Четверг, 14 инлания 771 года Эпохи Солнца.

Где-то в 6 часах от Генгера, на западе.

Утро нового дня для Аскер было ночью, когда она проснулась от того, что ей дико холодно. Приоткрыв глаза и поняв, что лампа в дилижансе не горит, а снаружи все еще темно, некеор попыталась было снова заснуть, свернувшись калачиком под накидкой, но это помогло не надолго и через какое-то время вновь проснулась уже от действительно сильного холода. Нахмурившись, еще пока не понимая своего состояния окончательно – болело ли плечо, не болело – приподнялась на сидении, почувствовав, как по спине пробегают мурашки. До ушей в который раз долетел стук копыт лошадей, который сейчас звучал разве что приглушеннее. Зевнув так, что даже за ухом что-то щелкнуло, Шэс посмотрела на Блау, сидящего в самом углу, в тени, прикинув, что он похоже спит. Чтобы убедиться в этом, она даже слегка подалась вперед, вглядевшись в его лицо. Нет, он действительно спал, и что радовало – спокойно, не размахивая руками и не будя ее. Облизнув клыки, Аскер вытащила из сумки флягу с водой и сделала несколько глотков, заодно и прополоскав рот. От холодной воды стало еще холоднее, теперь еще и внутри, так что Тит невольно поежилась, неожиданно вспомнив о платке на плече. Сейчас его там не было, зато он нашелся у самой спинки сидения, почти забитый под сумку. Видимо, во сне он упал, а она его туда локтем и затолкала. Странно еще, что она так долго проспала в одной позе. Тут она задумалась и о самом плече – взгляд сам собой упал на него, как и пальцы дотронулись до темных пятен. Вроде бы все было так же как и несколько часов назад, разве что за ночь черный гной и кровь все же выделились на коже, а теперь и засохли, превратившись в черную корку поверх ран. Сдирать ее Тит не стала, решив, что лучше пусть так, чем постоянно вытирать плечо от вязкой массы и пачкать одежду. Хуже все равно уже не будет.
«Да черт возьми, почему так холодно? – вспомнив о другой проблеме, она вновь содрогнулась от ветерка прошедшего по спине и подалась вперед, слегка отодвинув шторку и взглянув на местность. К ее удивлению, вокруг она увидела белый ковер… снег, проще говоря. – Откуда снег? Каил ведь говорил, что в Эвэй теплее… что за черт».
Припоминая, не говорил ли он еще чего-то, Аскер припомнила поспешность их отъезда из деревни, а потом в памяти всплыло название… точно, когда они только сели в дилижанс он что-то крикнул извозчику. Что же это было…
- А, точно, Генгер, - закатив глаза тихо проговорила Шэс. – Ну отлично просто…
Ладно, хорошо еще, что у нее все вещи были с собой – очень хорошо, просто прекрасно. Бросив еще раз взгляд на спящего империала, девушка слегка раздраженно выдохнув взяла свою накидку и накрыла его. Вообще, мог бы и одеться потеплее, если уж собрался спать, знал ведь, куда едут. Интересно, сколько вообще сейчас было градусов в этой местности?..
Оделась Тит быстро, шорты сменились на поножи с меховой подкладкой, которые сами можно было считать за более теплую версию штанов, поверх майки была одета кофта, а поверх кофты – куртка, разве что ее она не стала пока застегивать. Плохо было только одно – сапоги у нее были не годные к ходьбе по снегу из-за слишком тонкой подошвы. Точнее годные, но слишком уж летние и холодные. Ведь она не знала до этого, что совсем скоро отправится в Тэлою, а там – в снежные горы! До зимы еще была куча времени, вот и не планировала она пока покупать сапоги и видимо очень зря. Оставалось надеяться, что в том месте, куда они приедут, будет хоть более или менее сносная лавка с недорогим товаром, в данном случае – сапогами. Да... Тэлоя не Блеймру.
Одевшись, Аскер убрала тонкие шорты, флягу и платок в сумку, после чего поправила сползающую с империала накидку, вдруг заметив на полу склянку с заживляющей мазью. Да, точно, она ведь еще засыпая хотела ее убрать, но что она делает на полу? Наверное, Каил случайно ее стряхнул, во сне - все-таки он заснул, что было не удивительно, если учесть, что прошлую ночь он так и не поспал. И о чем только думает? Неужели его так смущают его кошмары? Подняв склянку некеор отметила, что она опустела не намного, тут же вспомнив не только о царапинах Блау, но и о его ране под лопаткой, тут же нахмурившись. Дело было дрянь, если говорит откровенно и ему очень бы не повредил врач. А вообще странно, что занимаясь недвижимостью, он почему-то обязан гоняться за так называемым «клиентом» по всей стране, при этом зная, что он может оказаться преступником… для такого нужно власти привлекать, а не кого-то вроде Блау. Странно это все было.
Убрав мазь в сумку, Шэс поудобнее устроилась на своем месте, с истинным наслаждением оперевшись ни капли не болевшим, лишь слегка пощипывающим правым плечом в сумку в углу и какое-то время наблюдая за империалом. В конце концов, это надоело и Шэс закрыла глаза, решив, что лучше оставшееся время будет потратить на сон, чем на смотрение на Каила.

Четверг, 14 инлания 771 года Эпохи Солнца.

Где-то в 3 часах от Генгера, на западе. В дилижансе.

Весь остаток вечера, уже после того как Шэс заснула во второй раз, Сквайр старательно вглядывался в темнеющее окно, потом в черноту за ним и, в конце концов, стал проваливаться в сон. Сумеречное помещение сменялось полной чернотой, и лишь понимая, что дремлет, империал просыпался. Кошмары пока не затрагивали его сознания, скорее всего, только потому, что Инсид боялся это допустить. Боялся вернуться к этим ощущениям в очередной раз, чувствуя, что в конечном итоге не выдержит и сойдет с ума. Другое дело, – каким будет его самочувствие завтрашним – или уже сегодняшним? - утром. Возможно, ему бы понадобилось как следует восстановить силы, но это реально только в случае нормального сна, а не того, что позволяется ему.
Какие усилия ни прилагались, чтобы остаться в сознании, усталость взяла свое. Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, он провалился в сон, где лишь неясными образами возникали привычные кошмары. Сквайр подсознательно слишком хотел погрузиться в это состояние, чтобы отмахиваться от видений. И так было бы до самого утра, если бы в более-менее отдохнувшем мозгу не начали формироваться более отчетливые тени, играющие знакомый сценарий, словно в голове он держал собственный жуткий театр. Губы дрогнули в слабом подобии гримасы боли, и империал напряженно выдохнул. Между бровей пролегла мрачная складка. Сложно было сказать, что именно ему снится, но вряд ли нечто хорошее. Сквайр снова дернулся, резко подавшись назад, в сидение, и тут же широко раскрыл глаза, тяжело дыша и ошалело смотря прямо перед собой невидящим взглядом. Это продолжалось недолго – пара секунд, и боль, раскалывающая голову, стала куда ощутимее, словно компенсируя отсутствие визуальных эффектов. Стиснув зубы и тихо выругавшись, империал зажмурился, согнувшись и закрыв лицо рукой, свободной стиснув край сидения.
Через какое-то время его отпустило, и открыть глаза стало возможным без вероятности ослепнуть от ощущения, словно крюками виски разрывало в разные стороны, однако позы он не поменял. В груди стоял ком, даже дышать было трудно, а в полусогнутом состоянии как будто становилось легче. Изо рта вырывался едва различимый пар, однако холодно почти не было. Только сейчас левая рука нащупала что-то мягкое и теплое, словно шкура. Скосив глаза, Инсид обнаружил, что сжимает накидку Аскер, она-то его и грела. Разогнувшись, Сквайр посмотрел в окно. Все еще темно, но уже можно различить очертания гор. Выходит, не так и далеко до Генгера.
Переведя взгляд на Тит, империал отметил, что та уже переоделась. Выходит, не спала ночью? Его вдруг бросило в жар, лишь на мгновение, этого хватило, чтобы успокоиться, но ощущение, что его застали за чем-то неэтичным, осталось.
Отложив накидку в сторону, империал нашарил сумку. Он не брал теплых вещей, но безрукавка в любом случае теплее обычной рубашки. Штаны были достаточно теплыми, чтобы сохранять тепло в подобном климате, по крайней мере некоторое время, а вот наверх придется что-то покупать.
- Как спалось? - подозревая, что сам спал не слишком тихо, и Аскер проснулась, негромко поинтересовался Инсид. Хотя ему бы куда больше хотелось, чтобы некеор больше занимали собственные сны, нежели его. В ушах звенело от остатков боли, но даже это постепенно уходило. Лучше всего было подумать о том, что он будет делать через несколько часов, но знакомые и одновременно незнакомые лица никак не желали его оставлять даже сейчас. Одевая безрукавку сверху, Сквайр поморщился от резкой, даже не ноющей боли как будто в плече. Скорее всего, та рана.
Ничего, еще пару дней.
Он вновь прислонился спиной к задней стенке дилижанса, стараясь не слишком касаться поверхности больной стороной.

Попытки поспать длились не очень долго, да и сложно, на самом деле было назвать это попытками. За последние дни Тит и так достаточно много спала, а потому сейчас не чувствовала себя усталой. Как обычно бывает, если ляжешь специально вечером спать пораньше, рассчитывая проснуться часиков так в семь или восемь, но не рассчитываешь и ложишься либо рано, либо организм сам не хочет больше пребывать в замедленном состоянии и заставляет тебя проснуться. И при этом просыпаешься ты в три или четыре утра, а заснуть не получается, даже не смотря на то, что шибко выспавшимся себя не чувствуешь, даже глаза тяжело до конца открыть из-за того что они щиплют. А потом, часам так к двенадцати уже хочешь спать, потому что бодрствуешь уже как минимум восемь часов, а это уже практически половина времени, которое ты обычно бодрствуешь… Вот примерно о таких глупостях Аскер и думала, не по своему желанию, а просто потому, что в подобные моменты, когда хотелось заснуть, но не получалось, в весьма удобной позе и уже не испытывая дискомфорт от холода, вместо того чтобы думать о полезном, начинаешь размышлять о чем-то совершенно ненужном. Как будто это уже где-то взято за правило, честное слово, кто это вообще придумал, почему так всегда происходит, где это прописано?..
Шорох и движения со стороны империала заставили слегка приоткрыть глаза и получив короткое полу-приветствие, наблюдать как Блау поспешно одевается. Легкое удивление промелькнуло на лице Тит, когда она увидела, что в общем-то одеться он так и не оделся по нормальному – видимо, совершенно не планировал ехать в эту сторону. Что же такого случилось в деревне, что он так резко поменял свое решение? Стоило ли спросить? А впрочем, не важно, ей все равно где выполнять свою роль, главное ее выполнять и все.
- Нормально, - вжав голову в плечи и почти по-кошачьи зевнув Аскер быстрым и немного хмурым взглядом окинула империала и кивнула на свою накидку, ранее им отложенную. – Ты бы накинул, было бы теплее. Не удивлюсь, если тут почти ноль градусов… в Блеймру летом таких температур и не встретишь.
Достав из сумки почти полупустую флягу с водой, некеор сделала большой глоток и чуть наклонила голову вперед, спросив:
- Хочешь?

Империал продолжал смотреть в окно, не глядя на девушку. Уже во второй раз она стала свидетельницей тому, о чем он последним рассказал бы ей в других обстоятельствах. Сквайру хотелось бы не придавать этому значения, - кто она ему, и кто он ей? - но он не мог. Слишком сокровенным, непонятным даже для него самого было происхождение этих кошмаров. А впрочем, дело могло быть и не в этом... Сегодня ночью его навестили не только уже привычные видения, необъяснимые, но, по крайней мере, знакомые. Сложно было не узнать ореховой кожи и каштановых волос, даже если эти цвета смешаны с глухими буро-черными тонами. На лицо вернулось мрачное выражение. Странно признаваться в этом самому себе, но в этот раз Сквайр действительно чувствовал, как сердце уходит в пятки от сознания, что...
Не в первой ему видеть смерть. Но именно это ощущение было сродни той пустоте, которую он уже ощущал когда-то. Когда-то, - глупо звучит, не помнить, когда испытывал сильные чувства, пусть и негативные. Даже тем более, ведь плохое, обычно, помнится лучше, чем хорошее. Была и еще одна разница: вспоминая эту часть своего сна, Сквайр не чувствовал головной боли, в отличие от части с горящим домом, - правый висок взорвался новой вспышкой. Он закрыл глаза, не зная, куда деть рвущийся наружу возглас боли, и поднес руку к лицу, с наслаждением чувствуя холод ладони. С трудом слышимое сквозь шум в ушах предложение Шэс было проигнорировано, но от прохладной воды Инсид не стал отказываться, тем более, что в горле была Харданская пустыня. Почти ледяная жидкость разом уняла внутренний жар, да и появилось, на что переключить мысли.
- Спасибо, - возвращая флягу, пробормотал империал, с чувством удовлетворения почувствовав мимолетное прикосновение теплых пальцев Аскер. В его сне она была мертвее мертвого, и, кажется, сейчас он даже был рад, что это был всего лишь сон. Рассказывать ей самой об этом он не собирался, ведь и для него это было своего рода откровением. Вроде как Аскер вставала вровень с чем-то дорогим ему, действительно дорогим. Эти люди, что жили у него в голове, теперь и она… Может, он волнуется за неё? Нет, вот уж точно нет. Куда важнее работа, которую он не сможет сделать без неё.
Да сможет. Присутствие некеор совсем не является необходимостью. Всегда все делал сам, и этот раз не стал бы исключением, случить что-нибудь с Шэс. Возможно, не так гладко, но её смерть не стала бы проблемой. И, тем не менее, с легкостью можно было воспроизвести этот страх потери, едва в памяти всплывает та картина.
Слишком много времени они провели вместе. Настолько много, что случилось то, что случилось. Аскер со всеми своими спорами, проповедями, странностями и проблемами прочно засела у него в голове и не выходила оттуда даже ночью. Масштабы трагедии были действительно внушительными – Сквайр не делал ровным счетом ничего, чтобы избавиться от образа Тит. Скорее, наоборот – даже сейчас он без труда мог воспроизвести в памяти каждую её черточку. И действительно не хотел, чтобы эта рана обернулась чем-то серьезным, и случайный ночной кошмар воплотился в жизнь.
Империал внимательно вглядывался в едва различимую трещину на стекле в углу, точно зная, что в конце концов выкинет эту идею из головы и уж совершенно точно не выскажет ни слова об этом Аскер. Ему нельзя выделять кого-то, ни в плане ненависти, ни в противоположном. Тем более, в противоположном.
Да и не было ничего, с чего он вообще взял, что что-то чувствует? Чувство страха могло было быть вызвано просто жуткой картиной, а то, что она ему приснилась, только результат стольких проведенных вместе часов. Все объяснимо, а раз так – не надо копаться там, где не следует.
- Едем в Генгер, - сухо пояснил Сквайр и прочистил горло - вышло хрипло. - В Генгер. Эвэй закрыт, туда выслали солдат. Скорее всего, тот, кто нам нужен, выберет скрыться в горах, нежели оставаться в патрулируемом городе.

Блау выглядел как-то… странно. Вроде сон и пошел ему на пользу, даже если и был с этими его кошмарами, да и выглядел он вроде получше, но при этом все равно как-то не очень хорошо. Взгляд был каким-то странным, взволнованным что ли, правда это промелькнуло лишь на секунду и Тит могло лишь показаться. Интересно, как долго он уже так мучается, если действительно можно считать эти его кошмары и недосыпы мучением? Может быть, они не так и ужасны, как она себе представляет… а может как раз и так. В таком случае ему не позавидуешь. Пытался ли он это как-то исправить или упорно делал вид, что все в порядке?.. У Аскер были странные чувства на этот счет: вроде она ему и сочувствовала, но в то же время злилась, на случай если он и правда бездействует, и при этом понимала, что это в общем-то не ее дело и нечего ей в него соваться. И все равно ей не очень нравилось, что Блау настолько халатно относится к своему здоровью – чисто морально было как-то неприятно. Как будто он думает, что беды обойдут его стороной… так все думают, пока не попадут в неприятности, да только тогда уже может быть слишком поздно.
Приняв фляжку обратно и убрав ее в сумку, Аскер шевельнула ушами, ловя слова империала на счет их планов, до которых в общем-то уже успела и сама догадаться. Если брать часть про Генгер – причина изменения их пути крылась в Эвэй, и вот это-то и удивило. С чего бы перекрывать город? Хотя, кто знает, что в этой стране творится – уж точно не она. Генгер так Генгер, какая разница. Тем более, ей это даже на руку…
- Если этот человек настолько темный, почему на его поиски сперва не отправили кого-то более подходящего? – скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, спросила Тит, глядя на слегка дергающийся кончик хвоста, свисающего с сидения. – Есть ли смысл обсуждать эту вашу недвижимость с кем-то кто может быть опасен и не чист на руку – иначе бы не было нужды покидать город. Если ты прав и этот человек правда покинул город, и даже если ты угадал с Генгером… его подгоняет страх перед властями, а значит он еще темнее, чем ты говорил мне в самом начале и проблем с ним может быть куда больше…
Девушка подняла хмурый, как будто слегка злой взгляд, пусть таких чувств не питала, на Блау и продолжила:
- О чем в этой канцелярии думают, отсылая на такое дело, зная о искомой личности? С такими о недвижимости говорить… если он настолько не чист, что убегает из города при малейшей опасности, ты думаешь, станет он решать эти бумажные вопросы? Что-то я в этом сомневаюсь. Хорошо еще, если ему хватит ума не нападать на нас, если мы его найдем…
Последнюю фразу Аскер сказала бросив взгляд на сумку, почти с холодом в голосе, даже с какой-то угрозой. Потянувшись к сумке, она достала короткие беспалые перчатки и натянула их на руки, чуть покопалась, удостоверившись, что кинжалы лежат на самом верху и закрыв сумку, посмотрела в окно. Все-таки странно было видеть снег летом…
- Снег пошел, - вслух подумала она, глядя на медленно падающие снежинки за окном. Ветра снаружи явно не было, погода «стояла» и некеор не сомневалась, что снег сейчас как никогда годен для лепки снежных скульптур. Такой снег ей нравился больше всего, потому что он как-то по особенному скрипел под ногами… странно это было.

Расспросы Аскер не стали неожиданность, скорее, наоборот. Сквайр даже приготовил ответ заранее, но именно сейчас извлечь его из каши, что творилась в голове, и высказать оказалось непросто.
- Дело достаточно личное, - негромко ответил империал, замечая, как стекло постепенно запотевает по краям. На улице еще холоднее, чем здесь... - По большому счету, нам надо только поболтать немного. Правда, никто не гарантирует, что ему тоже этого хочется, - Инсид прикрыл глаза, замолчав на минуту. - Не задавай вопросов, Аскер. У тебя своя задача, у меня своя, довольно четкая. Если что-то изменится, я тебе скажу.
Решительность, с которой девушка говорила об их цели, где-то даже позабавила его. На заданиях империалы Аэнг все больше молчали, не распаляясь, скорее, сосредотачиваясь на непосредственном деле, и Сквайр придерживался такого же поведения. Однако речь Шэс нимало не раздражала. Скорее наоборот - внесла некоторую живость в атмосферу. Или, может, таким образом просто проявлялось облегчение от нереальности все того же сна. Он уже забывался, потонув в положительной действительности.
- Снег пошел, - взглянув в окно, проговорила Тит. Инсид поднял взгляд, сцепив руки в замок, чтобы было теплее. В Империи снег летом был только в горах, да и то не везде. Тэлоя вообще не слишком нравилась уроженцу Син, слишком холодно здесь было. Хотя ему и не приходилось выбирать.
- Не люблю снег, - раз уж говорить ни о чём, как будто для себя отметил Сквайр. - Холодный, мокрый...
В Блеймру наверняка всегда тепло. Касаясь кожи Аскер, он ясно чувствовал солнце, она вообще вся была теплой и словно бархатной на ощупь, как кошка. Ну, в общем-то, она и была почти кошкой, если на то пошло. Вот, выходит, почему некеоров так ценят в Империи в качестве рабов и наложниц.

На слова империала Аскер как-то странно улыбнулась, даже немного резко, как будто сама не ожидала, что сделает это, и опустила взгляд, после чего заулыбалась еще больше. Чтобы скрыть это она даже прошлась пальцами по губам, словно хотела стереть с лица эту улыбку, но это не помогло. Причиной тому были лишь ассоциации – слова Блау напомнили ей о воде, а вода – о банной. Интересно, ей теперь всегда будет вспоминаться этот приятный момент ее жизни, когда она будет смотреть на снег или воду? Это же просто глупо… наверное, это все потому, что это произошло совсем недавно и было для нее в общем-то немного непривычно, странно и даже как-то… свежо.
Стараясь отвлечься от воспоминаний Шэс стала наблюдать за падающими хлопьями снега, размышляя о том, что Тэлоя пусть и была куда более холодной страной, имела свое особенное очарование. Возможно она и правда была настолько дикой, как о ней говорили и неудивительно, что живя в таком месте, северяне тоже считаются крупнотелыми варварами, одетыми в меха и кожу – в такие морозы, даже летом, в безрукавке (как вот сейчас сидел Блау, например – ох как ему, должно быть холодно!) не походишь.
- Снег это всего лишь более твердая вода, как и лед, - уже не улыбаясь, и глядя в окно с каким-то спокойствием, произнесла некеор, бросив взгляд на накидку и на мгновение помрачнев. – Может накинешь уже? На тебя смотреть холодно, а в повозке костер не разведешь.
Сказав последнюю фразу она усмехнулась, припомнив как однажды развела небольшой костерчик внутри хижины лесника, что нашла во время поиска трав, и где спряталась от непогоды. Хижина, похоже, была заброшена, так что вряд ли ей грозила встреча с ее разгневанным хозяином.
- …И лучше бы тебе не снимать ее, пока не купишь чего-нибудь потеплее, - как бы между прочим добавила Тит, вопросительно приподняв бровь. – Ты ведь не собираешься искать своего клиента в таком виде?..

Аскер почему-то заулыбалась, трудно было этого не заметить. Сквайр с долей удивления во взгляде посмотрел на неё, чувствуя, как край губ сам собой пополз вверх в подобии улыбки. Он тут же поднес кулак ко рту, кашлянув - улыбаться без причины глупо, и если у Шэс был какой-то мотив, ему неизвестный (по крайней мере, он надеялся, что она смеется не над его словами), то ему повода не представилось. Может, сказал что-то не то? Да, наверное, ни к чему было продолжать... Однако некеор дополнила его слова своим высказыванием, а значит, причиной для смеха было что-то другое.
- Генгер не такое уж и захолустье, там есть, где купить одежду, - заметив, как девушка смотрит на него, он пожал плечами. Скосив взгляд на руки, Сквайр застегнул расстегнувшуюся на манжете рубашки пуговицу. Случайные обстоятельства всегда имели место, но в планы действительно не входило менять одно из самых теплых мест в стране на ему противоположное.
Трогать волчью шкуру Шэс же не хотелось по той причине, что империал считал эту вещь чем-то действительно ценным для Аскер, не зря же она так с ней возилась. И не смотря на то, что изо рта при разговоре шел почти прозрачный пар, Инсид упрямо игнорировал предложение воспользоваться ей. До города оставалось всего каких-нибудь два часа езды, такая смена климата очень характерна для северной гористой местности, а значит ничего особенного.
- Да и не слишком здесь холодно, - для пущей убедительности высказался он, провожая взглядом планирующие за окном снежинки. А если они не успели, и Нага уже давно смотался в другое место? В горах легче легкого спрятать даже такую махину, как корабль, и куда легче исчезнуть с концами. В небе не остается следов, к сожалению.

Тит хмыкнула, отметив, что совет укрыться шкурой Блау напрочь проигнорировал уже во второй раз. Серьезно, ее это даже немного взбесило. Зачем было лишний раз бить себя пяткой в грудь, доказывая, что тебе и так нормально, если видно, что ему холодно? Похрабриться перед ней? А какой в этом смысл – так обычно делают, если действительно хотят произвести какое-то впечатление на девушку, что империал вряд ли хотел сделать. А даже если и хотел, то пока что производил впечатление полного идиота, который добровольно сидит в рубашке и безрукавке при температуре близкой к нулю. Что таким образом можно доказать? Правильно, только то, что ты идиот. Не хочет принимать от нее помощь? Тоже вполне вероятно, но в этой-то уж ситуации мог бы и не ломаться, тем более уж что вроде и не совсем чужие друг другу. По крайней мере, взять и укрыться ее вещью он не должен стесняться после того, как однажды как минимум побывал внутри нее. Черт возьми, это ведь просто вещь, чего так упрямиться? Аскер не понимала такого поведения и оно ее злило, потому она и уделяла этому столько внимания, а не еще по каким-то другим причинам. Ее просто бесила эта глупость, не более.
- Да и не слишком здесь холодно, - после этой фразы Тит лишь фыркнула, подняв взгляд кверху.
- А жилетку ты одел чтобы в сумке место не занимала, – язвительно, как утверждение, отметила она. – Мне очень понравилось смотреть на твою голую грудь и спины, ты знаешь… Может снимешь тогда? Тебе ведь почти не холодно.
Она качнула ногой, как будто хотела пнуть его в колено, однако даже не смотря на то, что расстояние позволяло, она этого не сделала. А вообще стоило. Может окно открыть – тогда он задубеет настолько, что и сам решит, что надо бы последовать ее совету и накинуть эту чертову шкурку. Подавшись чуть вперед, положив ладони на край сидения, она почти томно спросила, прикрыв глаза:
- Ну так как?..

- А жилетку ты одел чтобы в сумке место не занимала, - не давала ему уйти от вопроса Аскер, явно нацелившись на то, чтобы заставить поддержать свое предложение. Империал промолчал, и не зря - Шэс не закончила мысли, красиво съязвив. Однако и сейчас, лишь слегка усмехнувшись, Сквайр промолчал. И чего привязалась? Может быть, ради того, чтобы показать самой себе, что жертвует чем-то ради других? Ну нет, в том, что она оказалась предусмотрительной, а он не таскает за собой чемоданы, виноват скорее он сам. Хотя нет, виной всему обстоятельства, рассматривай Инсид вариант с севером Тэлойи, конечно, утеплился бы.
- Ну так как?.. - придвинулась Аскер, все еще иронизируя над его нежеланием улучшить условия существования. Сквайр перевел на неё взгляд, скользнув по полу-прикрытым глазам девушки, и чуть прищурился.
- Мне было бы куда теплее, - отстранившись от задней стенки дилижанса, империал в свою очередь немного подался вперед. - Если бы ты сама сидела рядом.
Что толку в шкурке давно убитого животного? Лежа у окна, она наверняка уже промерзла сама, и касаться холодной поверхности еще неприятнее, нежели сидеть просто так. А вот человеческое тепло - другое дело. И если уж Шэс так ударило в голову не дать ему простудиться, он совсем не будет против, если условия немного изменить.

Это напоминало ей уже знакомую игру в то «кто первый сдастся» и Тит не собиралась отступать первой. В конце концов, это было даже интересно – одно дело подзадоривать кого-то одного, с кем лишь поверхностные отношения, а совсем другое – того, с кем уже имеешь и более интимную степень доверенности. Нет, правда, это было даже весело, к тому же, все равно они еще никуда не приехали, чем еще заняться? А подколоть Блау и посмотреть как он будет выкручиваться – самое то, и забавно и не скучно. Глядишь еще и скажешь чего-нибудь интересное… В общем, у Аскер заметно поднялось настроение, она даже вновь заулыбалась, как буквально минуту назад.
- О, неужели, - она почти уперлась левой щекой в плечо, после чего подалась вперед, встав на ноги, но не разгибая спины, и шепнула империалу на ухо: - Такие скромные желания?..
Когти правой руки царапнули жилетку и остановились где-то в районе пупка, слегка нажали, почувствовав крепкое тело.
- А как ты обычно согревался, когда не было рядом женщины, м? – губы настолько приблизились к уху, что коснулись их. Свои же кошачьи слегка прижались к голове, а кончик хвоста замедлил свои колебания. Девушке было сложновато сдерживаться, держать эту роль, но игра того стоила. Правда, она и сама не знала, чего хотела добиться – вряд ли после такого империал согласится одеться, он скорее попытается завалить ее на сидение или сделает нечто подобное, в более легкой форме. Надо было четко видеть границы, но они почему-то никак не хотели вырисовываться. – Все это время, когда рядом были женщины, ты оставался один? Бедный, бедный котенок... не было никого, кто бы мог согреть тебя, да?..
Она слегка лизнула мочку его уха и улыбнулась, скосив взгляд на лицо империала. Нет, будь ее воля она бы и сама его завалила, прикинувшись дикой и неистовой дамочкой… но лучше пока так не спешить, лучше насладиться моментом.

Похоже, тема для разговора наметилась сама собой. Да и какая тема! Чего стоили эти совершенно женские жесты, передающиеся обладательницам, казалось, из столетия в столетие, не меняющиеся и не меняющие своего предназначения. Однако Аскер добавлялась еще и кошачья грация, которую сложно привить себе, если это качество не является врожденным. Пожалуй, лучший зверь, чьи качества благотворно влияют на женскую природу - это кошка.
Теперь Шэс буквально дышала ему в шею, пришлось скосить глаза в её сторону, чтобы различать выражение заинтересованности происходящим на её лице. Она словно играла, и Сквайр, внимательно следя за каждым её словом или движением, старался не упустить момента, когда счет перейдет не в его пользу.
- С чего ты взяла, что рядом не было женщины? - улыбнулся империал, чувствуя, как теплое дыхание перемещается к уху, а губы слегка касаются его. Зачем она это делает, хотелось бы знать? Скоротать время - вполне разумное объяснение, а то, что разговор может обернуться чем-то большим, только делало их своеобразную игру более острой. Впрочем, она вполне может дразнить его, и Сквайр лишь присматривался к её повадкам, находя нечто доставляющее удовольствие уже в её мягких движениях и голосе.
– Все это время, когда рядом были женщины, ты оставался один? Бедный, бедный котенок... - на свой манер деланно пожалела его Аскер, чем вызвала новую едва заметную усмешку на его лице. Сложно было оставаться серьезным, когда от некеор исходила волна желания, смешанного с явной иронией.
- Нечасто приходится испытывать такие перепады температур, - и имел ввиду он не только холод Генгера по сравнению с южной частью страны. Взяв руку, что касалась его живота, в свою, Сквайр стянул перчатку, коснулся губами костяшек между указательным и средним пальцем, словно целуя, и тут же слегка отстранился.

Что бы он хотел ей сказать своей последней фразой? По правде говоря, она не совсем ее поняла, наверное потому что была уверена в том, что в ней явно есть какой-то подсмысл… иначе фраза была бы не совсем к месту сказанной. Но точный смысл ее все же ускользал от Аскер, а посему она решила слишком уж много об этом не задумываться. Тем уж более что лучше было подумать о другом – о игре. Сейчас она даже с радостью вспоминала моменты, когда ей приходилось наблюдать за постановками «Алюминуса», когда театр давал спектакли, в частности за самой игрой всей труппы и ее женской части. То ли в памяти отложилось, то ли от природы было дано, но Тит словно чувствовала себя на крохотной сцене, где зрителем был лишь один человек, а потому она вроде как и играла, но больше баловалась, не особо утруждая себя зубрежкой текстов и оттачиванием изящных, сценических жестов. Это как ролевая игра – ты примеряешь образ как одежду, прикидывая, как будешь выглядеть в ней со стороны – скромно, дерзко или глупо. И при этом, комбинируя варианты одежды нужно следить за тем, чтобы все это смотрелось вместе гармонично, и в итоге не получалось слишком уж неестественно, глупо и… в общем, чтобы не выходило за определенные границы. Так и сейчас, нужно было быть весьма осторожной, чтобы не сделать чего-то лишнего, потому как пусть это все и игра, но ведь она, черт возьми, не из железа – ее заводят такие вещи! Если бы на месте Блау был кто-то другой такой проблемы бы не было, она даже не думала бы о подобном, но ведь это был именно Блау, с которым она уже провернула «грязное» дельце, а потому сейчас вариант повтора уже не был чем-то таким уж прямо ужасным. Почему нет, собственно, если это ей понравилось, а жить осталось считанные дни? Но, пожалуй, так могут думать очень распущенные девицы… но черт возьми, желание все равно ведь никуда не денется! А потому да, нужно быть осторожнее.
Империал тем временем стащил в нее перчатку и сделал почти джентльменский жест, тут же отклонившись назад. Она мягко высвободила руку и положила указательный палец ему на губы, также чуть отстранившись и покачав головой.
- Если не холодно тебе, это не значит, что не холодно мне, - после чего осела на колени, скрестив руки у Каила на коленях и положив на них голову, вопросительно посмотрела на империала. Это продолжалось несколько секунд, после чего она вытянула руки вперед и как будто поточила когти о его безрукавку, при этом никак не повредив ее. – Каково это – переспать для человека с хвостатым и ушастым существом вроде некеора? Для вас же людей, это может быть то же самое что сделать это с… животным, так? Как там у вас это называется..?
Она расплылась в улыбке, обнажив клыки. Ушки уже стояли торчком, кончик же хвоста быстро подергивался, выдавая игривое настроение.

Когда собеседник врет - чувствуешь сразу, а если и не сразу, то все равно остается ощущение наигранности. какое-то время Сквайр пытался понять, насколько сильно Аскер играет, и где проявляет действительные эмоции, какие жесты вызваны желанием поддразнить, а какие - другим. Однако Шэс умудрялась так обставить чистую игру и свои собственные побуждения к тому или иному действию, что в конце концов различать одно и другое стало почти невозможно. по крайней мере, пока некеор сосредоточенно играла свою роль, ничем не выдавая себя. Или, может, не столько и играла? Подумать над этим подольше помешали слова Аскер, которые надо было услышать и быстро обдумать ответ. Девушка коснулась пальцем его губ: в отличие от него, у неё руки были теплыми.
С легким интересом во взгляде проследив за действиями Шэс, как нельзя лучше показывающими её кошачью природу, империал перевел взгляд на её губы.
- Насколько мне не изменяет память, внешне от животного в тебе только уши, когти, клыки и хвост, - улыбнулся империал, снова слегка прищурившись. - А как у вас там с людьми? Или племенные отношения все-таки ближе?
Вспомнить случай в банной было несложно, все произошло не так давно и хорошенько отпечаталось в памяти. Только вот был это для Аскер первый раз или нет? Чужой крови, помимо его собственной, империал не помнил, выходит, нет. Впрочем, ему не было интересно, был у неё до этого кто-то из людей помимо него или нет. Настоящий момент куда важнее прошлого.

На первую фразу Блау Аскер даже оскорбилась, на секунду ее охватил огонь животной ярости, но это мгновение длилось действительно лишь одно мгновение, не более, но на всякий случай Тит опустила взгляд, чтобы не выдать своего отношения – хватало и того, что широкая улыбка плавно перешла в едва заметную. Ее оскорбил сам факт, что он не считает ее некеором – что значит только уши, клыки, когти и хвост?! Ему кажется, что все сводится лишь к внешним различиям и больше их и различать-то никак не стоит? Она некеор! Она часть природы, она гордый воин племени Южных Шэс! Боец, охотник, защитник племени, его будущее (по идее) и настоящее, она олицетворение природы племени, его устоев, его обычаев, его истории! А он говорит «только»! То же самое, что сказать, что и от некеоров люди отличаются лишь тем, что у них нет этих самых ушей-хвостов… но это было бы скорее оскорблением не столько для человека, сколько для некеора – причислить людей к своей расе, к своему народу и тем более племени.
- А как у вас там с людьми? Или племенные отношения все-таки ближе? – тем временем поинтересовался империал, на что Тит вновь вернула лицу прежнее выражение, с намеком посмотрев ему в лицо.
- Мы - некеоры, мы не смешиваем свою кровь с людьми… в большинстве своем, - она сузила глаза и подалась вперед. – Но какое это имеет отношение ко мне, ты ведь даже не видишь истинной разницы…
Руки сильно уперлись Блау в грудь, в то время как сама Шэс буквально легла на него, разве что не до конца – руки были почти выпрямлены. Каштановые волосы падали на лицо сидящего парня, щекотали его нос, но тут девушка выгнулась вперед, как будто потянулась, как бы случайно приблизившись, но скрыв это все как раз за тем, что она якобы действительно потянулась.
- Я слишком слабо тебя оцарапала, а тебе надо бы еще раз напомнить, что я принадлежу к миру животных так, как ты – к миру людей, - в глазах блеснуло что-то звериное, язык облизал клыки. Тит слегка согнула руки, уже действительно почти устроившись на животе империала, разве что сильно выгибая спину, чтобы лицо было на достаточном расстоянии. Она усмехнулась и подвигала бедрами, словно пыталась устроиться поудобнее, низом живота разве что не чувствуя тепло его нижней части тела из-за куртки. Все-таки она удачно оделась - одежды много, пока будет снимать...

Похоже, первые его слова были восприняты в штыки. На какой-то момент Аскер даже, как показалось ему, вернулась в состояние "порву в клочки", до того злым был блеск в её глазах. Сквайр моментально напрягся, почувствовав скорее интуитивно, нежели визуально, произошедшую перемену в её настроении. Где-то в глубине души он уже распрощался и с безрукавкой, предчувствуя свежие полоски и свисающие лоскуты ткани. Но нет, Аскер вроде как оправилась от удара, нанесенного его безобидными с виду словами, и вновь подняла на него затуманенный взор.
– Но какое это имеет отношение ко мне, ты ведь даже не видишь истинной разницы… - произнесла Шэс, сокращая расстояние между ними до минимума. Не стоило рассказывать ей, насколько в его стране некеоры влились в быт людей, перестав быть чем-то особенным. Здесь же Аскер не вела себя, как животное на продажу, скорее, как полноправный человек. Поэтому, собственно, в этом случае он и не видел, кроме физических особенностей, разительных отличий.
- Я сказал, внешне, Аскер, - коснувшись рукой ниспадающей волны волос, повторил Сквайр. Что до моральных устоев, обычаев и привязанности к природе, - здесь должно было быть куда больше отличий, нежели снаружи. Однако до сих пор ему не удавалось узнать Тит настолько близко, он не спрашивал, да и она не горела желанием рассказывать. Однако подумать над этим вновь не удалось, о чем империал нимало не жалел.
- Я слишком слабо тебя оцарапала...
Некеор облизнула клыки, вновь напомнив дикую кошку. Не смотря на подсознательное ощущение опасности, она ему нравилась такой, слегка агрессивной, и в то же время женственной. Обычно в Империи девушки, с которыми он связывался, придерживались традиционного воспитания, были как хрупкий цветок, до которого иной раз и дотронуться боишься. С Шэс было проще в этом плане, хотя все равно её девичья сторона предостерегала Сквайра не сделать ей слишком больно или неприятно в любом случае.
- Все в твоих руках, - слегка склонил голову империал, пока, устраиваясь на нем, почти улеглась девушка. А вот когда она вильнула бедрами, он слегка нахмурился и как будто хотел что-то сказать, по крайней мере, было похоже на то, так как брови сдвинулись друг к другу, а губы приоткрылись. Не смотря на то, что сердце забилось быстрее, Сквайр пока держался, не без усилия убрав предыдущее выражение с лица и заметив его на прежнее.
- Тебе говорили, что ты красива? - словно между делом поинтересовался империал, взяв её за подбородок и большим пальцем коснувшись губ и проведя им вбок.

О да, все в ее руках. Как будто в прошлый раз не он первый пошел навстречу их обоюдному согласию свершить то действо. В прошлый раз как раз все было в его руках причем буквально. Сейчас же Тит лишь довольно улыбалась, видя что ее последние действия возымели нужный эффект. А забавно, ведь если бы она хоть что-то чувствовала сквозь куртку и поножи, возможно этот жест не прошел и мимо нее. Неожиданно ей пришло в голову, что она, да и в общем-то сам Блау – вруны и лицемеры в плане своих принципов. Еще недавно Аскер сказала о том, что не предлагает дважды, а империал ответил, что не хочет подобного веселья – и что теперь? Лежат тут, обнимаются, понимаешь… некеор все же напомнила себе, что это все несерьезно и лишь игра, а потому не стоит воспринимать так уж серьезно.
- Тебе говорили, что ты красива? – неожиданно, взявшись за ее подбородок и дотронувшись до губ, сказал Каил.
Эти слова ввели Аскер в ступор, она даже замерла, на лице проскользнуло какое-то испуганно-удивленное выражение, глаза расширились и она несколько раз быстро моргнула. То ли она пыталась понять, не послышалось ли ей, то ли то, действительно ли она правильно поняла фразу… ей правда как-то слабо верилось в то, что империал сейчас сказал именно то, что сказал. Почему? Ну, может быть потому что никто и никогда ей не говорил этого… Вроде бы даже Зэн не говорил, а если и говорил, то мельком, да так, что она и не запомнила. В том смысле, ей никогда не говорили об этом… так. За зад ее щипали, да, в углу зажимали, нагло домогались, улюлюкали вслед, но чтобы вот так, просто взять и в подобной ситуации сказать, что она красивая… нет, такого никогда не было. Было ли это странным? Для нее это было нормой, она и не ожидала ни от кого таких слов, даже не думала об этом никогда, как будто и не хотела этого услышать. Но сейчас, таки услышав, была растеряна и даже не знала как реагировать. Ведь это по идее был комплимент… на них Шэс вообще не умела реагировать. Она не знала, что нужно и что принято говорить в ответ на подобные слова и нужно ли вообще что-то говорить. Может хватило бы и просто того, что да, она услышала?.. Но что-то подсказывало, что очень и очень вряд ли.
Дыхание заметно участилось, а пальцы сами собой чуть впились в безрукавку, тем не менее, не портя ее когтями. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле, едва она слегка приоткрыла рот, чтобы их произнести. Воздух, набранный в грудь, тут же с шумом вышел изо рта, обдав руку Блау теплом, в то время как взгляд опустился куда-то на свои руки. В этот момент ей показалось, что в их игре она только что проиграла.

Где-то в 2 часах от Генгера, на западе. В дилижансе.

Ага, выходит, нет. Или говорили, но те слова так и не дошли до места назначения. Что ж, тем, в общем-то, и лучше, судя по замешательству, мелькнувшему а глазах девушки, это очко в его пользу. Странно, он не думал. что эта простая фраза прокатит, а вон, как вышло... Впрочем, на этот раз это был вовсе не пустой комплимент. Уже не раз и не два Сквайр размышлял об этом, находя в Шэс что-то, что его привлекает не только физически, но и эстетически. Возможно, дело было в её экзотической внешности, а может, в чем-то другом, но факт оставался фактом: Аскер не столько способна была пробудить в нем желание, чем с успехом занималась последние минут пятнадцать, но и заставить любоваться собой, как это было прошлой ночью. Да и, кроме того, сейчас это было сказано не ради гарантии овладеть ей, хотя, конечно, тело откликалось на движения некеор, даже на то, что она чуть сильнее вцепилась в него когтями.
На лице Инсида воцарилось сосредоточенное выражение, а глаза внимательно вглядывались в опущенное лицо некеор. Другой рукой медленно, даже как будто осторожно поддев край куртки и кофты под ней, империал коснулся пальцами её кожи на спине в районе поясницы, не двигаясь дальше. В контрасте с её теплом, его прохладные пальцы ощущались куда лучше. Хотя, может быть, не следовало этого делать?..
- Расслабься, - наконец деланно улыбнулся он, и убрал руку, спустив ей на бедро, как бы подчеркивая, что не будет пока ничего делать. - Тебе надо на это легче реагировать.
Ему с одной стороны казалось странным, что Шэс оказалась такой... легко робеющей, что ли. Ведь решительность, с которой девушка предпринимала первые наступательные шаги, настраивала на такой же решительный тон. С другой стороны, ему никто не запрещал получать эстетическое наслаждение. Слегка прикрыв глаза, империал ненастойчиво разглядывал её опущенные веки, длинные ресницы, рисунок бровей, мягкую линию губ... Все остальное было скрыто одеждой, и пусть он помнил её изгибы, она как будто вновь представилась препятствием. Между делом стоило отметить, что Сквайру стало действительно теплее, не так холодно, как без Аскер настолько рядом.
Шэс же в ответ на его слова никак особенно не отреагировала, лишь слегка нахмурившись и кивнув, буркнув что-то несвязное. В ее глазах отражалось как будто размышление, словно она хотела что-то спросить или сделать, но не знала, стоит ли.
Империал поскучнел. Эта странная игра даже позабавила его, и этот откат назад оказался неприятным контрастом. Тем более, что он не знал, в чем дело, и как на это реагировать. Успокоить? Но ведь ничего такого не произошло. Извиниться? Вроде как тоже не за что. Оставалось только ждать, пока Аскер сама в себе разберется, и все либо продолжится, либо закончится. В этом минус привязанности: теперь ему нужно было согласие, хотя бы негласное, чтобы продолжить. Раньше такого как будто не требовалось.
- Что ты обо мне думаешь, в целом? - внезапно спросила некеор, подняв взгляд. - Только не ври. Я кажусь распущенной, правда ведь?..
- Ровно настолько же, насколько я кажусь тебе похотливым, - пожал плечами Сквайр. Вот уж кем-кем, а распущенной девкой её назвать было нельзя. А вот он, вроде как уже второй раз пользуется её состоянием, пусть в первый раз это и было более явным. Хотя и мало волновало, на самом деле, Инсид относился к этому как-то легче, нежели Аскер. - В целом... - ему не хотелось распаляться сейчас на такие лирические темы, того и гляди публика пустит слезу. Но ничего не поделаешь - был вопрос, должен быть и ответ. Слегка придвинувшись к спинке сидения, он поудобнее устроил Аскер на себе и для вида задумался. - Я думаю, что ты неглупая, целеустремленная, недоверчивая, эгоистичная, надменная и в то же время легкоранимая. Не думаешь о завтрашнем дне, зато тонко чувствуешь окружающий мир. Еще могу сказать, что ты чувственная и можешь быть агрессивно-нежной, - Сквайр внимательно разглядывал её плечо, в конце фразы слегка подняв брови, как будто говоря "но так уж получилось". - Я слишком мало тебя знаю, чтобы говорить точно.
Все это время Аскер слушала его внимательно, глядя прямо в глаза, но не показывая своих чувств - отрицательных или положительных - по этому поводу. Однако после того как он закончил, она слегка подалась вперед, вопросительно изогнув бровь.
- А хотел бы узнать? Что бы ты сделал, если бы я разрешила?
Переведя взгляд с плеча на лицо Шэс, Сквайр на мгновение задумался. Хотел бы он? Нет. Нет, не хотел бы. Судя по всему, у Тит была тяжелая судьба, а нагружать себя чужими проблемами, как известно... Но ведь Аскер уже не чужая ему. Почти с ужасом империал понял, что не чужая. Вот так, хорош шпион, только подошли к нему некеор, и все - три ночи, и влип... Как в страшной сказке.
- Если тебе есть, что мне рассказать.
- А что если есть? И имеет ли это какое-то значение - есть или нет? Просто - хотел бы? - настойчиво повторила вопрос Тит, слегка сведя брови и придвинувшись чуть ближе.
- Сначала скажи, кто я для тебя, - со странной серьезностью проговорил Инсид, в этот момент решая для себя, как ему вести себя с Шэс. Все это время они были одновременно и куда ближе друг другу, нежели другие знакомые терранцы, и в то же время никто друг для друга. Он понимал, что его отношение к Аскер действительно изменилось, но если изменение одностороннее, он не будет связывать себя её прошлым и знаниями о нем. Для него его собственное прошлое было чем-то оберегаемым и слишком личным, хотя сам он и не знал, в чем дело.
Аскер похоже несколько сконфузилась, потому как заметно напряглась телом, чуть больше нахмурилась и опустила взгляд. Молчание было достаточно долгим, а может просто казалось более длинным из-за самой причины паузы. Наконец, она глубоко вдохнула, и задумчиво-решительно, произнесла:
- Ты - первый мужчина которому я добровольно отдалась, - взгляд переместился на лицо империала. - Каждый, кто трогал меня получал увечья, но не ты. И если тебя это интересует, я бы отдалась еще раз и еще... но вопрос в другом - каково твое отношение? Ты просто пользуешься моментом или здесь, - она надавила ему на грудь, - есть что-то? Даже если крохотное - главное есть ли оно?
Сквайр не мешал ей думать и вытаскивать наружу нужную мысль. Поэтому просто сохранял молчание, удивляясь тому нетерпению, с которым ожидал ответа. И когда Аскер наконец открыла рот, сосредоточенно выслушал каждое её слово. Её откровенность ему не льстила, скорее, воспринималась как то, что должно сейчас быть сказано. Иначе, возможно, он вряд ли смог бы сблизиться так с кем-то еще, слишком сложным для него был путь среди подобных чувств, а потому почувствовал даже какое-то облегчение от сознания сказанного.
- Есть... что-то, - вполголоса ответил империал, не без труда признавшись в действительности этого факта.
А вот Аскер ответ похоже не очень обрадовал, так как ее глаза потемнели, а на лицо словно легла тень. Отстранившись, она быстро расстегнула на себе куртку, сняла и откинула ее в угол сидения после чего подалась вперед, уперевшись ладонями в сидение и прошептав империалу в шею:
- Тогда бери, здесь и сейчас. Так как хочешь, как желаешь, как хочет тело... просто бери и не думай.
Вот здесь Сквайр помрачнел окончательно и отстранился, ссаживая Аскер на сидение рядом.
- Спасибо, обойдусь, - со сталью в голосе бросил он и отвернулся к окну, чувствуя, как внутри клокочет то ли обида, то ли злоба. Вот, выходит, как. "Бери и не думай", посмотрите на неё. Интересный спектакль, но он не умеет в таких играть. Может быть, он немного... сильно эгоистичен, но не какой-нибудь монстр, чтобы... Тем более, что Аскер... Да какого вообще черта...
Она же подалась вперед, заглядывая ему в лицо и говоря не то чтобы громко, но почти с каким-то возмущением.
- Почему нет? Что тебя останавливает? Я прошу это сама, потому что хочу... ты не хочешь? Неужели не хочешь, совсем? Тогда почему твое тело говорит о другом - посмотри на себя!
Она встала с места и вновь уперлась руками в край сидения так, что лица находились на одном уровне, пусть и не достаточно близко.
- Я не привыкла просить, но сейчас я прошу тебя... я хочу, чтобы ты это сделал, ты не понимаешь? - она нахмурилась и отвернула лицо. - Может быть...
- Может быть, - без тени иронии передразнил её Сквайр. Об этом не говорят, не просят так, словно собираешься на каторгу, если для неё это откровение. Хотя, ей только двадцать, кажется... Империал помолчал со смешанным выражением непонимания и задумчивости. Поступки и поведение Шэс порой были совсем непонятны ему, и уж тем более мотивы этих поступков. Вот и сейчас он не понимал, чем вызвана такая самоотверженность с её стороны, словно отдавшись ему, она чуть ли не бросится со скалы. Уже заранее Инсид чувствовал наклёвывающееся чувство вины, не в состоянии заткнуть его безразличием. Ведь если вернуться к такому взгляду на Аскер, он вряд ли сможет вновь посмотреть на неё, не только как на временную спутницу и любовницу. Хотя, его признание не слишком-то обрадовало некеор. Хм, в таком случае, выход проще некуда. Он повернул её лицом к себе и крепко взял за руку, почти с жестокостью смотря на неё.
- А если бы я сказал, что ты для меня никто, что вот тут, - он хлопнул себя по груди, - ничего нет? Легче?
- Если бы это было правдой, было бы легче тебе, - тоном, как будто она уже долго ему пыталась что-то объяснить, но он ее не понимал, Тит поджала губы. - Я не хочу... я не...
Она выдохнула, почти болезненно закрыв глаза и поведя правым плечом.
- Я просто не хочу потом ни о чем жалеть. Если ты хочешь меня - возьми. Это не для тебя... не столько для тебя, сколько для себя, для своего спокойствия...
Неожиданно ее взгляд стал каким-то болезненным, как будто она многие годы испытывала сильную боль и даже привыкла к ней.
- Ты не понимаешь, совсем ничего не понимаешь, - она закрыла глаза, вновь поджав губы и слегка опустив голову. - Может это и к лучшему... да, определенно. Отпусти!
Она вырвала руку, пусть и не так сильно, как могла бы и схватив куртку, стала одевать ее.
За секунду до того, как Аскер дернулась, он слегка ослабил хватку, чтобы не сделать больно. Ему вдруг стало серо и тоскливо, как давно не было. Словно всегда он придерживался определенной схемы эмоций, а теперь с усилием в него внедрялись новые, а потому проявлялись сильнее, чем у тех, кто к ним привык.
- Не понимаю... - покачав головой и на мгновение скривив губы в гримасе горечи, пробормотал Сквайр. Через мгновение он внешне был спокоен, внутри было пусто, а взгляд вновь вперился в окно, словно хватаясь за соломинку. Может, Аскер ждет, что он бросится сейчас к ней? Нет...
- Я сама себя не понимаю, - очень тихо сказала Тит, застегивая куртку и находя на сидении перчатку, начав натягивать и ее, но вдруг резко остановившись. - Может... мне лучше уйти? Ты же видишь, что происходит...
Она посмотрела на империала.
- Так не должно было быть, но так происходит, я ничего не могу с этим поделать. Ты не должен, не должен был чувствовать этого... почему ты это чувствуешь? Я ведь ничего не сделала, почему у тебя это чувство, почему?
Она почти с отчаянием сжала кулаки, опустив голову и уперевшись в дверцу дилижанса.
- Нельзя же просто вот так взять и начать что-то испытывать, нужна причина, не может быть иначе... где эта причина, что я сделала?..
Ему бы, пожалуй, было бы легче, если бы она вновь принялась вдалбливать в него какую-нибудь свою истину, и лучше с помощью когтей и кулаков, нежели слов. К этому он как-то привык, а вот разбираться в чувствах, - в этой науке его знания стремятся к нулю. Дело же было в том, что толком и сам он не знал, в чем фишка, почему Аскер вдруг поднялась на недосягаемую для других ступень, хотя бы потому, что эта часть его сознания была отведена под прошлое, включающее в себя действительно близких людей.
- Не должен? Почему не должен? - почти безразлично переспросил Сквайр. - Я сам решаю, что кому должен, а что нет. И этот случай, пожалуй, не исключение. Сядь.
Он кивнул на место рядом с собой, откинувшись назад и увлеченно глядя в потолок. Когда Аскер стояла и нервничала, он сам начинал искать, по какому бы поводу поволноваться, а когда она просто была рядом, повода как будто не было.
- Тебе как-то удалось, - не спрашивай меня, как, - занять в моем мире свое место. Смирись с этим, - он помолчал. - И теперь я просто так не отпущу тебя.
Некеор посмотрела на него через левое плечо, но так и не села. Во взгляде мелькнул сперва как будто страх, а потом отчаяние, когда она развернулась к нему и вновь заглянула ему в лицо, почти срываясь на крик:
- Идиот! Нельзя так просто взять и... тебе нельзя, никому нельзя... - казалось, она была почти растеряна, а может просто многое хотела сказать, да не могла в виду каких-то причин. - Не отпустишь, да?.. А что ты будешь делать? Что ты собираешься делать, когда закончится это задание? Не ты ли еще совсем недавно говорил, что это всего лишь работа, что после нее каждый пойдет своей дорогой? Что за эти два дня случилось такого... что? Вот чего я не понимаю!..
- Ничего не случилось! - первый раз сорвался на крик Сквайр и тут же продолжил напряженно-спокойным голосом. - Не ты ли говорила мне только что "бери и не думай"? Ты сама себя понимаешь? Кажется, нет.
- Как я и сказала... - хмуро отозвалась девушка. - Да я это сказала. И не просто так...
Она выдохнула и посмотрела в пол, продолжая опираться вытянутыми руками в дверцу. Хвост едва заметно дергал кончиком, но в целом выглядел почти безжизненным.
- Не говори, что привязываешься к кому-то, что не отпустишь кого-то, если это не так. Реши это для себя. И мне нужно знать это решение, потому что это напрямую связано со мной. Я просто не хочу брать на себя ответственность за то, чего совершенно не планировала... что вдруг так повлияло? То что я отдалась тебе? В чем причина, в чем суть всего этого? Это не нормально - почему каждый наш разговор приводит к этому всему? Так не должно быть... это все портит... тебе ведь это не нужно, согласись.
- Мне не нужно, чтобы ты спрашивала меня о том, о чем я не хочу говорить. Если я не хочу, значит, это не нужно. Или я не могу тебе этого сказать. Я не требую от тебя чего-то, от тебя прошу, - да, я тоже нечасто прошу, - до поры до времени придерживаться того же. Аскер, все просто! - он как-то странно улыбнулся, вставая. - Зачем ты все усложняешь?
Ему не было ни с кем так сложно и одновременно легко, пожалуй, никогда. Но не это притягивало империала к Шэс. Еще разберется, что именно, потом, позже, в другой раз.
- Как раз наоборот, я хочу чтобы наше расставание прошло как можно проще, - как-то глухо отозвалась Тит. - Я не высокого мнения о себе или что-то в этом роде, но... если со мной что-то случится, я не хочу чтобы ты испытывал хоть что-то по этому поводу. Чтобы тебе было все равно...
Она вновь подняла голову и посмотрела на него через упавшие на лицо каштановые пряди, после чего осела на колени, зажав ладони между коленями.
- Почему когда я делаю все то, чтобы не было никаких чувств, они появляются? Это нечестно, это даже глупо!.. Нелепо...
Надо же, она думала и о нем. Но ему совсем не этого хотелось. В том смысле, что да, конечно ему хотелось бы, чтобы он был в её мыслях так же, как и она сама в его, но не таким образом. Сквайр позволял себе то, чего никогда и ни с кем не позволял, даже сам не знал, почему. В общем-то, это логически и хорошо бы, когда Аскер выговаривает его за такое, при его профессии это неверно и неправильно. Причем по той же причине, до смешного - если с ним что-то случиться, ей может быть тяжело... наверное.
- Что ж, если ты этого действительно хочешь, - хватит мелодрам, не хочет - не надо. Заставлять что-то чувствовать он не в праве и все понимает. В таком случае, еще пару дней, и они расстанутся, самое время возвращаться к прежнему плану поведения и действий. Не глядя на девушку, империал вновь опустился на свое место, с мрачным удовлетворением отметив, что сердце бьется ровнее ровного. Ну и пусть так. Выходит, подписано ему ни с кем не разделять свое одиночество.
- Извини... видимо, я и правда ни на что не гожусь, - она встала, как будто пряча лицо, не поворачивая его к империалу, протянула руку к сумке, но от дернула, поднеся ее к лицу. В следующий миг возле Блау на сидение легка серьга с аквамарином. Быстро взяв накидку и сумку, некеор все так же смотря куда-то в сторону, сказала: - Делай с ней что хочешь, можешь продать - за нее правда дорого дадут. Если все так... я действительно не смогу выполнить свою работу... ни на что не годный некеор... о котором не стоит вспоминать.
Сжав зубы она как будто хотела посмотреть на Блау, но сдержалась и в следующий миг распахнула дверь дилижанса и выскочила наружу, тут же захлопнув дверцу.
- Я не... - начал было империал, вертя в руках сережку, но не успел закончить. - Куда?!
едва Аскер спрыгнула, как он вскочил на ноги, распахнув дверь. - А ну тормози!
Неясно было, кому он это крикнул, самой Шэс или извозчику, но тэлиец, видимо, от неожиданности, с силой натянул поводья, лошадей понесло вбок, колеса заскользили по свежему снегу, и Сквайр свалился, чудом не попав под колеса, в последний момент сгруппировавшись и закрыв голову. Ощущение прыжка в ледяную прорубь быстро сменилось мыслями о Шэс, и Инсид приподнялся на руках, непонимающе вглядываясь в снег. Затем снова резко встал, сделав пару нечетких шагов в сторону уходящей Аскер.
- Постой! - сложив ладони рупором, крикнул он.

Как это все было глупо, нелепо, совершенно ненужно. Во что она превратилась, она сама не понимала, что делает, что думает, что хочет, что говорит… Эта гадкая депрессия, что темной полосой легла на нее не так давно утянула так глубоко в себя, что некеор уже не могла из нее выбраться. Это было словно болото – чем больше брыкаешься, тем быстрее и глубже уходишь на дно. Так было и с ней, она увязла уже по самую макушку, ей не хватало воздуха и она начала паниковать, делать вещи, которые раньше не позволила бы себе. А все началось с такой мелочи… и она уже было подумала, что ей удалось справиться с этим давлением на события, даже плечо больше не болело и к ней вернулась способность мыслить как прежде, а тут, мелкая игра, полнейшая глупость, ловушка для другого, в которую свалилась она сама. Хотя ловушка эта больше напоминала не простую яму, а бездонную могилу, в которую она могла лететь бесконечно долго, не видя ровным счетом ничего кроме черноты, которая и заволакивала ее, стелилась перед глазами, мешая разглядеть хоть что-то.
Она выскочила из дилижанса, тут же толкнув рукой дверь, чтобы та захлопнулась, мягко приземлилась на снег и побежала вперед, прочь, прочь, куда глаза глядят, не важно куда, все равно конец один. Она поехала с Блау по работе? О нет, вовсе не поэтому, это лишь было очень удачным предлогом, а моменты о которых она узнала позже словно на удачу подошли под ее ситуацию, как будто кто-то все заранее спланировал. Жестокий кукловод издевался над своей то ли любимой, то ли наоборот, самой ненавистной ему куклой.
До ушей долетели крики Блау, которые заставили Аскер ускорить бег, на ходу закинуть за спину сумку, а накидку так и оставить держать в руках. Нет, хватит, она не собирается останавливаться, уже было слишком поздно, это было бы неправильно, это было просто опасно для нее… и для него. Она все еще не понимала, как за такое короткое время в практически отсутствия возможности Блау смог хоть что-то начать к ней чувствовать. Зато она наконец поняла, что же его и Зэна так связывало – именно это чувство, возможно проглядывающееся в действиях и словах, отчего она и чувствовала это как будто нутром. Все то же чувство, пусть и с разной степенью силы проявления, оно билось в их груди, и появилось одинаково внезапно, без какой-либо определенной причины. Ни тот ни второй не мог ответить на вопрос о сути появления этого чувства, ни один из них не знал этого. Что же она делала не так?..
Она не хотела чтобы так случилось, она не хотела чтобы еще и Блау чувствовал что-то подобное, ведь когда ее не станет – они будут думать об этом, возможно винить себя… она не хотела этого. Она не хотела быть причиной изменения жизни кого-либо из-за ее проблем. Она была слишком хорошо знакома с этим чувством, чтобы предполагать еще одну возможность его существования. Она бы этого не выдержала, только не снова… больше никогда ее проблемы не будут причиной чужой печали или проблем – так она решила. А на деле получается все как раз наоборот. И черт возьми, почему же так?!
- Постой! – раздался крик за спиной, на который некеор ровным счетом никак не отреагировала. Впереди, на севере, совсем недалеко, были горы. Нужно только добраться до них – Блау не отправится за ней, ему это не нужно, не настолько сильно. Пусть он разозлится на нее, пусть бросит ее и уедет – так будет лучше. Ее время уже давно закончилось, а часы замедляли свой ход с каждой минутой. Вряд ли ей кто-то мог уже помочь и она не хотела принимать эту помощь. Она больше не хотела быть обузой, она не хотела совершенно ничего… Ее сердце уже стало пеплом, сгорев от снедавших его чувств.

Падающий снег уже совсем не казался чем-то красивым. Сквайр мгновенно продрог, чувствуя, что снег забился в рукава и за шиворот. Но его грела злоба, она же его и подгоняла, заставляя топать, чуть ли не бежать вслед за Шэс. Злоба на Аскер, за то, что она стала ему ближе, на себя, за то, что допустил это и теперь хотел удержать. Он только-только почувствовал, каково это, жить и находить что-то в разговорах, в простых жестах, вообще в людях, а она хочет, чтобы он так же быстро с этим всем расстался? Ну нет уж. Пусть знает, что с ним нельзя играть. Все эти тайны, конечно, здорово и все такое, у него тоже есть скелеты в шкафу, но кто ей позволял дразнить его? Она - некеор, он - империал, и ей повезло, что они сейчас не в Империи. В глубине души она уже стала его собственностью, пусть не в материальном плане, и расставаться с этим было никак нельзя. И тем не менее, в данном случае Инсид был бессилен, ничего не мог поделать, кроме как делать то, что делает. Так привязаться и одновременно хотеть взять и вытрясти из неё всю эту дурь одновременно, лучше всего в прямом смысле. Его воображение уже рисовало картины жестокой расправы над глупой некеор, пока оба упорно вышагивали по сугробам.
- Аскер! - припомнив, какая сторона больная, Сквайр наконец догнал её и резко развернул, не отпуская здорового плеча. - Не знаю, что ты там себе вдолбила в голову, никуда ты не пойдешь.
Ты обещала мне.
Позади раздавались недовольные крики извозчика, вроде "ну что у вас там" и "совсем с ума посходили", но, судя по всему, он вырулил, и с дилижансом было все в порядке. В какой-то момент империал даже решил, что они перевернутся по его глупости, но обошлось. Честно говоря, вел он себя совсем по-дурацки, сумбурно и нелогично, но пока как-то не обращал внимания.
- У тебя проблемы? Разберемся вместе. Твои колечки мне не нужны, хотела оставить что-то на память - уже оставила! - он встряхнул её, с трудом сохраняя самообладание. У него на груди до сих пор красовались четыре темных полоски, которые в итоге останутся в виде шрамов. И вряд ли след останется только снаружи, в самой груди Аскер тоже оставила свой след. - А если не хотела - зачем тогда... Зачем это все? Скучно? Может быть, Зэна не хватало, а тут такая замена? Ну так и шла бы к нему...
Словно наблюдая со стороны, Сквайр делал неутешительный вывод, что мелет чепуху. И еще один, не менее неутешительный - не может остановиться. Где сдержанность? Где холодность?
- ... до этой поездки. Аскер, я...
... не могу... не смогу...
В груди становилось как-то тяжело, из чего Сквайр решил, что, скорее всего, простужается. Ну, не удивительно, в общем-то. Тонкая рубашка грозила обледенеть и завершить процесс, поэтому лучше всего было вернуться в дилижанс и добраться все-таки до Генгера.
- Холодно. Пойдем.
Взяв её за руку, империал сделал несколько шагов к повозке, надеясь, что Аскер не станет упираться, должен же у неё быть здравый смысл. Почему она не понимала, что наделала? Просто сбежать слишком просто, и она цеплялась за этот самый простой путь. Теперь так ничего не поправишь. Может, не хотела отягощать его собой? Что ж, без неё будет куда как хуже. Теперь.

Боль пришла внезапно, как случайно дотрагиваешься до чего-то слишком горячего и резко отдергиваешь руку. Вот только в этот раз уйти от источника боли было невозможно. Как по приказу, вся правая сторона тела словно вспыхнула огнем, заставив на какое-то мгновение почти замереть на месте, едва не оступиться. От боли перед глазами заплясали круги, и потемнело так, словно наступила зимняя ночь. Аскер не заметила даже почти как упала на одно колено, но все же нашла в себе силы не замедлять бег. Или полубег, если быть точнее, потому что снег, окружающий дорогу по которой они ехали достигал почти самой середины икры. Ноги уже почти промокли, ступни ощущали этот липкий холод, да и горло тоже, при шумном дыхании, от которого шел густой пар. А от плеча, казалось, еще немного и тоже пойдет пар – так оно горело. Она словно не слышала и не видела что происходило вокруг, все что она чувствовала – это боль, пульсирующая, растекающаяся от плеча к груди и вниз, к ноге. Словно тысячи раскаленных тонких игл вонзались в плоть, уходя все глубже. А затем… медленно пропадая. В этот раз боль ушла даже слишком быстро, как будто тело уже привыкло к ней и принимало ее быстрее.
- …- Не знаю, что ты там себе вдолбила в голову, никуда ты не пойдешь, - вдруг раздалось совсем рядом и ее резко развернуло. Конечно, перед ней был Блау, кто же еще. Но неужели она была так плоха, что даже не смогла убежать от него? Раньше у нее это не заняло бы ровным счетом никакой проблемы, а теперь…
- Отпусти! – не глядя на империала, Шэс дернула рукой, в которой держала накидку. – Не трогай!..
- У тебя проблемы? Разберемся вместе. Твои колечки мне не нужны, хотела оставить что-то на память - уже оставила!
- Не разберемся, это не твои проблемы! – закричала Тит в ответ, вновь попытавшись вырвать руку. Что за бесполезное существо, она даже этого сделать не может.
- А если не хотела - зачем тогда... Зачем это все? Скучно? Может быть, Зэна не хватало, а тут такая замена? Ну так и шла бы к нему...
Напоминание о Райвере ударили хлыстом, заставив вспомнить светловолосого актера-вора, сейчас наверняка находившегося еще в Куплое, с которым она уже мысленно давно попрощалась. Вряд ли они еще встретятся – возможности больше не будет. Как и с Блау, она хотела уйти до того, как начнутся настоящие проблемы, но если учесть, что империал сам признался, что есть в нем что-то, что привязано к ней, то это уже само по себе проблема. Даже не совсем ее проблема, но прямо ее касающаяся. Нельзя было, чтобы Каил к ней привязывался, совершенно. Даже если она и сама – совсем немного – относилась к нему не так как к обычным людям из-за всего того, что между ними было, это еще было бы нормально, если бы и у него этих чувств не было. Их же наличие все портило, мешало Аскер и лишь усугубляло ее нахождение подле него в этом плане. Нет, нельзя было оставаться рядом с ним, потому как чем дольше ты находишься рядом с кем-то – тем больше привязываешься, и тем сложнее будет расставаться. А ведь ей нужно будет уйти, причем уйти навсегда. Показавшийся империалу жест «на память» был на самом деле срезанием последнего каната на мосту за ее спиной, его разрушением. Чтобы не было пути, по которому можно было бы вернуться, каким можно было бы соблазниться… чтобы была дорога только вперед и никуда более. Чтобы в самый последний момент не испугаться и не вернуться назад.
- Да причем тут это! – сведя брови и закричав куда-то в сторону, Аскер резко подняла руку к себе, вновь стараясь высвободиться, но Блау держал ее на удивление крепко, даже почти больно. – Отпусти меня, я сказала!..
- ... до этой поездки. Аскер, я...
Вот оно, то самое. Та самая причина, почему она не может быть больше рядом. Все повторялось, все тот же самый круг ее пути, по которому она ходит, с определенной точкой неприятностей, на которой она всегда спотыкается. И как уже понятно было – вновь по этому кругу она прошла быстрее, чем до этого. Племя, уход из него; театр, уход из него; потом Зэн, расставание с ним; дом Блау, сам Блау и это его отношение… и вот он, уход от Блау. Все повторялось, с каждым разом все быстрее и быстрее. Так она и будет ходить, пока идти будет некуда, пока круг этот не ужмется, а потом и вовсе не исчезнет, вместе с ней.
- Холодно. Пойдем.
- Нет, я не могу! – она потянула его назад, упираясь, не давая себя сдвинуть с места. – Хватит и того, что ты уже стоишь здесь! Тебя не должно быть здесь, ты должен был ехать дальше, должен был! Зачем ты остановился, зачем тебе это все!? Ты не понимаешь, я не могу, не могу больше…
Она замолчала на мгновение сощурившись, почувствовав тяжелый толчок где-то в груди, но после вновь дернула рукой.
- Тебе мало этого? Зачем тебе это, ведь это всего лишь временная забава для тебя, сделай это таким! – она мотнула головой, хвост практически повторил это движение, полоснув воздух, кошачьи уши же прижались к голове. – Пока это не стало чем-то большим, выброси это, пока у тебя это не отобрали, пока это еще не настолько тебе дорого! Иначе потом будет хуже, больнее… почему ты не хочешь этого понять?!

- Я хочу, чтобы было больнее, Аскер, - остановившись, но не отпуская её руки, проговорил империал. - Я ничего не чувствую. Никогда. Ни горечи расставаний, ни радости встреч, ничего...
Сквайр затих, чувствуя, словно в нем ломается что-то. Болезненное ощущение в груди и в голове, словно обдает огнем, и в то же время странное спокойное безразличие. И твердое знание того, что не отпустит Шэс, никуда, чтобы ни случилось. Ему казалось, что расставшись с ней сейчас, он уже не встретит её, даже случайно, как в Тэндории. И от этого чувства жить не хотелось, оно точило его изнутри, черное, скользкое ощущение потери.
- Чувствую с тобой... - словно для себя, очень тихо произнес Инсид. Да, отчасти, даже большей частью это он делал для себя. Полусонная жизнь на какие-то три дня сменилась пробуждением, и пока возвращаться не хотелось. Только Аскер держала его здесь, так почему она хочет отнять это?..
Он встал в пол-оборота, смотря в снег у ноги некеор. Почему не взять её на плечо и насильно не вернуть в повозку? Ведь она сильно ослабла из-за этой раны, когда шла даже едва держалась на ногах. Потому что ему хотелось, чтобы она тоже чувствовала, так же, как и он, иначе его собственные чувства словно станут фальшивкой, ненастоящим станет то, чем он вдруг стал дорожить. Сквайр сглотнул, собираясь с мыслями.
- Это ведь ничего не значит для тебя. Забава, верно? - он усмехнулся. Она для него дороже работы, - как еще объяснить такое наплевательство на устои Дома? А ведь раньше в этом была вся его жизнь, - а он для неё - так, временное. - Тогда побудь со мной еще. Пусть будет временное, но немного дольше, - империал подошел вплотную, коснувшись её щеки рукой, другой поднявшись к предплечью и с расстановкой произнеся: - Я прошу тебя.

От неожиданного, очень глубокого и явно тяжело дававшегося откровения Аскер стало еще хуже – грудь словно сжимали тиски, как будто ребра стонали, грозясь вот-вот сломаться. Она даже не чувствовала, что дышит и дышит ли вообще – потому как удушье было, но она все еще была в сознании и не собралась его терять, а значит, все-таки дышала. Почему он испытывает это все, когда она рядом? Она не могла понять, никак не могла… почему так происходило? Все-таки почему? Что из всех ее действий так повлияло, что именно? Чтобы узнать и больше никогда этого не делать, забыть об этом навсегда.
- Это ведь ничего не значит для тебя. Забава, верно?
Аскер лишь пожала губы, чувствуя, как глаза слегка защипало. Почему он не хочет этого понять, почему он не может понять того, что она старается сейчас не для себя, для него, чтобы ему потом не было еще хуже, чем сейчас? Уже сейчас она причиняет ему боль, а что будет потом, когда это не будет зависеть от нее лично? Когда все, что ему останется – смотреть на то, как она уходит, когда он уже не сможет сделать ничего, как сейчас, чтобы остановить ее или попытаться это сделать? Он хочет это почувствовать? Он хочет эту боль? Только потому что не чувствует ничего… почему он ничего не чувствует, неужели не будет еще в его жизни чего-то, что изменит это? Конечно же будет, он лишь не нашел это… но это не она, нет. Должно быть что-то другое, обязательно, что вернет ему эту способность. В то время как она добровольно стала такой какой была сейчас, из-за чего и была схожа с Блау, он, похоже, был таким сам по себе. Аскер не знала, каково быть всегда с этим льдом внутри, но могла представить, сколько боли это могло причинить – всего десять лет с этим чувством она прожила на этом свете, а уже не чувствовала себя той, кем была, не чувствовала себя живой… а что же он? Он словно мертвый, вернувшийся к жизни подле нее – то ли он имел в виду? Конечно же, он не хочет ее отпускать. Ведь когда все становится лучше, ты хочешь это сохранить, продлить, и не важно, какой ценой, даже если знаешь, что в конце это принесет тебе куда больше боли, чем когда-либо.
- Тогда побудь со мной еще. Пусть будет временное, но немного дольше, - холодные, мокрые от снега пальцы, коснулись разгоряченной кожи некеор. - Я прошу тебя.
Тит отвернулась, болезненно глядя куда-то сквозь снег.
- Зачем я нужна тебе? Что я могу тебе дать? Почему ты думаешь, что я могу тебе дать хоть что-то… тот кто не может дать… это все глупо, бессмысленно, - она зажмурилась, закричав: - Я больше ничего не могу дать! Никому и никогда! Мертвые – это лишь болезненные воспоминания, и я не хочу… я не хочу быть таким воспоминанием!

Каждый вопрос, каждое слово некеор било, словно пощечина, и Сквайр сжал зубы, не зная, что ответить на все это, не было чего-то определенного, что тянуло бы его к ней, ни поступка, ни слова. Просто всё в целом, то время, которое они провели вместе, им империал дорожил, хотел как можно дольше продлить, не задумываясь о последствиях. Но она, похоже, не чувствовала этого, раз могла так просто взять и уйти. Для неё это нормально, испытывать теплоту к кому-либо, ведь до него был Райвер, а там, наверняка, и еще какой-нибудь далекий возлюбленный. А он даже не требовал от неё этого чувства, просто немного времени. Может быть, позже он будет готов расстаться с ощущением жизни, которое она ему дала, пусть и говорила, что ничего не может, но не сейчас. Словно ему дают подышать воздухом, прежде чем вернуть на дно. Она - его воздух.
- Тот кто не может дать… это все глупо, бессмысленно...
- Перестань, - чуть ли не вымученно произнес Сквайр, качнув головой, и тут до него дошел смысл последних слов. Мёртвые? Причем тут мертвые? Или она так думает о своей болезни? Что ж, да, выглядит страшно, но ведь все поправимо, пока ты еще жив. По крайней мере, сейчас он упорно не верил в обратное. - Ты не будешь воспоминанием. Ты живая и будешь жить, - он провел рукой по её волосам, таким мягким на ощупь. Нет, они не будут в могильной земле из-за какой-то там раны. - Я не дам тебе умереть. Скорее сам убью, чем отдам этой дряни, - он кивнул на её плечо, где должна была располагаться причина волнений Шэс. Угроза была весьма условной, ведь Инсид прекрасно отдавал себя отчет в том, что не может поднять на неё руку, пока испытывает такой жар в груди.

Блау был так уверен, что все обойдется, что все будет отлично, это было даже немного… воодушевляющее. Если бы она не знала причину своих проблем, то может быть даже вняла этим словам и попыталась убедить себя, что все еще поправимо. Но она знала причину, саму суть, в отличие от империала. Если бы он знал, если бы хотя бы подозревал… нет, он не стал бы говорить что все будет в порядке. Он не сможет ей помочь, даже если очень захочет, даже если сделает что-то, почти невозможное – это все будет бессмысленным. Только она сама могла себе помочь, только она, что и было сделано – на протяжении десяти лет она оттягивала этот момент, но больше не могла этого делать и нужно было лишь смириться с тем, что ее время пришло. Оно давно должно было прийти, но эта выдуманная жизнь, эта иллюзия, и не жизнь вовсе, лишь бессмысленное выживание, не ясно зачем вообще нужное. Может ей просто было страшно умирать, как и многим, ей хотелось еще пожить, а потому она подсознательно цеплялась за любую возможность это сделать. Да, так все и было, но сейчас, когда больше хвататься было не за что, она не видела смысла в том, чтобы сопротивляться неизбежному. В конце концов, это все еще было ее болотом.
- Ты ничего не можешь, - сложно сжимаясь под прикосновениями империала, Аскер вжала голову в плечи. – Это неизбежно… ты помнишь, что я предложила тебе? После этой работы?..
Вдруг она подалась вперед, ослабляя хватку, отчего сумка и накидка упали на снег, в то время как пальцы рук едва коснулись лица империала.
- Два или три дня и это, - она постучала левым указательным пальцем по правому плечу, - дойдет до сюда, - рука переместилась к сердцу. – Ты ничего не можешь… ты хочешь посмотреть, как это будет происходить? Ты помнишь гостиную? Помнишь?.. Я не хочу чтобы это повторилось, а ты… ты хочешь этого?..
Уже все равно было, скрывать причину своих проблем или нет, пусть Аскер и не договаривала все до конца, ей нужно было дать хоть какое-то пояснение, чтобы он понял, чтобы больше не искал способа удержать ее возле себя.
- Отпусти меня... ты и так обрек себя на воспоминания об этом, не бери еще более тяжелые на себя, - тихо сказала она ему, почти на ухо.

Если вспомнить что-то из его жизни, покопавшись в воспоминаниях, очень скоро поймешь, что ничего особенного и не вспомнить. Годы учебы, потом война. Потом переезд. И месяцы серой жизни, где каждый день точная копия другого за редким исключением. Очень редким. С тем же успехом он мог никогда и не жить. Единственной его целью было отмщение Новалис, но эта цель была такой далекой, пусть до неё занимал не один год...
Аскер стала синонимом жизни в эти несколько дней, до того странными, необычными, пугающими и одновременно притягивающими были события, связанные с ней. Но империал не был готов вспоминать её. Только если она будет рядом, другого варианта не могло быть. Впрочем, мог, но... Это уже не жизнь была бы. Существование, как и годы до этого. Двадцать шесть лет существования. А сколько будет без неё? Вряд ли, оценив прелесть бытия, он сможет отказаться от этого так же просто, как и принять. Окажет ли сопротивление Сабато Нага? И будет ли смысл завершать задание? Даже Дом стал не столь важен, равно как и его судьба. Тит вытесняла из него множество ценностей, занимая их собой.
Неожиданно для Сквайра, который уже почти отчаялся добиться чего-то, Аскер подалась к нему и коснулась лица. От неожиданности он резко поднял на неё взгляд, внимательно слушая речь без вопросов, на которые он не мог найти ответа. Однако и такие слова не вселяли надежду.
- Ты помнишь гостиную? Помнишь?.. Я не хочу чтобы это повторилось, а ты… ты хочешь этого?..
Если она имела ввиду то, что едва не придушила его, то Сквайру было, в общем-то, все равно. Этого было недостаточно, чтобы отбить желание ощущать её рядом. Зато в памяти всплыл другой момент, до того, что произошло в банной. Аскер просила не оставлять её, и он пообещал, не придавая этому особенного значения. А сейчас, как дурак, был готов сам просить её об этом. Да что там просить, что угодно сделал бы, только не дать ей уйти. Но что еще он мог? Все, что должно было быть сказано - сказано, у него не осталось ни слов, ни чего-то еще...
- Не оставляй меня... - едва слышно, в тон ей, проговорил он, опустив взгляд.
Повисла недолгая пауза перед тем как некеор подалась вперед и обняла империала, поверх его плеч, уткнувшись губами в плечо.
- Извини... но лучше сейчас, чем через три дня, правда..?
Сквайр положил левую руку ей на лопатку, слегка прижимая к себе, почти обнимая. Закрыв глаза, он машинально попытался запомнить это ощущение, но тут же открыл, решив, что это не имеет смысла, ведь было принято решение не дать ей исчезнуть из его жизни, а значит, и запоминать не надо. Рука, обнимающая Шэс, заметно напряглась.
- Я не могу... Не дам тебе уйти...
Хотя сейчас он был во власти наступившей апатии, поддавшись чувству безысходности, исходившему от Аскер. Уйди она сейчас - так и останется стоять. А что будет потом - об этом лучше не думать. Что может делать человек без сердца?
Но ничего такого не произошло. Вместо того чтобы выполнить свое настойчивое желание и поскорее уйти, Шэс вдруг ослабила объятия и стала медленно оседать вниз с выражением мучения на лице, в общем-то, похожим на то, что было у реки. Разве что за плечо не хваталась. Подхватив её почти у земли, Сквайр нашел взглядом её вещи и неловко поддел свободной рукой. Помощи от извозчика ждать не приходилось, поэтому, не без усилий, - его собственное плечо тоже не выдерживало такого безбожного обращения и болело в отместку, - перехватив некеор поудобнее, империал выпрямился с девушкой на руках. Глазами он бегал по её лицу, хмурый и сосредоточенный, прекрасно понимая причину обморока, но точно не знающий, что лучше делать.
- Я тут не суюсь, конечно, но в чем...
- Вот и не суйся, - резко оборвал тэлийца Сквайр, подойдя к дилижансу. Внутри зрело что-то злое на весь мир, и невольный спутник попался под горячую руку. - Поехали.
Забравшись внутрь, он осторожно устроил Аскер на сидении, вытряхнул её накидку, и опустил сумку на пол. В углу его сидения поблескивало что-то бирюзовое - сувенир Шэс. Машинально взяв её в руки, Инсид сунул серьгу в сумку девушки. Настойки у извозчика не оказалось, а больше никакого действенного средства у него не было, чтобы привести Шэс в чувство. Пришлось просто сесть рядом и напряженно ждать. Шкурка была местами мокрая от снега, рубашка и безрукавка тоже порядком промокли, пока Сквайр валялся в снегу. Особенно рукава - липли к рукам и доставляли массу неприятных ощущений. Его била мелкая дрожь, все-таки, в Империи в это время выше двадцати, а не ниже нуля, как тут. А изнутри снедал жар ожидания чего-то непоправимо. Инсид пытался придумать, как поправить положение Аскер, но в голову лез только невыполнимый бред. Может быть, это можно излечить с помощью целителя? Ведь болезнь - она и на Дильестре болезнь, неважно, какая... К слову, Тит так и не рассказала ему природу своей болезни. Но если выстроить логическую цепочку, вспомнить татуировку на её руке, эту белую шкуру, по качеству не уступающей Черным Волкам и разговоры, которые она заводит... Ликантропия? Какая-то её разновидность? Судя по тому, что сам он не стал Обращенным, когда в его организм попала кровь некеор, она не из Черных. Тогда... Существуют ли Белые? Если так, то вернуть ей полностью нормальное состояние невозможно, на его памяти ни один из Обращенных не возвращался к исходному. Правда, говорят, что серебряный ошейник и достаточная сила воли могут этому способствовать, по крайней мере, контролю над состоянием. Сквайр считал это выдумкой оптимистов, но почему бы не спросить у Аскер, в чем дело, когда она очнется?

==> Улицы Генгерского городка

Дорога от Дайлма к Генгеру.

Повозка, крытая парусиной, влекомая парой крепких рабочих лошадок, поскрипывая и погромыхивая на камнях, тащилась по дороге на запад. Над холмистой и дикой местностью, где пролегал ее путь, уже давно раскинулась ночь во всей своей красе, с сияньем звезд, чуть приглушенным светом пошедших на убыль лун и черным бархатом бесконечного неба.
Амброзий сидел на краю повозки, поджав ноги, закутавшись в бывший когда-то темно-красным, старый и потрепанный плащ и смотрел, как дорога выплывала из-под колес повозки и бледной лентой извивалась на восток, в сторону Дайлма. Подумать только, всего лишь несколько часов полета на воздушном корабле – и он из солнечной Сфирии оказался в холодных и суровых северных землях людей. В срочном порядке пришлось обзаводиться хоть какой-нибудь теплой одежкой, что честным способом при его денежном положении сделать было невозможно; хоть капитан «Доброй Феи», с которым вампиру посчастливилось столкнуться недалеко от Юуна, платы за провоз не взял и любезно подбросил до Дайлма в обмен на кое-какую помощь в починке заклинившей оси одного из винтов, - в чем Амброзий, на счастье, худо-бедно разбирался, - все равно у него в запасе была лишь жалкая горсть монет, на которую надо было как-то жить. Поэтому, едва прибыв в Дайлм, Крейн первым делом ограбил в подворотне какого-то ротозея, присвоив себе его оружие и вещи, благо насчет размера теперь не приходилось беспокоиться, ведь большинство тэлийцев телосложением были под стать самому вампиру. К некоторому его сожалению, денег у того оказалось совсем не много, а документов вообще не было, но Амброзий недовольствовал по этому поводу недолго, всего лишь до того момента, как вонзил клыки в горло своей жертвы.
Вспоминая об этом, вампир невольно улыбнулся, прикрыв глаза. Никогда до того момента еще кровь не вызывала такого прилива сил; мир вновь засиял тысячами оттенков звуков и запахов, а в теле ощущалась такая мощь, что в первые минуты Крейну казалось – еще немного, и он просто сойдет с ума. Вот что бывает с голодухи-то, подумалось тогда ему. Со временем ощущения несколько выровнялись, но вампир по-прежнему чувствовал себя способным опрокинуть весь мир вверх ногами.
«Словно я проглотил не порцию крови, а какой-нибудь волшебный эликсир,» – думал он, переводя взгляд с дороги на медленно плывущее над головой ночное небо. Судя по расположению лун и звезд, уже едва проглядывавших среди облаков, покров которых становился тем плотнее, чем дальше в горы продвигалась повозка, время близилось часам к одиннадцати. В этот же миг со стороны Генгерского хребта долетел отзвук волчьего воя, и Амброзий невольно взялся за рукоять меча.
Под пологом повозки кто-то пошевелился, переворачиваясь на другой бок, всхрапнул, причмокнул во сне и размерено засопел себе дальше. Обернувшись, вампир секунду смотрел туда, но в темноте не смог ничего разглядеть, и, подвинув к себе ближе ножны с мечом, поплотнее укутался в плащ. Вместе с ним в повозке в Генгер ехали пятеро: трое ремесленников да два охотника, так что Амброзий рассчитывал, что их всех, и его в том числе, пустят в город без проблем, пусть даже они прибудут глубокой ночью, - не будут же держать людей в такую холодрыгу у ворот до утра. Сейчас его попутчики спали, утомленные дорогой и байками; слушая чужие рассказы, Амброзий не смог удержаться, чтобы не поведать и свою историю. Как и команде «Доброй Феи» до этого, он рассказал, как устроился работать в Сфирию на один из воздушных кораблей, и как оказалось, что сфирийцы специально заманивают в свою страну людей, похищают их и проводят на них какие-то эксперименты, - какие именно, он, к счастью, не узнал, потому что успел вырваться и убежать, правда, лишился руки, но ведь это совсем небольшая плата за сохраненную жизнь. Рассказал он и о том, что в Сфирии, вероятно, назревает государственный переворот, потому что эти самые экспериментаторы украли наследную принцессу и собирались получить за нее выкуп; в том же, что это именно принцесса, Крейн клялся своей головой, говоря, что ошибиться никак не мог, потому что видел ее до того на празднике. Так или иначе, ему даже стало легче от того, что удалось выговориться о том, что ему пришлось пережить, пусть не обо всем и не в точности так, как было, но тем не менее вампир был рад и этому. Ему даже не важно было, поверят ли рассказу о его похождениях, однако люди слушали довольно внимательно.
Сейчас же он поймал себя на мысли, что в тот момент наверняка был очень похож на своего отца, - ведь, по словам матери, тот любил сочинять небылицы, в которые первым же и верил. В общем-то, как она говорила, это и было все, что он умел делать – придумывать невероятные истории, складывать их в стихи и петь получившиеся баллады так, что даже самых черствых прошибало на слезу.
«Неужели она полюбила его за какие-то дурацкие песенки?» – недоумевающее подумал Амброзий, едва замечая, как мысли накатываются одна на другую, словно морские волны; казалось, только что его занимала только пища, и вот он уже думает о своих родителях.
«Это же… странно,» – он беззвучно вздохнул, даже в мыслях не осмелившись подумать «глупо» по отношению к матери. Мимо лица пронеслось что-то легкое и светлое; Амброзий чуть отодвинул капюшон плаща, взглянув наверх. Ни звезд, ни луны уже не было видно, вместо неба была лишь тяжелая темнота, откуда одна за другой летели пока еще редкие мелкие снежинки. Дорога стала все сильнее забирать в гору, повозка поскрипывала заметно натужнее.
« Только бы эти пропойцы не поперлись на постоялый двор, если он там есть,» – Амброзий выдохнул облачко пара. – «Генгер, как я слышал, городок не большой, вдруг мне места на постой не хватит. Хм… не резать же их всех сейчас?…»

Он бодрствовал так всю ночь; кровожадные мысли постепенно сменились думами о тех, кто остался в Сфирии; вампир тихо вздыхал, гадая, вспомнили о нем там хоть раз со времени расставания или же дано выкинули из головы, как выбрасывают всякий отслуживший свое хлам, однако терзаться этой неопределенностью было невыносимо, и он, чтобы немного поднять себе настроение, принялся представлять, будто вновь сопровождает девушек-исфири, будто они спят сейчас в повозке позади него, а его задача оберегать их сон. Амброзий, старательно пялясь в темноту, так размечтался, что даже подумал – было бы неплохо, если бы на повозку сейчас напали черные волки, он бы непременно раскидал бы и убил их всех, и сфирийки благодарили бы его, и кто-нибудь из них, может быть, даже подарил поцелуй… тут порыв ветра бросил ему в лицо пригоршню колючих снежинок, и Крейн едва не ругнулся в голос, вернувшись к действительности. Радужное настроение моментально поблекло, и оставшееся до Генгера время вампир смотрел на мир с весьма угрюмым видом.

==> Улицы генгерского городка

Дорога от Тораса до Генгера.

Поначалу карета шла быстро – хоть и не так, как вчера: сказывался небольшой перегруз и близость к горам с севера: возница наотрез отказывался гнать быстрее и вообще делать что-либо, что могло бы привести к риску простудить лошадей.
Хитрый план Виллема вскоре стал ясен: посидев и почесав языком с кучером, пока солнце не пошло на убыль, и заработав себе репутацию «рубаки-парня, пусть хоть и не нашенского», он попросил того остановить экипаж, спрыгнул вниз – судя по доносившимся снаружи звукам, спуск занял у него намного меньше времени, чем подъём – открыл дверцу, хлопнул по плечу Рихтера и, сказав ему что-то вроде «Твоя очередь», плюхнулся на освободившееся место с выражением добросовестно отработанного долга, в уверенности, что его больше не побеспокоят.
По мере приближения к горам становилось холоднее, постепенно земля укрылась снежным покровом, а карета пошла ещё медленнее. Сменившись с капитаном, Найт что-то долго высчитывал пальцем на запотевшем стекле в дверце кареты, стирал написанное, дышал на стекло и снова писал, пока совсем не стемнело. Предположительно, высчитывал выигрыш в скорости при переходе от колёс к полозьям на заснеженной дороге. Лекциями он больше никому не докучал – видать, что-то не ладилось в расчетах.
Припасы к вечеру уже были честно поделены и съедены, несмотря на то, что монотонная езда и вынужденная бездеятельность как-то не способствовали пробуждению аппетита.
Вынужденная бездеятельность удручала, тем более что с каждой минутой становилось всё более и более очевидным – сегодня достигнуть Генгера уже не удастся. Вот почему, когда пришла его очередь сменить Карвая, Руфус вылез наружу с кинжалом и арбалетом (возница что-то шутливо пробурчал, мол, с такой охраной, какую обеспечивают ему благородные господа, можно не то, что в Генгер – в Белые земли податься) и сидел какое-то время, вглядываясь тревожно в окружающую его ночную, фиолетовую синеву, подсвещённую неярким белым светом Иэл, почти теряющимся на фоне яркого синего света её давнишней подружки Сан (тем не менее, присмотревшись, всё-таки можно было заметить: возвышающиеся над землёй предметы имеют две расходящиеся в разные стороны тени, пусть хоть одна их них была на порядок меньше и бледнее другой и заметить её в некоторых случаях можно было, только зная, что она есть), и голубоватым призрачным мерцанием снега, позволяющим так легко обмануться и принять отбрасываемые кустами тени за подстерегающих добычу волков или же затаившихся разбойников, а реальную опасность – за извечную игру лунного света; вслушиваясь в ночные звуки – только скрип колёс да цокот копыт по заледеневшей земле были ему ответом.
Холода Руфус почти не чувствовал, потерял счёт времени – с равной вероятностью могла пройти и вечность, и одна минута с той поры, когда он вышел из кареты и уселся на козлах, рядом с кучером – и как только они выдерживают такое? – и, увлёкшись наблюдением, крайне удивился, когда выяснилось, что его очередь уже подошла к концу, и что вообще уже далеко за полночь.

Дорога от Тораса до Генгера.

Первые часы пути Тачиро просто разглядывал дорогу в окно кареты. Снаружи тянулись предгорья: заросшие кустарником холмы временами сменялись перелесками. Сквозь доносящееся снаружи поскрипывание колёс и резвый цокот копыт время от времени пробивались голоса сэра Виллема и кучера: Виллем что-то оживлённо излагал, кучер отвечал сдержанно и односложно, временами ограничиваясь многозначительным хмыканьем. Прочие попутчики охотника, похоже, маялись от безделья: даже сэр Рихтер как-то приутих, оставшись без собеседника-целителя.
Пожалуй, можно было бы использовать это время с некоторой пользой и обсудить с сэром Зигмундом (да и с остальными тоже) подробности предстоящего дела. Возможно, им известно нечто такое, чего не знает он: как-никак, королевский дом должен быть осведомлён о происходящем в стране лучше, нежели какие-то охотники… Однако Тачиро не привык первым навязывать кому-то беседу: а раз наниматели (или уместнее было бы назвать их напарниками?) не горели желанием что-либо обсуждать, ему тоже не следовало навязывать им своё общество. Поэтому он завернулся в плащ и уставился в окно, по-прежнему разглядывая пробегающий мимо пейзаж.
Шло время. За окном день, вступивший в свои права, понемногу пошёл на убыль: высокое северное небо, ещё недавно бывшее прозрачным и льдисто-голубым, постепенно налилось на западе сиреневатыми сумерками приближающегося заката. Пейзаж изменился: кое-где по обочинам среди жухлой травы начали попадаться белые островки снега, в скором времени его стало больше, а потом потянулись холмы, укрытые искристым снегом как белой шкурой. Клонящееся к закату солнце красиво вызолотило снег своими лучами: тени удлинились, протянувшись вдоль обочины дороги. Наконец карета замедлила ход, а затем и вовсе остановилась. Снаружи послышался звук, как будто кто-то спрыгнул на землю, а парой секунд позже дверь кареты открылась и внутрь всунулся сэр Виллем. Он бесцеремонно хлопнул по плечу инженера Рихтера, бросив что-то вроде «Твоя очередь» – и, как только тот с негромким вздохом выбрался из кареты, уселся на его место и придал себе независимый вид. Ну да, вот чем объяснялось его стремление первым отдежурить на козлах: он намеревался урвать себе дневное время, пока снаружи было ещё тепло. Теперь, когда солнце заходит, сидеть рядом с кучером на пронизывающем горном ветру будет на редкость неуютно… Ну и ладно, перетерпим.
В ожидании своей очереди Тачиро прислонился головой к дверце кареты рядом с окном, прикрыл глаза… и сам не заметил, как не то чтобы заснул – погрузился в дрёму, краем сознания всё ещё воспринимая покачивание кареты и поскрипывание колёс. Немудрено: его попутчики провели прошлую ночь в постелях на верхнем этаже трактира «Пивное рыло», а он – на скамье у вокзала, не сомкнув глаз. Естественно, усталость давала о себе знать: и теперь охотник на монстров невольно задремал.
…Проснулся он без всякого внешнего побуждения вроде оклика или толчка: открыв глаза, выпрямился на сиденье и окинул попутчиков взглядом. Не хватало сэра Зигмунда, остальные были на месте. Сэр Ритхер задумчиво водил пальцем по запотевшему стеклу, испещренному влажными контурами каких-то цифр и формул… Ага! За окном было темно. Стало быть, уже наступила ночь, и сэр Зигмунд сейчас снаружи, на козлах. Должно быть, пока Тачиро дремал, остальные успели сменить друг друга. Ну ладно, пора и честь знать. Тачиро наклонился вперёд и приоткрыл дверцу кареты: внутрь ворвался ночной морозный воздух, скрип колёс стал отчётливей.
– Эй, возничий! – окликнул охотник, не во весь голос, но так, чтобы кучер услышал. – Давай-ка, останови! Сменяться будем.
Кучер внял просьбе: колёса заскрипели протяжней, поступь лошадей по снегу стала более мерной, а затем стихла. Карета остановилась. Распахнув дверь, Тачиро спрыгнул наружу – под ногами скрипнул снег.
Остановившись ненадолго у кареты, Тачиро оглядел окружающий пейзаж. Вокруг расстилались таинственно переливающиеся под лунами снежные просторы, чья искристая белизна кое-где нарушалась тёмными силуэтами кустарника и сосен, отбрасывающими длинные полупрозрачные тени. По левую руку вдали вздымались до небес тёмные горные кряжи, заслоняя мерцающие звёзды. Над головой раскинулось звёздное небо – невероятно глубокое, бездонное, исполненное мерцающих звёзд и кое-где подёрнутое лёгкой зеленоватой и синей дымкой. Тачиро глубоко вдохнул морозный воздух, выдохнул облачко пара – и направился в сторону козел.
– Сэр Зигмунд! – обратился он к рыцарю, поравнявшись с местом кучера. – Слезайте и давайте-ка внутрь: отсюда и до Генгера – моя очередь дежурить. А вам выспаться не повредит: мы ведь на ночлег становиться не собираемся?

Дорога от Тораса до Генгера.

«Что он говорит?.. Ах, да, на ночлег... – Руфус взглянул на кучера, несмотря на количество одежек, поражающего своей морозоустойчивостью и, казалось, освоившего выглядевшую простой, но на самом деле неимоверно хитрую науку дремать каждым глазом по очереди и возвращающегося в реальность только тогда, когда что-то нарушало мерную поступь коней и в скрип колес и ритмичный перестук копыт вклинивались какие-либо посторонние звуки. Кучер выглядел несколько уставшим, однако остановиться на ночлег не просил – хотя потом, возможно, мог проспать сутки или более кряду. – Сдается мне, что не собираемся...»
– Это верно, – с некоторым затруднением разлепив губы, отозвался «сэр Зигмунд», опираясь рукой о доску и готовясь спрыгнуть с козел с другой стороны. – – Надеюсь, уже немного осталось...
Беловатое облачко пара вылетело у него изо рта.
Руфус поднырнул под какие-то – в темноте не разобрать, а раньше он как-то не приглядывался – детали упряжки и оказался на одной стороне рядом с Тачиро.
– Как окажемся в Генгере – дайте знак, – попросил он, обходя Тачиро и направляясь к дверце кареты. Снег скрипел у него под ногами, как будто собирался что-то сказать, однако слов не ведал и у него выходило «скрип-поскрип», в некоторых местах пропуская реплики – там, где нога Руфуса попадала в след, оставленный Тачиро.
Он открыл дверь, устало опустился на освободившееся место, затворил её за собой... а потом как-то незаметно наступил сон, совершенно свободный от сновидений.
Во всяком случае, впоследствии ему не вспомнилось ничего.

Дорога от Тораса до Генгера: на подъезде к Генгеру.

Всю ночь карета катила по заснеженной тропе среди холмов, в сени неприступных гор. Под утро пошёл снег: редкие хлопья срывались с бездонного неба, словно звёздная пыль, кружась на пронизывающем ночном ветру. Вокруг раскинулись предгорья, укрытые искристой зимней мантией снегов. Тишину нарушал лишь посвист ветра да скрип снега под колёсами и копытами. Лошади уже скорее брели, чем рысили, вымотанные долгой дорогой и холодным ветром.
Тачиро, устроившийся на козлах рядом с кучером, не сомкнул глаз до самого рассвета. Будучи уроженцем юга, он с трудом переносил холод: однако семь лет, проведённые на материке, научили его свыкаться с неблагоприятным климатом. И всё же он низко надвинул капюшон плаща и временами поёживался, когда налетающий порыв ветра пробирался зябкими мурашками под одежду.
Наконец, когда небо над горами посветлело и в преддверии рассвета поблекли звёзды, далеко впереди за очередным перелеском показались редкие дымки, тянущиеся в небо. Лошади воспрянули, почуяв близость жилья: и двадцатью минутами позже, когда на восточном горизонте небо налилось нежно-розовым заревом пробуждающегося дня, за очередным поворотом показались первые дома. Тачиро даже слегка приподнялся на козлах, придерживаясь рукой за крышу кареты: похоже, цель была близка. И пару минут спустя его ожидания оправдались: карета миновала поворот – и перед ним предстал город.
Город Генгер раскинулся у основания горы, давшей ему название. Величие исполинского горного пика, уходящего ввысь, сразу приковывало к себе внимание: из-за этого сам город выглядел несколько непрезентабельно. Просто большое скопление домов, расположенных без особой планировки: на первый взгляд генгерские улочки походили на лабиринт, проточенный жучками-короедами под корой дерева. Дома, укрытые шапками снега, чем-то походили друг на друга: каждый из них был снабжён по меньшей мере одной пристройкой, навесом или флигелем, из-за чего они выглядели теснящимися друг к другу. Над крышами высились трубы дымоходов: из многих уже тянулся дым.
Когда до въезда в город оставались каких-нибудь полсотни метров, кучер внезапно натянул поводья; лошади стали, тревожно поводя мордами. В нескольких футах впереди экипажа дорогу перекрывало заграждение – деревянные козлы для пилки дров, на которые была повязана пара красных лоскутов. Немного дальше дорогу пересекал завал рыхлого снега, в котором кое-где темнели мелкие камни. Несколько рабочих в длинных тулупах и меховых шапках уже орудовали здоровенными лопатами, раскидывая снег.
– Приехали. – флегматично произнёс кучер, опустив поводья. – Эй, братцы, чего стряслось?
– Да вот, видите, оползень. – оторвавшись от работы, доложил один из работников, опёршись на лопату и утирая лоб рукавицей. – Ночью с того вон уступа снег стронулся, ну и засыпало дорогу малость… За час управимся.
– Вот так вот. – констатировал кучер, обращаясь к Тачиро. – Стало быть, нам тут час ещё ждать.
– Я не думаю, что сэр Зигмунд и его спутники будут рады такой задержке. – покачал головой Тачиро. – Думаю, вы можете подождать здесь, а мы возьмём вещи и дойдём своим ходом: вон, дома уже рядом… Встретимся позже, в городе.
Кучер лишь флегматично пожал плечами. Тачиро спрыгнул с козел в хрустнувший снег и, увязая в нём по колено, прошёл к дверце кареты.
– С добрым утром, господа! – возвестил он, распахнув дверцу и впустив в карету морозный утренний воздух. – Похоже, карета дальше не пойдёт: если не возражаете, придётся нам немного пройтись пешком. – С этими словами он протянул руку и закинул на плечо свой вещмешок.

==> Улицы города

Сквозь толщу сна до сознания Руфуса пробился чей-то бодрый знакомый голос.
– С добрым утром, господа! Похоже, карета дальше не пойдёт: если не возражаете, придётся нам немного пройтись пешком.
Почти сразу же вслед за этим карета слегка качнулась, как будто кто-то выскочил из неё наружу, хорошенько оттолкнувшись ногами во время прыжка.
– Мать честная, да это же Генгер! Сэр Зигмунд, взгляните – с тех пор, когда я уезжал, он почти не изменился! Давненько я не был в родных местах.
«Значит, это Найт. Кто ещё может вопить так от радости?» Помнится, в самом начале знакомства инженер Рихтер прожужжал буквально все уши, рассказывая, как, ещё на заре смутной и туманной юности, ощутив в себе неимоверную тягу к знаниям, купил билет на поезд и отправился в Тэндорию, как он выразился «отгрызать себе кусочки «гранита науки» с той самой статуи, что находится перед входом в Купол». Что в рассказе было правдой, а что – некоторым преувеличением ради красоты повествования? Сказать затруднительно.
Руфус открыл глаза, потёр их для пущей верности кулаками – взгляд упал на сидевшего напротив и сонно морщившегося от ворвавшегося внутрь морозного воздуха южанина – встал, едва не стукнувшись головой о потолок кареты, и осторожно сошёл наружу. Сошёл – и тут же провалился в глубокий снег почти по колено. Теперь уже не вызывало никаких сомнений, что Генгер близок.
Хотя, пожалуй, по колено – это было уже чересчур. Даже для Генгера.
Заря наступала с востока единым ало-розовым фронтом, снег отсвечивал в тон ей розоватыми отблесками и, казалось, уже почти готов был переметнуться на сторону победительницы, в то время как небесные звёзды, яркие и смелые посреди ночи, с приходом зари, растеряв свой последний боевой дух, торопливо покинули свои насиженные места на небесном своде, не оставив после себя ни следа, ни обратного адреса – вообще ничего.
«Трусихи они, эти звёзды! Такой момент пропускают!»
Город Генгер, уникальное место добычи аплантия, прилегающий к величественно воздымающемуся к небесам пику с одноимённым названием, неказистый сам по себе, но создающий впечатление причастности к чему-то большему, вызывающий смешанное чувство восхищения и жалостливого опасения, будто он окончательно захиреет, оказавшись без поддержки извне... Эти же чувства, только не в пример намного более выраженные, каруселью сменяли друг друга на лице Найта Рихтера; низкорослый блеймриец, утопая в снегу почти наполовину, словно куль с мукой, проковылявшись по уже протоптанным следам и подёргав за рукав оппонента, встревоженно, но в то же время деловито осведомился, хорошо ли он себя чувствует. В ответ инженер пробормотал что-то невпопад – казалось, он почти не слышит заданного ему вопроса.
Стараясь двигаться по уже протоптанным следам, однако всё равно утопая в снегу глубже, чем хотелось бы – лето на календаре, а из сапог опять придётся вытрясать снег... – Руфус прошёл вперёд, поравнялся с кучером – и, наконец, смог подробно разглядеть причину вынужденной остановки.
– Обвал, говорят, – наклонившись к Руфусу, флегматично поделился информацией выглядевший совсем не удручённым этим обстоятельством кучер. – Мнится мне, через часок-другой раскопают – это уж как пить дать. – Он пожал плечами, полез в карман, забросил в рот добрую щепоть резковато пахнущих сушеных стебельков, обнажив единомоментно желтоватые зубы, поворочал их несколько раз туда-сюда из-за щеки за щеку, затем продолжил: – Значит, пешкодралом в город добираться будете? Ну, как говорится, дело молодое... Где встретимся потом, ваше благородие?
– Где-то мы ж должны остановиться. Таверна, гостиница, постоялый двор...
– Таверна «Кров»? Как же, слыхал про такую, слыхал... Генгер – не такой большой городишко, как Тэндория.
– Значит, вы ищите нас там, – повернувшись к спутникам, Руфус собирался было скомандовать отбытие, как с некоторым удивлением обнаружил, что Найт, выведенный какой-то заботливой душой из ступора, уже в полную силу руководит разгрузкой, а Виллем втихомолку примеривается к выгруженным тюкам, в попытках найти себе экземпляр полегче. Совершенно естественное желание, надо сказать.
Наконец, вещи были поделены – в основном, каждому достались свои (один тюк Рихтер с такой ревностью оберегал от чужих рук, что Руфусу сразу стало понятно – там защитные балахоны, ему же досталось, главным образом, оружие), и вся честная компания тронулась в путь, по направлению к Генгеру, огибая по широкой дуге завал...

==> Улицы Генгерского городка

Дорога от Генгера до Кратаса.

Вернувшись с прииска в город, Оливер в первую очередь заглянул в таверну и забрал оттуда свой вещи, при этом вежливо поблагодарив хозяина за их сохранение. "Поезд..." - пронеслось в голове, и рыцарь отправился прямиком на железнодорожную станцию.
- «Нет, у поезда какие-то технические неполадки и до завтрашнего утра не поедет» - эти слова Оливер получил в ответ, когда решил осведомиться насчет поезда в Кратас на Генгерской железнодорожной станций. Сурового вида машиниста не убедили даже документы парня и его звание Рыцаря-Дракона. - «Никак не получиться, сэр.» После этого принц попытался достать повозку для путешествия в Кратас, но и с этим не получилось. Дорога была завалена снегом, и единственным способом передвижения в данном случае представлялся конь.
Оливер, уже в который раз, недовольно вздохнул. Тэлийский скакун, которого ему так вежливо предоставили в Генгере, уже слишком устала для того, чтобы довести своего всадника до ворот Кратаса. Вместе с тем уже начинало темнеть, и принц прекрасно понимал, что в данной ситуаций, даже при близости его родного города, лучше будет хотя бы ненадолго остановиться, разбить небольшой лагерь и дать лошади отдохнуть.
Оливер машинально почесал затылок, высматривая в темноте подходящее местечко для передышки. Останавливаться не хотелось, ведь Кратас был так близко, но идти пешком с усталой лошадью было бы глупо. "Ну почему неполадки с поездом должны были случиться именно в этот день?" Юноша начал подумывать о том, что утром он проигнорировал какой-нибудь плохой знак и весь день из-за этого расплачивался. "Может в Генгере дорогу перебежала черная кошка?" Сосредоточенное выражение на лице Оливера быстро сменилось весьма и весьма недовольным, и он в очередной раз испустил вздох, слезая с черного скакуна. Левой рукой схватив коня за узду, он повел его к небольшому кругу довольно высоких деревьев и привязал к одному из них. Сняв с правой стороны лошади дорожную сумку, а с левой - ножны с клеймором, он положил свой вещи на землю и принялся собирать ветки для небольшого костра, чтобы у диких животных не возникали соблазна полакомиться кониной и человечиной.
Через несколько минут костер уже горел. Оливер удобно уселся, положив клеймор прямо перед собой, чтобы при случае чего-нибудь неожиданного он быстро оказался у парня в руках.
"И все-таки, слишком сегодня не везет. Сначала сообщили, что поезд до завтрашнего утра поехать не сможет. Потом спускались через этот снег. А теперь еще лошадке отдохнуть захотелось... И почему это скакуны не умеют летать?" Принц покосился на коня с таким видом, будто во всех его несчастьях было виновато бедное животное, которому пришлось таскаться все 50 миль от Генгера до Кратаса сквозь снег, слякоть, и грязь.
- А значит и завтра придется поехать чуть позже, надо же еще отряд собрать... - пробормотал парень, прислушиваясь к прекрасной музыке своего голодного желудка и в очередной раз проклиная себя за то, что не додумался прихватить хоть немного еды.
- Ну, пошли! - устало заявил Оливер примерно через час, когда огонь уже начал понемногу угасать. Лошадь, явно ничего не поняв, все-таки кое-как отреагировала на приближение наездника, издав недовольное ржание. Но принц не собирался больше ждать.
Быстро собрав свой вещи, юноша отвязал коня и уселся в седло. Но скакун не успел пройти даже десяток метров как он споткнулся об какой-то камень, явно поранив ногу.
- Ну что? - вскрикнул Оливер, слезая с животного. Моментального осмотра оказалось достаточно для того, чтобы парень обнаружил причину очередной задержки.
- Ну черт тебя побери! - за словами последовал звук ударившегося об камень сапога. Оливер сразу же понял, что гораздо больше боли он причинил себе, нежели камню, так не к месту оказавшегося на дороге, однако стойко перенес боль в ноге и вернулся к осмотру коня. Было понятно, что завершить дорогу до Кратаса в ближайшее время не предстояло.
Скоро огонь снова горел на том местечке, где и несколько минут назад, конь с перевязанной ногой опять был привязан к дереву, а сам Оливер как можно удобнее устроился на земле, положив дорожную сумку себе под голову. Несколько раз прокляв покинувшее его везение, парень скоро заснул.

Дорога от Генгера до Кратаса

Первое, что попалось в глаза Оливеру, была рукоять его меча, который лежал с правой стороны. Потребовалось несколько минут для того, чтобы парень нормально сориентировался и вспомнил, почему он спал на земле под огромным деревом. Прийдя в себя, Оливер первым делом осмотрелся вокруг. Огонь явно уже давно потух и на его месте теперь валялась небольшая кучка пепла. К счастью никаких диких животных, особенно хищных, поблизости не наблюдалось, а лошадь все еще мирно спала. "Удивляюсь, что при моем вчерашнем везении нас ночью не сьели."
Оливер потянулся, разгоняя кровь по конечностям. Протерев глаза, принц пытался по утреннему небу определить точное время дня, но при такой облачности это представляло некоторую сложность. Одно было ясно - пока до полудня было еще далеко, но все равно парню хотелось как можно скорее добраться до Кратаса и повидаться с родителями.
Оливер привстал, все еще немного сонный, и подошел к коню. Осмотрев не слишком искусно перевязанную ногу лошади, он начал отвязывать скакуна от дерева чтобы проверить, насколько тот был в состоянии ходить. Конь явно хромал.
- Ну что за проклятие!? И что подумает Руфус, когда я не вернусь с отрядом солдат в Генгер? Начнет беспокоиться за меня. Бросит исследование шахт и пойдет искать меня, идиота, в Кратасе. Или вообще подумает, что я решил спать допоздна и валяюсь в кровати в своей комнате, пока он занимается спасением шахтеров!
Оливер даже не стал привязывать коня к дереву. Вместо этого он вернулся к месту своего ночлега и прилег на спину, положив голову на сумку. "И что теперь?"