, мы не скоро вернемся во дворец, так что соберитесь в дорогу как следует.
- Хорошо, - Целестия кивнула и, еще раз улыбнувшись, поклонилась, прижав руку к сердцу. - В таком случае, я пойду собираться, аэтас?
- Конечно, - Мэррсез милостиво улыбнулся. – Постарайтесь прибыть во время. Я позабочусь о том, чтобы в Сие вас встретили.
Жрица откланялась, и принц остался наедине с новыми мыслями относительно непрошеной попутчицы. Здесь было над чем призадуматься – Мэррсез был уверен, что просьба Целестии отправится именно с ним именно по воздуху имеют гораздо более основательные причины, чем обычное стремление помочь своим даром. Здесь было что-то еще, и принц откровенно сожалел от того, что только из-за вежливости удержался от прямых расспросов. Возможно, этим он отбил бы всякий интерес жрицы на дальнейшее недвусмысленное настаивание относительно ее участия в этой миссии.
Думая над этим, принц ухмыльнулся, вспоминая свои слова, с которых и завязался этот разговор.
«Стало быть, мы скрытничаем и увиливаем, если не откровенно лжем. Что ж, ответим тем же».
Спустя несколько минут подали обед, и Мэррсез попросил служанку разыскать герцога Свилиана. Он и еще двое рыцарей Ордена должны были быть готовыми отбыть в порт через сорок минут, до этого времени ожидая у ворот дворца. После этого он неторопливо и основательно пообедал, стараясь не отвлекаться мыслями на что-то другое, кроме как от еды и процесса ее поглощения. К его слабой радости, это удалось. Забот в последнее время было столько, что даже пища и сон не приносили удовольствия. Мысли о тревоги не давали покоя, и теперь принц не спешил завершать трапезу. Впервые за длительный срок он ощущал себя спокойно и умиротворенно, пребывая в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов и редким и тихим стуком вилки о дорогой фарфор, успокоенный лишь одной мыслью о том, что у него есть, чем занять и посвятить себя в ближайшее время.
Закончив трапезу, Мэррсез обернулся на часы – стрелки показывали половину третьего.
«Пора», принц вынул из-за воротника салфетку, сдернул с колен вторую и бросил их на поднос, еще раз позвонив в колокольчик и решительно поднимаясь на ноги. Здесь, в этом дворце, ему было нечего делать – здесь он не найдет ни союзников, ни помощников, ни тех сведений, за которыми он так увлеченно охотился на протяжении последнего времени. Сдержанно поблагодарив появившуюся в дверях служанку, Мэррсез вышел из малой гостиной, направившись к выходу из дворца, к месту, установленному для встречи с прибывшими сюда рыцарями Ордена.

===> Ворота на территорию дворца

Невероятная удача. Даже немного странно, что Мэррсез так быстро согласился, ведь принц не выглядел терранцем, который может просто выполнить чью-то просьбу, тем более, предложить что-то первому. Ведь в разговоре инициатива исходила именно от него. Только…Целестия нахмурилась, поняв, что, если Мэррсез думает, что она знала про его корабль или миссию, то ее слова выглядели чуть ли не напрашиванием.
Действительно, она вошла именно в эту в комнату без особенной цели и даже не пытаясь скрыть того; после зачем-то осталась, завела разговор именно о том, что ей до зубной боли необходим корабль. И для беседы выбрала именно того, у кого корабль был. И, учитывая как легко принц принял решение, то он и был капитаном или чем-то вроде того: не сказать, чтобы девушка хорошо разбиралась в корабельной иерархии.
«Да нет, все было совсем по-другому…Он не мог не заметить, что я его не узнала, в общем-то…А даже если он так думает: то пусть, я-то знаю правду, - она даже чуть-чуть приподняла подбородок, затем снова расслабилась, потому что мысли вновь изменили направление. – Как будто само провидение направило!».
Однако настоящая цель принца – ну не верилось, что вот он просто решил взять ее с собой, будь она хоть трижды ему полезна…О, к слову об этом. Все правильно, ее присутствие ему выгодно, только вот чем? Нет, не верилось, что даром…По крайней мере, не целительским, если он сказал правду про свою миссию – про которую, к слову, она так ничего и не знает… Но жрица ему о провидческих способностях не упомянула. А сам…мог ли он сам знать это? Маловероятно. Он давно не был во дворце, это видно, и редко кому первой мыслью в голове будет «узнать о новых назначениях». Однако исключать возможность его просвещенности Целестия не стала; спросить же он мог для проверки.
…А не слишком ли она все усложняет? Ищет тайные мотивы в самых обычных поступках. Может быть, все гораздо проще, никаких интриг? Ну…об этом определенно стоило подумать как-нибудь. А пока у нее не так много времени на раздумья. Близится первый час. Не стоит даже тратить время на обед в трапезной. Хотя, она могла бы сэкономить время, одновременно спросив можно ли ей, собственно, покинуть дворец. Было бы крайне глупо, если бы ей не позволили. Но ведь Маррин не стала бы предлагать ей отправиться в Тумультуозус, коли Целестия должна была оставаться при дворе. Основываясь на этой мысли, жрица направилась именно к ней. Так она должна была бы обратиться к Курадо, но, в свете происходящего, надо у кого-то другого: но не королеву же беспокоить. Да и не хочется как-то лишний раз с ней беседовать.
Уповая на то, что Маррин не станет особенно с ней разговаривать и задавать вопросы, Целестия во второй раз за день постучала в комнату жрицы Ее Величества. Она вновь была там, но, по видимости, собиралась уходить. Это сыграло на руку девушке – та дала позволение и быстро отпустила ее «с инджиниитами» - это уже ее слова.
Странное слово вызвало подозрение и почти – воспоминание. Она определенно слышала что-то похожее. Точно, инжир. Инжирииты…Забавно, но Маррин произнесла слово по-другому. Надо запомнить: ин-джи-ни-и-ты. Нет, точно где-то слышала подобное.
Учитывая довольно быстрый шаг, Целестия добралась до своей комнаты гораздо быстрее, чем на пути «до».

===> Покои личной жрицы принцессы.