У Восточных ворот.

Неприступная башня не оказалась необитаемой – рыжий сержант с настолько роскошной бородой, что она торчала вокруг круглой головы во все стороны, создавая впечатление, будто понизу она вся объята пламенем (да и верхняя её часть, если честно, выглядела не хуже), высунувшийся из окна с уже заряженным арбалетом, по счастью, узнал рыцарский плащ Руфуса, что-то крикнул куда-то вниз своим, затем исчез. Потянулись долгие, томительные минуты ожидания. Конь под Руфусом нетерпеливо переступал копытами по снегу, так что тот спешился, не желая искушать судьбу, взял коня под уздцы и потянул за собой к воротам.
– Ваши документы? – высунулась из ворот небритая, хмурая и решительная физиономия.
Он показал свои, сделал знак рукой спутникам, чтобы подходили, и справился относительно принца Оливера, не заезжал ли тот в Дайлм сегодня или вчера.
– Сегодня не заезжал, – пробасил обладатель как минимум пятидневной щетины (за его спиной виднелось ещё несколько стражников разной степени небритости или бородатости, однако вмешиваться в разговор они не спешили), – а насчет вчерашнего дня я сейчас справлюсь в регистрационном журнале. – И он мигнул кому-то, очевидно, предлагая принести уже упомянутый журнал.
Несколько минут спустя выяснилось, что его брат и вчера не был в Дайлме. Строго говоря, Оливер мог бы, чисто из юношеского лихачества, проделать весь путь верхом, однако Руфус всё-таки предпочёл бы, если бы обнаружились хоть какие-нибудь следы, имеющие отношение к брату.
– А из Кратаса сюда никто не приезжал? – спросил он наудачу. – Может, какой-нибудь, отряд...
Хмурый страж ворот задумался.
– Оттуда – нет, – выдал он наконец, – но, кажись, сегодня с запада прибыла шестёрка наёмников в поисках работы. Так они сами отрапортовались. Документы у них были в порядке – поэтому мы их и пропустили, но... – он понизил голос, – однако чудные они какие-то были, сэр Руфус, очень чудные. Не советую вам их нанимать. У них уже были двое сменных лошадей, однако парни говорят, – стоящие позади стражники кивком подтвердили его слова, – они спрашивали, где в нашем городе безлошадный человек может быстро и недорого достать себе нового коня. Ллейф говорит, что они могут оказаться лошадиными контрабандистами, – объяснил он, бросив взгляд в сторону башни, где нёс свою вахту рыжий бородач.
Долговязый стражник с узкой черной бородкой, чем-то смахивающий на писаря, как раз закончил проверять все остальные документы и сделал знак, что всё в порядке, можно пропускать.
– Да, и последний вопрос, – обратился Руфус. – Не видели ли вы воздушный корабль? В первую очередь меня интересует западное направление, – поспешил он уточнить, чтобы не расширять круг поисков без особой нужды.
– Я – нет, – ответствовал хмурый стражник. – Вам бы Ллейфа спросить – ему со своей верхотуры, чай, побольше моего видно будет.

У Восточных ворот.

Когда из окна башни показался стражник, заросший по самые уши рыжей бородищей, придающей ему сходство с каким-нибудь домовым(хотя учитывая его место пребывания – скорее уж башенным) и окликнул своих соратников внизу, явно приказывая открыть ворота – Тачиро благоразумно придержал лошадь, пропуская вперёд сэра Руфуса. Из своего опыта общения с леди Дигерни он уже понял, что в ближайшее время при встрече с представителями тэлийских властей лучше держаться позади, до поры до времени предоставив разбирательства командиру, то есть рыцарю. На всякий случай он добыл из рюкзака сложенный экземпляр контракта.
Спустя несколько минут ворота отворились, и наружу высунулся ещё один страж, угрюмый и небритый. В Империи он, пожалуй, получил бы нагоняй за неподобающий внешний вид: армейская муштра на родине Тачиро была поставлена на совесть, и начальство всегда предъявляло высокие требования не только к подготовке солдата, но и к его наружности. Форма всегда должна быть выглажена, доспехи – начищены, постель – заправлена, оружие – наточено… а подбородок и щёки – выбриты. Только старослужащим дозволялось носить бороду или бакенбарды.
Сэр Руфус меж тем предъявил привратнику свои документы и махнул своим спутникам рукой в знак того, что можно проходить. Тронув поводья лошади, охотник проехал под аркой ворот следом за инженером и целителем. Его ухо уловило реплику сэра Руфуса, адресованную к стражнику: рыцарь справлялся касательно своего брата. Оказавшись за воротами, империал вновь натянул поводья лошади, держась поблизости и не желая упускать разговора. Пару минут спустя, полистав журнал регистрации, стражник поведал рыцарю, что за последние сутки его брат в городе не появлялся – зато не далее чем сегодня с запада явились шестеро наёмников. Здесь охотник навострил уши – и его подозрения подтвердились: парни вели с собой двоих запасных лошадей и к тому же поинтересовались у стражей, где в городе можно достать себе новых лошадей по хорошей цене. На основании этого один из стражников, со слов привратника, заподозрил их в «лошадиной контрабанде».
Здесь Тачиро позволил себе легкую улыбку. Конечно, речь могла идти о конокрадах: но что касается «контрабанды лошадей», то в этом парней вряд ли стоило подозревать. В принципе, лошадь – такой же товар, как и многое другое: и её точно так же можно нелегально перевезти за границу. Однако контрабандисты вряд ли стали бы ограничиваться всего парой лошадей. Контрабанда – дело рискованное, каждый рейд может стать последним: и потому настоящие контрабандисты (с которыми Тачиро тоже некогда доводилось иметь дело) планируют каждую операцию гораздо серьёзней. За хорошую лошадь, пусть даже какой-нибудь редкой породы, можно выручить неплохие деньги – но контрабандисты по большей части предпочитают сделки покрупнее. Если уж перегонять через границу лошадей редкой породы, то не менее десятка – предварительно перекрасив шкуру и гривы, подпилив зубы, наставив едким щёлоком пегих пятен на шкуре и тому подобное. За такую сделку можно выручить не одну тысячу аданов: но если лошадей было всего две, то вряд ли можно было говорить о чем-то большем, чем банальное конокрадство. Скорее всего, парни просто присвоили лошадей тех путников, которые неведомым образом сгинули на тракте: а это значило, что они вполне могут быть в курсе событий…
Напоследок сэр Руфус поинтересовался у стражника, видели ли они сегодня над горами воздушный корабль – на что получил от угрюмого ответ в духе того, что обратиться следует к его соратнику на башне: тому сверху должно было быть видно. При этих словах сэр Рихтер резко воспрянул.
– Чего же мы ждём? – осведомился он, соскальзывая с лошади на землю. – Нужно подняться и разузнать! Возможно, этот ваш Ллейф запомнил что-нибудь – расположение такелажа, цвета флага и парусов, ещё какие-нибудь приметы… Вы подобные случаи тоже заносите в журнал? Разве не положено по уставу? А…
– Успокойтесь, сэр Рихтер, сейчас мы всё сделаем. – поднял руку Тачиро, прерывая словоизлияния инженера (тем более, что небритый уже уставился на словоохотливого малого с неодобрением). У самого охотника за последние несколько минут успели зародиться серьёзные сомнения касательно воздушного корабля… и мрачное предположение, связанное со следами на тракте и загадочным исчезновением троих путников.
– Кстати, уважаемый, – повернулся он к стражнику, – позвольте вам тот же вопрос задать. Где в вашем городе можно хороших лошадей прикупить. Или… продать?

– Подыматься на башню гражданскому лицу строго воспрещается, – отчеканил небритый, уставившись на Найта с таким выражением, словно тот собирался унести оттуда «себе на память» какой-нибудь Невероятно Важный Гвоздь, из-за чего вся конструкция неминуемо с треском развалилась бы. Руфус почувствовал к нему что-то вроде смешанного уважения – небритый хорошо умел разбираться в людях. Небритый, в свою очередь, также посмотрел на Руфуса, что-то в его глазах изменилось – очевидно, принял какое-то решение, повернулся к башне и закричал:
– Эй! Ллейф! Спускайся! Разговор есть!
– Чего? – из окна башни снова высунулась рыжая борода.
– Спускайся, говорю! У сэра рыцаря к тебе вопрос имеется.
– Я бы рад, вашбродь, но не могу. По Уставу не положено.
– Я приказываю тебе спуститься. Стиверсон тебя заменит.
Один из стражников, на бегу поправляя шлём, бросился к башне, и уже через пять минут из её двери появился, отдуваясь на бегу, рослый рыжебородый великан Ллейф, в два метра ростом, с сержантскими нашивками на мундире, остановился перед небритым, отдал честь, и картинным образом начал поедать начальство глазами – по всей видимости, изображая готовность ответить на любой вопрос – самым лучшим образом.
– Значит так, – холодным, механическим тоном начал небритый, – не появлялся ли к западу отсюда воздушный корабль, если появлялся, то как выглядел, размеры, цвет флага, парусов, расположение такелажа... Всё, что успел запомнить. Если Их Высочеству надо будет, то опишешь в письменном виде, как полагается...
Ллейф Рыжая Борода оторопел, зрачки его расширились, а рот его сам собой раскрылся от изумления – надо полагать, так удобнее было хватать воздух. Скорее всего, эта эмоция была естественной, а не запротоколированной согласно Уставу – а посему заслуживала большего внимания.
– Ка... Какой корабль? Вашебродь... Как это понять – цвет флага? Позор на мою седую голову – начальство уже думает, будто я способен заметить в нашем небе чужой корабль – и не доложить?!
– Я не знаю, на что ты там способен, – брюзгливо отозвался угрюмый. – Тебе были заданы вопросы – ты на них и отвечай, а представления будешь устраивать в свободное от службы время, в трактире.
– Да как отвечать? – рыжебородый сержант всплеснул своими огромадными ручищами, так что Виллем спрятался за спину Найта – чтобы не зацепило ненароком. – Это я вам и с верхушки башни мог бы крикнуть – никакого корабля не было.
– Не врёшь? Точно не было? – подозрительно переспросил угрюмый.
– Да бороду сбрею, если проморгал!
– Ну хорошо, ступай.
– Вашебродь...
– Что ещё?
– Да нет, ничего... – и, понуро опустив плечи, словно приговорённый, направился обратно к башне.
– Твоя вахта заканчивается через тридцать две минуты. И не вздумай покинуть пост хоть на минуту раньше – на гауптвахту засажу, – строго-настрого напутствовал его возглас угрюмого.
После этого он повернулся к Руфусу и его спутникам со страдальческим выражением великомученика, не привыкшего щадить ни себя, ни других – исключительно для их же блага – и искренне удивляющегося, почему же остальные этого не понимают. «Вот видите, с каким материалом приходится мне работать?» – казалось, готов был сказать он, – «И я ещё был недостаточно строг с ними, не то, что некоторые...»
Руфус отвёл глаза – не в пример угрюмому, разухабистый сержант ему нравился своей открытостью, у такого человека все мысли были на лице написаны, демонстративно праведным, но неискренним и скрывающим что-то людям принц не доверял гораздо больше – не зря жизнь научила его не питать доверие и заблаговременно опасаться всяческих каверз. Впрочем, угрюмого вот уже пять дней сложно было назвать демонстративно праведным, скорее всего, просто у него характер был такой... негативистский.
«Мы с ним в чём-то похожи» – с сожалением подумал он, обнаруженное сходство казалось не слишком приятным открытием. – «И почему дурное в жизни видеть безопаснее? За что такая несправедливость, Единый?»
– Куда они могли поехать, как вы считаете? – спросил он, имея в виду шестерых всадников. К удивлению, его поняли – в смысле, поняли, что он спрашивает вовсе не про воздушные корабли, которые были, похоже, одним большим ложным следом.
А жаль – так хотелось поскорее расправиться с этой загадкой.
– Куда могли поехать – не знаем, – отозвался один из стражников, плотный, в нахлобученной на самый лоб круглой металлической каске. – В городе много мест для приезжего человека. А вот Марти говаривал им, что конюшня в городе одна – та, что у Хадзира, «Звенящие подковы» в южной части Верхнего пояса. – Стоящий рядом голенастый долговязый юнец в кирасе и с «пузырями» на коленях форменных штанов выпрямился и встал по стойке «смирно» – очевидно, это был тот самый Марти, о котором заговорили. – Так что рано или поздно они всё равно туда наведаются. Если надумают...
– Разговорчики в строю! – среагировал на его рассуждения небритый и угрюмый. – Начальству неинтересны твои размышления, ему полагается докладывать только о фактах. Ясно, чётко, выразительно. И не мямли.
Стражник в круглой каске отозвался «да сэром» вместе с отдачей чести, а затем той же рукой сдвинул со лба каску и вытер пот, проступивший то ли от усердия, то ли от волнения. «Сегодня их командир суров как никогда, вот бедняге и досталось за многословие. Хочет показать, что дисциплина у них на высоком уровне...» – принц надеялся, что хоть в этом у него нет ничего общего с угрюмым.
Больше вопросов у него не было – если что, на месте разберутся, а благодаря Осевой улице заблудиться казалось невозможным. Практически невозможным.

==> Осевая улица

Страж не изволил снизойти до ответа охотнику: во всяком случае, на прямой вопрос он ответил не сразу. Осадив сэра Рихтера весьма холодной репликой касательно того, что гражданские лица в башню не допускаются, он поднял голову и окликнул стража на башне. Рыжебородый, высунувшись из бойницы, поначалу отказался спускаться – но после того, как небритый выразил это в приказной форме, он живо подчинился и спустя несколько минут показался на пороге башни. При рассмотрении в натуральную величину он оказался здоровенным, крепко сложенным малым, облачённым в мундир с скромными нашивками сержанта. По мнению Тачиро, при такой комплекции и наружности Ллейфу больше подошли бы кольчуга с оплечьями, крылатый шлем и боевой молот – в таком виде его смело можно было выводить на сцену театра в роли какого-нибудь тэлийского эпического героя. Вытянувшись перед небритым начальством «во фрунт», он преданно уставился на него.
Впрочем, спустя несколько минут Тачиро вынужден был убедиться, что его догадки подтверждаются. С видом ошеломлённой и оскорблённой невинности рыжебородый поведал, что никакого корабля над горами не появлялось, а если б и случилось появиться – он бы его никак не проморгал. Судя по всему, говорил сержант вполне искренне: вряд ли он смог бы столь натурально изобразить изумление перед лицом командира и свидетелей. Приходилось признать: никакого воздушного корабля в западном направлении в самом деле не было.
А значит, версию с похищением путников с борта летающего судна стоило отложить как отработанную. Воздушный корабль, даже самый малый, типа одномачтовой курьерской яхты – чересчур заметный объект для того, чтобы его можно было не углядеть со сторожевой башни. Что ж, летающий корабль здесь ни при чём, магия при похищении не использовалась, похищение феями неправдоподобно – и это значит, что у охотника осталась всего одна версия…
Между тем небритый всё с тем же мрачным выражением лица отослал рыжего сержанта обратно на башню, посулив суровое наказание в случае преждевременной отлучки. Тачиро мысленно посочувствовал Ллейфу: тяжко иметь в начальниках этакого тролля. Хотя по габаритам щетинистый офицер до тролля не дотягивал, но во всяком случае, по степени обаяния от него недалеко ушёл. За годы службы в армии империал научился разбираться в различных типах людей: и сейчас перед ним был классический разочарованный служака. Такие, отслужив в армии изрядный срок и не поднявшись выше своего нынешнего чина, осознают, что никаких более-менее хороших перспектив по службе не предвидится – и впадают в мрачное уныние. Изо дня в день они являются на службу без малейшего душевного подъёма, с мрачным видом выполняют распоряжения командования и срывают своё раздражение на низших чинах, выдавая это за служебное рвение и уже не уповая на то, что будут за него вознаграждены. А дома, как правило, одно и то же – сварливая жена, изо дня в день сетующая на то, что брак с ним «загубил её лучшие годы»; старшая дочь, которую пора бы выгодно пристроить замуж, да только все её ухажёры недостаточно хороши; оболтус-сын, который удался не в отца и своего ума ему в голову не вложишь. И так ещё несколько лет до пенсии…
– Куда они могли поехать, как вы считаете? – поинтересовался тем временем у стражников сэр Руфус. В ответ один из стражей упомянул единственное в городе место, где торговали лошадьми – конюшня некоего Хадзира в южной части города. Развить мысль стражу помешал своим окриком всё тот же офицер. Тачиро мысленно вздохнул: вот ведь дубина небритая… Небось сам-то не догадался, вот и срывает зло на более сообразительном стражнике. Нет, таких типов нужно раньше времени на пенсию отпускать: толку от них в армии не больно много, особыми дарованиями они чаще всего не отличаются, солдаты их терпеть не могут… Таким самое место в каком-нибудь захолустном гарнизоне на севере: пусть себе строят туповатых новобранцев, набранных из числа нерасторопных крестьянских сынков, им подобная дисциплина будет в самый раз.
Впрочем, как бы то ни было, а информация оказалась в самый раз. Теперь охотник хотя бы предполагал, где можно искать загадочных наёмников. Остаётся надеяться, что сэр Руфус решит сначала наведаться на конюшенный двор, а не заворачивать в трактир. Конечно, трактир сейчас был бы уместен: охотник уже успел порядком проголодаться. Однако, как водится, прежде всего – дела, а уж потом личные нужды. Поэтому Тачиро просто снял с пояса флягу и сделал пару глотков воды, приглушив таким образом жажду. Утерев губы, закрутил флягу и пристегнул обратно к поясу. Порядок: теперь – за командиром.

==> Осевая улица