Конец туннеля с рельсами. Погрузочная площадка и подъемники.

К тому времени, как вагонетки, наконец, остановились, Амброзий уже думал, что сойдет с ума от гулкого пыхтения, давящего на уши, и запахов дыма и масла, окутывающего паровозик, - как ни крути, а обостренные слух и обоняние в некоторых случаях из преимуществ разом превращались в недостатки, - а вот человеку-то было хоть бы что, знай себе попыхивал трубочкой да переключал рычаги управления. Однако даже такие мучения никак не могли подпортить настроение вампиру, ведь в конце концов он оказался там, куда так стремился — в генгерской шахте по добыче аплантия, поэтому, когда машинист похлопал его по плечу, намекая, что пора вылезать, Амброзий даже вполне искренне поблагодарил его за оказанную помощь, после чего покинул кабину, проявляя осторожность, которая оказалась не лишней: паровозик с вагонетками остановился прямо у огромного, гремящего механизмами подъемника, на непрестанно двигавшихся цепях которого поднимались из глубин эдакие ковши, наполненные рудой, а потом опрокидывались, высыпая содержимое в вагонетки, - должно быть, так доставляли руду с нижних уровней шахты, - возле которого помимо рабочих слонялись и четверо охранников в тэлийской форме. Амброзий прокрался мимо и, притаившись за одной из вагонеток, оценивающе оглядел тускло освещенное масляными фонарями пространство, которое ему предстояло преодолеть, чтобы продолжить путь. Неподалеку от подъемника руды располагались два поменьше и другой на вид конструкции, видимо, для самих шахтеров, только сейчас они пустовали; сам конец туннеля представлял собой огромную, вырубленную в скале полость размером с целый дворцовый зал; рельсы оканчивались у рудного подъемника; в дальней же части виднелись три хода высотой в пару человеческих ростов и шириной, достаточной для проезда уловой повозки, и у начала каждого также висело по фонарю, давая хоть и скудное, но освещение.
«Так... и куда теперь?» - Амброзий поскреб скулу и бросил настороженный взгляд в сторону охранников; следовало поторопиться с решением, еще немного, вагонетки заполнятся, состав отъедет, и тогда его будет видно, как на ладони.
«К подъемникам для шахтеров незаметно не подобраться, да их еще и запустить нужно... значит, в один из проходов... только какой?»
Ходы, по крайней мере отсюда, выглядели почти одинаковыми, так, что в конце концов Амброзий решил выбрать правый, - бежать до него было ближе всего. Подумав еще немного, он подобрал увесистый камень, каких вокруг валялось без счету, и что есть мочи запустил его в свод туннеля, аккурат над тем местом, где дежурили охранники, рассчитывая, что силы броска будет достаточно, чтобы если не осыпать на них осколки, то хотя бы отвлечь внимание, - в нынешней обстановке даже падение простого камешка сверху уже должно было заставить понервничать любого, кто имел отношение к шахте. Как брошенный камень достиг цели, Крейн не слышал, зато хорошо видел, как шарахнулись люди, когда сверху и впрямь посыпались осколки и пыль; не мешкая больше ни секунды, он легко перемахнул через сочленение между двумя вагонетками и со всех ног и вампирьей скорости метнулся к правому ходу.
«Ловите меня теперь, долбоголовики,» - злорадно ухмыльнулся он, нырнув внутрь. - «Теперь никто меня не остановит! Я еще подарок для принцессы добуду!»

Северо-восточный ход.

Пробежав от входа с сотню или полторы футов, Амброзий перешел на постепенно замедляющийся шаг, а потом и вовсе остановился, прислушиваясь. Никто не ломился следом с воплями «Держи его! Хватай его!»; кажется, удача вновь повернулась лицом, и ему удалось проскользнуть незамеченным. Довольно хмыкнув, вампир вгляделся во мрак хода впереди, едва-едва разгоняемый тусклым светом масляных фонарей, развешанных на крючьях на довольно большом расстоянии друг от друга, и тут до него дошло, что, отправившись сломя голову навстречу неизвестности, он не взял с собой ни светильника, ни каких бы то ни было приспособлений для спуска или подъема, веревок и крючьев, как предлагал принцу Тачиро еще в таверне, ни карты, ни даже самой простенькой схемы, набросанной со слов горняков, - в общем, будто отправился прогуляться до ближайшего питейного заведения, а не исследовать горные недра, где сгинуло уже немало народу. Поставив себе главной целью во что бы то ни стало прорваться внутрь, он здорово сглупил, забыв обо всем остальном.
«Н... ну и пусть,» - упрямо подумал Амброзий. - «Я здесь, и это главное. Вот только как найти теперь, где у них тут обвалы и места, с ума сводящие?... Точно! Пойду на звук работы, там и спрошу у кого-нибудь...»
И он бодро потопал дальше. Правда, оставалась еще проблема с освещением, но Амброзий, недолго думая, решил ее путем изъятия одного из фонарей в свое пользование, не забыв перед тем помянуть своего папашу едким и грязным словцом насчет того, что жажду крови тот ему в наследство оставил, а о способности видеть в темноте не позаботился.
Проход постепенно сужался, опоры и укрепы попадались все чаще и чаще. Довольно быстро Крейн уяснил и то, что даже с его обостренным болезнью слухом ориентироваться на шум также не особо-то и возможно, - звук, казалось, шел со всех сторон, многократно отражаясь от стен прохода, искажаясь и теряясь. В какой-то момент, повернувшись обратно, можно было подумать, будто работающий подъемник и время от времени прибывающие к нему вагонетки, - скрежет и грохот до сих пор был прекрасно слышим, - находятся за спиной, в то время как все было совсем наоборот, так что в конце концов Амброзий плюнул на это дело и решил просто идти куда шел, благо пока что заплутать было совершенно невозможно — пробитый в горе ход, хоть и порядком сузился и утратил начальную прямолинейность, все же был один. Впрочем, вскоре и этому пришел конец.
«Однако, развилка,» - подумал Амброзий. Ход наконец-таки разделился, правда, всего лишь надвое, но это не избавляло от необходимости выбирать.
«И не только выбирать, но и как-нибудь обозначить...» - он посветил фонарем сначала в один ход, потом в другой, тщательнейшим образом оглядывая стены, и весьма обрадовался, обнаружив и там, и там выбитые на небольших отшлифованных участках стен примерно на уровне его роста цифры, не иначе как обозначавшие номера проходов или забоев, находящихся в конце их. Правда, тут его взяли сомнения — что, если обстоятельства сложатся не самым благоприятным образом, и ему придется спешно удирать? Вот если бы цифры светились ярко или...
«Метка кровью,» - мысленно хмыкнул Амброзий и поставил фонарь на пол хода. - «Вот что я не пропущу даже в полной темноте.»
Принюхавшись и решив, что левый ход ему нравится больше, - оттуда тянуло чуть более теплым и сухим воздухом, - вампир вытянул из-за пояса кухонный нож, украденный еще в Сфирии, и, зажав его в зубах, мазнул по острому лезвию указательным пальцем.
«Ну, вот...» - он провел под шахтерской меткой кровавую черту, после чего, спрятав нож, тщательно облизал палец. - «Теперь и не ошибусь, и преследователи, если все же собрались в погоню, не догадаются обратить на это внимание. Я гений!»
Он вновь посветил фонарем, чтобы убедиться, что метка не слишком видна, а вскоре, высохнув, станет вообще практически неразличима на фоне окружающего камня, - но вот для его обоняния останется заметной еще несколько часов. Теперь можно было со спокойной душой двигаться дальше, что вампир незамедлительно и сделал, бесстрашно шагнув под своды левого хода.

Северо-восточный ход, левое ответвление.

Этот туннель, хоть и не выглядел заброшенным, - пару раз Амброзий заметил свежую древесину в укрепах, - однако, похоже, все мало-мальски ценное здесь давно уже выбрали, и он, по всей видимости, теперь служил только для переходов к дальним забоям, и это немало воодушевляло Крейна — значит, скоро он выйдет к людям, и это также точно, как и то, что фонари в неиспользуемом туннеле просто так развешивать никто не будет, слишком накладно. Однако, как же они таскают руду до вагонеток? Точно не этим ходом, иначе тут то и дело сновали бы горняки. Наверное, этот ход оставили в качестве продуха для нижележащих уровней, не иначе, немного погодя решил вампир; вот и пол начал заметно понижаться.
«Осторожнее, внимательнее,» - наставлял сам себя Амброзий, старательно светя фонарем перед собой. - «Если это и впрямь для воздуха, тут должны быть дырки вниз. Вот смеху будет, если я провалюсь в такую и застряну... помру с голоду... А и нескоро же мой труп найдут, пока не завоняет, никто искать и не подумает. Как же это грустно...»
Подумав так, Крейн в следующее мгновение зло стиснул зубы, - и с чего это он вдруг расчувствовался? Не иначе из-за принцессы — ведь думая «никто», он мысленным взором видел именно ее образ.
«Ну, хватит уже,» - Амброзий насупился, закусил губу и ускорил шаг. - «Я же дал себе слово, что не буду придумывать и мечтать, пока не услышу лично от нее что-нибудь вроде «Повесить негодяя!» или... нет, стоять. Хватит. Довольно.»
Однако слово дать было гораздо проще, чем выполнить его. Мысли о принцессе посещали с завидной регулярностью и, будто воздух, норовили занять все доступное им пространство разума всякий раз, как окружающая действительность выпадала из внимания Крейна. Похоже было, как если бы он запутался в гигантской липкой паутине, или будто кусочек пищи застрял между зубами, или глубоко засевшая заноза, - и чем больше он думал об этом, тем тоскливее становилось на душе. Невозможность увидеть девушку, объясниться с ней, а хуже всего - ясное понимание, что мечты его глупы и пусты, - все это едва не выворачивало наизнанку. В иной момент ему казалось: одно слово этой исфири — и он будет лизать кончики ее туфель и сколько угодно унижаться и пресмыкаться перед ней, только бы увидеть улыбку, предназначенную ему одному; в другой же момент восставала гордость, и хотелось рвать, метать и в слепой ярости уничтожать все вокруг, чтобы дать хоть какой-то выход чувствам.
«Дерьмо!» - помотал головой Крейн, пытаясь переложить мысли в более привычный порядок, и тут же споткнулся и взмахнул фонарем, стремясь удержать равновесие, отчего пламя в фонаре затрепетало и едва не погасло. - «Ну что за дерьмо! Стоит мне хоть минуту побыть одному, и тут же в голову лезет эта пигалица! Кыш, проклятая! Надо было идти вместе с Руфи, по крайней мере всякая чушь в черепе не бултыхалась бы!»
Так, препираясь сам с собой, вампир добрел до того места, где ход заканчивался низкой, тянувшейся вправо и влево футов на пятьдесят пещерой, также основательно укрепленной опорами; в полу ее действительно имелось несколько пробоин для воздуха, посередине же размещался небольшой подъемник, - но встряхнуло Амброзия даже не это, а ритмичные отзвуки ударов металла о камень и голоса, доносившиеся снизу. Обрадованный пират тщательнейшим образом исследовал подъемник, - на вид тот был вроде бы в исправном состоянии, однако со всем происходящим в шахтах ни в чем нельзя было быть уверенным, - но в конце концов по своему обыкновению решил положиться на удачу и залез в деревянную клеть, которая тут же потихоньку поехала вниз. Теперь Амброзию не осталось ничего другого, кроме как молиться этой самой удаче — в клети не было ни рычага, ни какого-нибудь другого механизма, чтобы регулировать спуск.

Северо-восточный ход, левое ответвление, спуск на нижний уровень.

Не будь Амброзий вампиром, успел бы дважды прочесть молитву Единому за то время, пока клеть, гремя цепями, все быстрее и быстрее летела вниз, а так ему не оставалось ничего другого, кроме как покрепче вцепиться в деревянный бортик да уповать на удачу и крепкость собственного тела, не раз спасавшую в подобных случаях, - будь оно иначе, он давно влачил бы существование прикованного к постели калеки, если вообще был бы жив. Правда, если шахта окажется слишком глубокой, его не спасет ни что... но об этом Амброзий, слишком привыкший, что для него все всегда легко обходилось, как-то и не задумался.
Полет вниз закончился неожиданно, но не от столкновения с дном, а из-за резко натянувшейся цепи; клетушку тряхнуло так, что Амброзий не удержался и пребольно грохнулся на колени, чудом не уронив фонарь и едва не прикусив собственный язык. Подождав немного и убедившись, что ничего больше происходить не будет, он осторожно поднялся на ноги и прислушался. Толстая цепь вверху слегка позвякивала, клеть поскрипывала, медленно поворачиваясь вокруг своей оси то в одну, то в другую сторону, а вот звуки работ внизу притихли, и вампир досадливо скрипнул зубами — не хватало только, чтобы шахтеры в панике убежали, подумав, будто на них лезет шахтная напасть. Нет, он какое-то время обдумывал идею выскочить на них неожиданно, такая выходка казалась ему смешной, он искренне верил, что горняки похохочут вместе с ним, когда успокоятся, - но сейчас понял, что шутить с и без того напуганными людьми не стоит, если не убегут, то набросятся с молотами и кирками и забьют до смерти, не разобравшись. А раз так, значит, надо было спуститься тихо.
Перегнувшись через ограждение, Амброзий посветил фонарем вниз. Света едва хватало, чтобы увидеть футов на десять, а дальше шахту скрывала непроглядная тьма. Немного подумав, вампир вытащил из кармана кусочек руды, украденный у дробилки, рассеянно покрутил его перед глазами, и наконец, вздохнув с сожалением, бросил вниз.
«Только бы не было слишком высоко...» - думал он, внимательно прислушиваясь. - «Хотя, я в отличной форуме, так что даже не самое удачное приземление как-нибудь уж выдержу. И почему я веревку где-нибудь не спер? Сейчас бы так пригодилась...»
В этот миг до его слуха донесся звук соприкосновения камешка с дном шахты; кажется, до него было футов двадцать или около того — вполне посильная высота для вампира. Правда, предстояло еще вылезти из клети и протиснуться между нею и стенкой шахтного колодца, не потеряв по дороге фонарь, но и с этой задачей Амброзий справился, и, грязный и изрядно взмокший, повис над темным провалом шахты на единственной руке.
«Ну, госпожа удача, не отвернись от меня сейчас...» - мысленно вздохнул он и, разжав пальцы, скользнул вниз.
- Ааа-дерьмо! — взвыл Крейн спустя секунду, сначала от того, что жар от пламени масляного светильника пыхнул ему в лицо (фонарь-то он крепко держал в зубах за приспособление для подвешивания), а потом от того, что, конечно же, упустил его, при этом непроизвольно мотнув головой, так, что фонарь еще и врезался в стенку шахтного колодца и погас. Впрочем, падение в полной темноте было коротким; хотя до дна оказалось чуть больше, чем Амброзий рассчитывал, приземлиться ему удалось достаточно мягко, - на счастье, дно шахты оказалось ровным и почти чистым от камней, - правда, почти сразу же вслед за этим его догнал фонарь. Теперь о спокойном и чинном появлении перед горняками нечего было и думать, оставалось лишь надеяться, что они хотя бы не разбегутся в страхе из-за поднятого Крейном шума, - вряд ли их напасть, чего бы она собой не представляла, перед появлением оглашала окрестности столь забористыми ругательствами, какими разразился пират, когда фонарь врезался ему в темечко и выплеснул порцию горячего масла за шиворот.
Наконец, от души наоравшись, отдышавшись и успокоившись, Амброзий на ощупь принялся искать выход. Шарясь в темноте, в какой-то момент он даже испугался, как бы не оказалась эта шахта настоящим каменным мешком, однако в следующий миг рука обнаружила пустоту, и он, не долго думая, двинулся туда, не забывая придерживаться за стену, и ковылял так до тех пор, пока впереди не забрезжил слабый свет.

Северо-восточный ход, левое ответвление, нижний уровень, какой-то забой.

Идя на свет, через какое-то время он достиг одного из многочисленных забоев, где и радостно познакомился с работавшими там горняками. К слову, люди действительно поначалу были встревожены как шумом, так и самим его появлением, однако после того, как Амброзий с удовольствием поведал им свою байку о тайных сфирийских искусствах и в красках рассказал о своем спуске сюда, о том, как ловко ему удалось проскользнуть мимо охранников, и как сглупил он, не обзаведясь в своем походе даже простой веревкой, шахтеры вроде бы вздохнули с облегчением. Впрочем, как и сам Крейн, которому спасаться от враждебно настроенной толпы здоровенных мужиков, вооруженных такими нешуточными инструментами, как кирки и молоты, убегая по хитросплетению подземных ходов, совсем не улыбалось. Когда, наконец, все разрешилось, он принялся расспрашивать их о происходящем здесь, но, так и не услышав ничего нового сверх того, что узнал ранее, лишь еще раз убедился, что решение его о том, что надо увидеть все своими глазами и разобраться на месте, было верным. Поболтав еще немного и получив наставления о том, как пройти к трем ближайшим отсюда так называемым «запретным зонам» и одному месту обвала, а также умудрившись выпросить в дар для дела один световой кристалл, каковыми пользовались горняки здесь, на нижних уровнях, Амброзий отправился дальше. По его непродолжительному размышлению делать у обвала было особо нечего, все, что могло представлять интерес, наверняка давно затоптали и вынесли, так что вампир двинулся прямиком к ближайшей «запретной зоне».

Северо-восточный ход, левое ответвление, нижний уровень, у одной из «запретных зон».

Вопреки ожиданиям Крейна, поход в подгорные глубины пока что выдавался на редкость скучным. Однообразные ходы, пробитые в скальной породе, развилки, похожие одна на другую как две капли воды, - если бы не указанные шахтерами сведения о том, следуя каким номерам, можно добраться до интересовавших Амброзия мест, да его собственные отметки кровью, он бы непременно заблудился бы здесь, - монотонные звуки ударов, раздававшиеся тут и там, и эхо от них, - все это навевало зевоту. Скуку скрашивали лишь изредка встречавшиеся горняки, куда-то катившие тележки с рудой, да еще один раз Крейн едва не столкнулся с парой охранников, видимо, патрулировавших туннели, - на их счастье, они успели миновать затаившегося вампира до того, как тот решил на них напасть, - но потом подземные переходы совсем обезлюдели. В какой-то момент Амброзий поймал себя на мысли, что уже давно не слышит звуков работ, вообще ничего не слышит кроме шороха своего движения, да и световые кристаллы, установленные кое-где на стенах туннелей, тоже больше не попадаются. Тут даже ему стало понятно, что место, в которое он так стремится попасть, где-то поблизости.
«Ха, но пока я не вижу ничего необычного... Запахи? Звуки? Совершенно ничего интересного...» - думал Амброзий; шаги его чуть замедлились; еще спустя пару минут он решил, что неплохо было бы на всякий случай держать оружие наготове, да вот беда — вытащив меч, ему бы некуда стало девать кристалл, которым он подсвечивал себе дорогу. Кроме того, как и говорил ранее Тачиро, с длинным мечом в тесном тоннеле отбиваться в случае нападения было совершенно несподручно. Подумав еще немного, Амброзий вооружился ножом, зажав вместе с его рукоятью в ладони и кристалл таким образом, чтобы, подняв два пальца, можно было осветить путь, а в случае чего столь же быстро спрятать источник света.
«Что представляет собой эта запретная зона? Просто туннель, куда почему-то закрыли доступ...» - Амброзий уже едва ли не крался, затаив дыхание и навострив все чувства, но тишину подземного хода нарушал лишь шелест его шагов и шорох одежды, а обоняние не улавливало ничего особенного в сухом, слегка застоявшемся воздухе. Слабый свет кристалла озарял туннель всего лишь на десяток футов вперед, дальше же царила непроглядная тьма, однако вампира тревожило не это, а боязнь испытать чувство разочарования, если окажется, что в запретной зоне нет абсолютно ничего, заслуживающего внимания. Впрочем, в случае у него в запасе оставались еще две, и, кроме того, разве стали бы закрывать доступ сюда, не будь здесь чего-то по-настоящему необычного и опасного? К тому же, он мог попасть сюда в период затишья; неизвестная напасть могла просто перемещаться по многочисленным ответвлениям шахты, так, что не составило бы большого труда просто разминуться... но с другой стороны, если оно, это нечто, целенаправленно нападает на горняков как на живых существ, то одиночка, забредший в его владения, просто не может не привлечь внимания...
«И кровь... может быть, его привлечет запах крови?» - думал Крейн, оставляя очередную отметину у новой развилки. - «Хотя, не каждый обладает таким потрясающим обонянием, как у меня... Стоп! А может быть, оно ориентируется на звук? Ведь горняки невероятно шумят...»
Амброзий, в очередной раз покрутив в голове все, что слышал ранее, твердо решил, что наводящее на шахтеров нечто есть вполне материальное существо — или несколько, - с которым ему, наделенному сверхчеловеческими способностями, справиться не составит большого труда. Не очень укладывалось в общую картину лишь то, что некоторые, столкнувшиеся с этим явлением, посходили с ума, впрочем, так было по словам рыцарши Дигерни, которая, по мнению Крейна, легко могла наплести всю эту чушь, чтобы заставить Руфуса дрогнуть. Но, даже если все было действительно так, Амброзий был более чем уверен, что сумасшествие ему уж точно не грозит: за свою жизнь он повидал столько дерьма и боли и настолько зачерствел душой, что пронять его какими-нибудь неаппетитными зрелищами пожирающих плоть чудовищ или ужасными страховидлами было невозможно, - он был твердо убежден, что среди терранцев немало тех, кто даст фору и самому кровожадному страшилищу. Кроме того, он был здесь один, и это снова давало преимущество — не нужно волноваться за соратников, как и за возможные необдуманные действия с их стороны; может быть принц и его товарищи были хорошими бойцами, однако ни один из них не обладал необходимыми стойкостью, жестокостью и безрассудством, по мнению Крейна, который последнее качество вполне серьезно считал преимуществом. Так или иначе, вампир не видел совершенно никаких причин, по которым не смог бы выбраться отсюда если не невредимым, то уж в здравом рассудке точно, и поэтому бесстрашно шагал вперед, уже не таясь и даже насвистывая веселый мотивчик старой пиратской песни.

Казалось, ничего не собиралось меняться, однако в какой-то момент это все же произошло. Воздух загустел и словно пропускал через себя заряды, откуда-то подул ветер, принесший с собой запах земли и чего-то еще, как будто материального, что облепило кожу. Казалось, откуда-то долетают отголоски чьего-то монотонного голоса, но не прерываемого, а льющегося единым потоком, словно в песни. В следующий момент стало ясно, что эти звуки издает легкий ветер внутри пещеры.

«Началось... руку даю на отсечение, это оно самое и есть...» - подумал Амброзий, остановившись и подняв кристалл с ножом повыше, чтобы лучше осветить ход впереди; вглядываясь в темноту, вампир чуть прищурился, потому как в первую минуту ему показалось, будто ветер, шумевший столь причудливо, что поначалу он принял этот шум за чьи-то голоса или шепот, несет с собой пыль, хотя на удивление воздух оставался прозрачным.
«Похоже на отрыжку какого-нибудь гигантского чудовища,» - мелькнула следующая мысль, заставившая слегка поежиться. А вдруг там, в конце туннеля, и впрямь залегло нечто настолько огромное, что пастью своей может запросто перекрыть весь ход? Например, какой-нибудь гигантский подземный червь, которого ненароком потревожили горняки, закопавшись слишком глубоко... А иначе что бы могло создать в подгорных глубинах такой ветер? Да и землицей пахнет... Впрочем, в следующий миг Амброзий довольно усмехнулся, взяв себя в руки. Если уж ему попадется такая громадина, он проскочит прямиком в глотку и просто-напросто разрежет ее изнутри.
«Хорошо, что я ножом вооружился. С ножом будет проще вспороть ей брюхо...» - справившись с временным замешательством, Крейн, наконец, весь подобрался и, держа нож наготове, осторожно, крадучись, двинулся вперед. - «Впрочем, с мечом я бы, наверное, смог остановить «это» еще на подходе. Если, конечно, оно не окажется слишком быстрым... и слишком сильным... Но я должен справиться. Голова мертвого чудовища — лучший подарок для принцессы!»

Чем дальше шел вампир, тем гуще и влажнее становился воздух. Словно шахта где-то впереди заканчивалась одной большой парилкой, но при этом стены были сухие, даже слишком для этих мест. Земля под ногами же словно постепенно выцветала, а в следующий миг казалось, что это лишь воображение и ничего подобного отродясь не было. Ветер то дул в лицо, то накатывал со спины, слегка трепыхая волосы и ткань одежды.

«Точно, чудовище... как обдышало меня всего...» - в который уже раз утирая со лба обильно проступивший пот, думал Амброзий, тем не менее, продолжая упорно шагать вперед. Впрочем, никаким смрадом по-прежнему не пахло, хотя дышать стало тяжело, да и ни на стенах, ни на одежде влага почему-то не осаждалась, но кто знает, что может представлять собой нечто, чего никто из живущих на Терре еще никогда не видел? Может быть, это такая особенность его дыхания, убеждал себя Амброзий, доказывая самому себе, что неизвестность впереди таит лишь то, с чем можно справиться с помощью стального клинка и собственной силы, - очень ему не хотелось рассматривать возможность отступления, если это нечто окажется ему совсем не по зубам, и уж точно не хотелось думать о том, что оно может обратить его в бегство. Впрочем, страха он не чувствовал, а только любопытство, нетерпение и потихоньку закипавшую злость, но последнее было совершенно нормальным для него чувством, возникавшим всякий раз, как ему приходилось преодолевать какое бы то ни было препятствие. Злость придавала сил и очищала разум от всяких посторонних и совершенно ненужных мыслей, оставляя только инстинкты.
Заметив метаморфозы с цветом, в первый момент Амброзий решил, что это почему-то шалит кристалл света; вампир даже остановился, потряс его и, щурясь, немного поразглядывал, однако сияние не меняло своей яркости, оставаясь совершенно ровным и спокойным, как и положено. Тогда он потер глаза, но метаморфозы никуда не делись, и вампир решил, что это происходит с ним самим из-за непривычного нахождения под землей — ведь он впервые спустился так глубоко и пробыл здесь уже достаточно долго, часа два или, может быть, даже три; Крейн вдруг поймал себя на мысли, что не помнит, сколько уже провел в шахте времени. Ну, да это сейчас его не обеспокоило.
«Хм... пожалуй, и впрямь будто дышит,» - подумал Амброзий; вновь остановившись, он послюнил мизинец и поднял его к верху, чтобы убедиться, что чувства его не обманывают, - ветерок действительно гулял туда и сюда, словно в поле.
«Ну, ничего... когда я до него доберусь, дышать перестанет... Ха, а может, это оно меня так обнюхивает? Нравлюсь, видимо, хорошо...» - улыбнувшись своим мыслям, Крейн все также осторожно покрался дальше. В какой-то момент ему подумалось, а не попытаться ли приманить это нечто голосом, поорав по-дурному, но потом он решил, что будет лучше, если просто подобраться незаметно и посмотреть, с чем предстоит столкнуться. Вдруг меч все-таки будет предпочтительнее? Тогда ему просто необходимо будет перевооружиться заранее, ввиду своей увечности.

Вскоре (хотя, весьма относительно) тоннель начал сужаться, а потом и вовсе закончился тупиком. Лишь небольшая узкая щелочка, в которую едва бы просунулся палец, была видна на камне впереди, словно скала треснула пополам. В этом месте ясно чувствовалось, что ветерок дует из-за этой стены, и откуда-то сверху. И правда, вверху потолок заметно поднялся, и оттуда тоже шел легкий ветер, словно где-то высоко этот тупик заканчивался, как если бы был простым куском скалы, упавшим сверху и загородившим проход, как дверь. Внезапно, все вокруг словно издало единую пульсацию, как если бы где-то гигантское сердце сделало один удар.

Амброзий не сдержал разочарованное рычание, когда вместо так ожидаемой им встречи с подземным чудовищем уткнулся в тупик. Впрочем, еще не все было потеряно — поток воздуха, шедший из трещины и сверху, свидетельствовал о том, что цель лежит за этой скалой... вот только добраться туда у вампира не было совершенно никакой возможности, - не взял он с собой ни кайла, ни обушка, так что разбить скалу ему было нечем. Он посветил на трещину в камне, принюхался к истекающему из нее воздуху, безуспешно поковырял ножом и даже всерьез задумался, не сунуть ли туда нос, но вовремя вспомнил известную и столь хорошо применимую к нему поговорку о любопытных, и от претворения в жизнь этой идеи воздержался.
«Может быть, наверху все гораздо радужнее, и там есть дыра, достаточная, чтобы я смог пролезть?» - подумал Крейн, подняв кристалл повыше и, запрокинув голову, внимательно оглядел потолок ход и примыкавшую к нему часть тупика. - «Думаю, я смог бы взобраться. Кажется, оттуда дует сильнее...»
Он уже хотел было и впрямь попробовать подняться туда, но вдруг воздух вокруг него всколыхнулся, словно от невидимого удара, и вампир инстинктивно отпрянул назад по проходу, отскочил и замер на месте, в любую секунду готовый броситься отсюда прочь.
«Дерьмо-о... Что это только что было?! Больше всего похоже на воздушную волну от взрыва...» - Амброзий выдохнул, чувствуя, как холодный пот стекает за шиворот и по спине. Сердце колотилось так, что удары его отдавались в висках; в ногах вдруг образовалась какая-то дурная слабость, так что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы совладать с собой и устоять, сохранив в то же время готовность к бегству. Воображение вдруг необычайно ярко нарисовало картину подземного обвала и его, Крейна, участие в нем; если даже ему необычайно повезет и не задавит горной породой, то он попросту задохнется, умрет медленно и мучительно, погребенный здесь. Видение это на какое-то мгновение почти смогло сбить его извечную самоуверенность и браваду, и, хоть и не в полной мере, но пробудить чувство самосохранения. В конце концов, если он умрет здесь, то кто защитит принцессу?
«Я хочу жить ради нее...» - поймал вдруг себя на мысли Амброзий и удивленно сглотнул. - «Одной-единственной. Через что угодно пройду, только бы она улыбнулась мне...»
- Надо быть осторожнее, — произнес он, будто слова, высказанные вслух, могли сделать его серьезнее.
Он вновь поднял кристалл, держа его лишь большим и указательным пальцем, чтобы освободить больше испускающей свет поверхности, и, затаив дыхание, внимательно оглядел тупик перед собой и потолок хода на предмет появления новых трещин, впрочем, не снижая бдительности, ведь трещины могли как помочь ему добраться до того, что находилось за тупиком, так и свидетельствовать о том, что все готово обрушиться в любой момент, - однако никаких изменений не заметил.
"...м...может быть, оно просто пытается таким образом меня отпугнуть?" - подумал Крейн, делая пару осторожных шагов к тупику. - "Думает, я трус? Ха! Меня этим не проймешь!... Но с другой стороны, обвалы ведь тоже были, и не раз... Но где доказательства, что они и эта штука... это нечто... связаны?"
Он вновь подошел к концу тупика и оглядел трещину - ни размер, ни форма ее не изменились.
"Но и доказательств того, что не связаны, тоже нет. Здесь мне не пролезть... Надо искать другой путь."
- Проклятье! - в сердцах выкрикнул Амброзий и что есть сил ударил ногой по преграждавшей путь скале. Искать обход ему, прямолинейному, очень не хотелось, когда неизвестное таилось буквально под носом.
"Другой путь... для начала попробую наверх," - со злостью подумал он в следующий момент. - "Чтобы не кусать потом локти..."
Однако подумать было гораздо легче, чем сделать. Для начала надо было каким-то образом разместить оружие и кристалл; с ножом проблем не было, Амброзий легко мог удерживать его за рукоять во рту, а вот кристалл при этом постоянно выскальзывал. В конце концов вампир плюнул и зажал в зубах только кристалл, а нож вернул за пояс, - все равно в таком положении отбиваться в случае чего было бы совершенно невозможно. Снарядившись таким образом, он потихоньку пополз наверх, обливаясь потом и пыхтя, как паровоз, - заниматься скалолазаньем при одной руке было невероятно трудно, счастье, что поверхности стен прохода и скалы, преградившей путь, были очень неровными, и на них находилось достаточно много уступов, куда можно было опереться ногами. Все осложнялось еще и тем, что свет от кристалла бил прямо в глаза, так, что Амброзию приходилось щуриться, чтобы разглядеть то, что было перед ним, и больше ориентироваться на ощупь.
Но вот показался и конец подъема; еще рывок - Крейн грудью лег на край завала, полежал чуть-чуть, немного отдышался и влез, наконец, весь. Вновь взяв кристалл рукой, - пальцы слегка дрожали от перенесенного напряжения, - он посветил вокруг, прежде чем распрямиться, - не хватало сослепу стукнуться головой, ей и так неплохо досталось от фонаря. Впрочем, понятные предосторожности оказались не нужными, - Амброзий обнаружил, что действительно находится на вершине завала: потолок туннеля в этом месте обрушился, засыпав проход, тогда как сверх, там, откуда рухнула скальная глыба, образовалась полость, в которой вампир теперь и стоял. По другую сторону завала туннель выглядел вполне проходимым и чистым, так, что Амброзий, не долго думая, спрыгнул туда, чтобы продолжить путь.

Полет был весьма недолгим, но зрение подвело вампира: едва он коснулся ногами земли, раздался треск и грохот, и, казалось бы, твердый и прочный камень горной скалы вдруг начал уходить куда-то вниз, рассыпаясь на множество крупных и мелких валунов. На каменной волне, словно на диком жеребце, вампира понесло с довольно быстрой скоростью куда-то вниз, в недры гор. Спуск был не крутой, поэтому и вперед вампир не падал, а просто скатывался вниз, разве что изрядно обдирая зад. Кинжал в процессе этого спуска был потерян, да и кристалл чудом остался при себе. Закончился этот спуск не менее резко, чем начался - вампира просто вынесло каменным потоком на уже осыпавшуюся каменную горку и скатило на заду вниз по ней, в груду мелких каменьев и каменного песка, эдакого гравия. Здесь, внизу, неясно насколько метров ниже, было заметно холоднее. Воздух был затхлый, в нем еще стояла пыль, поднятая завалом, но она не мешала учуять и сырость, как если бы на стенах в этих местах была плесень. Но ее не было. Помимо всего этого, если прислушаться и отвлечься от звука падающих сверху остатков камней, можно было услышать как слегка посвистывает ветер, который здесь был заметно ощутимее, чем на верхнем уровне.

- Задница... Моя бедная задница... — всхлипнул Амброзий спустя несколько минут после того, как его печальное и совершенно ошеломительное падение завершилось; голос его прозвучал в темноте подземелья жалко и одиноко. На ощупь ущерб хоть и был незначительным, - в гораздо большей степени пострадали штаны, - однако от этого открытия менее больно не стало. Что ж, пусть это послужит ему уроком, не важно, чем именно было вызвано это обрушение, хитро подготовленной ловушкой или же всего лишь его опрометчивым прыжком, впредь он точно постарается быть осторожнее.
Полежав еще немного, вампир, наконец, решил, что пора хотя бы осмотреться, куда это его занесло, и тогда уже думать, что делать дальше. Шипя от боли сквозь стиснутые зубы, он водрузил себя на ноги и кое-как отряхнулся, вновь подняв облако пыли, хорошо видимое даже в слабом сиянии кристалла, что лежал в стороне, в паре шагов, присыпанный мелкими камешками и похожий на затаившегося светлячка. Впрочем, Амброзий не сразу выковырял его, поскольку после того, как произвел подсчет своих повреждений, взялся за ревизию оружия: меч никуда не делся, а вот на поясе рука обнаружила пустоту. Подобрав кристалл, Крейн посветил вокруг, поглядел, потом даже походил немного, но ножа так и не нашел.
«Ладно... пусть лучше нож, чем кристалл,» - подумал он и тут же от этой мысли воспрял духом. В самом деле, свет был гораздо важнее, ведь в случае опасности у него, вампира, оставалось еще самое последнее оружие — собственное крепкое тело и не менее крепкие, да еще и острые зубы, тогда как, оставшись в полной темноте, проживет он явно недолго.
«Так... что тут такое?...» - подняв кристалл над головой, Амброзий посветил в сторону осыпи, по которой съехал сюда, однако лишь для того, чтобы уважительно хмыкнуть; о том, чтобы повернуть назад, у него и мысли не возникло, а скоростной спуск лишь раззадорил и подогрел желание идти вперед. Ну, а то, что на заду прибавится шрамов впоследствии, его не волновало — шрамы и отметины украшали его тело в таком количестве, что он давно потерял им счет, а блудным девкам ни единожды был вынужден приплачивать сверх положенного за близость. Хорошо еще, что лицо ни разу по-настоящему не пострадало, а иначе от него шарахались бы все от мала до велика.
Поразмыслив на эту тему еще немного и порадовавшись за то, что не все в его жизни плохо и беспросветно, Амброзий, наконец, достаточно восстановил присутствие духа, чтобы отправиться дальше; к этому времени и пыль, поднятая обвалом, почти осела, да и камни больше не сыпались, так что теперь можно было совсем отчетливо различить посвисты ветра. Принюхавшись и мимоходом отметив, что воздух припахивает плесневелой сыростью, вампир двинулся в ту сторону, откуда дул ветер, подсвечивая себе путь кристаллом и стараясь ступать тихо-тихо.
«Кажется, это место не похоже на шахту...» - размышлял он. - «А может быть, это какая-то старая выработка, заброшенный забой? Поэтому и воздух такой затхлый, застоявшийся. В любом случае, надо идти навстречу ветру... кажется, это он несет сюда все эти запахи... тут-то не так уж и сыро.»
«Наверное, там, впереди, какой-нибудь источник воды,» - решил Амброзий спустя некоторое время. - «Например, река или озеро... интересно, бывают ли подземные озера? И что в них может водиться? Хм... жаль, что у меня нет карты... Наверняка я буду первым, кто увидит это озеро... или реку, не важно, я буду первооткрывателем! Я бы нанес это на карту... и как первооткрыватель я могу дать имя... озеро Курадо. Звучит?»
Крейн даже остановился и, прикрыв глаза, повторил вслух.
«Звучит!» - отозвался он сам себе и, ликуя, отправился дальше.

Внезапно где-то позади послышался глухой треск, словно камень пустил трещину, после чего вновь посыпались средних размеров камни, а затем словно вниз упало не меньше трех эльфантов - такой стоял грохот. От чего-то упавшего все вокруг заполнила каменная пыль, которая потоком хлынула с того места, откуда пришел вампир, с высокого потолка посыпались мелкие каменья. Вполне возможно, обвал вызвал падение той самой каменной перегородки... перекрыв возможность вернуться назад уже окончательно.

Амброзий сглотнул, столбом застыв на месте, вжав голову в плечи, когда от макушки его отскочил прилетевший сверху камешек. Первым порывом было желание умчаться вперед, пока не завалило и его самого, однако выдержки все же хватило, чтобы сообразить — бег в неизвестность может обернуться гораздо худшими последствиями, тогда как совсем немного ожидания при его скорости реакции достаточно для того, чтобы убедиться, стоит ли драпать вообще, или новый обвал его не зацепит. Так оно и вышло.
Прокашлявшись и прочихавшись от пыли, Амброзий осторожно обернулся, однако смотреть было абсолютно не на что — свет кристалла никак не мог пробиться сквозь плотное пылевое облако, поднятое обвалом. Ждать, когда все осядет, было долго, надеяться же на то, что дорогу назад не завалило окончательно, было бы слишком опрометчиво, учитывая довольно удачное на самом деле падение, равно как и то, что второй обвал произошел уже после того, как Амброзий ушел с того места. Не стоит уделять слишком много внимания удаче, она дама весьма капризная в этом отношении.
«А даже если завалило, что с того! Я найду другую дорогу. Генгерцы изрыли здесь все так основательно, что я чувствую себя мышью, забравшейся в гигантскую сырную голову,» - приободрил себя Крейн, не собираясь признаваться себе, что при мысли о том, что он может оказаться закупорен здесь наглухо, в груди все же неприятно ёкнуло. Но и только. Он по-прежнему жив, здоров и почти цел, впереди лежат небывалые загадки и удивительные тайны, бояться ему просто некогда.
«Да... и между прочим, наверное, это все-таки не чудовище,» - подумал он, мгновенно переводя мысли в другое русло. - «Разве что... оно засело в подземном озере и оттуда выползает на охоту! Вот только причем здесь тогда ветер? Кстати, он усиливается... Да, так что может быть его источником? Может быть, здесь какие-нибудь продухи, сообщающиеся с другой стороной гор? И оттуда приходят всякие твари?»
Вновь чихнув, Амброзий побрел дальше, стараясь дышать через раз, поскольку в воздухе все еще клубилась пыль; ветер между тем и впрямь ощущался столь отчетливо, что направление его можно было определить безошибочно.
«А ну как они воспользуются тем, что сейчас ни зги не видно? Небось, думают, здесь обычный человек заблудился... Ха-ха, ну, пусть приходят, я их как следует поучу».
Очень кстати к последней мысли пришлась и следующая, о том, что неплохо было бы вооружиться, что Крейн незамедлительно и сделал, с трудом уместив в ладони рукоять меча и световой кристалл; меч пригодится если не против тварей, так хотя бы для того, чтобы ощупывать впереди дорогу, - а ну как обнаружится какой-нибудь провал? Пожалуй, второй такой поездки его задница не выдержит.
По мере продвижения, да и сама по себе, пыль оседала, так, что Амброзий смог, наконец, рассмотреть путь, которым двигался, - это был извилистый туннель, но совсем не похожий на виденные вампиром ранее шахтерские проходы: крепления отсутствовали, стены не несли и следа горняцких инструментов, да и вообще туннель больше всего напоминал трещину в скале. От этой мысли Крейн даже немного поежился, представив, что с ним будет, если вся эта каменная масса вдруг сдвинется, - от него тогда не то что мокрого места, а и воспоминания не останется. Тем не менее, это не заставило его сбавить шага; вампир-пират продолжал отважно пробираться вперед, разве что меч в ножны убрал, потому как ему, однорукому, лазать в таких условиях все же было трудновато.
Туннель закончился неожиданно, - просто яркость кристалла в какой-то момент не отразилась от стен, а растворилась в непроглядной подгорной тьме. Амброзий осторожно протиснулся между каменными глыбами, торчавшими у выхода довольно близко друг к другу, и оказался в настоящей пещере; дальний конец ее терялся в темноте, а посреди пола виднелась дыра, словно колодец, уходивший в глубины гор. Дальнейший осмотр показал, что пещера не такая уж и большая, всего футов тридцать в диаметре, впрочем, на Амброзия, до того таких пещер не видевшего, это произвело впечатление, также, как и колодец, ширина которого была, на его взгляд, футов пятнадцать. Он еще немного походил вокруг дыры, принюхался, но не обнаружил ничего необычного; брошенный же кусок камня беззвучно канул во тьму, и шума падения, свидетельствовавшего о том, что он достиг дна, Крейн так и не услышал.
Подумав еще немного, вампир решил попробовать спуститься вниз, благо свет кристалла выявил уходящий спирально вниз уступ, довольно удобный и надежный с виду... будто специально устроенный спуск, пронеслась в голове мысль, однако выбирать было не из чего, путь назад засыпало обвалом, а здесь в стенах дыры могли обнаружится какие-нибудь другие ходы-ответвления. Правда, ходов могло и не оказаться, а камень так и не достиг дна... однако тем интереснее было бы увидеть, что там может быть такого, или хотя бы убедиться, что дыра эта бесконечной глубины. Потоптавшись на месте, Амброзий, наконец, снял плащ, скатал его и положил у стены пещеры, - боялся, что тут будет мешаться, - после чего, подняв повыше кристалл, чтоб осветить побольше, осторожно начал спускаться.

Первые десять минут спуск был вполне себе нормальным, а потом вновь раздался тот звук, похожий на стук сердца, только здесь от него, казалось, слегка пошатнулись и стены. Хотя нет, это просто какая-то внутренняя волна, которая словно была волной от удара собственного сердца, заставив потерять немного равновесие. Да причем так, что не оступиться было невозможно - вампир соскользнул ногой с края узкой тропы, от которой походу отломался камешек, и полетел вниз. Полет был недолгим - внизу, где-то метров через десять, он встретился с выступающей от тропы площадкой, на которую посчастливилось упасть. Потерянный в ходе падения кристалл светился тусклым светом где-то ниже. Из природного колодца потянуло холодом.

Распластавшись на площадке подобно морской звезде, Амброзий слушал быстрые удары своего сердца, потихоньку приходя в себя. Собственно, все произошло так быстро, что он даже не успел испугаться, и только сейчас, лежа на уступе, начал понимать, насколько же ему сегодня везет.
«Дерьмо! Если бы у меня была цела рука...» - думал он; в самом деле, он вполне мог бы уцепиться и повиснуть на краю, а потом и вылезти, кажется, падая, он инстинктивно даже попытался сделать несуществующей левой рукой такое движение, вот только руки не было, и пришлось лететь в бездну. Хорошо, что все-таки недалеко.
Наконец, собравшись с духом, Крейн осторожно отлип от каменной поверхности и, отодвинувшись от края, уселся, прислонясь спиной к стене колодца. Теперь, взглянув на произошедшее чуть спокойнее, он не мог не отметить странности явления, приведшего к потере равновесия, - звук и удар, исходивший словно бы от его собственного сердца.
«Но этого никак не может быть,» - Амброзий приложил ладонь к своей груди и прикрыл глаза; сердце билось все ровнее. - «Скорее всего, чувства меня обманывают, и это просто какой-то воздушный эффект горных глубин... просто воздух вырывается из какой-нибудь расщелины... а хоть бы и из этого колодца... или?»
Или это дает о себе знать эксперимент, сотворенный с ним на исфирийском корабле. При этой мысли Амброзий сглотнул, однако, вопреки ожиданиям, почти не испугался. Ну и что, с ним сделали что-то непонятное без его ведома. Разве это не повод разобраться? Начало ли оно проявляться, потому что пришло время, или этот процесс был запущен тем, что вампир полез в подземелья, в непривычные условия, но самое главное — оно ли это вообще?
«Ладно... как бы то ни было, а двигаться дальше надо, потому что, если дело все же не во мне, я просто не прощу себе, если не дойду до конца и не узнаю, что там,» - подумал он, решительно поднялся на ноги и двинулся по уступу дальше вниз, туда, где слабо сиял световой кристалл. Остаться без света — то, что не должно было произойти с ним ни при каких обстоятельствах.
Из дыры-колодца заметно тянуло холодом, так, что Амброзий, вновь подумав о подземном водоеме, даже приостановился и прощупал стены на предмет обнаружения сырости, однако это ничего не дало, так что он продолжил свой путь, пока не добрался до кристалла.
«Вот и ты, голубчик,» - с обрадованной улыбкой вампир подобрал светоч, подышал на него и обтер об полу плаща. Теперь можно было спокойно двигаться дальше, что он и сделал, однако уже со значительно большим осторожничаньем, продвигаясь боком, то и дело останавливаясь и, прижавшись спиной к стене, прислушиваясь к собственным ощущениям и окружающим звукам.

Дорога вниз казалась бесконечной. Все то же самое, от метра к метру, даже сложно было определить, сколько же на самом деле занял путь вниз. Может час, а может и целые сутки? Хотя сутки все-таки вряд ли, но вот час или два - это уже вполне могло быть правдой. Чем ниже заходил вампир, тем холоднее становилось, в итоге холод уже начал весьма неплохо ощущаться от стен, которые книзу все больше расширялись. Уже начал посвистывать ветерок, однако внизу было все также темно, а диаметр колодца теперь был почти в два раза больше. И когда, наконец, показалось дно - плоское, словно пол в замке - где-то часов через пять от начала спуска, узкая тропка резко оборвалась во тьме, в паре-тройке метрах до дна. Однако именно с этого места отчетливо стало видно, что в центре имеется еще один колодец, с более рваными краями, диаметром около трех метров, из которого едва заметно что-то светилось. Даже сложно было сказать, какого именно цвета было свечение, словно оно было одновременно всех цветов радуги и при этом имело лишь один цвет. Словно какая-то иллюзия, мешающая понять истину. Различить цвет этого свечения просто не было возможным.

Амброзий стоял не меньше минуты, оглядывая место, в котором оказался, а потом устало сел на краю тропы, свесив ноги и закутавшись в плащ, и, сощурившись, уставился на исходящее из новой дыры сияние, для чего даже спрятал световой кристалл в карман куртки, чтобы тот не перебивал это зрелище своим светом. Сейчас было самое время основательно подкрепиться после такого путешествия и попить, но за отсутствием еды и воды Амброзию не оставалось ничего другого, кроме как посетовать на собственную непредусмотрительность, ведь он отправился в шахты налегке, будто на простую прогулку, и как-то не рассчитывал, что придется забраться так далеко. Впрочем, сокрушался он по этому поводу недолго; бледное сияние, едва пробивавшееся из дыры внизу, завораживало его, словно мотылька, заставляя забыть и о голоде, и о жажде, и об усталости тоже.
«Я великолепен!» - думал Крейн, любуясь сиянием. - «Пожалуй, никто из терранцев не забирался так глубоко, как я! Хотя...»
Он запрокинул голову, силясь разглядеть путь, по которому пришел, но, конечно, ничего, кроме темноты не увидел, однако он был, этот путь, подозрительно удобный для того, чтобы попасть сюда, - конечно, для тех, кому удалось бы его отыскать. Вампиру в этом отношении просто повезло, не случись обвала, он бы наверняка до сих пор безрезультатно блуждал бы по шахтам. Вот только кому могло вообще понадобиться прокладывать такую дорогу сюда? Амброзий задумчиво почесал заросший щетиной подбородок, скривившись, выдернул особо длинную волосинку и стряхнул ее в темноту под ногами. Он решил, что вряд ли тот — или те, кто это сделал, желали запечатать это место от посторонних, хотя все выглядело так, будто его хотели сделать недоступным. Скорее всего, это сделали давным давно, и раньше здесь все было гораздо удобнее, а со временем проходы разрушились, а сам тайник забылся.
«Должно быть, это древняя сокровищница драгунов,» - подумал вампир и невольно улыбнулся; сознание того, что он отыскал столь заповедное место, согревало не хуже рома, несмотря на ощутимый холод вокруг. Драгуны? Конечно же, это все создано их лапами, ведь ни один народ Терры не додумался не то, чтобы забираться так глубоко, но вообще жить под землей.
«Я должен выгрести оттуда все подчистую!» - Амброзий, не чуя больше усталости, вскочил на ноги; разумеется, едва представив, что в колодце так загадочно светятся невиданные доселе сокровища, он мигом позабыл и о своей первоначальной цели — сразиться с напастью, одолевавшей шахтеров, и о том, что дорога, по которой он пробрался сюда, единственная, и в верхней части завалена наглухо, а значит, выбраться отсюда ему может и не удастся не только с сокровищами, но даже просто самому. Глаза вампира от охватившей его алчности блестели не хуже бриллиантов; Крейн мягко спрыгнул на дно и в два шага оказался у края дыры. Тут его вновь посетило сомнение — а вдруг сокровище лежит слишком глубоко, так, что без веревки, которой у него нет, и не добраться, но он только досадливо отмахнулся от этой мысли и, едва не пуская слюну в предвкушении, заглянул в дыру, из которой исходило столь манившее его сияние.

Как оказалось, дыра была конусообразной - она неровно сужалась внизу, на протяжении примерно двух метров, отчего отверстие оставалось весьма небольшое, диаметром около метра, а то и чуть меньше. Свет исходил как раз из этого отверстия, и там, внизу, был куда как ярче. Спуститься вниз можно было более или менее безопасно только если опираться на неровные выступы в камне, благо, он вроде выглядел крепким.

«Охохо...» - несколько разочаровано подумал Амброзий: он-то ожидал, что вожделенные сокровища лежат прямо на дне дыры; то есть они, похоже, и впрямь лежали на дне, вот только подобраться к ним будет трудновато.
«Спуститься-то я спущусь,» - вампир прищурился, прикидывая размер нижней части колодца. - «А вот смогу ли пролезть? Хм... наверное, все таки смогу. Да, пожалуй, точно смогу! Вот только...»
Во только, если он все же благополучно спустится, не застряв, получится ли потом выбраться назад? Ведь с ним будут сокровища... кстати, их ведь еще надо будет куда-то положить. Хорошо, он использует для этой цели плащ... и куртку тоже, но вот вскочить обратно в эту дыру с двумя большими свертками уже не сможет — во-первых, у него лишь одна рука, чтобы все удержать, а значит, он не сможет зацепиться, если вдруг не допрыгнет, а во-вторых, такой объемный груз будет попросту мешать в столь узком канале, может быть, даже не поместится вообще. К тому же неизвестно, как далеко находится настоящее дно — яркий свет совершенно мешал это разглядеть. Что, если там сотня-другая футов? Не хватало только сломать ногу.
Амброзий повертелся, посмотрел по сторонам в поисках подходящего камня, который можно было бы бросить вниз, однако на «полу» валялась лишь всякая ни на что не годная мелочь.
«Ну, и ладно,» - подумал тогда он, вернулся к дыре и вновь заглянул вниз. - «Наверное, там все же не слишком глубоко, иначе бы так не светило. Хм... это наверняка тайник драгунов, холод, что веет оттуда — для лучшей сохранности, а свет — так это они его регулярно посещают, вот и оставили. На световые кристаллы не похоже, но ведь у них могут быть и какие-то свои особенные устройства.»
Амброзий прислушался, опасаясь, что, раз драгуны оставили свет в тайнике, то могут сейчас там и находиться, однако все было тихо, и он, поколебавшись еще немного, наконец, решился. На стенах «колодца» было предостаточно вполне надежных уступов, так что спуск не должен будет оказаться слишком трудным, а если внизу и окажутся какие-нибудь стражи, с ним, в конце концов есть меч и вампирские способности. С вполне беззаботным настроением Амброзий полез вниз, а задержался только у самой дыры, откуда выходил свет. Это отверстие и впрямь было достаточным, чтобы пролезть, и он, даже несмотря на то, что по-прежнему не получалось разглядеть то, что находилось внизу, просто в какой-то момент без колебаний разжал пальцы и скользнул в дыру.

Полет вниз был относительно быстрым, и закончился он лишь когда пришло ощущение того, что он закончился - из-за яркого света в какой-то момент пришлось закрыть глаза. Однако теперь вампир находился в просторной пещер, диаметром где-то метров сорок, потолок которой был вогнутым, и в его центре зияло то самое мелкое отверстие. В центре же пещеры было озеро... точнее, его можно было бы назвать им. На деле это было нечто вроде материального света, дергающегося и переливающегося, переходящего в самого себя путем широких полос, состоящих из множества тонких световых линий. Как если бы это были пряди волос, разве что из света. Они наполняли дно пещеры, сливаясь воедино и создавая видимость эдакого светового озера, из которого выпрыгивали те самые световые "пряди", словно маленькие мосты, проходящие над гладью этого озера. И при этом озеро было словно живым, оно двигалось, светилось, как и эти "пряди", словно по ним свет переходил из одного места озера в другое.
Вампир попал прямо в центр этого озера, кристалл при этом куда-то исчез, но благо хотя бы здесь, в пещере, было достаточно светло, пусть и свет от озера не отбрасывал свет на стены, словно он вообще не мог этого делать. Поэтому зелено-голубые блики, периодически отдающие цветами радуги, казались такими яркими внутри этой пещеры. Хотя, по ее краю можно было заметить каменный берег, разве что с резко поднимающимися краями. Глубина же озера не угадывалась, а если приглядеться, то световые линии шли над озером по спирали, упираясь в потолок, облепляя его и лишь немного, кончиками, выглядывая из отверстия в его центре.

«Мамочка моя, куда же это меня занесло?!» - Амброзий дико озирался по сторонам, чувствуя, что волосы по всему телу буквально встали дыбом, а сам он как никогда близок к панике, но успокоиться никак не получалось. Сокровищами тут и не пахло, вместо сокровищ пещеру наполняла совершенно непонятная, невиданная и необъяснимая субстанция, во всяком случае, сам вампир даже на холодную голову не смог бы предположить, что бы это могло быть такое. Это немного было похоже на воду, однако он не ощущал мокроты, одежда осталась сухой; также не было ни жарко, тепло или холодно; складывалось ощущение, будто висит он в плотном облаке — если бы облака действительно были такими плотными, как кажутся издалека. В тоже время светящаяся субстанция словно пронизывала тело, впрочем, не вызывая никаких ощущений, но от этого было даже немного страшновато.
Амброзий так и висел некоторое время, боясь пошевелиться, однако ничего не происходило, чувствовать себя хуже он не стал, впрочем, как и лучше, так, что в конце концов решился слегка повести рукой, как если бы находился в воде. Светящаяся и переливающаяся поверхность слегка всколыхнулась, будто и впрямь вода, но и только, - молния не ударила сверху, субстанция не раскалилась и не испепелила его. Более странного явления Крейн в жизни не видел, но, чтобы собрать хаотически метавшиеся в голове мысли и привести их хоть к какому-то порядку, надо было сначала выбраться отсюда, - находясь посреди непонятного светящегося озера, которое и не озеро вовсе, думать и делать какие-то выводы было решительно невозможно.
«Наверное, я смогу в этом плыть,» - подумал он и осторожно пошевелился, все же боясь, что волшебство кончится, озеро света исчезнет, и он по меньшей мере провалится куда-нибудь вниз. Впрочем, по-прежнему ничего не происходило, и тогда Амброзий потихоньку погреб к «берегу».
На удивление, «плавание» прошло благополучно, - и даже вполне походило на настоящее плавание, правда, вампир крепко сжимал губы, сопел и вообще очень осторожничал, боясь вдохнуть светящуюся субстанцию, - и вскоре Амброзий смог выкарабкаться на каменный уступ, небольшой, только-только сидеть, свесив ноги, или стоять, прижавшись спиной к стене пещеры.
«Ну, кажется, все в порядке,» - Крейн ощупал себя, будто все еще не веря, что не мог не намокнуть, однако одежда осталась сухой; потом он с тревогой оглядел озерную гладь, но та колыхалась, светилась и переливалась в прежнем ритме, время от времени выбрасывая мягкие световые всплески, похожие на длинные пряди волос. Он еще немного полюбовался на это явление, постепенно успокаиваясь, и почти было собрался отправиться обследовать пещеру, как вдруг ощутил сильную резкую боль в груди.
«Что это?!» - Амброзий схватился было за грудь, потом бросился расстегивать куртку. - «Неужели... удар? Эй, я еще вроде не достаточно стар для этого!»
Застежки никак не хотели поддаваться дрожащим пальцам, однако боль, никак не отпускавшая его, не шла ни в какое сравнение с ужасной мыслью о том, что он может умереть здесь от дурацкого сердечного приступа, в расцвете лет, не успев коснуться и краешка славы, о которой мечтал, не оставив по себе никакой памяти, безвестно, бессмысленно... и так и не сказав принцессе о том, какие чувства испытывает к ней.
- Эй, не смей отказывать сейчас... Работай! Работай... — шептал он, с силой ударяя кулаком в грудь, будто это могло хоть чем-то помочь, однако боль и не думала отпускать его.
- Жизнь — дерьмо! — выдохнул Амброзий, откидываясь спиной к стене и зажмуриваясь до слез. Несмотря на всю свою безрассудную отвагу, было все же нечто, страшившее его больше всего на свете — своя смерть, незамеченная всей Террой.

Однако боль слишком долго в груди не задержалась, вместо этого она усилилась, но потекла куда-то влево, к плечу, а потом ниже, затем пропала. Но появилась вновь и на том месте, где некогда была рука, появилась если не сама она, так по крайней мере ее ореол. И он болел! Как если бы рука вернулась, пусть даже и сейчас выглядела она как полупрозрачный силуэт, переливающийся голубоватым цветом. При этом в груди что-то стучало, как если бы это было второе сердце, прямо в центре груди, казалось, даже кожа в этом месте немного отдавала голубоватым оттенком.

«Кажется, приотпускает...» - со вздохом облегчения подумал было Амброзий, когда боль начала сдвигаться к левому плечу, а потом и вовсе исчезла; он открыл глаза и даже улыбнулся промелькнувшим в этот момент мыслям, дескать, уползла смертынька ни с чем, не пробил еще его час, но не успел еще как следует порадоваться, а боль уже прихватила с новой силой, правда, на этот раз только оставшуюся от левой руки культю. Сильно встревожившись, - ведь боль в этом месте не посещала его с того самого времени, как Исильмэ подлечила его, когда они с прочими спасшимися из плена на воздушном корабле летели к Юуну, более того, исифри обещала, что это навсегда, если он правильно понял, но вот поди ж ты, - Амброзий скинул плащ, сложил на уступ, на котором сидел, куртку и, наконец, рубаху, и... остолбенел, глядя, как в голубом сиянии начинает проявляться силуэт его левой руки, так, будто он ее никогда и не лишался...
«Призрак руки?!» - Крейн сглотнул и мигом вспотел так, что по шее и спине скатилось сразу несколько холодных струек. - «Она вернулась, и сейчас будет меня душить!»
- Прочь! Сгинь! — взвыл он, треснув кулаком по призрачной левой руке, но тут же сдавленно выругался и принялся обсасывать разбитые костяшки пальцев, - кулак прошел сквозь полупрозрачную руку, встретив странное сопротивление, будто сквозь какой-то студень, да и вела она себя также. Впрочем, новая боль, а главное, запах собственной крови слегка отрезвили; отняв правую руку ото рта, Амброзий сидел еще несколько мгновений, прислушиваясь к ощущениям, в особенности к пульсации в груди, после чего попробовал пошевелить пальцами левой. Пальцы отозвались, будто ни в чем не бывало, как свои собственные, за тем лишь исключением, что он сам их движения не чувствовал... ожидал обычных ощущений, но не стоило себя обманывать, их не было.
«К... как это все странно и удивительно...» - подумал он, пробуя двинуть левой рукой, как обычно; она подчинилась; Амброзий поднял ладонь перед глазами и посмотрел сквозь нее на светящееся озеро. - «Волшебство... не иначе как волшебство!»
Он задумчиво потрогал грудь сначала левой рукой, потом правой, после чего поднялся на ноги, - плащ при этом соскользнул с уступа в озеро, но вампир этого даже не заметил, - и глубоко вздохнул.
«Должно быть, это все озеро...» - он чуть прищурился, глядя, как из переливающейся поверхности то и дело выплескиваются протуберанцы света. - «Если я уйду отсюда, рука исчезнет. Она не настоящая, просто призрак, пусть и такой... необычный. Хотя, ведь призраки и должны быть такими — точь-в-точь как то, чем они были когда-то... Но, все-таки, какой занятный эффект! Головой ручаюсь, расскажу кому — никто не поверит!»
Амброзий постоял еще немного, потом подобрал куртку и рубаху, после чего вновь поднял левую руку перед глазами и сурово произнес, глядя на нее:
- Ладно. Я собираюсь двигаться дальше. Знаю, что ты не настоящая, но все равно не советую шутить со мной и выкидывать всякие трюки.
Сказав так, он осторожно, бочком, пошел вдоль уступа, мысля обойти вокруг озера и посмотреть, есть ли тут какие-нибудь другие ходы, или то верхнее отверстие — единственный способ попасть сюда. Уступ был узким, в некоторых местах едва-едва можно было поставить ногу, так что Амброзий придерживался правой рукой, держа куртку и рубаху в зубах, но потом чуть осмелел и попробовал воспользоваться левой, за что едва не поплатился, - она, хоть и подчинялась ему, как настоящая, удержать что-либо была совершенно не способна, так же, как и помочь удержаться, так что вампир едва вновь не оказался в озере.
- Ты ни на что не годишься, — выдохнул Амброзий, прижимаясь спиной к стене пещеры и глядя, как вниз, в озеро, планируют его рубашка и куртка; кисть левой руки растеклась по камню, как самый настоящий студень, когда он попытался удержаться с помощью нее, а теперь вновь постепенно приобретала свою форму; только с одеждой пришлось расстаться, когда он раскрыл рот в возмущенном возгласе, балансируя на краю уступа, пытаясь восстановить равновесие.
- Теперь я не доверю тебе еще больше, — добавил он спустя мгновение. - Можешь оставаться со мной, сколько влезет, но я больше не попадусь.
И он с гордым видом двинулся дальше, стараясь не обращать внимание на голубоватое свечение, исходившее от левого плеча.

Все бы ничего, но не успел вампир обойти всю пещеру кругом, как вновь раздалась та самая "глобальная" пульсация, как от чьего-то большого сердца, но на этот раз она была гораздо громче, вернее, ощутимее, а озеро от нее всколыхнулось, световые полосы ужимались в тонкие линии и вновь расширялись, их стало намного больше. Вновь пульсация. Линии потянулись куда-то вверх, извилистыми хвостами, плавно переплетаясь между собой и начав лизать потолок пещеры, даже немного выглядывая из отверстия в нем.

- Ээ, да что же это такое... — пробормотал Амброзий, вновь вжимаясь спиной в стену пещеры; ему казалось — еще один такой толчок, и он непременно свалится вниз, чего совсем не хотелось. Озеро настораживало не столько своим светопреставлением, сколько тем, что Крейн никак не мог найти объяснения как ему самому, так и явлениям, его окружавшим; непонятно было даже, знания из какой области сейчас пригодились бы больше всего, богословия или естественных наук, впрочем, вампир, конечно, склонялся к последнему, ведь, относись это озеро к какому-нибудь религиозному культу, будь оно священным, он бы не смог с такой легкостью скакать вокруг и уж точно не выбрался бы.
«Оно пульсирует и шевелится, будто какой-то своей собственной жизнью живет,» - подумал он, со смешанным чувством восторга и оторопи наблюдая, как световые пряди касаются потолка пещеры и скользят к дыре... словно слепой ощупывает, пытаясь найти выход. От этого сравнения Амброзий вновь вспотел, как-то не порадовала его мысль о том, что субстанция, в которой он искупался, может обладать какими-то зачатками разумности.
«Интересно, сколько оно уже находится здесь? Дни, годы, столетия? И с чего вдруг пробудилось? Не... не из-за меня же?» - как бы не льстило самолюбию последнее предположение, Амброзий все же прекрасно сознавал, что по сравнению со многим существующим на Терре является не более чем мотыльком-однодневкой, чье существование совершенно не заметно для всего остального мира, а самое главное, не будь его, мир бы не стал от этого ни на самую ничтожную малость другим; сколько бы пират не пыжился, а его стараний едва хватало лишь на то, чтобы хоть как-то удержаться в мировом потоке жизни, а не то, чтобы вообще оставить в нем след.
«Ладно... если оно живое, то, надеюсь, не сильно обидится, если я зачерпну немного и унесу с собой,» - решил Крейн, вытаскивая меч из ножен и кладя его рядом с собой на уступ, подальше от края. - «Всякие алхимики за эту штуку, наверное, готовы будут любые богатства отдать! Хм... но сначала я покажу ее принцессе...»
Он снял с пояса пустые ножны, думая попробовать набрать в них эту светящуюся субстанцию, но в следующий миг замер, словно громом пораженный. Принцесса... письмо! Письмо было в куртке, улетевшей в озеро! С жалобным воплем бросив ножны рядом с мечом, Амброзий вскочил и спешным порядком принялся пробираться к тому месту, где чуть не поскользнулся в тот раз, а когда добрался, то без раздумий и колебаний, даже не посмотрев, где же там плавает его одежка и плавает ли вообще, сиганул в озеро топориком.

Вокруг все казалось каким-то нереальным, ибо субстанция на воду была все-таки ни капли не похожа. Внутри все слилось в единый голубой оттенок, поверхности видно не было, то есть ни пещеры, ни стен, ничего, только несильное белое сияние. Уши как будто сильно заложило, тело же перестало чувствоваться через несколько секунд, а потом что-то случилось. Вновь раздалась пульсация, которая эхом отдалась в ушах, да так, что они заболели, словно волна надавила на сами перепонки, а потом пришло ощущение того, что тело тянет куда-то вниз. И при всех попытках что-то сделать не было абсолютно никакого результата. Вампира утягивало куда-то вниз, где цвет "озера" был насыщеннее и ярче...

В первые мгновения Амброзий старательно бултыхался, пытаясь вместе с тем высмотреть, где же тут дрейфует его куртка, но когда тело онемело и потеряло всякую чувствительность, запаниковал по-настоящему. Вот только было уже поздно.
«Дурак, ну и дурак! Оно же меня сейчас пожрет!» - судорожно вздохнув после того, как сквозь него прошла волна пульсации, - в тот момент ему всерьез показалось, что сердце все же не выдержит и остановится, - Амброзий тщетно пытался помотать головой, будто это могло избавить от давления на уши. - «Вот... вот! Куда ты меня тащишь?!»
И дернула же его нелегкая нырять за письмом, ведь он запросто мог бы сочинить новое, может быть, гораздо лучше... но, видать, ему все же суждено сгинуть именно здесь, да еще и по собственной глупости, - смерть не менее дурацкая, чем от сердечного приступа.
«Сгорю я там... как пить дать сгорю...» - думал он, глядя, как сияние по мере погружения становится все ярче и цветистее. - «Или растворюсь. Может быть, для разнообразия хотя бы не будет больно.»
Амброзий зажмурился, потому как яркость света уже была такой, что утомляла глаза, и несколько секунд старался ни о чем не думать, а просто дышать и наслаждаться последними мгновениями жизни, но вдруг осознал, что дышит именно этой светящейся субстанцией, и попытался заорать, — больше от досады и злости, нежели от страха, - однако без всякого результата.
«Вот что, наверное, чувствует муха, упавшая в мед,» - мысленно оскалился он, так как тела по-прежнему не чувствовал и не мог сказать, получилось ли обнажить клыки на самом деле. - «Но я не сдамся, не сдамся... ведь я еще могу дышать, значит, не умру. Я что-нибудь придумаю, обязательно!...»
А свет становился ярче и ярче, казалось, проникая сквозь тело и затмевая самоё сознание, и оно, сознание, поспешило само убраться в самые дальние и темные уголки души, дабы не выжег его этот свет. Свет, который, несмотря ни на что, был невыносимо прекрасным.

Окрестности Генгера. Берег безымянной речки

Первое, что подумал Амброзий, когда способность думать вернулась к нему, было — я все-таки утонул, утонул и попал в лапы чудовищам, обитающим в этом удивительном озере под горой. Во всяком случае, судя по булькающим, скрежещущим, посвистывающим звукам, доносившимся до его слуха, дела могли обстоять именно так. Несмотря на несносное любопытство, ему даже не хотелось открывать глаза, чтобы посмотреть, что же происходит вокруг, - впервые неизвестность пугала его столь сильно, что на некоторое время подавило желание все знать. Ну, конечно, он утонул, но снова неудачно, - то, что он дышит, не смущало, ведь в Сфирии с ним уже такое было, - и теперь лежит на самом дне, - вокруг было страшно холодно и мокро, - а обитатели подземного озера наверняка сейчас решают, как бы его поделить и съесть... небось, давненько им не приваливало такого счастья в виде свежего мяса.
Но нет, он им так просто не дастся, у него еще целая куча незаконченных дел; в скольких передрягах он уже побывал, так выберется и из этой... Вот только тело совершенно не слушалось. Амброзий попытался пошевелиться — едва ли не безрезультатно, но в этот же момент сквозь шум и бульканье воды расслышал вполне по-человечески произнесенное и совсем явственно прозвучавшее слово «живой».
«Но, похоже, это не надолго,» - почти безразлично подумал он, ощущая, как его хватают за плечи и приподнимают, приводя в сидячее положение; вместе с чувствительностью тела возвращалось и чувство равновесия. Со слухом между тем продолжали твориться странные вещи, поскольку невнятное бульканье озерных обитателей теперь воспринималось как нормальная человеческая речь, даже обладавшая вполне определенным, резким и грубоватым выговором, характерным для тэлийцев, что казалось еще более странным, поскольку шум воды на заднем плане никуда не делся, да и холод тоже, от которого хотелось свернуться клубком и спать, спать, спать...
Пятая или шестая пощечина, наконец, заставила его разлепить глаза.
- Щп... вдп... — вот и все, что смог произнести Амброзий замерзшими губами, что на самом деле означало «Сейчас кому-то в морду двину!», - бесцеремонное обращение его возмутило. Глаза держать открытыми удавалось с трудом, но, как только он смог как следует разглядеть то, что было вокруг, несказанное удивление все же пересилило неудержимо наваливавшуюся сонливость.
Даже в столь сумрачном состоянии Амброзий смог понять, что совершенно определенно находится на поверхности. Над головой висело хмурое небо, и свет, едва проникавший сквозь тяжелые низкие тучи, был столь неясен и скуден, что невозможно было определить, раннее утро сейчас или уже поздний вечер. Сам он сидел прямо в снегу, - в том виде, в каком нырнул в озеро; всю одежду составляли лишь штаны да сапоги, - совсем недалеко от берега маленькой горной речки — именно шум ее воды и слышался ему все время сквозь забытье. Высоченные темные ели, слегка припорошенные снегом, - и снова здравствуй, суровое северное лето! - росли на скалистых склонах небольшого ущелья, по дну которого и протекала речка.
Амброзий с полминуты наслаждался открывшимся ему пейзажем, после чего смежил веки и завалился на бок, намереваясь прикорнуть прямо на снегу, который уже не казался таким уж холодным, однако чьи-то руки удержали его, да еще и с силой встряхнули.
- Отвали!... — вяло огрызнулся Крейн, даже не пытаясь понять, кто это там, и чего ему надо, и сознание вновь покинуло его.

Окрестности Генгера. Домик лесничих.

В следующий раз он очнулся уже сам и вполне осмысленно. Взгляду сразу предстал светлый дощатый потолок; Амброзий задумчиво рассматривал его целую минуту, изучая рисунки древесных колец и расположение давно засохших капелек янтарной смолы, после чего, сдвинув в сторону пару тяжелых теплых шерстяных одеял, которыми был укрыт, осторожно сел.
«Приснилось мне все, что ли...» - подумал он и почесал затылок. - «Кажется, это «Кров»... Наверное, я все-таки ушел спать, и мне приснился такой чудный...»
Тут взгляд его упал на совершенно свежую и чистую повязку на левом плече и культе; Амброзий осторожно ее ощупал, удивляясь, — что он помнил абсолютно точно, так это то, что никак не мог вызвать лекаря для перевязки, хотя бы потому, что не имел при себе ни адана, отдав последнее за возможность написать письмо, а в бескорыстие людей не верилось и подавно. И потом, совсем недавно он замерзал в горной глуши, в снегу...
Глянув в небольшое окошко, у которого стояла кровать, Крейн удивленно вскинул левую бровь, - за мутноватым стеклом виднелись стволы деревьев, каковых в таком количестве вблизи таверны «Кров» не наблюдалось, как и во всем Генгере тоже... да что там Генгер, ясно было, что за окном раскинулся самый настоящий дикий северный лес. Теперь уместнее всего было бы задаться вопросом «ой, а где это я?».
Комната, в которой он находился, была светлой, но совсем маленькой, со скошенным потолком, видимо, располагалась под самой крышей; помещалось в ней всего две кровати, одну из которых занимал сейчас Амброзий, да парочка стульев; на полу валялась огромная меховая шкура, однако определить, какому зверю при жизни она принадлежала, воздушный пират не мог, поскольку в таких вещах совершенно не разбирался. Да и не интересно это ему было, в особенности сейчас. Потянувшись так, что хрустнули все суставы, зевнув, почесав подбородок и попутно с недовольством отметив, что его уже украшает самая настоящая борода, он поднялся с кровати, намереваясь во всем разобраться, но тут обнаружилась пропажа сапог.
«Значит, я взаправду валялся в снегу... и меня кто-то нашел,» - сурово нахмурился он, разглядывая свои босые ступни. - «Точно, помню, меня кто-то нашел, нашел и сапоги украл, пользуясь, что я в отключке... И носки увел, хоть один и дырявый был... Ну, терранцы, глазом моргнуть не успеешь, последнее снимут! И при этом утверждают, что я - бесчестный и злодей...»
Впрочем, отсутствие обуви его не остановило. Стянув со своей кровати одно из одеял, Амброзий накинул его на плечи, закутался и пошлепал босыми ногами на выход из комнаты, мысленно обещая всяческие кровавые расправы неизвестному похитителю его сапог.
Комната и впрямь располагалась под крышей; за дверью находилась небольшая площадка, с которой вниз вела узенькая, едва на одного человека, и крутая деревянная лестница. Справа от входа в комнату, которую только что покинул пират, была еще одна дверь, но Амброзий туда ломиться не стал, а бодро спустился по лестнице вниз.
Лестница привела его в небольшой закуток; напротив виднелась дверь, рядом с которой на стене висело несколько курток, а под ними в некотором беспорядке обретались две пары высоких охотничьих сапог; по левую руку располагалась еще одна дверь, которая была приоткрыта. В нее Крейн и сунулся первым делом, и первым, что он там увидел, был небольшой дубовый стол, на котором стояло блюдо с остатками холодного мяса, полная хлебница, кувшин, судя по запаху, с пивом, и две кружки. При виде всего этого он шумно сглотнул слюну, однако сначала пришлось поздороваться, - за столом сидели два дюжих мужика, постарше и помоложе, и с интересом смотрели на вошедшего.
«Нет, это явно не «Кров»... - подумал Амброзий, рассеянно глядя по сторонам, в то время как обитатели комнаты не спускали с него глаз, а в маленькой печурке в дальнем углу помещения весело потрескивали поленья. - «Может быть, разбойничий притон? Вон, рожи бородатые...»
Он слегка принюхался, однако не уловил ничего, кроме запаха пищи со стола да легкого дымка из печи, - обоняние будто утратило привычную остроту, не различая никаких оттенков, - после чего со всей возможной вежливостью поздоровался. Бородачи будто только этого и ждали, - заулыбались и пригласили к столу, ну, а Крейна на такое дважды упрашивать никогда не нужно было. Впрочем, внятный разговор стал клеиться только после того, как Амброзий изрядно набил брюхо, - он и не подозревал, насколько все-таки был голоден, - и стал в состоянии задавать вопросы. Первым, конечно, последовал вопрос о местоположении, из ответа на который он с величайшим изумлением узнал, что сторожка, в которой он сейчас находится, располагается на некотором удалении от дороги, что между Генгером и Кратасом. Ганс и Руперт, здешние лесники, нашли его еще незадолго до рассвета, возвращаясь из ночного обхода, на берегу речки, - Амброзий мигом припомнил шум воды и хмурый пейзаж, - прямо в снегу. После этого лесникам, конечно, захотелось узнать, что с ним произошло, однако пират не был намерен делиться подробностями своих похождений и поэтому с несчастным видом рассказал о том, как, получив письмо от внезапно занемогшей матушки, отправился в путь ночью из Генгера, надеясь утром уже быть в Кратасе, да по дороге на него напали разбойники и отобрали все, что при нем было. Лесники явно не то, чтобы совсем не поверили, однако указали, что вокруг того места, где нашли его, никаких следов не было, будто он просто свалился с неба, на что Амброзий лишь пожал плечами и жалобно добавил, что у него болит голова, и он ровным счетом ничего не помнит с тех пор, как разбойники сдернули его с седла. Может быть, среди них был колдун, который своей магией закинул его подальше в лес, чтобы уж точно не нашли, высказал предположение он, на что лесники только развели руками, но допытываться перестали. А Крейн был этому очень рад, потому как с некоторого времени, а точнее, с того самого, как он сунул первый кусок мяса в рот, его встревожило странное ощущение необычности происходящего, какой-то неправильности, будто чего-то не хватало... потом он понял, чего именно, - людей, похоже, совершенно не тревожил тот факт, что перед ними сидел вампир; если подобное отношение в генгерской таверне со стороны шахтеров можно было списать на их нетрезвость, что только подтверждалось тем, что Тачиро и Руфус мигом вычислили его породу, то беспечности лесников Амброзий не находил объяснения. У них было достаточно времени, чтобы разглядеть его еще там, в лесу, они не могли не заметить его отличие от простых людей, и тем не менее притащили в свое убежище, обогрели и накормили. Сфирия вроде бы достаточно далеко, чтобы не оказывать на местных жителей свое благостное влияние.
«Может быть, просто добрые люди?» - недоверчиво подумал Амброзий; таковые в последнее время стали что-то слишком часто попадаться. Тем не менее, ощущение неправильности от этой мысли и не думало исчезать... и в конце концов, сосредоточенно жуя очередной кусок жесткого мяса, он понял, отчего.
«Э...этого...этого просто не может быть!» - едва сдержав изумленный вскрик, подумал Амброзий, однако сумел удержать себя в руках, ничем не выдав охвативших его эмоций. Он сунул пальцы в рот и сосредоточенно там поковырялся, якобы в поисках застрявших между зубов кусочков, но только для того, чтобы убедиться — его острые клыки, кои он так любил скалить в детстве, да и во взрослой жизни иной раз, исчезли. То есть, не совсем... они были, но не искаженные вампиризмом, а вполне обычные человеческие, самую-самую малость отличающиеся от ровного ряда остальных зубов.
В какой-то момент Крейн думал, что от этого открытия его хватит удар, - так часто заколотилось сердце в груди. Он был в совершенной растерянности, не понимая, что происходит, как к этому относиться, и не бредит ли он вообще. Первым порывом его было вскочить и броситься по сторожке, переворачивая все вверх дном в поисках зеркала, однако, мельком взглянув на лесников, пришлось сдержаться. В конце концов, те не выказывали никаких признаков беспокойства с самого начала, то есть таким и нашли его и именно поэтому приютили... Старательно скрывая обуревавшее его невообразимое волнение, Амброзий доел завтрак и выразил намерение отправиться к дороге, чтобы продолжить путь в Кратас, мол, матушка ведь все еще ждет его. Один из лесников указал на сапоги и носки, сушившиеся у печки, - при виде их вера в честность терранцев у пирата несколько восстановилась, - второй же щедро предложил куртку на меху, одну из нескольких, виденных Крейном в прихожей. Амброзий незамедлительно облачился, от души поблагодарил за приют, еду и помощь и, получив в ответ наставления о том, как выйти на дорогу, покинув сторожку, отправился в путь.

==> Тэлоя, окрестности Генгера