Улицы восточного района. Путь к дому Карваев в повозке.

Сидя на заднем сиденье, поставил рюкзак и вьюк на дно повозки и облокотившись на спинку сиденья, Карвай радовался возможности проделать путь сидя, под успокаивающий стук копыт и лошадиное фырканье. Особенно Юра обрадовался, что ему не придется вертеть головой во все стороны и присматриваться ко всему, что может быть подозрительным. Он в столице, а значит угрожать ему может только несчастные случаи или мелкие жулики, но куртка была плотно застегнута, как и рюкзак, а преступность в Тэндории не настолько высока, даже в восточной части города, что бандиты будут прыгать в едущую повозку и шарить в вещах. Поэтому он во время пути наслаждался покоем, находясь в полудреме и стараясь не размышлять над странноватой беседой с полковником и о не желающем исчезать зуде в глотке, а шум улиц привыкшему к шуму гор и лесов офицеру не особо мешал. Но за квартал от дома он резко встряхнулся, приказал вознице остановится, и кинув ему в ладонь необходимые 10 аданов, ухватил вещи и спрыгнул с повозки. Отойдя поближе к стене близлежащего дома, Юрий накинул на себя снаряжение, застегнул ремни и маршевым шагом направился домой. Причиной такого странного поведения стала неожиданно промелькнувшая мысль, что не стоит подъезжать прямо к воротам особняка, а лучше высадится подальше, а оставшийся путь пройти пешком, благо оставалось недалеко.

Ворота во двор особняка.

Уезжая отсюда прошлой осенью, Карвай не брал ключей от дома, резонно опасаясь потерять их во время передислокаций, поэтому о своем появлении следовало обьявить стуком деревянного молоточка, прикрепленного большим гвоздем к воротам. Подойдя к воротам, капитан взялся за молоток и уже собирался стукнуть по металлической обшивке, но внезапно для себя аккуратно отпустил его и положив у ног вьюк, облокотился на стену и резко выдохнул. Юр понял, что боится. Боится зайти домой, где его встретят родители и близкие родичи. Хорошо бы было, если бы сейчас дома были только Мария или Нэннила – жены отцовских братьев. Они не относились к болтушкам и были женщинами серьезными и понимающими, так что капитана ждал бы самый теплый прием. И никаких расспросов о службе – Карваю не хотелось рассказывать родным даже часть правды. А еще следовало придумать, как объяснить больное горло, хотя с этим проблем не было – просто сказать, что простудился в горах. Вот только слишком часто он слышал рассказы, как приезжающие домой ветераны пугали и настораживали родных и соседей своим видом, и очень часто «разговоры по душам» на которые солдат пытались вызвать родные, кончались скандалами и ссорами. Капитан легкой пехоты Юрий вон Карвай не был дома с прошлой осени, когда ему дали отпуск на две недели, и с того времени он только редко поддерживал переписку с родителями и остальной родней, и естественно в отправляемых посланиях он ни словом не обмолвился о реалиях жизни на «Линии Дэбрана». Отойдя от стены, офицер критически осмотрел себя – вид у него наверное и впрямь не парадный. Наверняка есть круги под глазами и посеревшая от усталости кожа, заметно выступающий под широкой курткой бахтерец, торчащая из под полы сабля в ножнах. Удивительно, что его еще не остановила стража для проверки документов, хотя в преддверии праздника вооруженные хмурые люди не являются чем-то необычным для столицы. Вновь облокотившись на стену и прижав судорожно сжатый кулак правой руки ко лбу, а левой расстегнув куртку и сжав пряжку пояса, Карвай попытался привести в порядок мысли и чувства. Не стоило, чтобы его родные видели его таким. Как учили его Маларо и Мудрая Вианна, мысленно представил себе язычок пламени и отправил туда все свои эмоции, ненависть, страх, все до последней крупицы, пока в конце концов не окружил себя «защитным коконом». Вслушиваясь в удары своего сердца, по въевшейся в плоть привычке вслушиваясь в уличный гомон, обоняя обычные для крупного города запахи, Карвай внушал себе – он больше не на враждебной территории, и все, что произошло на «Линии» и за ней, должно остаться там, а родные ничего не должны узнать. Хватит с него и того, что он чуть не пришиб Блау. Карвай до сих пор изумлялся себе – ну с чего это он так взбесился? Можно подумать, ветераны войны для него что-то новое. Так что следовало «натянуть маску» и все будет просто отлично. Ему не хотелось прямо лгать родителям, но вполне мог утаить некоторые моменты. Почувствовав себя легче, Карвай повернулся к воротам, сжал молоточек и с силой ударил несколько раз по железной обшивке. Гул от ударов пожалуй услышали даже соседи, и естественно – дворовой пес Норд, залившийся хриплым лаем. И через пару минут Юр услышал, как отворилась входная дверь в дом, но отворивший не пошел к воротам а закричал прямо с порога:
– Кто это там пришел!? Я уже говорил, что мы полный подвал загрузили, так что не надо нам больше носить. – С первых слов Юр узнал своего старшего двоюродного брата по родственной линии отца. Он совсем не изменился, даже наоборот – стал ещё сварливее, особенно когда его вечно находящее себе занятие жена – Вилья, посылала его проверить, « кого там ещё на нашу голову Демоны принесли».
– Хозяин, а я не уличный торговец. Я к вам на постой прошусь. Примете солдата к себе на пару недель? – ответом было недолгое молчание, потом негромкое бормотание и быстрые шаги к воротам. По пути Дэннер прикрикнул на пса и открыв ворота, замер на месте.
– Святая Тэндория! Юр! Когда ты…какого ты не написал, что едешь, герой … мы тут все ... а чтоб тебя демоны ухватили. – И двоюродные братья крепко обнялись. Дэннер Карвай может и вел себя подчеркнуто нагло, но с Юром у них были самые что не на есть братские отношения, несмотря на разницу в возрасте. Дэннер отодвинулся от Юра, но продолжал держать его за плечи. – Ну и почему ты так мало нам писал? Мы тут извелись все. И не думай, что тебе вновь удастся отмолчаться, как в прошлый раз… Вилья и Лоиза обожают твои рассказы, хоть из тебя вечно все нужно вытягивать, но сегодня вечером ты нам расскажешь много чего интересного…Юр, ты вообще в порядке?
–Слава Единому, ноги-руки целы. Что с родителями?
- Отец твой с моим еще утром уехали, а мать на рынке с Нэннилой и Марией.
– Пошли. Всё потом, а сейчас мне лучше отдохнуть. Устал я смертельно. – И братья зашли во двор, где Норд прекратил лаять, признав одного из жильцов родового дома, и Юрий пошел по мощенной дорожке в дом, оставив брата закрывать ворота.

Первый этаж. Гостиная.
Зайдя в дом, Юрий встретился с Вэньей в переднике, от которой шел такой ароматный запах кухни, что у капитана потекли слюнки. Жена Дэннера выразила радость громким радостным криком, который явно поднял на ноги всех обитателей родового особняка:
– Юр приехал! Он живой! Лоиза, Хогайн! Дядя Юр приехал!
Юрий попросил Вэнни не кричать так, но она подбежала к офицеру, ухватила его за руки и принялась громко тараторить, засыпая Карвая вопросами, одновременно пытаясь рассказать о жизни рода Карвай. К счастью, капитан был спасен от упрямой женщины, и сбежавших по лестнице подростка и девчонки, которые с радостными визгами кинулись к военному. В дом зашел Дэннер, и прикрикнул на гомонивших родных, объяснив им, что дядя Юрий только приехал и если они еще не заметили, то офицеру нужно отдохнуть. Юр был такому вмешательству только рад, поскольку он не смог бы грубо оттолкнуть родных, пусть чувство усталости и грозило повалить на пол. Воспользовавшись передышкой, капитан подошел к стойке для обуви, отпустил рюкзак и снял со спины вьюк с бронированием, и с особым наслаждением сняв ботинки с утомленных ног, одел мягкие тапочки – не стоило по прибытию в родовой дом разносить по комнатам грязь. Не обращая внимания на разговаривающих родственников, которые спрашивали его о чем то, Карвай закрыл глаза и по привычке принялся составлять план действий, которые ему необходимо успеть сделать, пока он не призван на службу. В первую очередь следовало решить проблему с больным горлом, и в этом ему могла помочь Марта Ориса, хотя рекомендациями Шаилеи не стоило пренебрегать. К сожалению, в записке Риты было указано, что эти два дня она будет выходная, а значит нужно узнать и побыстрее, где она может проживать. И в этом ему мог помочь двоюродный старший брат. Юрий ухватил вещи, и сказав собравшимся, что он ответит на все вопросы, когда отдохнет и приведет себя в порядок, после чего пригласил Дэна в свою комнату.

Комната Юрия вон Карвая.

Живущие под крышей члены рода Карвай не запирали на замки двери в свои комнаты – в этом роду было принято доверять друг другу, и даже сундуки в комнатах не имели сложных замков. Тем более что даже пустующие комнаты необходимо убирать. Поэтому ничего удивительного в том, что Карвай ничего не спросил родню про ключи от своей комнаты – он знал, что когда уезжал отсюда в прошлый раз, дверь закрывалась только на небольшую щеколду. При виде комнаты, не изменившейся за время отсутствия, капитан облокотился на косяк двери, чувствуя невероятное облегчение. Он был дома, он все-таки доехал. Вид небольшой комнаты с непритязательным интерьером - широкая кровать, широкий стол, два стула, шкаф с книгами, шкаф, тумбочка и сундук с одеждой и вещами, тем не менее вызывал гораздо больше эмоций, чем опостылевшие офицерские комнатушки. И пусть его комната не особо отличалась, это была его комната, в его доме. Возглас Дэна за спиной привел в чувство Карвая, и он пригласил брата зайти. Юр быстрыми движениями стянул с себя куртку, вытащил нужные бумаги, отстегнул бахтерец и бросив рюкзак в угол, повесил куртку и пояс на деревянную вешалку; доспех пришлось поставить стоймя, облокотив на стену, после чего растянулся на покрывале на кровати. Дэннер присел рядом, и тогда Юрий протянул ему записку Риты и указал на подчеркнутое ногтем имя. Дэн взял записку, и не упустив возможности кольнуть Юрия, что он в своем репертуаре и из него как всегда всё нужно вытягивать клещами, прочитал написанное.
– Марта Ориса. Врачиха и маг? Тебе зачем!? Неужели ты решился?
– Дэн, это серьезно. Мне срочно нужно вылечить простуженное горло, а она может помочь. – Юр резко привстал на локтях и поморщился, чувствуя легкое жжение в глотке. – Ты только матери и отцу не проболтайся, что я простужен. Ты знаешь эти горы – чуть что, и протянет, и заболел. Не годится кашлять и хрипеть, особенно на праздники.
– Храни тебя Единый Юр! Ты что, собрался на этот ужас?
– Служба требует. А ты лучше помоги мне найти эту врачиху. Она империалка, для тебя её найти просто. Тем более, раз работает в Куполе, то и зарегистрирована должна быть, как госслужащая.
– Завтра выходной. И праздники на носу…
– У тебя на работе не бывает выходных, и всегда писец или архивариус останется. Она должна жить не одна, в ночлежках или у старушек жить не будет, так что у вас точно прошла регистрацию.
– Не одна? Со своей многочисленной семьей беженцев?
– С женихом-аристократом.
Дэннер явно был удивлен таким поворотом и беседа продолжилась. К счастью, по характеру двоюродный старший брат не отличался от своей чрезмерно энергичной жены Вильи, поэтому просьба брата по отцовской линии в выходной день побывать по месту работы его не особо расстроила. Тем более, должность у него там была не из самых низших, так что он вполне мог поднапрячь пару троек писарей порыться в каталогах. Дэннер пообещал результаты к завтрашнему обеду, но заявил, что в этот вечер капитану не удастся просидеть в своей комнате, запершись на внутренний засов. Он просто обязан присутствовать на собрании рода, тем более что Вэнья, Нэннила и мать Юрия, под чутким руководством бабушки Миррины, неофициальной главой рода Карвай, испекут как можно больше деликатесов, которые и так должны были быть испечены к Охотничьему Турниру, но в честь приезда «блудного капитана» график можно и изменить. Так что ему дают время отдохнуть до вечера. С уходом брата капитан наконец смог растянуться во весь рост на кровати и сразу погрузится в сон прямо на покрывале, поскольку пачкать матрас не хотелось, но приводить себя в надлежащий офицеру и дворянину вид уже не было сил.
Проснулся Карвай поздно, когда сквозь небольшое зашторенное окошко шел свет ночных фонарей, и он подумал, что вовсе не чувствует себя готовым снова идти в рейд и пожалуй, следует поменяться, и тут же осознал, что проснулся он на своей домашней кровати, в личной комнате в родовом доме. Юру от того, что спросонья перепутал «место дислокации» стало смешно, и он хрипло рассмеялся. Резь в слипшемся во время сна горле вновь дала о себе знать, и Юр вытащив из рюкзака эвкалиптовое масло и физраствор, направился в банную. Он обратил внимание на то, что висящая на вешалке куртка была почищена и его самого накрыли пледом, пока он спал. Видимо сон его сморил настолько, что родные свободно заходили и выходили, а он даже и не проснулся. Расслабился он дома, нечего сказать. Но в душе разливалось теплое чувство от осознания, что он дома – там, где ему всегда безвозмездно помогут, словно по обычаям "Линии".

Первый этаж. Гостиная, банная, комната Юрия.

К его удивлению, в холле горели все свечи вдоль стен и на полке очага, а возле горящего камина были поставлены вместе столы, накрытые покрывалом и уставленные вкусно пахнущей снедью. Возле стола капитана уже ждали жильцы родового дома во главе с Мирриной Карвай, которая разменяла восьмой десяток, но не утратила обаятельности и дворянской гордости, которую часто путали с высокомерием. Пока официальный глава рода Хервар Карвай работал в Нуре, «бабушку Мирри» живущие в родовом особняке слушались без особых возражений, да и когда самый старший мужчина рода жил в доме, её слушались все равно. Карвай осознал, что Дэннер вовсе не шутил, говоря о небольшой вечеринке, и что теперь ему будет трудно скрыть факт больного горла, когда у него в руках бутылочки с лекарством. Родичи все разом как по команде окружили капитана и каждый пытался заключить его в объятия, бурно выражая свою радость и Карвай, соскучившийся по дому и родным был только рад. Юрию «милостиво» позволили прополоскать горло настойками, что вовсе не означало, что ему удастся улизнуть от стола. На робкие возражения мать заявила, что обувь и одежду она вместе с Вэньей и Лоизой ему почистили, горячую воду для мытья поставили на подогрев, дрова нарублены, камин и внешняя печь натоплены, а Норд накормлен, так что у капитана нет никаких дел, кроме как наконец разделить семейную вечеринку со всеми, и отмолчатся в своей комнате не выйдет. Прополоскав горло вначале физраствором, а потом и разбавленным в кружке эвкалиптом, Юр почувствовал себя гораздо лучше – эти лекарства были гораздо лучше той тошнотворной горькой вязкой массы, которую ему приходилось держать во рту часами, и даже ставший привычным зуд в глотке приутих. Настроение сразу улучшилось и теперь можно было даже посидеть на семейных посиделках.
Вечеринка затянулась до поздней ночи и имела весьма неожиданные для капитана тематику. Вначале члены рода, после повторных объятий и приветствий, с интересом послушали традиционно краткий рассказ единственного служащего офицера в роду. Капитан, уплетая за обе щеки вкуснейшее жаркое с картофелем и специями и стараясь не подавится пирогами с яблоками и не переесть, что стоило ему немалых усилий, рассказывал о жизни в предгорьях и военной службе, о нашествиях диких животных, о добытых тэлийскими горняками сокровищах, и тщательно следил, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Потом беседа плавно перешла в обсуждение происходящих на Терре и в Тэлойе событиях, изредка интересовались у капитана событиями на северо-востоке, разговаривали о будущем браке тэлийской принцессы и блеймрисского принца и возможном объединении двух королевств. Но как понял уже потом Юр, первоначальные разговоры были «отвлекающим маневром», призванным ослабить бдительность капитана и заставить его расслабится от неотпускавшего чувства внутреннего напряжения и постоянной готовности к действию. Внезапно, словно по команде, а точнее по заранее разработанному бабушкой Мирри и матерью плану непринужденная беседа родичей утихла, к сидевшему за столом капитану подошли вставшие из-за стола старшие члены рода и сели на поставленные вокруг него стулья. Родители и старшие уведомили капитана, что им стало известно о происходящих на северо-востоке событиях, и об участии в боях полка, к которому приписан Юрий тоже. И тот факт, что капитан лечился почти месяц в госпитале форта также не был тайной. И повышение в звании он заслужил вовсе не за добросовестную службу, а за проявленное в боях и в общении с начальством личное мужество. Смысл вечеринки стал ясен – силами всех представителей рода уговорить капитана написать рапорт о переводе. Особенно на этом настаивал отец и мать, прямо говоря о значительных связях главы рода и майора запаса нурского ополчения Хервара Карвая, который мог оказать протекцию переводу Юра в более спокойную службу. К примеру - патрульным офицером в Эвейлинг или приданным к ополчению Торговой Гильдии офицером. Последний вариант особенно усердно настаивали родные, поскольку с купцами Хервар и его сын Дэннер имели долгие и устоявшиеся взаимоотношения. Словно почуяв мысли Юра, присутствующие мужчины во главе с отцом единодушно заявили, что перевод не будет выглядеть трусостью – ведь Юр получил отравление и под этим поводом вполне можно было осуществить перевод на другое место службы. Он не должен забывать, что он единственный выживший ребенок Телимы и Никоса, и он не должен по-глупому погибнуть в горах. В конце концов, у Тэлойи и на освоенной территории много железа и золота, а эти потери в диких землях востока и война с бандами еретиков верх глупости. Юр вполне понимал свою родню - род потерял слишком многих за последние годы. «Кровавая смерть» и жестокая судьба не пощадила не только его семью, но и семьи отцовых братьев и самого главу рода – мужа Миррины Карвай, от тоски по которому бабушка никак не могла оправиться, хоть и умело это скрывала за повседневными заботами по родовому дому. Карвай вдруг увидел ситуацию не так, как она виделась родителям – как он или какой-то посыльный офицер сообщают его людям, что их капитан больше не пойдет с ними в рейды, и теперь он командует купеческой военизированной охраной на сытой и не особо нервной службе. Поэтому Юр воспротивился, но долго спорить с родней у него не было не сил, ни желания, и он предпочел отделаться туманным обещанием подумать над предложением о переводе и стараясь скрыть свое неудовольствие, направился в банную помыться перед новой порцией сна. Капитана не смутило, что уже стояла ночь, он не был особо суеверен, поэтому спокойно помылся и отправился спать, стараясь пока не ломать голову над тем, что он будет делать с требованием семьи. Заснул вымытый и сытый Юр без особых проблем – несколько часов дневного сна было слишком мало для полноценного отдыха.

Комната Юрия вон Карвая.

Выходной день, совмещенный с отгулом по службе, да еще и в родовом доме – желанная вещь. Он без проблем проспал до одиннадцати часов, хотя на службе вставать нужно было максимум в семь утра, поскольку впереди как правило ожидался полный рутины и забот день. Впрочем, рано просыпаться для отслужившего почти три года было уже делом привычным, и в крепостях и фортах-острогах недавнему лейтенанту приходилось подниматься вместе с подчиненными егерями, поэтому по привычке капитан проснулся в шесть утра. Но осмотрев свою комнату, и поняв, где находится, Юр решил, что сегодня он будет просто наслаждаться заслуженным отдыхом, и радоваться, что никаких смотров, рейдов и патрулей на сегодня не будет. Все служебные дела на завтра, а сегодня – отдыхать как можно дольше. Но и окончательно проснувшись, офицер не спешил вставать с теплой мягкой постели, а лежа смотрел в потолок и обдумывал вчерашние события. Удивительно, но ему не снилось ничего – ни сплошные стены из зелени и кустарника, ни узкий черный лаз, из которого дышит смерть. После «дела в Вардар-Нуре» лежащему в госпитале, а потом в офицерском помещении форта капитану долго снился сон или посещали ночные видения, как он ползет по тоннелю, а за ним по пятам клубится «желтая смерть», как прозвали солдаты ту адскую смесь, унесшую десятки жизней. В те моменты горло саднило особенно сильно.
Но в эту ночь он спал на удивление спокойно, и судя по всему, не напугал родню призывами идти в атаку или боевым кличем, что было очень хорошо. Если бы такое было, то его непременно бы разбудила мать и напоила успокаивающими травами. Кажется, «Линия» понемногу отпускала Карвая, чему тэлиец был только рад. Случай с Блау насторожил Юра, хотя он пытался не думать о прошедшем. Но факт оставался фактом – он чуть не ударил со всей силы постороннего человека, пусть он и был аристократом и империалом. Мысли капитана вернулись к этой паре – Марта и Блау чем- то выделялись, но не было ясно чем. Понятно, Каил пережил сильную гражданскую войну, и неудивительно, что был похож на затравленного волка, хотя скрывать свои чувства умел мастерски, а в самообладании мог соревноваться с бесчувственной скалой. Блау прочно ассоциировался не только с волком, но и с аплантием – тугоплавким, прочным и гибким нержавеющим металлом. Но интуиция и развитое за годы рискованной службы чутье буквально взбесились, как только Блау подошел к стоящему у двери Юрию. Что-то в нем было такое, что нельзя было объяснить одним «духом зверя», который, как считалось, иногда вселяется в людей, посвятивших жизнь войне и в первую очередь – убийствам. Карвай привстал, развернулся на кровати и облокотился на стену. Он вспомнил, как ему тщательно «вбивали» в голову, что егеря – не убийцы и что убийство на войне - в последнюю очередь, поскольку убивая человек совершает грех. «Убивай только тогда, когда нет иного выбора. Помни, что ты тэлиец, а значит причинять боль и страдания другим только чтобы потешить свою гордыню подло. Только трусы и подлецы позволяют себе мучить беззащитных ради развлечения. Мы сражаемся и убиваем не потому, что это нам хочется – это наш долг, наша работа». Так говорил Маларо, так говорили и другие Стражи границы. Молодого лейтенанта, пережившего свой первый бой удивило то, как егеря сражались и уничтожали врага – будь то дикий зверь или человек. Никакой радости и бахвальства, а так, словно занимались повседневным делом. Хотя так оно и было. Кровожадная ухмылка, промелькнувшая у сдержанного империала, не осталась незамеченной для Юрия. Жаль, что их беседа так внезапно прервана появлением Марты, а потом и Шаилеи. Марта Ориса. Молодая, но обладает даром магии, а её плавности движений, врожденной или натренированной позавидовали бы даже следопыты-некеоры. Девушка вовсе не походила на профессиональную танцовщицу, но её грация… Интересно, а кем она была в Империи Син до того, как приехала сюда с Блау? Она явно неблагородная, ну или просто не воспитывалась при дворе. Её можно было представить синской придворной танцовщицей или куртизанкой, но никак не благородной дамой. Слишком её взгляд, брошенный на раненного Блау, выдавал в ней не зашуганную ритуалами и обязанностями принцессу, а «женщину для семьи». Да и разве будет знатная империалка работать обычной медсестрой? Навыки у неё явно уже были, иначе просто бы не приняли на работу в Купол. А вот Блау – почему он женится на ней, на неблагородной? Любви к невесте Юр не заметил, ну или аристократ умело скрыл все чувства. Ну в конце-концов, как можно быть настолько каменноликим, когда к тебе прижимается настолько обаятельная женщина? Все-таки у империалов традиция требует ни в коем случае не высказывать истинных чувств, особенно с женщинами, пусть и любимыми. Хотя Марта своих чувств к Блау не смогла скрыть. За бравадой и обещанием взбучки слишком отчетливо виделась тревога. Пусть это было не слишком заметно у веселой и обаятельной Орисы, но вот свои переживания скрыть от привыкшего к сценам встречи жен и мужей капитана Карвая она не смогла. Она явно видела Каила своим мужем, хотя сдержанность у империалки была не хуже, чем у Блау. Тот взгляд, полный тревоги и тепла – слишком похож на глаза женщин фортов и поселений, когда егеря возвращались с похода. С Марты мысли капитана резко перешли к размышлениям о Шаилее, «колючке» и весьма эффектной женщине, но было ясно, что свою привлекательность она тщательно прячет в первую очередь от себя, а Карвай, хоть и не был женат, с женами солдат и офицеров, особенно Деленой – женой старшего сержанта Маларо, поддерживал самые приятельские отношения. И наблюдая за семейной жизнью в тесном форте и поселениях, Юр приобрел некоторый опыт. Во всяком случае, смог сразу определить, что Бридж не замужем, поскольку в пограничье на фоне замужних незамужние женщины выделялись как черные овцы, и для этого не обязательно было выискивать украшения, которые носили замужние тэлийки.
До двенадцати часов, пока проголодавшийся желудок не заявил о себе, егерь лежал в кровати и вспоминал вчерашнее, сидел на кровати и думал, лежа и сидя на кровати читал книгу по этнографии Терры, поскольку мысли об империалах, с которыми его свела судьба, не уходили. Книга оказалось интересной, пусть и написана была лет двадцать назад, но обычаи консервативных жителей Син так быстро изменится не могли. Карвай ждал, когда придет брат и принесет адрес Орисы, но вот что он будет делать, когда адрес будет у него на руках, то об этом Юр не думал. Вроде бы гостей у империалов не принято встречать кинжалом в спину, но кто знает эту пару беженцев. А вдруг Марта и Блау впрямь привезли с собой своих родичей? В любом случае, наверное судьбе угодно, чтобы он пошел к Орисе и вылечил горло. Стоит только дождаться Дэннера – если Блау резонно опасался за свою жизнь и мог быть не зарегистрирован, то Марта Ориса как работник Купола обязана была дать информацию о месте проживания. Информацию трудно было добыть случайным людям, но к счастью Дэн занимал начальственную должность, и располагал доступом к адресам значительной части жителей столицы. Размышления о служебных делах, о разговоре с Шрайнхартом и о будущем охотничьем турнире, в котором ему придется принять участие вовсе не в качестве зрителя Юр оставил на потом.

Коридор между кухней и дверьми в комнату Юрия Карвая

Дэннер стоял возле приоткрытой двери в комнату брата Юра и пребывал в раздумьях. История с поиском адреса медсестры Орисы внушала Дэннеру если не опасения, то заставила отнестись насторожено. Сложностей никаких не возникло – Купол регулярно предоставлял информацию на своих сотрудников, в том числе и их домашние адреса. С получением последних была определенная проблема, но должность Дэннера давала доступ к этой информации. Осторожный Дэн естественно не стал никому говорить, что ему нужна именно Ориса, а просто приказал писарям и архивистам искать всех, чьи фамилии были в списке, полученном от капитана. Дэннер всерьез беспокоился за Юра. Двоюродный брат умел преподносить «сюрпризы» семье – Юр считал, что должен решать все скам, но получалось у него не всегда идеально. Внезапное, ничем не мотивированное, по мнению Дэннера, решение пойти в армию после ухода в запас майора Хервара Карвая; экзаменационный поединок, закончившийся скандалом; решение брата пойти на службу в легкую пехоту на восток, при том, что отец Дэннера вполне мог устроить закончившего военную школу курсанта в один из гарнизонов Эвейлинга – в любом случае там гораздо безопаснее, а потом можно было и перейти офицером в Торговую Гильдию. Но Юр предпочел, по своей натуре промолчать и поставить всех перед свершившимся фактом. Не похоже, чтобы брат отвергал или пренебрегал помощь родни, но было что-то непонятное для Дэннера в поведении Юра. Иногда казалось, что Юру просто все равно, что с ним случится, поскольку все заранее уже предопределенно могучей Судьбой – по крайне мере, так Юр иногда говорил, когда удавалось вызвать его на откровенный разговор. Вот только Дэннер был уверен, что если Юр начинает проявлять инициативу, то обязательно что-то случится. Дэн вспомнил, что вчера ему так и не удалось «вытянуть» более подробную информацию из Юра. «Она в Куполе работает, там и познакомились, а еще у неё жених из аристократов Син есть» – это максимум, что удалось извлечь из неразговорчивого брата. И судя по всему, для него это было достаточно. Нельзя же до такой степени неинтересоваться тем, к кому ты идешь лечиться! А предчувствие настойчиво говорило, что с госпожой Мартой Орисой и её женихом что-то не так, и не важно, что сам Дэннер лично с ними не знаком. Как бы посещение медсестры не закончилось дуэлью с её женихом из аристократов или чем нибудь похуже. Дэннер от рождения с подозрением относился ко всем некоренным тэлийцам, и возможная связь его брата с империалами была ему совсем не по нраву.
От Дэннера не ускользнуло то, как Юр отреагировал на предложение рода поменять место службы – внешне как всегда спокойный, но глаза у брата явственно засверкали и весь вечер он сжимал в руках вилку или тканевую салфетку, что по словам матери Юра, свидетельствовало о нешуточном волнении брата. И что же привлекло брата в диком востоке королевства, в среде неблагородных полудиких тэлийцев? Отцы Дэннера и Юра совместными усилиями узнали, что младший брат вовсе не сидел в Аввазэте или Генгере, а ходил в патрули и воевал, хотя в письмах домой он писал совсем другое.
Пожалуй, только появившись, Юр дал немало повода для волнений. Все же стоило выяснить, почему Юр так увлечен Мартой. Расставание с Далией было для брата сильным ударом, хоть он это по привычке и скрывал от семьи. Возможно, следовало всё обговорить с Вэнни и матерью Юра? Возможно ему удастся уговорить брата не совершать необдуманных поступков, подумал Дэннер Карвай и вошел в комнату Юра.

Капитан пробездельничал в своей комнате до двенадцати дня, выйдя только прополоскать горло по рецепту Шаилеи, умыться и выпить воды из большого кувшина на кухне, где как всегда проявляла активность Вэнни, после чего отпускник возвращался в комнату и вновь пересматривал книгу по этнографии, особо интересуясь разделом об обычаях империи Син. Книга немного разочаровала, поскольку информации об жизни империалов было немало, но автор не озаботился написать элементарное, например, как именно следует войти в дом на территории империи Син. Оно и понятно – книга писалась в первую очередь для военных, но и вести по ней боевые действия, по мнению Юра, было невозможно. Прекратив читать, Карвай снова лег на кровать и задумчиво осматривал потолочные балки. Он хотел наконец поговорить с родителями, поскольку ощутил только дома, как он соскучился по родным, но одновременно испытывал обоснованный страх, что разговор неминуемо придет к просьбе поменять место службы. Даже затея с лечением у Марты начала казаться ему глупой. Даже если Дэн найдет адрес медсестры, ну где гарантии, что она согласится вылечить ему горло? Здесь не восток, и люди, пусть они и были тэлийцами, думали и поступали немного по другому.
« И почему мне вообще пришла в голову идея лечится у Орисы? Только потому, что я её сегодня встретил? Ну есть её имя в списке, и что? Может, и вправду судьба?» – капитан перевернулся на бок, скользя взглядом по вешалке, по сундуку, по столу и стульям. – «Стоит ли вообще идти? Нет, на завтра нужно быть здоровым, завтра служба. Зачем тогда горло полоскать, если меня может исцелить Марта?»
Размышления Юра были прерваны скрипом открывающейся двери, и взгляд инстинктивно вскочил и посмотрел на стойку с саблей, моментально прикинув возможности входящего, но тут же он резко одернул себя – он в родовом доме, какие ещё враги? Хотя он сильно расслабился, если не услышал, как у двери стоит двоюродный брат Дэннер с двумя листами в руке.
– Дэн, утро доброе. Ты нашел, что я просил? – сидящий на диване Юр кивнул на зажатые в пальцах бумаги и потянулся. – Ну спасибо, Дэн, кажется я вылечусь уже сегодня…
– Не торопись, Юр, – Дэннер присел рядом и дал капитану бумаги прямо в руки. – Тут посмотри сколько адресов есть. Я нашел всех по списку и скажу тебе, что твоя Ориса не самый лучший маг. Может, пойдешь к другим, их вон сколько по списку?
– Дэн, я не знаю других. Я вообще мало кого знаю в этом Куполе, и если бы моя воля – совсем бы не общался. – Бегло прочитав тщательно написанные адреса других врачей, Юр сразу все внимание уделил адресу Орисы. Адрес Марты был сравнительно недалеко от родового дома, в восточной Тэндории, а значит, капитан вполне сможет дойти пешком, и если не застанет, то вполне можно и подождать, или прийти ещё раз. Воистину, это судьба свела его с Мартой. – Скажу тебе, что они там в Куполе все странные какие-то.
Но дальнейшую мысль Юр решил не продолжать, ведь вполне возможно, что для столичных жителей странный как раз он, приехавший из-за «Линии». Поэтому он решил не продолжать беседу с братом, а принялся одеваться, изредка перебрасываясь фразами с вставшим с кровати Дэном. Пожалуй, не стоило одевать доспехи, но как офицеру и дворянину Карваю выйходить на улицу без сабли и кинжала на поясе было непривычно.
Но когда одетый капитан уже стоял у дверей, раздумывая, не забыл ли он еще чего, Дэннер внезапно подошел, загородил проход и произнес:
– Юр, подожди! Не стоит тебе ходить именно к ней. Ну что, других врачей нет? Скажи мне честно, зачем ты к ней идешь? Как к врачу, или как к женщине? Если просто девчонка понравилась, то ты не забывай…
– Дэн, ты это.… Не задавай глупых вопросов.– Юр был немного удивлен такой резкой сменой темы разговора. Конечно, Марта весьма красива и привлекательна, но он на данный момент шел к ней лечится. Во всяком случае, Карвай себя в этом убеждал. – Меня сейчас интересуют не девушки, а больное горло.
«Дэн, чтоб тебя! Чего это ты этот разговор вообще затеял? – раздраженный капитан развернулся к стоявшему в углу рюкзаку и поискал нужные вещи. – Воспитывай лучше детей и жену, а не меня. Еще затей разговор о моей женитьбе, тогда вообще отлично будет! А лучше вообще уйди, и спасибо за адрес». Несмотря на нелицеприятные мысли, Юр смог удержать себя в руках и не высказать близкому человеку грубостей, а демонстративно развернулся к двери спиной и продолжил рыться в вещах. Не хотелось просить Дэннера уйти, но и продолжать неприятную беседу также не хотелось.
«Сабля и кинжал в ножнах, головной убор, куртка, кошелек на пояс, ключи от дома не забыть взять в зале. Вроде бы все. Да, и еще бумагу с адресом Марты не забыть». – Дэннер так и не ушел, смотря Юру прямо в спину и размышляя о чем-то своем. Брат не относился к тем личностям, которые патологически верят людям, а к чужестранцам и полулюдям отношение у него было не столько презрительное, сколько настороженное. Поэтому наверное он и взволновался, когда узнал, что Юру нужно пойти к империалке на лечение. В любом случае, Юр объяснил свою позицию, а к Орисе следовало пойти в любом варианте. Дэн посмотрел на неспешно собирающегося, демонстративно молчавшего Юра и развернулся, собираясь уйти. Но Юр внезапно посмотрел на брата и произнес:
- Дэн, спасибо за адрес. Не бойся, я не буду делать глупостей, я уже не мальчик.
Из дома удалось выйти без задержек, не встретив никого из семьи, чему Карвай подсознательно мог только радоваться. Не хотелось вновь обсуждать вопрос о переводе и тем более – вопрос о его личной жизни, а конкретнее – обзаведения своей семьей, волновавший родителей в последнее время. Они считали, что он просто обязан последовать примеру старших братьев а то и бери выше – главы рода, и побыстрее наплодить как можно больше детей, и желательно – девочек, на чем особо любила настаивать мать. Не то чтобы Юр так уж и сторонился женского общества, но он был уверен, что для семейной жизни он не готов. Вот отслужит, получит земельный участок или денежную компенсацию и тогда можно думать и о семье, но не сейчас, когда он обычный легкопехотный капитан может претендовать максимум на небольшой домик на востоке у «Линии Дэбрана». Тихо разговаривая сам с собою, Юр обулся, вышел во двор, не забыв быстро погладить пса, продолжавшего с подозрением относится к нечастому в последнее время жителю родового дома, после чего вышел за ворота и закрыл их на взятый с тумбочки у входной двери ключ.

==> Ристалище

11 инлания, 771 год Эпохи Солнца.

Комната Юрия вон Карвая.

Удивительно, но голова не болит и помню многое, – такой была первая мысль Карвая, оторвавшего голову от измятой подушки. Удивляться не стоило, если вспомнить, что та женщина, бывшая «хозяйка форта» Ларра, настояла на том, чтобы перед уходом он выпил большую чашу хлебного кваса с окрошкой. Как она сказала, муж и сын так часто делали, когда на службу шли после застолий. А ему сегодня как раз на службу. Турнир, национальный праздник тэлийцев, будь он неладен. Вместо нудного патрулирования капитан с большим удовольствием еще бы полежал на кровати.
Какое счастье, что меня ребята не видели. Вот бы посмеялись от души. Их командира как котенка малого затащили на пирушку горняки. Радует, что за их счет…ну почти. Мама и папа конечно вчера удивились, а уж Вэнни повеселилась за его счет от души. И бабушка высказалась…«Юр, ты в жизни не приходил навеселе, когда был курсантом, и ожидать от тебя такого», на что он пробурчал что-то вроде «ну надо же было когда то попробовать». И вообще, может он там себе невесту искал. «Бабушка Мирри» юмор оценила и заявила, что если Юрий уже решился на семейную жизнь, то она уже через пару дней выставит перед ним с десяток девушек и пусть он выбирает из них, а не ищет свою судьбу в тавернах с горняками, хотя девушки из шахтерок работящие, так что пусть Юр познакомит его со старостой Велашем и его женой, и она с ними решит проблему увеличения личного состава рода Карвай. А ещё Миррине удалось, пока внук пытался в ещё не полностью протрезвевшем состоянии привести в порядок обувь и одежду, выведать некоторые подробности «приключения». В итоге женская половина домашних проводила его на кровать, пообещав приготовить ему на завтра всё, что необходимо для службы, аргументировав, что ему необходимо выспаться.
Охрани меня Тэндория. Родные вчера точно в шоке были. Что угодно, но такого не ожидали.
Карвай, покрутившись на кровати, посмотрел на небольшое окошко и увидел что день ещё не начался. Подойдя к окошку, всмотрелся и удивился второй раз после пробуждения – было около восьми-девяти утра, судя по слабому свету, едва проникающего сквозь сплошной покров облаков, движущихся под небольшим, но настойчивым ветром. Егерь вглядывался в светлеющее небо и составлял план действий на сегодняшний день, продумывая свои действия. Утро уже вступило в свою силу, и хотя турнир начнется только в десять, но нужно собраться и как-то добраться до армейской школы, где традиционно собираются солдаты. С чего ему стоит начать в первую очередь?
Ботинки готовы, сам вчера их помыл и поставил у дверей, к удивлению Вэнни и матери. Панцирь – Юр посмотрел в угол со стойкой – доспех пусть и не начищен до зеркального блеска, но сегодня этого требовать не будут. Оружие? Саблю и кинжал естественно возьмет, они должны быть острыми, а больше.… А что больше брать? Лето уже по идее началось, хотя в дороге это не чувствовалось, однако уже наступил сезон восточных ветров, и должно потеплеть. Поддоспешник оденет, а поверх доспеха пожалуй стоило накинуть легкий жилет с внутренними карманами, лежащий в сундуке – не стоит открыто светить недешевым защитным снаряжением. Кольчужный ворот и рукава можно прицепить и потом, а пока будут носится во вьюке. Если будет жарко, то поддоспешник можно снять. Размышления были прерваны стуком в дверь и обеспокоенным голосом матери за дверью.
– Юр, ты уже проснулся? Ты говорил разбудить тебя пораньше.
– Да мама, спасибо, я уже проснулся.
– Ты точно в порядке? Сынок, ну зачем ты вчера пил? Забыл про службу?
– Службу я нести готов. Мам я … ничего, скоро пойду, только подготовлюсь. И больше пить не буду. И мам… сколько времени?
– Половина девятого, сынок. Кушать будешь?
– Ммм… Нет, спасибо, я вчера поел…До сих пор в животе комок стоит. Я собираюсь.
Мать отошла от двери и судя по шагам, направилась на кухню. Часы на первом этаже находились в кухне, а не в прихожей, а если мать просыпалась, то в первую очередь, не обращая внимание на боль или заглушая её болеутоляющими отварами, шла на кухню вместе с неутомимой Вэнни, Лоизой, Янарой и Мирриной устраивать «кулинарное соревнование», благодаря чему в доме Карваев проблемы с питанием были редкостью, а объемный подвал со льдом спасал от преждевременного гниения приготовленные блюда. Поэтому женщины в доме знали точное время гораздо лучше мужчин.
Поговорив с матерью, Юр оделся и решил перед уходом сходить в уборную, проверить уличную температуру и посидеть с родными перед тем, как до вечера уйти на службу. Завтракать он не будет – успеет на службе, да и не хотелось совсем после вчерашнего. Небольшая разгрузка желудку не помешает. Оставалось только сухое, покрытое липкой слизью горло. Лекарства «колючки Шаи», которые он вечером поставил на тумбочке, были на месте. После трапезы в «Золотом молоте» горло вновь ощутимо засаднило, так что прибыв домой, в первую очередь Юр быстро принялся полоскать горло. Сегодня он тоже сделает назначенные Бридж процедуры, прежде чем идти на службу. К Марте он уже не успеет, но можно попытаться зайти вечером или уже завтра.
Рядом с лекарствами лежал подаренный ему серебряный браслет грубого вида, густо покрытый руническими знаками. Ларра говорила, что этот браслет сделали драгуны. Если это так, то значит украшение сделано из чистого серебра. Какова его реальная стоимость? «Хозяйка» сказала, что это подарок той, к которой он … И здесь он вспомнил, каким образом этот браслет оказался у него в руках.
«Прекрасно! Великолепно! – нахмурился Юр. – И зачем я рассказал, что иду в гости к молодоженам и долго думал, что им подарить?» Необходимо срочно вспомнить, о чем он вчера так долго разговаривал с горняками. Ну да, он решил, что застолье с артелью лучший способ узнать настроения прибывающих в столицу. Долго и упорно объяснял полуграмотным людям экономические и политические причины возможного союза королевств – но горняки переспрашивали по нескольку раз, попросив изъяснятся попроще, а не как «доктур ученый» – и убеждал их в том, что король тэлийский вовсе не собирается уступать престол принцу из Блеймру, что «хозяин земли тэлийской» – очень долгой ему жизни – проживет ещё немало, но если будет воля Единого призвать Дэрода, то остаются ещё брат короля и его сыновья. Блеймрисский принц максимум будет регентом в Эвейлинге или в самом Эвее – это развратное местечко, по мнению большинства, новоявленному претенденту на трон Тэлои было в самый раз – но чтобы он решил жить на северо-востоке нужны весомые причины, которых у изнеженного царедворца ну никак не будет. Артельщики в присутствии капитана проявляли лояльность правящей династии, правда больше всего похвал доставалось Дэбрану, некоронованому повелителю восточной Тэлойи и Второму генералу Гидеону, благодаря которым дикари больше не творят разбои и злодейства среди шахтерских и промысловых поселков, страшась гнева «Тэлийского Дракона». Повешенный два года назад с предварительно выжженным языком на стене Кратаса Кровавый След, самопровозглашенный «король» Народа Леса и Снега, как называли себя дикие, несколько лет ужас на «Линии», стал весомым аргументом для признающих только право сильного диких. С того самого времени жителей востока беспокоили только отдельные разбойничьи шайки, а «замиренные» Гидеоном дикие приходили к тэлийцам и вполне мирно торговали с ними. Моул-Вив с его еще непугаными кланами дикарей и отступниками, хулящими имя Святой. Об отступниках-культистах горняки отзывались только со злобой и гневом, и это было не притворство – эти люди не привыкли скрывать свои чувства. Можно считать, что время, проведенное с артелью Велаша, капитан потратил не зря. Несмотря на репутацию дикого региона, выходцы с северо-востока как правило были ярыми сторонниками правящей династии, исходя не столько из впитанного с молоком матери патриотизма, но и чисто прагматичных соображений. Дэбран, слывущий аскетом, не жалел сил на то, чтобы среди заснеженных лесов и гор тэлийцы закрепились надолго. Вздохнув от нахлынувших воспоминаний о вчерашнем, и пробормотав «ой-ой-ой», Карвай вновь принялся разглядывать браслет. В «Золотом молоте» долго пытался найти повод отказаться от такого подарка, которым артель единодушно решила его осчастливить, приводя различные малоправдоподобные причины, но в итоге вспомнил про старый обычай и купил браслет за малую золотую монету номиналом 100 аданов. Егерь подозревал, что столь массивный браслет, пусть и выглядел неизящно, стоил гораздо дороже с учетом чистоты сплава и тонкой гравировки на поверхности, свидетельствовавшей о работе Крылатых. Покрутив браслет в руках, Юр положил его на стол – так и быть, раз куплен, то будет подарком Орисе.
Кошелек, закрепляемый на поясе, Карвай решить брать в любом случае – мало ли на что понадобятся деньги. На мелкие расходы 300 аданов мелочью должно хватить.

Первый этаж.

Закончив утренний туалет и выпив теплого отвара, приготовленный матерью на кухне, капитан стал чувствовать гораздо лучше и более подготовленным к сегодняшнему празднику, на котором он будет работать. Стоило немалых трудов успокоить родных, что он не будет принимать участие в охоте, а просто патрулировать оцепленный район. Вчера семья намеревалась в полном составе встать пораньше, чтобы проводить его на службу, но он проявил твердость и воззвав к их благоразумию словами «вы что, меня каждое утро провожать будете?»
Турнир начнется только в десять часов, и это давало немалый шанс до того, как солдаты соберутся у армейской школы, посетить Орису и пройти лечение. Ключи от дома брать незачем – когда он вернется вечером, ему откроют. Провели капитана на службу мать,Вэнни в своем традиционном переднике и двоюродная сестра Янара в своей традиционной робе. Женщины обняли его и пожелали удачи, наказав быть осторожным. А Вэнья упомянула, что Хогайн упорно рвется посмотреть на турнир, так что если Юр увидет племянника, лезущего через ограду, пусть хватает мальца за ухо и тащит домой. А на вопрос Юра, кто из семьи будет смотреть на турнир, дамы хмыкнули и заявили, что если они и пойдут, то только после обеда, после чего дружно пожелали уходящему Юру покрасоваться на турнире и обратить на себя внимание девушек.

==> Территория школы и ворота