Приоткрыв идеально смазанную калитку, не издавшую ни звука, Милена проскользнула в садик, пробежала по тропинке и вошла в бар. Днем, как обычно, никого, кроме Олберто, в зале не было: остальные или занимались своими делами, или готовились к вечернему приему. Сам Олби меланхолично протирал барную стойку. Не потому, что она была грязная, а потому, что больше нечем было занять руки. Сонная атмосфера полуденного бара обычно тяготила девушку, и она стремилась не находиться здесь в это время.
Милена еще не знала, как она будет объясняться с владельцем бара. Это зависело и от его настроения, и от первой фразы. Впрочем, выбора у девушки все равно не было, и отложить разговор она при всем желании не могла. А жаль... Расставаться с Олби было горько, он почти что стал ей если не "отцом", то другом точно.
Пока девушка неторопливо снимала с плеч шаль, Олберто встрепенулся, заметив ее, и его лицо преобразила улыбка.
- А, Милена! Что-то ты сегодня рано. Проходи, у меня для тебя хорошие новости! - радостно поприветствовал он девушку.
"Хорошие новости? Только не про работу, пожалуйста!" - взмолилась танцовщица. Нервно закусив губу изнутри, Милена прошла к стойке и, привычно закинув ногу на ногу, села на высокий барный стул.
- Что-то ты какая-то невеселая, - констатировал Олби, но тут же как будто об этом забыл. - Помнишь того парня? Ну, он еще тут сидел, - Шафуэй показал на место прямо перед сценой, - на том выступлении, после которого я тебя чуть не уволил, - припомнив этот эпизод, Олберто громко рассмеялся. Милена тоже кисло улыбнулась: она сначала наслушалась криков про то, что у них тут не бордель, а потом уже узнала, что Шафуэй за тот день заработал чуть ли не на неделю вперед.
- Да, помню. И что он? - не слишком заинтересованно спросила девушка.
- Он теперь наш постоянный клиент, девочка! - Олберто даже хлопнул ладонью по столешнице и довольно крякнул. - Ты хоть представляешь, сколько у него денег? Такого богатого клиента у нас никогда, слышишь? никогда не было!
Милена задержала дыхание, чтобы горький вздох, застрявший где-то в середине горла, не вырвался наружу.
"Ну и как теперь сказать, что я ухожу? Что никогда больше не буду танцевать перед этим его клиентом, и что он больше никогда не заглянет сюда? Ну, беда..."
Она могла, конечно, соврать, придумать какую-нибудь другую, более вескую причину. Но почему-то не стала этого делать.
- У театра большие проблемы, - Милена оборвала Олби на полуслове (он все еще нес какую-то чушь по поводу золотых гор и изумрудных рек). Несмотря на то, что он не любил, когда его перебивают, в этот раз Олберто не стал возмущаться, а, наоборот, замолчал. На лбу его пролегла глубокая морщина.
- Что опять эти негодники натворили? - грозно спросил он.
- На этот раз не они. Какой-то большой шишке не понравился театр, теперь они по уши в долгах, - угрюмо продолжала Милена. - Они уходят из города, и я с ними, - последние слова она произнесла почти шепотом, в глубине души надеясь, что Олби их не услышит. Но у него был хороший слух.
- ЧТО?! - взревел Шафуэй, и Милена словно стала меньше размером чуть ли не в два раза. Заметив это, Олберто, все еще гневно сопя, подался назад.
- Ты хоть понимаешь, глупая девчонка, что ты творишь? О чем ты вообще думаешь? Ты же женщина, зачем тебе это нужно? У тебя есть крыша над головой, хорошая работа, чего еще тебе надо, дура ты эдакая? - было видно, что Олби уже успокоился, и слова эти были разумны. Но только не сейчас и только не для Милены.
- Как ты думаешь, что еще нужно женщине? - девушка подняла на него глаза, и Олберто понял. Или ей показалось, что он понял.
- Ох-хо-хо... Ну и натворите же вы делов! Куда хоть направляетесь, горе-путешественники?
- Будет лучше, если ты ничего не будешь знать, - Милена грустно усмехнулась. - Кто знает, на что этот урод готов пойти.
Несмотря на всю свою миролюбивую натуру, при упоминании о Большом Папе и у нее сжались кулаки.
- Ты говоришь так, как будто в этом понимаешь, - удивился Олби.
- Я в этом действительно понимаю, Олберто, - ответила девушка, впрочем, не вдаваясь в подробности.
- Значит, все? Ты просто собираешься и уходишь? - казалось, он не мог поверить тому, что происходит.
"Да, все. Навсегда."
- Мы еще увидимся, обязательно, - улыбнулась Милена самой искренней из своих улыбок. Сейчас можно было и покривить душой.
Олберто вдруг засуетился, и танцовщица увидела в его руках мешочек с деньгами. Полными удивления глазами она посмотрела на мужчину.
- Вот, - он протянул ей мешочек. - Я копил тебе на подарок, но, думаю, деньги тебе сейчас нужнее. Здесь триста аданов, хотел купить тебе пару красивых платьев, - улыбнулся Олби.
- Спасибо, - Милена встала, обошла стойку и, приняв мешочек, обняла старого друга. Он не должен был заметить, как на ее глазах блеснули слезы.
- Что же ты теперь будешь делать? Кто меня заменит? - отойдя на шаг назад спросила Милена.
- У меня всегда есть кандидатура на примете, - подмигнул Олберто. Милена просияла. Она и не думала, что все получится так легко.
- Ты настоящий друг, Олби, - улыбнулась она. - Мне еще столько всего надо сделать! Я пойду, если ты не против.
Девушка накинула шаль и спрятала в ее складках мешочек с деньгами.
- Передавай привет Зэну, - напутствовал ее Олберто.
- Я иду не с ним, - Олби, кажется, удивился. - А с Шайсом. - теперь удивление совершенно ясно проступило на лице. Он открыл было рот, чтобы что-то спросить, но Милена уже открывала входную дверь.
- Береги себя, Милена...
- Прощай, Олби...
Они не услышали друг друга.

--> Улицы Верхнего города.