Выйдя из таверны, Сквайр неторопливым (действительно, времени - навалом) шагом направился вниз по улице. Не смотря на то, что Торас, в принципе, город небольшой, народу здесь было достаточно. А может, дело было в том, что эта улица была самой большой, и ходить по ней было приятнее, чем по утоптанным проулкам, уходящим вбок.
Говорят, что ладони прячут люди закрытые, отгораживающиеся от мира. В принципе, с этим можно согласиться, если посмотреть на этого замкнутого парня. Он редко с кем-то общался по душам, точнее, последнее время – ни с кем. Да и не о чем, собственно, было. Все его мысли и дела были подчинены только интересам Империи и Дома, как будто он и не жил-то сам. Но его это не волновало. Просто так было надо, и он так и делал. Вот и сейчас он шел, все так же держа руки в карманах, смотря не столько на окружающие его пейзажи, сколько под ноги. Время от времени он, правда, поднимал слегка прищуренные глаза, окидывал взглядом какое-нибудь строение или прохожего и снова опускал, разглядывая, порой довольно причудливые, булыжники, которыми была вымощена дорога.
В какой-то момент его внимание привлек шум в стороне от дороги. Визги, крики и как будто плач. Во всяком случае, так показалось юноше. От всего этого повеяло каким-то неприятным ощущением, и Сквайр, как-то сразу напрягшись, свернул в узкую улочку, откуда доносились странные звуки. Но, к его некоторому облегчению, это оказались всего-навсего дети, и то, что он принял за плач, оказалось лишь детским смехом.
- Давай же, Ласси!
- Я здесь, Ласси!
- Не поймаешь, Ларс!
Мальчик с завязанными глазами пытался на звук поймать еще троих ребят, девочку и двоих мальчиков, выставив перед собой руки. Но ему никак не удавалось: юркие ребята каким-то образом умудрялись в последний момент прошмыгнуть у него между ладоней, прежде чем он их словит. По лицу Сквайра сама собой поползла улыбка, какая-то косая, непривычно выглядящая на его лице, гораздо чаще на нем можно было бы увидеть нечто более ироничное, даже с долей сарказма. Теперь же в ней было что-то, непонятное самому ему. В общем, выглядело это жутковато.
Юноша поспешил выйти из проулка, чтобы избавиться от непонятного чувства. Перебирая в голове то, что ему еще предстояло сделать, он вскоре забыл недавний эпизод, чего, собственно, и добивался. Он уже привык так поступать, своего рода инстинкт самосохранения. Начинаешь размышлять – получаешь головную боль, все просто.
Стоило пойти и посмотреть расписание, мало ли, вдруг произошли какие-нибудь изменения. В любом случае, Сквайр был бы только рад поскорее убраться из этого города. Никакие приятные впечатления его здесь не держали. С этими мыслями он направился в сторону станции, откуда должен был отбыть поезд. Однако время было обеденное, и желудок, в отличие от хозяина прекрасно осознающий свои потребности, напомнил о своем существовании. И Сквайру ничего не оставалось, кроме как, проходя мимо небольшого рынка, купить первое, что попалось ему на глаза – местные яблоки, благо был сезон. Повертев в руках плод, он положил на прилавок деньги и продолжил свой путь. Силуэт станции уже ясно очерчивался у стены города.

==> Станция поезда

В третий раз пройдя возле вывески «У Туквика», с нарисованными расческою и ножницами под надписью, Амброзий понял, что заблудился. Запрокинув голову, так, что капюшон медленно сполз на плечи, обнажив лохматую блондинистую шевелюру, он прищурился, внимательно перечитывая надпись на вывеске. Не так давно он был очень пьян, но за время блужданий по городу хмель почти выветрился.
«Цирюльня,» - отметил про себя Крейн, дочитав надпись до конца и разглядев ножницы с расческой. Проходя мимо нее второй раз, он уже протрезвел настолько, чтобы сообразить, что уже видел ее раньше, - теперь же он уверился полностью. Еще немного попялившись на нее, а потом – на ненадежную лесенку, которая вела на второй этаж мрачноватого каменного сооружения, - домом это назвать было сложно, - Амброзий отвернулся и с задумчивым видом побрел прочь по улице, погруженной в вечерний сумрак. В небе над головой высыпали первые звезды; словно вторя им, одно за другим озарялись окна домов.
Зачем он заявился в этот город, Амброзий в точности не смог бы ответить даже самому себе. Скорее всего, это было его извечное любопытство; выведав, что предводитель Бурых, Кагечо Барг, или как там его, время от времени путешествует сюда, молодой Крейн не мог отказать себе в удовольствии взглянуть на городишко собственными глазами. Возможно, ему удастся узнать что-нибудь полезное, что можно будет потом использовать против громилы.
Город понравился и не понравился одновременно. Понравился, потому что здесь был настоящий воздушный порт, в который Амброзий приходил несколько дней подряд, пока окончательно не завяз в одной забегаловке, где, помимо прочих игр, проводились тараканьи бега. Ну, а не понравился потому, что город, хоть и с воздушным портом – все-таки не воздушный корабль. Здесь были и суета, и дым, и гул, доносящийся то с северного округа, то с железнодорожной станции, - все, что так или иначе напоминало Крейну, когда он мечтательно закрывал глаза, его родную стихию… и все-таки город не был кораблем. В какой-то момент просветления, выйдя подышать воздухом после очередной проваленной ставки и вдыхая запах работающей неподалеку фабрики, он даже прикидывал, сколько кристаллов может понадобиться, чтобы поднять в небо такую громадину со всеми строениями и жителями… но вопли из заведения, приветствовавшие чей-то выигрыш, не дали ему завершить расчетов.
Так или иначе, он остался в Торасе, но успел выяснить совсем немного, точнее, лишь то, что Качего еще бывает и Генгере , шахтерском городке шестидесяти шести милях к востоку отсюда, - а потом его понесло, как обычно. Зайдя в какой-то притон в поисках сведений, Амброзий увидел эти злосчастные тараканьи бега, да так там и остался. Как всегда, это напоминало какое-то наваждение. Молодой Крейн не пропускал ни одного забега, словно одержимый, в перерывах успевая сделать пару ставок в кости; он почти не спал; он спустил все, что взял в путешествие. После последнего проигрыша его просто вышвырнули, когда Амброзий попытался опротестовать и клялся, что отыграется – ставки уже были слишком высоки, и горсть медяков ни на кого не произвела впечатления. Посоветовав проветриться и найти что-нибудь поценнее, если он собирается продолжать игру, вышибала отправил Крейна прямиком в кучу мусора, громоздившуюся напротив парадной двери забегаловки.
Случилось это не более часа назад, но за этот час Амброзий, решивший унять злость прогулкою по готовящемуся к ночи городу, успел заблудиться. Это было вполне естественно – города он не знал, брел, куда глаза глядят, в тумане хмеля и злобы, а когда более-менее пришел в себя, то не мог понять, где же именно находится. Названия улиц ничего не говорили. Да и спросить было не у кого – рабочий день давно закончился, жители сидели по домам или по таким же заведениям, а к стражникам молодой вампир, само собой, подходить не собирался. Оставалось полагаться только на себя и волю случая. В конце концов, та забегаловка-то никуда не денется, а раз так, рано или поздно он до нее добредет. Может, и деньгами по дороге разживется.
Рассуждая так, Амброзий, прихрамывая, медленно тащился вдоль стен домов и фонарных столбов. Постепенно голова его совсем очистилась, и он стал осознавать свое положение. За время, проведенное в городе, он не только не узнал ничего полезного, и потерял почти все, что имел. А поиски были еще очень далеки от завершения. Сейчас, вдали от стука костей и азартных выкриков, самое время было все обдумать и взвесить.
Амброзий остановился. Мимо прошла молодая парочка; девица о чем-то мило щебетала, ее спутник время от времени согласно кивал. Вампир проводил их равнодушным взглядом, - он пока не хотел пить. Зато его желудок спустя секунду заявил о том, что не прочь отведать нормальной человеческой пищи. Парочка свернула за угол большого дома, в какой-то темный тупичок, и Амброзий мысленно ухмыльнулся – кажется, ему представился подходящий случай разжиться деньжатами. Он метнулся туда же – и его бледная физиономия заметно вытянулась в гримасе настоящего разочарования. Парочка зашла не в тупик, они явно знали, куда направлялись – к кривому и ненадежному на вид двухэтажному зданию, и сейчас как раз входили внутрь ярко освещенного проема. Изнутри доносились голоса, звон посуды, запахи еды, - Крейну не надо было видеть вывеску, чтобы догадаться о назначении этого дома. Немного поразмыслив, он решил зайти. Несмотря на потрепанный вид дома, пахло изнутри очень вкусно, так, что Амброзий решил немного подкрепиться там; может быть, даже удастся снять комнату, - не ночевать же на улице, - если хватит средств. Заведение не выглядело дорогим.
Скользнув пятерней по волосам и отряхнув одежду, он неспешно двинулся к «Пивному рылу».

==> Трактир "Пивное рыло"

Величественная Сан медленно всходила над городом; сияние ее придавало черноте неба благородный и глубокий синий оттенок, делая его подобным дорогому бархату; белый диск Иэл уже давно сверкал в самом зените – драгоценная жемчужина в обрамлении россыпи бриллиантов-звезд. Амброзий медленно брел по улице, запрокинув голову, не в силах оторвать взгляда от раскинувшегося над ним небесного океана; он знал его бескрайность и безграничность, помнил головокружительное чувство свободы, охватывавшее его там, наверху, и эйфорию от сознания, что между ним и землей многие мили пустоты, и от этого в душе медленно закипала бессильная злость. Иногда дома подступали так близко друг к другу, что ему казалось, будто смотрит он со дна глубокого колодца или из окошка тюрьмы. Земля всегда казалась ему тюрьмой, нет, хуже… наверное, нечто подобное ощущает полностью парализованный, лишенный голоса, но все еще мыслящий и чувствующий человек. Однако, в отличие от последнего, Крейн пока еще был в силах что-то изменить.
Проходя мимо уже давешней цирюльни, Амброзий приостановился было, улыбаясь, радуясь знакомой детали, но тут же снова помрачнел – знакомая вывеска ему совершенно ничего не давала в плане направления. Он по-прежнему плутал вслепую. Досадливо фыркнув, Амброзий двинулся дальше, выбрав улицу пошире и почище, хотя смутно помнил, что в нужном ему квартале было грязно и смрадно; он не хотел рисковать – в последний раз, когда вампир решил срезать и пройти дворами, из окна кто-то выплеснул ведро помоев, и ему стоило большого труда сберечь и без того не самую чистую одежду. Прохожие попадались редко; один раз прокатил экипаж; дважды или трижды проходили патрулирующие стражники; едва заслышав их приближение, Амброзий благоразумно хоронился в темноте между домами, не желая иметь с ними никакого дела, - он не был уверен, что сможет спокойно ответить даже на самой безобидный вопрос или невинное замечание, поскольку был уже чертовски зол от того, что шел, не зная куда. К тому же то ли из-за этой ходьбы, то ли из-за ночной сырости, которой уже потянуло с реки, нога начала болеть по-настоящему.
Крейн остановился на углу дома у перекрестка двух улочек; брезгливо смахнув полою плаща птичий помет с выступающего цоколя, он опустил зад на него, облокотился спиной о стену дома и, прикрыв глаза, с наслаждением вытянул ногу. Боль немного отпустила, однако злость кипела все сильнее; спустя пару минут неподвижного сидения один глаз приоткрылся, и обрамленный кровавым ореолом зрачок уставился на слабо освещенные оконные проемы дома напротив. В голове мелькнула шальная мысль – вот стрельнуть туда из арбалета, то-то же забегают… В этот момент он и услышал отдаленный шум; донесся он со стороны самой слабоосвещенной из двух улиц, дальний конец которой вообще терялся в темноте. Шум стих, однако ему, бесчисленное количество раз бывавшему в подобных ситуациях, не составило труда его опознать – там кого-то грабили.
Амброзий подскочил, словно подброшенный хорошей пружиной, и целеустремленно, но со всеми мерами предосторожности, чтобы никого там не вспугнуть, похромал в темноту улицы. Конечно же, им двигало отнюдь не благородство, а трезвый расчет и даже более – он собирался отбить добычу у грабителей, чтобы поживиться самому. При самом радужном раскладе можно было выпотрошить и самих жуликов, но на это Крейн мало рассчитывал – скорее всего, они сразу сбегут; в своей же способности в одиночку надрать задницы любой банде в этом городишке он со всей своей гордостью и самоуверенностью ни на секунду не усомнился.


Улица успела повернуть дважды, прежде чем Крейн достиг места происшествия. Он осторожно высунулся из-за угла дома; глазам его предстал зловонный закоулочек, дальний конец которого украшали кучи мусора высотой эдак в полроста самого Амброзия. Там, в закоулке, и вершились грязные, как этот мусор, дела.
Крейн бесшумно сделал шаг назад, отступая от угла дома. Увиденного ему было вполне достаточно. Двое личностей притиснули до смерти перепуганную девушку: один, зажав ей рот рукой, под собственные глумливые шуточки пытался справится с ее платьем, второй же победно разглядывал цепочку, сорванную с шеи жертвы. Лунный свет едва проникал в темный закоулок, но этого было достаточно, чтобы цепочка в руках грабителя вспыхнула миниатюрным маячком.
Чувствуя в душе ликование, наверное, не меньшее, чем тот бандит, Амброзий быстро извлек арбалет из кобуры; шесть небольших, но от этого не теряющих в смертоносности болтов легли в магазин; ухоженный, заботливо смазанный механизм без единого скрипа оттянул тетиву. Услышав едва различимый щелчок, когда один из болтов скользнул в ложе, Амброзий вновь выглянул из-за угла и тщательно прицелился. Своей первой мишенью он избрал временного обладателя цепочки, во-первых, чтобы не дать сбежать с добычей, а во вторых, потому, что этого грабителя, освещенного отраженным лунным светом, было немного лучше видно, - увы, Крейн не обладал зоркостью в темноте, хоть и был вампиром. Впрочем, это грабителя уже спасти не могло: сработал спусковой механизм, и человек, дернув головой, будто получив увесистый щелбан, медленно осел, где и стоял, и повалился на грязную мостовую; из правой глазницы, выглядывая дюйма на три, торчал арбалетный болт.
Покинув свое укрытие, Амброзий, не таясь, неровным шагом, - после пробежки вновь заныла нога, - двинулся к еще подергивающемуся телу. Второй бандит, занятый девчонкой, поначалу даже не заметил смерти товарища, а его перепуганной жертве вообще было не до того, чтобы замечать что-то вокруг. Крейн присел рядом с телом и извлек цепочку из его еще теплых, но уже мертвых пальцев; уголки бледных губ вампира едва заметно приподнялись, намекая на довольную улыбку, - цепочка была из золота. Он поднялся на ноги и сделал шаг назад, собираясь тактично удалиться, да вот незадача – под сапогом что-то громко хрустнуло, заставив мысленно выругаться. Бандит обернулся; в расширившихся поначалу от удивления глазах человека Амброзий с удовлетворением увидел поднимающийся страх, еще бы, ведь молниеносно взведенный арбалет сейчас смотрел точно в переносицу грабителя, и лунный свет отражался от наконечника болта также, как пару минут назад на золоте цепочки. Человек мигом забыл про свою жертву, издав некий сдавленный писк, подался вправо, влево, но острая смерть неотрывно следовала за ним; Крейн наблюдал это с интересом, чуть склонив голову набок; ему нравилась такая игра, нравилось ощущать себя змеей, гипнотизирующей птичку. Впрочем, долго он играть не собирался. «Нет-нет-нет-нет-нет!» - казалось, говорил взгляд человека, сейчас не менее перепуганного, чем его жертва не столь давно. Палец скользнул по отполированному бесчисленным множеством прикосновений спусковому крючку, словно поглаживая; Амброзий медленно, наслаждаясь каждым мгновением страха того, кто недавно чувствовал себя хозяином жизни, нажал на спуск.


Бандит рухнул без единого звука, словно тяжелый бархатный занавес в театре, открыв обзору девчонку, все еще подпиравшую стену дома. Девчонка была бледна, как полотно, довольно помята, но вроде невредима. Крейн на мгновение встретился с ней взглядом, успев уловить в ее глазах смесь страха и недоверия, после чего, едва удержавшись от презрительного «пф!», сунул цепочку, которую все еще сжимал в левой руке, за пазуху и носком сапога перекатил тело бандита на спину, - теперь, когда ничто уже не могло помешать, он решил обыскать трупы, да и арбалетные болты забрать; по здравому размышлению, не стоило ими разбрасываться. Но не тут то было. Недавняя жертва вдруг бросилась к нему, обхватила со всей пылкостью юности, - при ближайшем рассмотрении она действительно оказалась совсем девчонкой, на взгляд Амброзия, годков так семнадцати-восемнадцати, - и залилась слезами на его груди. Сквозь всхлипы едва можно было различить слова, что-то вроде «Благослови вас Единый, сударь!», отчего Крейн, и без того оторопевший, гадливо поморщился. Он стоял, слегка разведя руки, и устало разглядывал стену дома напротив, залитую лунным светом, и с возрастающим нетерпением ожидал окончания спектакля. Наконец, он не выдержал.
- Эй, я что, похож на жилетку для плаканья? Прекрати реветь, меня это бесит.
В голосе вампира не было ни капли жалости, даже показной, ни крохи сострадания, лишь безмерная досада и едва сдерживаемая злость. Будь девчонка хоть немного похожа на Мириам, он бы говорил совсем по-другому, но, увы, ей в этом не повезло. Крейн уже готов был влепить ей пощечину, чтобы прекратить истерику, но, видимо, грубые слова и холодный тон все-таки подействовали отрезвляюще. Она отстранилась; на Крейна снизу вверх глянуло мокрое от слез личико.
- Сударь?
Амброзий, освобожденный от объятий, отступив на шаг, молча опустился рядом с трупом бандита и принялся его обыскивать. Как он и предполагал, ничего ценного у того при себе не имелось, паршивая одежка да плохонький нож. Сапоги были еще вполне носкими, но на них Крейн не польстился. Вместо этого он аккуратно извлек арбалетный болт; тот со смачным звуком нехотя вышел из глазницы. Обоняния коснулся легкий медный запах крови; рот мгновенно наполнился слюной. Тщательно вытерев арбалетный болт об одежду трупа, Амброзий поспешно перешел ко второму телу. Там его постигла та же неудача – кроме боеприпаса к своему оружию, забрать было решительно нечего. Крейн поднялся на ноги и едва не столкнулся с девчонкой – оказывается, она все это время тенью находилась рядом, чуть ли не заглядывая через плечо.
- Ну, что еще? – раздраженно бросил он. Та несколько мгновений раскрывала и закрывала рот, собираясь, видимо, что-то сказать, но вдруг глаза ее расширились, взгляд остановился на лице Крейна, а маленький подбородок задрожал.
«Наконец-то заметила», - со злорадным удовлетворением подумал Амброзий. Он знал, что вызвало такую реакцию – его глаза, странный цвет которых был прекрасно различим даже в отраженном свете лун; к тому же он не удивился бы, узнай о том, что в зрачках его сейчас мерцают кровавые огоньки: легкого запаха крови было бы вполне достаточно для того, чтобы свести его с ума, не поужинай он в трактире. Впрочем, еще пара часов – и будет достаточно.
Закусив кулачки, девчонка попятилась, споткнулась о руку трупа и села на мостовую. Амброзий криво усмехнулся. Привычным движением разрядив арбалет, он упрятал его в чехол, деловито рассовал по ячеям на ремне арбалетные болты и, запахнувшись в плащ, двинулся прочь, не дожидаясь, когда грязный закоулок огласится очередной порцией истерических воплей девицы.


Вопреки его ожиданиям, позади еще долго было тихо. Потом послышался нарастающий топоток, и, не успел Амброзий мысленно досчитать до десяти, как девчонка догнала его, схватила за руку, прижалась к ней и пошла рядом. Подняв одну бровь, Крейн искоса взглянул на девчонку с высоты своего роста, требуя объяснений, однако темно-русая макушка, представшая его взгляду, молчала.
Издалека, пронзив ночь и заставив заметно вздрогнуть спутницу, донесся звук сирены поезда – со станции отправлялся девятичасовой на Тэндорию, но вампир этого, конечно же, не знал.
В молчании они шли еще довольно долго. Наконец, спутница подала голос.
- Сударь… - робко прозвучало откуда-то с уровня локтя. – Наверное, Вы не представляете… как я благодарна…но… не могли бы Вы… вернуть…
Амброзий резко остановился. За все время безмолвного пути он ждал чего-то подобного. Видимо, эта вещь очень дорога девчонке, раз она решилась просить после всего увиденного, подумалось ему. И точно. Что она там бормочет? Подарок матери? Ну, надо же. Сейчас небеса расплачутся.
Грубым движением высвободив руку, Крейн оттолкнул девчонку с такой силой, что та попятилась, споткнулась и, едва не потеряв равновесие, врезалась спиной в стену дома.
- Послушай, детка, тебе разве не говорили, что есть вещи гораздо более ценные, нежели золотые безделушки? – произнес Амброзий, в два шага оказавшись рядом с девушкой; бледные пальцы обхватили ее горло и стиснули с едва сдерживаемой злой силой.
- Например, твоя жизнь. Разве ты не довольна, что она снова в твоем полном распоряжении? – продолжал он, слегка приподнимая девчонку над мостовой, вынуждая встать на носки ее бедных башмачков, чтобы не оказаться задушенной. Из глаз несчастной снова покатились крупные прозрачные слеза, губы тряслись и кривились, но страх вновь не давал ей вымолвить ни слова.
- Я могу это исправить, – после небольшой паузы сказал Крейн и дернул девчонку на себя, так, что она оказалась в его объятиях. Некоторое время назад у него и в мыслях не было причинять ей вред, да и мыслей таких не возникло бы, промолчи она, но она не промолчала. Попыталась заполучить добычу, которую он уже считал своей. И это после того, как он, можно сказать, спас ей жизнь! Может быть, даже честь!
Получив возможность вздохнуть, девушка сбивчиво принялась что-то объяснять, но Крейн уже не слушал.
- Я тебя проучу, - прошипел он, и девчонка разом умолкла, увидев влажный блеск белоснежных острых клыков. – В следующий раз будь благодарнее к своим спасителям. Благодарность – это так просто.
Девчонка тоненько закричала, когда он склонился к ее горлу.
Позади послышался какой-то шорох. Вампир резко вскинул голову, и тут ему пришлось так и замереть, - в затылок уперлось нечто очень холодное и донельзя острое.
- Вот я и нашел тебя, Амброзий Крейн, - спокойным и немного сочувственным голосом произнес некто.


Крейн сглотнул и молча витиевато выругался. Как он мог так бездарно потерять бдительность, забыть об осторожности и прошляпить нападение?
- Давай, кровопийца, без резких движений. Отпусти ее, - продолжил между тем некто, и в голосе его послышался металл.
Вампиру не оставалось ничего другого, кроме как послушаться незнакомца. Амброзий медленно ослабил хватку; девчонка вырвалась и отбежала на несколько шагов; на ее лице ужас сменялся отвращением, когда она ощупывала свою невредимую шею.
- Эй, я не собирался делать с ней ничего дурного. Это была шутка, – произнес Крейн, осторожно показывая пустые руки. Нажим оружия, - Амброзий предположил, что это мог быть заряженный арбалет, навроде его собственного, - на затылок слегка ослаб. Незнакомец поинтересовался у «юной леди», все ли с ней в порядке, и Крейн был бы последним дураком, если бы не попытался воспользоваться моментом. Резко пригнувшись, он прянул в сторону и бросился наутек со всей скоростью, какую позволяли развить вампирьи способности и покалеченная нога. Позади раздался возглас удивления и досады; щелкнул арбалет; болт с шипением взрезал воздух над правым плечом, а полсекунды спустя Амброзий нырнул в темноту между двумя по-дружески привалившимися один к другому домами.
Здесь было темно и, в общем-то, тихо, если не считать непрерывного шебуршения и время от времени раздающегося попискивания, - где-то невидимо возились крысы. Короткий проход, вопреки надеждам Крейна, оканчивался глухим тупиком. Повертев головой и оценив обстановку, вампир, не долго думая, метнулся к водосточной трубе, спускавшейся по стене одного из домов. Труба выглядела очень ненадежной, но выбирать было не из чего. Подпрыгнув, Амброзий уцепился за крепления трубы к стене, замер на мгновение, когда предупреждающе заскрипел старый металл, а потом осторожно полез наверх.
У начала тупика послышались быстрые шаги, и на светлом фоне просматривающейся отсюда улицы возник высокий силуэт. Крейн, успевший вскарабкаться до уровня второго этажа, замер вновь, пытаясь слиться с ночной темнотой. Незнакомец постоял-постоял, видимо, прислушиваясь, и неспешно двинулся к концу тупика. Далекий свет сверкнул на металле арбалета, который он держал наготове. Затаив дыхание, Амброзий осторожно натянул капюшон плаща на голову, чтобы светлая шевелюра не выдала его.
Дойдя примерно до середины, неизвестный остановился, постоял немного, а потом развернулся и пошел обратно. Слышно было, как досадливо стучали каблуки его сапог. Амброзий решил не терять времени даром и возобновил подъем. И тут очередное крепление, за которое он ухватился, с жалобным скрипом выдираемого из каменной кладки металла осталось у него в руке. Преследователь мгновенно обернулся; арбалетный болт высек искры из трубы над головой Крейна. Вампир невольно дернулся; труба зашаталась и заскрипела. Второй арбалетный болт ударил рядом с рукой, осыпав выбитыми из стены каменными осколками. Амброзий зашипел, когда один из осколков оцарапал скулу, и стремительно полез наверх, чувствуя, как труба под ним все сильнее шатается и дрожит, теряя устойчивость. Третий болт прошил полу плаща и пригвоздил его к стене. Мощным рывком, - тут уже не о сохранности одежды надо было беспокоиться, - Крейн втащил себя на крышу и едва успел убрать ноги, - четвертый болт ударил в край, пробив водосточный желоб насквозь. Медлить было нельзя. Вампир сначала ползком, потом на четвереньках, потом, когда достаточно удалился от края крыши, поднявшись на ноги, бросился наутек. Сейчас у него не было никакого желания разбираться и разглядывать, кому там вдруг так понадобилась его голова. Крейн хотел лишь одного – скрыться, затаиться, все хорошенько обдумать, и только потом выходить на охоту за этим типом. Разумеется, он не собирался оставлять это дело без ответа. Но, немного позже.


Во все стороны, куда ни глянь, простиралось море крыш Тораса, сверкающее в лунном свете подобно настоящему. Бежать было тяжело; пару раз Амброзий едва не провалился, когда подгнившие доски давно не чиненной кровли не выдержали его веса. Время от времени под ним проносились узкие улицы, которые вампир преодолевал стремительным и легким прыжком. Преследователя нигде не было видно.
«Ай да я!» - мысленно нахваливал себя Амброзий. – «Ну, кто бы еще смог так ловко уйти? Бва-ха-ха! Но не стоит расслабляться, мой маленький любитель нападать со спины! Скоро ты сам станешь дичью…»
Додумать эту радостную мысль он не успел, потому что, перелетая с одной крыши дома на другую, вдруг понял, что, забывшись и не рассчитав расстояния, не допрыгивает совсем чуть-чуть.
- О, дерьмо… – буркнул себе под нос Амброзий; пальцы мазнули воздух всего в полудюйме от края крыши; в следующий миг он рухнул вниз, сшиб металлическую подставку вместе с цветочными горшками, кем-то заботливо подвешенную под подоконником, до крови ободрал ладони о карниз, когда попытался зацепиться за него, и, от ошеломления не успев сгруппироваться, шмякнулся на мостовую.
Где-то наверху открылось окно, и на лежащего Крейна обрушился водопад вонючей воды. Хотя, судя по запаху, это была не совсем вода, но об этом лучше было не думать.


Амброзий лежал несколько минут, приходя в себя. Даже отвратительный запах не сразу смог привести его в чувство. Гораздо более действенными оказались звуки, послышавшиеся впереди. Сначала Крейн принял их за удары собственного сердца; потом, когда эхо стало явственнее, он понял – это звуки шагов. Кто-то быстро приближался.
Тряхнув головой, чтобы вправить пребывающие после падения в легком беспорядке мозги на место, Амброзий попытался вскочить; боль пронзила его пят до затылка, так, что аж волосы встали торчком; правая нога предательски подломилась; огромным усилием воли удержавшись от крика, вампир опустился на колени. Вот это уже было совсем из рук вон плохо.
Звук шагов приближался.
До крови закусив губу острым клыком, Амброзий предпринял новую попытку подняться, и на этот раз это ему удалось. Он отковылял в сторону и спрятался за угол дома как раз в тот момент, когда у дальнего конца улицы возник уже знакомый ему высокий силуэт. Постояв немного, силуэт с арбалетом наготове двинулся вперед. Чувствуя, как к подбородку стекает тоненькая струйка крови - грязной крови - из прокушенной губы, Амброзий принялся заряжать свой арбалет.
- Крейн! – возглас раздался гораздо ближе, чем можно было бы ожидать; от неожиданности вампир едва не выронил последний арбалетный болт.
- Я знаю, ты где-то здесь! Тебе не спрятаться от меня, кровопийца, не уйти!
Незнакомец замолчал; некоторое время стояла полнейшая тишина, а потом послышался тихий издевательский смех.
- Да ты никак обделался от страха, мерзавец! Я знал, что ты трус, Крейн, но чтобы настолько…
Черный гнев ударил в голову подобно кузнечному молоту. Мир перед глазами утонул в красном; не думая больше, что делает, и какими последствиями это может обернуться, Амброзий вывалился из-за угла и с яростным воплем выпустил все шесть болтов туда, откуда донесся этот издевательский голос. Конечно же, там никого не было. А ответный выстрел был всего один. Металлический болт попал в правое плечо, и в тот же миг Крейн взвыл, но на этот раз не от гнева, а от дикой, обжигающей боли. Пальцы правой руки разжались, выпустив арбалет, и тот со звоном упал на мостовую. У вампира перехватило дыхание, он свалился и скорчился на земле, судорожно хватая воздух ртом; тело непрерывно сотрясала крупная дрожь, будто в эпилептическом припадке. Тускнеющим сознанием Амброзий успел запомнить два тяжелых сапога, возникших в поле зрения, - носки их были окованы железом, - потом свет померк, и он провалился в пульсирующее болью забвение.


Очнулся Крейн от того, что кто-то бесцеремонно отвесил ему несколько звонких пощечин. Он лежал на боку; стоило немного скосить глаза, и можно было увидеть далеко над собой синий бархат ночного неба. Судя по расположению звезд, было уже около десяти часов. От камней мостовой исходил ощутимый холод, правое плечо подергивала ноющая боль, а руки оказались заведены за спину и крепко-накрепко связаны веревкой.
Амброзий шевельнулся, попытавшись поменять положение тела: бок он, похоже, уже отлежал, кроме того, на нем не оказалось ни плаща, ни кафтана, а у сорочки отсутствовали оба рукава – вот почему лежать на камне было так холодно. Разумеется, оружия при нем тоже не было.
- Ну, очухался? – если у Крейна еще оставались какие-то иллюзии касательно своего будущего, то этот голос развеял их без следа. В поле зрения появились уже знакомые тяжелые сапоги с окованными носами; подняв взгляд выше, молодой вампир, наконец, смог рассмотреть своего преследователя. Над ним стоял высокий, одетый во все черное человек неопределенного возраста, - ему с равным успехом можно было дать как пятьдесят, так и семьдесят, - с суровым лицом и жестким взглядом из-под густых кустистых бровей; у него была аккуратно и коротко подстриженная борода, волосы длиной до плеч, а на голове – бесформенная шляпа. Амброзий презрительно сощурил глаза и хотел плюнуть на сапоги, но не тут то было – рот его оказался заткнут кляпом самым надежным образом.
- А эти штуки действуют на тебя ужасно, да? - полувопросительно произнес человек, продемонстрировав окровавленный арбалетный болт. Амброзий осторожно двинул правым плечом – оно было заботливо перевязано.
- Я встревожился, думал, ты сдохнешь. Мертвый ты мне не нужен. Пока.
Крейн настороженно следил за движениями незнакомца. Тот шагнул в сторону и исчез из поля зрения, а когда появился, вампир со злостью увидел у него сверток, болтавшийся через плечо на собственном оружейном ремне Крейна, и, судя по форме свертка, там находилось все оружие.
- Извини, остальные твои вещи пришлось выбросить, - сказал человек, подходя вплотную; Амброзий мог бы укусить его сапоги, если бы не кляп. – От них смердело, как от выгребной ямы в летний полдень. Ну, ничего, кровопийца, чай, от холода ваша порода не дохнет. А теперь вставай.
С этими словами он наклонился, и Крейн почувствовал, как крепкая рука ухватила его за волосы и потянула вверх. Вампир зарычал от боли и ненависти, но из-за кляпа получилось лишь дурацкое мычание; он с трудом поднялся на ноги; перед глазами вновь все поплыло. Амброзий едва смог устоять. В спину ему уперлось острие меча.
- Давай, пошел, кровопийца. Прямиком в порт. Мы с тобой к кое-кому слетаем.
Шатаясь, поникнув головой и волоча ноги, как побитый пес, Крейн послушно побрел вперед. Наверное, сейчас был единственный в его жизни момент, когда ему совершенно не хотелось никуда лететь.

==> Порт воздушного транспорта

Переулки северной части города.

Короткое прощание с Зэном может и могло показаться грубоватым и слишком уж резким поворотом, при сравнении с их общением на корабле, но Тит считала, что это только к лучшему. Все что было там, за горами и на «Летучем бандите» - все это прошлая жизнь, ее больше нет, о ней вообще нужно забыть как о страшном сне. Новая жизнь началась в тот момент, когда ее потертые сапоги ступили на металлический мостик, выдвинувшийся к борту корабля. Новая страница, на которой нет еще ни одного пятна или кляксы. Даже если Райвер и напоминал о прошлой жизни и был ее частью, мешая полностью отдаться новым ощущениям и почувствовать начало новой и незапятнанной жизни, прогнать бы она его не смогла. По крайней мере, даже если бы она попыталась это сделать, получилось бы это плохо, так как ей не хотелось оставаться совсем одной практически также сильно как ее раздражало то, что он напоминает о прошлой жизни. При одном взгляде на златоволосого перед глазами вставало здание театра, а за ним уже и целый город, в котором ей столько лет приходилось жить жизнью, далекой хотя бы от просто неплохой. Ужасная жизнь, ужасные воспоминания. Она отталкивала его, да, в надежде что получится и он просто уйдет, хоть и понимала, что этого не случится. А отталкивала потому, что именно сейчас не могла уйти сама. Ей было по-своему страшно, она боялась, что старая история вновь повторится – ведь она всегда ходит по кругу, на определенном место проходя через одно и то же… Ей не хотелось вновь через это проходить, не хотелось, чтобы каждый проходящий мимо казался ей врагом, не хотелось чувствовать себя никому ненужной и брошенной. Но Зэн был ее спасением в этом плане. Он готов был быть рядом и сейчас Аскер была уверена, что даже не смотря на то, что она его отталкивает, он будет рядом. Это читалось в его глазах, еще там, на корабле – когда в них видна такая решительность, сложно сомневаться в ее искренности, даже если очень хотелось. А ее поведение… ей просто было легче так переживать свои проблемы, возводя стены и отгораживаясь от всего, но оставляя дверь, ключ от которой был лишь у нее, и зная, что в любой момент она может открыть эту дверь и выйти за эту стену, по собственной прихоти. Сейчас чувства юной Шэс были слишком спутаны – она и радовалась, и грустила, и боялась, и была настроена решительно. Радовалась тому, что возможно теперь у нее все получится, зная что есть кто-то кто может ее в этот раз поддержать, если она вздумает упасть – от этого появлялась решительность и желание идти вперед. Боялась же вновь оказаться разбитой, преданной и раздавленной, как когда-то, когда не было никого рядом и не от кого было ждать помощи – от этого становилось еще и грустно. Поэтому идя по переулкам, то и дело сворачивая за угол очередного здания и пытаясь вообще примерно прикинуть, куда идет, Аскер старалась привести свое состояние в более или менее спокойное, пытаясь сосредоточиться на чем-то одном.
«Для начала Тит, выйди на нормальную дорогу! – крикнул на нее внутренний голос, который сейчас был более логичен чем она сама. – Больше не от кого прятаться, просто выйди из своей норы и вдохни свежий воздух!»
А ведь не смотря на то, что город судя по всему был рабочим, воздух был и правда свежим, благодаря горам на севере. Глубоко вздохнув, некеор остановилась в каком-то тупичке, обернувшись и пытаясь понять, куда забрела в своих раздумьях.
- Как в лабиринте, - тихо пробубнила себе девушка, разворачиваясь и направляясь обратно, к последней развилке. Вернувшись, она нахмурилась, потому как теперь ей казалось, что в прошлый раз переулок выглядел по-другому. Она явно заблудилась. – Вот черт.
Глубоко вздохнув и раздраженно потерев висок, Аскер достала из кармашка на поясе несколько орешков и запихнула их в рот, начав тщательно пережевывать. Она не нервничала, все-таки если в городе куда-то идти, рано или поздно выйдешь хоть куда-нибудь, а там уже можно спросить дорогу. Просто хотелось передохнуть – пока она размышляла, ноги работали слишком быстро и вот, привели ее черт знает куда…
«А вообще, неплохой город, - оглядывая здания, она отметила, что они были далекими не только от строений в Верхнем Кагорле, но и от зданий в Нижней его части. Деревянные и каменные, с деревянными и даже металлическими крышами, металлическими трубами, торчащими из-под крыш, либо прямо из них, достаточно высокие, где-то даже в четыре этажа, плотно стоящие друг к другу… они и права создавали некое подобие лабиринта. Но некеора привлекала в городе скорее его рабочий вид, далекий от совершенства, грязноватый, несовершенный, в одном месте выглядящий совершенно отличным от себя самого, но уже в другом - город напоминал ей ее саму. На какой-то момент подумалось, что возможно, она будет не против здесь пожить, когда разберется с документами и работой. – Нда… впрочем, нам не привыкать, если не можем выйти обычным способом, будем полагаться на нюх. Нос выведет».
На этой мысли Аскер сильно посочувствовала Зэну, который не был одарен хорошим обонянием и даже если тоже заблудился бы, способов найти нужную дорогу у него было меньше. А у девушки на этот счет был даже запасной план, если и нюх здесь не поможет…
- Масло… - через некоторое время произнесла Шэс, стоя и принюхиваясь. – Где-то… пахнет маслом.
Медленно развернувшись и увидев между домами макушку гор, она кивнула. Значит вот он, север. Припомнив, что именно в северной части города она приметила много крупных зданий – по всей видимости каких-то фабрик, так как других вариантов в голову не приходило, пришел вариант и того, что сейчас она все еще была где-то в их районе, а потому и маслом здесь пахнет. Кто знает, чем они в этой части города промышляют…
- Надо идти на юг, - решила Шэс, разворачиваясь в противоположную сторону и протискиваясь в тесный переулок между двумя зданиями. – Надеюсь, он к концу не сужается…
Медленно, но верно, девушка двигалась вперед, надеясь вскоре выйти-таки на более или менее широкую дорогу. А там уже будет куда как проще ориентироваться. Но картой обзавестись все равно бы не помешало…

Небольшая улица в северной части города.

Выйти к нормальной и широкой улице получилось не сразу, потому как сворачивая в более широкие переулки, Аскер надеялась, что они ведут к улице, но оказывалось с точностью да наоборот. Зато к тому времени, как сапоги перешли от обычной утрамбованной земле переулков к каменной кладке мостовой, девушка уже начала немного понимать, как устроена система зданий.- ходила между плотно стоящими домами она точно не менее получаса. Даже начало казаться, что эти переулки бесконечны и где-то зашевелилось сожаление, что она свернула с дороги, что вела в порт – пошла бы по ней, глядишь, не заблудилась бы. Но даже в нынешней ситуации были свои плюсы – чем лучше знаешь город и его неприметные части, тем проще будет потом.
Выйдя из узкого переулка на достаточно симпатичную улицу с рядом трехэтажных домов с металлической крышей, Тит остановилась и положив руки на ремни сумки, задумалась. Времени до открытия всех возможных мест для посещения, которое могло бы сейчас прийти в голову, было раннее, по идее в такое время даже некоторые таверны закрыты, хоть в последние она и не собиралась за ненадобностью. «И неимением лишних денег», - мысленно добавила Аскер и, вздохнув, посмотрела направо, где улица плавно сворачивала куда-то на юго-запад. Здания здесь стояли достаточно плотно, по всей видимости, эта часть города относилась к жилой… либо она просто набрела на такой участок. На улице, конечно, еще никого не было, но в паре окон некеор заметила неяркий свет, говорящий, что кто-то уже проснулся зажег лампу. Приметив чуть левее от себя деревянную лавку, юная Шэс решила что думать над дальнейшими действиями лучше будет сидя.
«Ладно, что мы имеем, - потерев подбородок, садясь на скамью, подумала девушка. – Совершенно незнакомый город, в котором есть поезд и железная дорога. Наверняка здесь происходит какой-то товарооборот, либо здесь что-то производят. Поезд наверняка ездит не в деревни, значит рядом есть еще города, та же столица. Наверняка же здесь требуются работники? Не могут не требоваться. Можно поискать биржу труда… но в такое время это все равно что искать иголку в стоге сена – даже не у кого спросить дорогу. Этим можно заняться потом, а сейчас, раз выбор невелик, можно найти станцию, на будущее узнать цены на билеты – если подвернется какая работа, я уже буду знать и местоположение и возможные растраты… Железные пути шли поперек дороги, значит, станция либо на западе города, либо на востоке. А раз я ближе к западной части, - Аскер встала, хлопнув ладонями по коленям, - значит и пойду сперва на запад. Все просто».
Мысли о работе как-то заметно приободрили, а потому вдохнув полной грудью, поудобнее устроив сумку за спиной, некеор зашагала дальше по улице, вместе с ней сворачивая чуть южнее, продолжая с интересом оглядывать местные здания. Было немного странно находиться в совершенно незнакомом месте, в городе где запросто можешь заблудится едва отойдя от главной дороги, не зная где и что находится и что вообще есть в распоряжении. Было непривычно совершенно ничего не знать, но вместе с тем, это забавляло и даже радовало. Потому как теперь явно было чем заняться, был простор для изучения, кровь закипала от одной лишь мысли, что теперь можно заняться всем чем хочешь, главное только узнать об этом побольше. Конечно, осуществить детские мечты желания уже давно не было, возможно они просто померкли перед чем-то, а может она просто выросла для них. Это было не столь важно, ведь теперь можно было обзавестись новыми желаниями – взять хотя бы тот турнир, о котором говорил Уртас! Намерение узнать об этом побольше все еще присутствовало, а потому после первостепенных задач, эта стояла первой в очереди.
Довольно скоро дорога по которой она шла, вывела к более широкой и прямо, что шла с запада на восток, и это не могло не радовать – свернув направо, Тит направилась вперед, идя по низенькому тротуару, прислушиваясь, на звуки возможно проснувшихся жителей, принюхиваясь в поиске ближайших таверн и продолжая рассматривать местные строения. Шла она неторопливо, чтобы лишний раз не утомлять себя – куда было спешить, времени было более чем предостаточно, а потому через какое-то время пути, на улицу стали выходить ранние прохожие. Их было очень мало, лица их были заспанными, кто-то зевал на ходу, почесывая бок закрытый простой рубашкой, кто-то даже забыл расчесаться, а кто-то просто выходил на улицу, садясь на лавки и доставая сигареты, наслаждаясь утром, пусть и пасмурным. Приметив одного такого жителя города, человеческой расы, Аскер подошла поближе и приподняла руку, в знак приветствия:
- Утра доброго, скажите…
- Хм, иностранцы! – перебил ее средних лет мужчина, делая затяжку и в ответ на слегка удивленный взгляд, добавил: - Южный акцент, с таким все из Блеймру прилетают.
- Это так заметно?.. – проведя пальцами по горлу, спросила Шэс, хотя вопрос больше был риторическим.
- Кха, конечно заметно, как иначе-то, - кашлянув, кивнул мужчина, правив ворот пожелтевшей туники и постучав ладонью по скамье рядом, призывая сесть. Решив, что сможет что-нибудь узнать, Аскер последовала предложению и усевшись рядом, спросила:
- Тогда... не расскажите мне что-нибудь о городе?
- А что тут рассказывать, рабочий город, достаточно крупный, почти как Тэндория… столица. – Добавил он на всякий случай. – Кстати, меня Гоил звать.
- Аскер, - девушка пожала протянутую руку, на ощупь кожа ее была жесткой и мозолистой. – Вы рабочий, может быть кузнец?
- Кожевник, на фабрике, - улыбнулся тот, делая еще одну затяжку. – Но ты лучше скажи, что Южный некеор – на Северного ты не похожа, даже на иммигрировавшего – делает на Севере?
- Наверное на юге для меня слишком жарко, - уклончиво ответила Тит, но тут же вскинула руку. – А вообще я хочу поучаствовать в охотничьем турнире, вы что-нибудь об этом знаете?
- Как сказать, я его ни разу не видел, но в стране это уже своего рода традиция, - Гоил выдохнул колечко дыма. – Зверье собирается в течении года, во время свободных боев на Арене, в той же столице, их вроде как тренируют, ну там, чтобы от природы отвыкли, а когда наступает турнир – выпускают этих тварей наружу. Они носятся по части города и рвут плоть тех «охотников», которые оказались не достаточно умелыми…
Девушка сглотнула. Почему-то когда Уртас об этом рассказывал, перед глазами вставали совершенно другие картины. Может он просто храбрился? Хотя его грозный вид вполне мог говорить о том, что он мог быть этим самым умелым охотником. Возможно для него это и было уже забавой…
- У меня старший сын погиб на этом турнире, - такое откровение стало неожиданностью для Аскер, она бы первому встречному не стала говорить что-то подобное. Тем временем мужчина смерил ее взглядом. – Ты что же, серьезно хочешь в этом участвовать?
- Да… хотела…
- Хорошо если хотела, - снова перебил ее мужчина, из-за чего девушка не успела добавить «бы». – Лучше не лезть в это дело, тем более тебе там делать нечего – ты посмотри на себя, тебя там в первые двадцать минут уже уложат на камень и накроют простыней.
На это Аскер ничего отвечать не стала, решив что лучше не реагировать, иначе он может продолжить свои размышления на эту тему. Встав, она кивнула:
- Я подумаю над этим. А теперь вы скажите – станция поезда, где она находится?
- А дальше по улице, - мужчина указал сигаретой на запад. – Далековато, правда отсюда будет. Станческая улица, если что – так там дальше указатели пойдут, не потеряешься.
- Ясно, - глядя в конец улицы, видя как из еще одного дома выходит незнакомый человек, отозвалась Шэс. – Ну ладно, тогда я пойду…
- Давай, удачи. И не вздумай участвовать в той резне, овчинка выделки не стоит, - таким было его напутствие.
Направляясь дальше по улице, некеор размышляла над словами Гоила – неужели турнир настолько опасен, как он ей его представил? Это ведь вполне могло было быть так, и если это все-таки так, то она – далеко не такая хорошая охотница, какой себя считает. Потому что ей было немного страшно, едва она представляла улицы залитые кровью и животных, что гонят по ним своих охотников, ставших жертвами. Снова зачесался шрам на шее, а потому рука сама потянулась, чтобы убрать этот зуд. «Зато я теперь знаю, что иду в правильном направлении», - решив не унывать, приободрила себя девушка, пусть слова кожевника ее и не обрадовали.
Вскоре на улице и правда начали появляться указатели, закрепленные на фонарных столбах, а потому возле каждого Тит останавливалась изучая и мысленно составляя примерную карту города. Одно она уже знала точно – порт был на севере, а станция на западе. Остальное было лишь нюансами, для выяснения которых нужно было лишь время и желание. К тому времени, как она подошла к Станческой улице, уже стало заметно светлее, а на улицах стало встречаться больше народа.

==> Станция поезда

Обратный путь по новому маршруту оказался куда приятнее – не приходилось плутать по узким и даже дурно пахнущим переулкам, слабо представляя, в правильную ли сторону ты идешь. И что очень радовало – пусть улицы по-прежнему были больше похожи на пути лабиринта, большое количество указателей помогало ориентироваться, даже когда вокруг находились совсем уж разномастные здания, и было даже неясно, в какой части города находишься. За то время, что Аскер потратила на плутания по переулкам и дорогу к станции, уже стало светлее, а легкая усталость в ногах подсказывала, что прошло уже не меньше полутора часов. На улицах встречалось уже чуть больше народа, в основном рабочие, если опираться на достаточно простой внешний вид, которые спешили в северную часть города, по всей видимости, на фабрики. И неудивительно, ведь времени было уже около семи или даже половины восьмого. На всех встречных по пути юная Шэс смотрела с любопытством, отмечая, что пусть люди и были людьми, могли они быть весьма разнообразны. Северяне отличались своим более высоким ростом и грубоватыми чертами лица, ко всему прочему большинство имело темный окрас волос, в отличие от южан, среди которых то и дело встречались русоволосые. Рабочие же, мужчины, каждый из них мог бы стать воином, надень на него доспех – так и не поймешь, чем на самом деле зарабатывает северянин на жизнь.
«Интересно, а как выглядят Шэс? – мысли само собой привели и к северным сородичам. – Наверное, они мало чем отличаются от нас, конечно… но вроде живут не совсем так как мы».
Девушка попыталась представить себе возможные жилища Северных Шэс, но вариантов помимо домов на деревьях, таких же в которых жили Южные, или хотя бы подобия домов, в голову не приходило. Цитадели-то они уж вряд ли на ветках могут выстроить… да и зачем такое некеорам? Это удел крупных народов, строить нечто подобное – им надо друг от друга обороняться, в отличие от Шэс и уж тем более Лаури. О последних, правда, Аскер знала еще меньше, даже о Южных…
Но все мысли приняли другое направление, когда на одном из указателей девушка заметила слово «консульство», на что шаги стали быстрее, а на губах отобразилась едва заметная улыбка. Пусть ходила она долго и уже успела устать, по крайней мере цель была близко и то, что она плутает где-то в стороне отпадало. К этому времени на улицах стало мало-помалу становиться чуть более шумно – время шло к восьми утра, а потому Шэс понадеялась, что у консульства слишком много таких же как она не будет – очереди были еще одной вещью, которую, пожалуй, вообще никто не любил…

==> Консульство Блеймру

Идя вперед, по слегка опускающейся с холма улице, Аскер какое-то время молчала, думая над тем, что будет когда они дойдут до станции. Подбить Зэна туда сходить было несложно, он даже не стал особо интересоваться зачем это надо было, из-за чего Тит казалось, что парень воспринимает нынешнюю ситуацию недостаточно серьезно. Это отчасти волновало – все-таки, на ней была определенная ответственность за него, как ей казалось, пусть осознание этого не радовало. В который раз девушка подумала, что надо вывести его на более серьезный настрой, но как это сделать? По ее мнению, надо было посеять в нем полное понимание ситуации (которого что-то не замечалось), чтобы он смог о себе позаботится, когда они расстанутся. То, что это случится, Шэс не сомневалась – не думает же он, что они постоянно будут ходить вместе?..
Вдыхая горный воздух полной грудью, некеор шла по правое плечо Райвера, смотря себе под ноги и только когда они отошли от консульства метров на сто или даже больше, она спросила:
- Теперь, когда все в порядке, чем все-таки планируешь заняться? – пусть она и спрашивала уже когда-то нечто подобное, толкового ответа так и не получила. – И ты говорил о встрече «Алюминуса»…
Последнюю фразу она не договорила, надеясь, что Райвер сам поймет, что она интересуется местом встречи. Хоть девушка и не собиралась встречаться с актерами, потому как это все ее уже просто не касалось, Зэн сказал, что он отправится на встречу, а значит, надо знать хотя бы примерную дату, когда он уедет, уплывет или улетит…

Зэн шел, постоянно оглядываясь назад и всматривался в каждый переулок. Он считал, что после станции стоило зайти бы в канцелярию и поэтому пытался выискать ее, но безуспешно. И тогда, когда он блуждал по этим улицам – он тоже не видел похожего здания, да и вообще с трудом понимал в какой части города тогда ходил.
- Теперь, когда все в порядке, чем все-таки планируешь заняться? - этот вопрос – слышит он его не в первый раз и не в первый раз задумывается над ответом на него. Надо ли повторять, что он собирается найти работу и как можно скорее? - И ты говорил о встрече «Алюминуса»…
- Не терпится избавиться от меня, да? – он усмехнулся, показывая, что это не более, чем просто шутка и не стоит придавать ей особого значения. То, что Тит вспомнила «Алюминус» и напомнила Зэну о нем, несколько насторожило его, чего он не показал. На мгновение Райвер будто переместился назад, в Кагорл, задумавшись о том, что сейчас делают Дьяк с Себастьяном, покинул ли Шайс столицу, ушла ли с ним Милена или все-таки осталась. Но это длилось не больше секунды, он уже не ощущал себя частью той компании, что оставил.
- Съезжу убедиться, что с этими остолопами все нормально. Они теперь Дильестру собрались покорять, флаг им в руки. – отозвался наконец Зэн, скрывая даже от себя истинную причину того, почему он хочет свидеться с ними.

Собираясь с мыслями, Сквайр все же не забывал оглядываться по сторонам. Плохо ориентируясь в Торасе, он дал солидного кренделя по городу, что, конечно, не выигрывало время. Однако, в силу небольшого расстояния от гостиницы до станции, и не так уж урезало его.
В воздухе витало какое-то напряжение, возможно, из-за этой горы – Генгер, или как там её, - и её непонятных звуков. Инсида это мало волновало, так как никакого интереса для него лично это дело не представляло. Если Аэнг этим заинтересуются – тогда да, а пока не было указаний, для парня все это было пустым звуком.
Не смотря на прохладный климат, сегодня погода была довольно сносной. Если не считать облаков, которые грозили пролиться как раз над твоей головой тогда, когда ты этого не ожидаешь. Дрожь изредка пробегала по телу, рубашка совершенно не грела, и у Сквайра время от времени появлялось ощущение, что он разгуливает по городу голый. Хотя, нет, так бы ему уделили гораздо больше внимания. Жители изредка бросали на него недоверчивые взгляды, но особо внимания не заостряли. Ну да, его внешний вид несколько отличается от них, но эти аборигены должны были черти что уже перевидать в своем городе. Вероятно, поэтому он еще и не стоял в кругу детишек, жонглируя бутылками.
- Прошу прощения, - не поднимая головы, пробормотал Сквайр. Кажется, он, задумавшись, задел кого-то плечом. Инсид настолько живо представил себе предыдущую картину, что не заметил некеора и какого-то парня рядом с ней. К слову, он бы и не подумал, что девушка – некеор, если бы не её хвост, прошедшийся ему по ногам. Кошки… Кто-то из его родни любил кошек. Он попытался было вспомнить, кто, но это воспоминание, видимо, оказалось настолько отвратительным, что память отказалась его воспроизводить, ответив дикой болью в висках. Будто огромный железный обруч резко сжался вокруг головы Сквайра. Ему стоило больших усилий никак не выказать болевых ощущений и заставить себя думать о птичках. Заметив, что он остановился, Инсид усилием воли заставил себя продолжить путь к станции, куда он, по его мнению, уже безнадежно опоздал, а потому особого нетерпения в его движениях видно не было.

==> Станция поезда

Причина, по которой Тит задала подобные вопросы, состояла в том, чтобы выяснить истинное видение Зэна своего будущего. Девушка была уверена, потому что знала, что она никому и никогда не сможет дать настоящего будущего. Уже не сможет. Быть может потому еще она и не могла долго оставаться на одном месте – не было ничего, что держало бы ее, хоть раз заставило по-настоящему усомниться в верности своего решения куда-то уйти. И быть может по этой же причине, что она не может быть чьим-то будущим, она и не видела смысла в своей жизни. Смысл жизни – в чем он вообще был? У каждого свой смысл, свой она потеряла несколько лет назад, а потому все что она может сейчас – действовать по ситуации, удовлетворять свои желания и больше ничего. Но Зэн – вряд ли у него было такое же отношение к будущему. Если бы оно было таким, он был бы таким же как и она, в его глазах бы были те же чувства – тихая злоба, печаль, отвращение и отсутствие желания жить. Но в его глазах были другое – радость, доброта, понимание и желание жить. Совершенно разные вещи, а потому и желание, и видение будущего – тоже разные. Задавая вопрос, Аскер хотела узнать, как же он представляет себе свое, при этом параллельно представила свое. Точнее попыталась. Но ничего не увидела. Совсем ничего – не было ни одного образа, что лишь подтверждало ее мнение о том, что у нее нет будущего. Но стоило представить себе будущее Зэна, перед глазами вставали яркие картины, где он держал за руку женщину, пусть ее образ был слишком туманным и его разобрать было нельзя, и они вместе смотрят на двух светловолосых детишек, что бегают по холму, на котором стоит их уютный домик… Это видение заставило лицо проясниться. Да, наверное он и сам бы хотел такое будущее… кто бы такого не хотел? И если он сейчас все-таки ответит – то сам поймет, что ей в его будущем места нет.
Все размышления выбил из головы какой-то прохожий, задевший Аскер, по всей видимости, появившийся с соседней улицы. Она пошатнулась, задела сумкой Зэна, мысленно надеясь, что не сломала ему нос (сумка-то походная и весьма нагруженная), при этом возмущенно воскликнула:
- Осторожнее! - и одновременно с ее словами, достаточно молодой парень, достаточно необычной наружности (Тит таких видела впервые), сказал:
- Прошу прощения.
- Вот черт, совсем не смотрят на дорогу, - пробубнила себе под нос некеор, с удивлением отметив, что тот через пару шагов остановился. Потому они прошли мимо, при этом сама девушка смерила незнакомца каким-то странным взглядом, возможно, оценивающим, потому как он прошелся по двум мечам. «Такие мечи на дороге не валяются…»
- А… так что на счет моего вопроса? – Шэс посмотрела на Зэна. - Я все еще хочу получить ответ.
На этих словах где-то впереди послышался достаточно громкий гул - он извещал о прибытии поезда на станцию Тораса, что подтвердила какая-то старушка, сказав это, стоя на балконе одного из домов справа.
«Поезд... черт, а мы не опоздаем!?»

Услышав такой прямой вопрос, Райвер кашлянул про себя, но не решился отвечать сразу, вспоминая, когда бы он имел возможность задуматься об этом и имел ли вообще. На произошедшую стычку парень отреагировал только тогда, когда ему пришлось подставить под крепкий удар сумки Аскер щеку, чтобы на заработать перелом носа – да еще все это сбило его с нужной мысли.
Воспользовавшись моментом, когда они вновь обогнали незнакомца, Зэн обернулся на него, обратив внимание на то, что и на блеймрийца и на тэлийца он мало чем смахивал, ну тут же отвернулся.
- А… так что на счет моего вопроса? Я все еще хочу получить ответ. – он было понадеялся, что такой короткий инцидент отвлечет ее от этого разговора, но видимо сильно ошибся. А еще впереди, на неопределенном расстоянии послышался механический гул, шедший, как можно было догадаться, со железнодорожной станции.
- Как будто ты об этом когда-нибудь задумывалась? – это больше было похоже на защитную реакцию организма на неожиданные вопросы (пусть и вопрос уже звучал второй раз), чем на ответ, но оно давало ему время посерьезнее призадуматься.
- Хотя да, было дело... – пальцы правой руки зарылись в волосах на затылке. Основной образ счастливой семьи складывался больше на детских надеждах и мечтаниях, когда ему было обидно на то, что его собственный отец мало обращал на него внимания. И теперь юноше предстояло поставить себя на место главы семьи, стараясь не опираться на свои воспоминания или на книжные идеалы, и смотреть по-другому. – Но ясно я представляю себе только своего сына.
В голове действительно возникал только один образ: светловолосый и коротко стриженый мальчишка, сидевший на коленях у весьма постаревшего Зэна и изучавший под его присмотром книги. При этом видимость всего ограничивалась тусклой лампой, благодаря которой можно было четко рассмотреть только лицо мальчика.
Опять же, это больше похоже на воспоминания из детства, которых не было и Райвер попался на этой мысли. Но все это, что он видел было уже не так плохо и даже для такого будущего нужно постоянство в жизни, а его в последнее время не наблюдалось. Он перевел взгляд на Аскер (до этого же он смотрел куда-то вверх), пытаясь выгадать приняла ли она его первый вопрос за риторический, или же нет.

- Как будто ты об этом когда-нибудь задумывалась?
Конечно задумывалась, только что. А если бы он спросил тот же вопрос, ответить бы она ему не смогла… точнее, она бы ответила, что не знает, что не видит будущего – да разве же он поверил бы в это? Очень вряд ли. Посему Тит была рада, что он вместо параллельных вопросов стал отвечать на ее. Однако, он похоже был немного озадачен и растерян – неужели совсем никогда не думал о подобном? Но каждый ведь хотя бы раз, но задумывался об этом, даже дети, смотря на своих родителей, представляют себе, что когда-нибудь будут такими же хорошими (или наоборот будут другими, если родители были не из лучших). Пусть юная Шэс и любила своих родителей, она никогда не думала, что ее взрослая жизнь будет такой же как и их. Ее мать пусть в молодости и была достаточно бойкой дамочкой, куда активнее и проблематичнее, чем Аскер, а теперь была обычной домохозяйкой, девушка никогда бы не поверила, что может также оставить прежние привычки и полностью отдаться семье. Она бы скорее была как ее отец – не сидела бы дома, а работала, а если бы еще и в племени осталась жить – была бы одной из охотников, проводников для людей… Спокойная жизнь матери семейства ей теперь снилась только в ее кошмарах.
Но Зэн ведь все-таки ответил, что видит в своем будущем сына. На это серые глаза девушки слегка прикрылись, а взгляд опустился на каменную мостовую. Она даже не придала значению тому, что молодой человек, который ее задел, уже поспешно прошел мимо них, устремившись куда-то вверх по улице, в том же направлении, что шли и они.
«Сын, да… Хм, у меня бы тоже… мог бы быть сын. Мама всегда говорила, что от меня, с моим характером, на свет может появиться лишь сын. Но это было давно, сейчас это вообще не имеет никакого значения», - подумала некеор, посмотрев на Зэна, после чего улыбнувшись, протянула вперед руку и поправила выбившуюся из хвоста светлую прядь.
- Ну вот, теперь все ясно, - сказала она, спокойным тоном, после чего, добавила: - Ладно, похоже, там приехал поезд… нам бы поспешить, если хотим успеть, так что не отставай.
С этими словами она резко рванула вперед, придерживая ремни сумки руками и довольно ловко, не смотря на ее тяжесть, огибая прохожих. Однако через пару метров, цыкнув, соскочила на широкую дорогу и припустила вперед, настолько быстро, насколько могла и позволяла это сумка. Хвост резко мотался из стороны в сторону, а монеты в мешочке больно били по ноге, при этом в голове стояли мысли, а не слишком ли быстро она бежит – сможет ли человек, в данном случае Зэн, угнаться за некеором?
«Вот черт», - досадливо промелькнуло в голове, после чего девушка обернулась на златоволосого.
- Если догонишь, получишь приз, - словно подкалывая, крикнула ему Тит, при этом на губах играла задорная улыбка. Главное сейчас было, чтобы он не отставал, а там уже она как-нибудь увильнет... от выдачи приза.

==> Станция поезда

- Ну вот, теперь все ясно. – просто сказала Шэс, не высказывая своего мнения по этому поводу, пускай его и было бы интересно услышать Зэну. - Ладно, похоже, там приехал поезд… нам бы поспешить, если хотим успеть, так что не отставай.
После этого она резко рванула вверх по улице в сторону железной дороги. Парень осознал, что тот гул, что был слышен недавно и на который он не особо обратил тогда внимания, как раз принадлежал подъехавшему поезду и стал причиной такой спешки. Райверу пришлось прибавить шагу, а потом этот шаг неожиданно резко перешел в бег.
Бежать, кстати, приходилось уже не в первый раз, а значит, есть еще один повод не оставаться в этом городе.
«На сколько обычно останавливаются поезда? – спросил себя он, крепко вцепившись в ремешок сумки. С дополнительным грузом на плече бежать было неудобно уже из-за того, что вся тяжесть этого груза приходилась только на одно это плечо. Огибать же прохожих было еще неудобней. – Как бы действительно не опоздать, а то еще неизвестно сколько придется куковать в этом Торасе.»
После этой мысли, он попытался бежать быстрее настолько, насколько позволяла сумка, смотря вперед и изредка по сторонам. Аскер была уже далеко впереди, чему удивляться он не стал – она же Шэс, а они все быстрые и юркие.
- Если догонишь, получишь приз. – крикнула она, обернувшись. На ее голос многие из прохожих оторвались от своих дел и оглянулись, а не им ли это было сказано, но потом быстро потеряли к этому интерес.
«Да пожалуйста»! – мысленно ответил он, еще сильнее натягивая ремешок сумки, чтобы та меньше болталась из стороны в сторону, при этом вес ее, казалось бы, уменьшился.

==> Станция поезда

По дороге между трактиром и воротами.

Нет, конечно же, это была не гостиница, это был трактир – и где-то на середине пути он, наконец, вспомнил это не то радостное, не то прискорбное обстоятельство. Разумеется, разница была только в терминологии... тем более что выбирать им всё равно не приходилось.
Смеркалось. Холодало. На небе появились первые звезды...
На прощание стража посоветовала им держаться вместе, поскорее найти себе пристанище на ночь – и обязательно захватить с тобой какое-нибудь оружие. Объяснили это тем, что хотя вот уже неделю на городских улицах не происходило ничего подозрительного – причём стражники, вероятно, не отдавая себе в том отчёта, принимали такой важный вид, будто эта свободная от чрезвычайных происшествий неделя была целиком и полностью их заслугой – вероятно, в надежде, что заезжие гости передадут слухи о их достижениях непосредственно на самую верхушку власти. Их даже предложили проводить до «...Рыла» – но настаивать сильно не стали. Что поделаешь, служба есть служба – а в заведениях подобного рода время летит незаметно, так что лучше не рисковать.
А народу на улицах действительно было не очень много.– и те, что встречались, до сих пор ходили группами, кучками, вооруженные до самых зубов оружием – если, конечно, им было что вооружать...
– Глянь-ка, твое вы... э-э-э... командир Зигмунд, – панибратски стукнув по плечу, потребовал его внимания Найт. – Вырисовывается один очень забавный парадокс.
Глаза инженера в свете тускло горящих уличных фонарей блеснули азартом, как если бы он находился на пути к решению какой-то важной научной загадки.
– Что такое? – хмуро отозвался Руфус, не испытывая никакого желания узнать, что же это так удивляет его друга – главным образом потому, что достаточно хорошо знал его и мог предположить, какого рода будет заинтересовавший его парадокс. Внутренне он испытывал некоторую досаду. «Тоже мне, нашёл время, чтобы играть в загадки...» – Что ты находишь в этом забавного?
– А ты подумай: ну когда ещё можно встретить такое явление, когда донельзя вооружённая группа людей менее опасается другой такой же вооруженной группы, нежели мирно идущего по своим делам одинокого безоружного путника? – Рихтер насмешливо фыркнул – он любил подмечать такого рода несуразности. У инженера был на удивление зоркий глаз в отношении странностей – только выводы он, как и большинство гражданских, совершал временами немного легкомысленные.
К сожалению, мир не состоял из одних только задач на сообразительность – и неправильно данные ответы могли обойтись чем-то более суровым и неприятным, нежели упущенная радость от совершения открытия.
Сзади от них в очередной раз устно досталось раске – бедный маг всё не мог никак приловчиться, к какой стороны лучше обходить мелкие дорожные неудобства. Ругался он даже довольно добродушно – смешно, безобидно и без злости в голосе – по-видимому, сказывалась профессия детского врача. Военные в таких случаях выражались тяжелей, а инженеры – заковыристей... впрочем, и случаи у них были соответствующие, и обувь – куда более приспособленной для передвижения по не очень удобным и лишь периодически мощёным дорогам.
Внезапно Руфуса посетила догадка: бедняга просто несколько сдрейфил, слушая разговоры про охотящегося вечерами хищника в человечьем обличии, и теперь тот готов нести что угодно, любую чушь – лишь бы только не передвигаться в молчании, наедине со своими взбудораженными рассказом мыслями и зябкой, смеркающейся тишиной.
– Мы уже почти дошли, – сказал он, только чтоб произнести что-нибудь утешительное.

==> Трактир "Пивное рыло"

По дороге до трактира вместе со спутниками.

Сказать, что Виллем был несколько встревожен ходящими здесь слухами – означало не сказать ничего. Шутка ли? Предупреждать о таких вещах надо.
Первоначально Виллем даже подумал, что именно на этого кровопийцу собирались столь неосторожно пойти войной его спутники – и с той поры его неизбывно начал преследовать вопрос: кого они полагали использовать в качестве приманки? Впрочем, довольно скоро эта проблема разрешилась сама собой – как только он понял, что здесь они собираются задержаться только на одну ночь, а с утра ехать куда-то дальше к востоку, к горам.
С одной стороны, это успокаивало – если вурдалак и решит пожаловать сюда, то ни в коем случае не по его душу (к сожалению, Виллем был не настолько невысокого о себе мнения, чтобы рассчитывать на то, что сработает «я невкусный!»), с другой же, наоборот, именно это и беспокоило ещё больше. «Спрашивается: в какую же дыру собирались залезть трое бывалых любителей искать приключения на свои... э-э-э... пустые головы?.. Да ещё и драгоценную шкуру Виллема с собой прихватили.
Ответ очевиден – в очень глубокую. В настолько глубокую, что это даже трудно себе представить!
Там же ещё, наверное, и пахнет плохо!..»

Знакомый букет бродящих по улицам ароматов, напомнил ему о детстве. Столь же грязные, извилистые улочки, запах отбросов... Разве что рыбой здесь не пахло – и то только потому, что в этих местах поймать её было бы очень затруднительно.
По родным краям Виллему скучать не хотелось. Особенно ему не захотелось по ним скучать, когда он чуть не наступил на темнеющее в свете фонарей на грунте достаточно крупное, подозрительно знакомое пятно чего-то там такого... и ему совершенно не хотелось проявлять ни малейшего любопытства относительно состава этого «такого».
Из-за пятна он чуть было даже не выпустил в воздух «солёное» словцо, которое вполне могло бы испортить столь тщательно создаваемую, буквально по кирпичикам выстраиваемую им репутацию. Однако вовремя сдержался и в последний момент заменил ключевое слово на «раску». После чего оценил произведённое отсутствие эффекта – никто из спутников даже не подумал угрожать ему гигиеническими процедурами, наподобие того грубияна-Эрика – и пошел развлекаться дальше. Смешно ругающийся маленький целитель – нет, конечно же, они непременно должны пожалеть его, хотя бы ради такого зрелища...
Идущие впереди горбун с офицером, который пожалел для него плаща, спорили о каких-то пустяках и совсем не беспокоили Виллема – он больше опасался другого, казавшегося самым внушительным из всех троих. Того самого, который спокойно спал всю дорогу. Даже слишком спокойно. Даже начинали закрадываться подозрения, будто бы вовсе тот не спал, а потихоньку следил за невинными шалостями Виллема – и вот сейчас тот шагнёт к инженеру, тыкнет в него рукой и скажет: «Это он пил дрянный, никчёмный кофе из твоей жестянки!.. Давайте скормим его вампиру!»
Виллем вздрогнул, судорожно сглотнул и повернул голову в сторону военного, которого он больше всего опасался. «Ничего тревожного. Идёт себе спокойно рядом, как будто ничего не подозревает...»
И, засмотревшись, влетел прямо в не совсем ровную спину теоретически обременённого интеллектом и отвечающего за научное обеспечение члена их маленького отряда – как же это он пропустил момент, когда впереди идущие вдруг решили, что идти больше никуда не требуется?
Послышались совершенно незнакомые и витиеватые ругательства – наверное, что-то неприличное, явно трёхэтажная брань. И недвусмысленно-грозное «ангидрит» – явно какой-то не совсем пристойный глагол, и неприятная на слух «перекись». Ассоциировалось это, по какой-то непонятной причине, со знакомой детской угрозой «показать раскину прародительницу» – однако «перекись марганца» звучала намного страшнее и внушительнее, и ему не хотелось бы с ней сталкиваться – тем более на одной из таких улочек, как эта.
Не дожидаясь, пока взбешенный инженер обернётся, Виллем спрятался за широкую спину какого-то из военных, шёл за ним, не высовываясь, и вошёл в открывшуюся дверь заведения самым последним. От греха подальше – греха, разумеется, не своего.
Он же нечаянно...

==> Трактир "Пивное рыло"

Улица возле входа в трактир

Солнце уже окрасило мягкой позолотой верхние части глядящих на восток стен домов, воздух был и пока ещё довольно долго был намерен оставаться по-утреннему прохладным... хотя и не настолько свежим, как в более приближенных к цивилизации или же более отдалённых от неё районах, где люди либо меньше сорили, либо уже были приучены больше убирать за собой отходы своей жизнедеятельности. Золотая же середина в данном случае явно уступала им обоим – причём по обоим параметрам.
«Ну так и есть!» Руфус брезгливо поморщился и даже потёр рукой нос: при выходе из трактира в лицо ему резко дыхнуло по-ночному холодным ветром, донесшим струйку противного и въедливого запаха табачного дыма, гармонировавшего с задаваемым солнечными лучами умиротворенным настроем столь же удовлетворительно, как и бесформенная, неприятно попахивающая какими-то пищевыми отходами куча «догадайся-я-из-чего» возле серой стены двухэтажного дома на противоположной стороне улицы. Происхождение кучи казалось вполне удовлетворительным – должен же Ллойд куда-то выплёскивать помои. Хотя, судя по размерам, в формировании её принимали участие жители всех окрестных домов. Хотелось надеяться, что и в уборке тоже. Поджидая остальных – Найт отлучился по каким-то делам, а Виллем что-то там забыл у себя в комнате, – Руфус наблюдал с любопытством, как один мужик – средних лет, с окладистой бородой, лопатой и при большой тачке – вступил в спор с другим, менее представительным и колоритным, но несмотря на это всё же пытающимся внести свой вклад в развитие местного кучестроения. Судя по доносившимся словам, вся полемика разгорелась из-за вида, в котором надлежало выбрасывать мусор в общую кучу, положение усугублялось тем, что какая-то... раска утащила оставленный позавчера на этом месте контейнер, в результате чего мужик с тачкой обещал взять дубинку и пересчитать ею кости всем её родственникам вплоть до третьего колена. И, судя по всему, речь у них шла вовсе не об известном пушном зверьке...
Снова потянуло ветром, табачный запах усилился. Скорее всего, где-то неподалёку курил охотник, дабы успокоить нервы перед выходом на охоту и в надежде, что запах успеет выветриться, прежде чем будет почуян зверем. И охотник был явно не слишком опытный – как правило, обоняние у зверей оказывается намного острее, чем у человека. В этот момент из трактира вышел высокий, можно было даже сказать, предельно высокий для уроженца Империи (а благодаря хорошо натренированному глазомеру Руфус, сощурившись, смог определить его рост с точностью до нескольких сантиметров – получилось примерно так же, как и они с Карваем), супротив обычного загорелый империал с бросающимся в глаза тёмным шрамом на левой стороне лица, в уверенных движениях незнакомца хорошо просматривалась военная выправка и привычка обращаться с оружием. На завсегдатаев трактира он нисколько не походил – равно как и был слишком хорош для беженца – и это поневоле настораживало: подобный человек вряд ли может случайно оказаться в таком захолустном месте, или же напиваться здесь в безнадёжных попытках убить время... Подобный человек вообще не занимается такими глупостями – а значит, он появился здесь с какой-то, лишь одному ему ведомой целью...
«Вот только... что ему надо? Что является его целью? Случайно или нет он вышел из трактира именно в этот момент?»
Нет, это, конечно, была перестраховка и, скорее всего, повода для волнения не было и в помине. Да и что можно было сделать, не рискуя показаться смешным – если у незнакомца имелись какие-либо намерения, не проще ли подождать, пока он сам их не обнаружит.
Руфус медленно, как будто прогуливаясь, дошагал до угла трактира – и, из какой-то гордыни, приложил все усилия, чтобы не выдать охватившего его разочарования: перепутать по запаху табачного дыма тэлийского охотника и южную магичку! Да это же просто смешно! Теперь только не хватало, чтобы девушка оказалась какой-то местной – и тогда он навсегда заречётся строить какие-либо выводы и делать предположения!
С трудом сохраняя каменное лицо, дабы не выдать обуревающих чувств, он повернул назад – и оказался лицом к лицу с незнакомцем из Империи. Напряжение в воздухе ощущалось почти физическое, и приходилось прилагать усилия, чтобы казаться спокойным.
«Если благополучно разминуемся, то это означает, что поводов для волнений нет... – думал он, печатая ещё один очередной шаг, как на параде или словно под огнём стрел – в голову почему-то лезли эти высокопарные и излишне надуманные сравнения. – Если разминемся...»

Улица возле входа в трактир

Оказавшись за дверью, Тачиро первым делом повёл глазами по сторонам, окидывая взором улицу. Нет, заказчик так и не соизволил объявиться… Ну что ж, это его вина. Если он собирался иметь дело с охотником на монстров – ему следовало знать, что люди такого рода больше всего уважают верность слову и не терпят промедлений и заминок. Так что вины Тачиро в этом не было: в конце концов, он провёл бессонную ночь на скамье у вокзала, кутаясь в плащ, и наутро явился в трактир как раз вовремя… только чтобы обнаружить, что клиент не пришёл вовремя. Пусть теперь разбирается со своими проблемами самостоятельно, или ищет другого охотника... Впрочем, быть может, он его уже нашёл – и как раз поэтому проигнорировал назначенную встречу.
Размышлять на эту тему далее не было смысла: и поэтому Тачиро с облегчением выбросил раздумья из головы. Было – и прошло. Сейчас следовало уделить внимание более насущным делам. Например, завести разговор с незнакомым «сударем» и постараться разузнать, что ему всё же нужно…
Впрочем, поначалу Тачиро просто забыл об этом, зачарованный красотой зарождающегося рассвета. Воздух над городскими улицами, казалось, был напоён прозрачной дымкой, едва тронутой тончайшим золотом солнца, чьё ласковое зарево уже тронуло стены домов и засверкало искорками на коньках крытых металлом крыш и фигурках флюгеров. Тачиро глубоко вздохнул – и тут же слегка поморщился: очарование раннего утра было немного нарушено запахом курева. Похоже, девушка за углом по-прежнему подвергала свои нежные девичьи лёгкие испытанию табачным дымом: и это вместо того, чтобы насладиться красотой краткого мига перехода ночи в утро. Самому Тачиро, привыкшему сохранять бесстрастность, такие минуты спокойного созерцания доставляли подлинное удовольствие.
Оставив праздные мысли, он перевёл взгляд на незнакомца, который как раз добрёл до угла трактира, развернулся и вновь зашагал к нему навстречу. Со стороны было похоже, что он просто непринуждённо прохаживается взад-вперёд, дожидаясь своих спутников. Однако Тачиро поймал его взгляд, устремлённый прямо на него: и во взгляде этом читалось напряжение. Похоже, что-то в облике охотника насторожило темноволосого «сударя». Пожалуй, испытывать его терпение дальше не стоило. Когда им оставалась пара шагов до того, чтобы разминуться, Тачиро замедлил шаг и остановился, непринуждённо сложив руки на груди и устремив взгляд на незнакомца.
– Доброе утро, сэр. – промолвил он спокойным тоном. – Надеюсь, я вам не помешал? С вашего позволения, у меня к вам есть несколько вопросов.

Однако разминуться не получилось. Когда до незнакомца оставалась всего каких-то пара шагов, он вдруг остановился, скрестив руки на груди и этим своим поступком как бы показывая, что от разговора с ним не отделаться.
– Доброе утро, сэр. Надеюсь, я вам не помешал? – спокойно и хладнокровно произнес незнакомец. – С вашего позволения, у меня к вам есть несколько вопросов.
– Доброе утро, сэр, – откликнулся принц на автомате, пристально вглядываясь в загорелое, обветренное, выглядевшее решительным лицо незнакомца. Да, похоже, интуиция Руфуса не обманула – у незнакомого империала действительно оказалось к нему какое-то дело, и игнорировать сей факт казалось ещё более опрометчивым, нежели поддаться обстоятельствам и последовать разговору – да хотя бы потому, что, пусть пока тон незнакомца и звучал относительно миролюбиво... однако что-то в его облике показывало, что при случае он может оказаться очень опасным – и выяснять, при каких условиях может наступить такой случай, по вполне понятным причинам, что-то не хотелось бы. Не говоря уже о том, что отказ от разговора, прозвучавший ещё до выяснения предмета этого самого разговора, по всем нормам этикета выглядел просто невежливым... да и оставалась надежда: что, если дело, с которым подошёл незнакомец, может оказаться интересным и самому Руфусу. Принц был заинтригован – пусть хотя ещё и сам не осознавал этого – и в серо-стальных глазах его, независимо от того, хотел он показать это или нет, помимо воли промелькнули искорки заинтересованности.
– Нет, сударь, вы мне нисколько не помешали, – уголки губ чуть приподнялись, замерли и так и остановились в нерешительности, не решив, следует ли их хозяину изображать любезность, или же для простого делового разговора можно будет ограничиться и этим. В конце концов, неизвестно ещё, о чём может пойти речь, а внезапная перемена тона может насторожить собеседника ещё больше, нежели разговор на нейтральных тонах. – Задавайте ваши вопросы, и, если это не составляет государственную тайну, я по мере своих сил постараюсь удовлетворить ваше любопытство.
Принц бросил взгляд через плечо собеседника на дверь трактира – нет, никто ещё не выходил, приходилось держать разговор один на один – и с большим трудом удержался от вздоха. «Кто знает, сколько ещё может продлиться это ожидание?»

От внимания Тачиро не укрылся напряжённый взгляд, брошенный собеседником через его плечо. Дожидается своих спутников? Ну да, скорее всего… По-видимому, его обращение насторожило незнакомца: по крайней мере, проступившая на его лице улыбка выглядела весьма натянутой. Что ж, не хотелось бы вызывать недоверие с первых же минут разговора: но что поделаешь. И что заставило его упомянуть о «государственной тайне»?
Тачиро неосознанно перевёл взгляд на пряжку, скреплявшую плащ темноволосого – и мысленно присвистнул. Пряжка была украшена изображением трёхглавого дракона, хищно изогнувшего шеи. Ничего себе – Красный Дракон! Воин королевского ордена элитных рыцарей, посвятивших свою жизнь служению престолу. Стало быть, перед ним – рыцарь-Дракон. Этот факт вызвал у него некоторое удивление пополам с облегчением: значит, не конкурент-охотник. Выходит, проблемой заинтересовались на высшем уровне? Что ж, тоже неплохо...
– Не думаю, что это относится к числу государственных тайн. – молвил он. – По крайней мере, об этом говорят многие. Видите ли, мне довелось услышать разговор ваших вчерашних собеседников…
– Эй, эй, подождите! – Хлопнула дверь, и из трактира выскочил рыжеволосый паренёк, через плечо которого был перекинут зелёный шерстяной плащ. – Ой, вы здесь… Вот, вы забыли плащ взять! Он чистый, берите. – Подойдя ближе, мальчик протянул охотнику плащ.
– Спасибо, парень. Молодец. – Приняв вещь, охотник расправил её и осмотрел: ткань выглядела чистой. Он слегка потрепал паренька по плечу в знак признательности. Кивнув, тот немного настороженно взглянул на Руфуса и вновь скрылся за дверью.
– Так вот, давайте сразу к делу: я слышал, о чём говорили охотники в трактире. – продолжил Тачиро, застёгивая плащ на плечах. – Если я не ошибаюсь, вы интересуетесь непорядками, возникшими в генгерских шахтах. Полагаю, вы направляетесь именно туда… сэр рыцарь? – Он выразительно взглянул на пряжку серого плаща.
– Так уж сложилось, что я тоже направляюсь в Генгер. – продолжил он. – И по тому же самому делу. Если верить слухам, в шахтах происходит нечто странное. Возможно, в этом замешано нечто… нечеловеческое – тёмные силы или монстры. Шахты – такое место, где может случиться всё, что угодно… И если вы направляетесь в город, чтобы разобраться с этим – думаю, я мог бы оказаться полезным. – Он слегка склонил голову. – Позвольте представиться: меня зовут Тачиро. Я – охотник на монстров.

– Не думаю, что это относится к числу государственных тайн. По крайней мере, об этом говорят многие, – начал объяснять свою позицию незнакомец. Степенные, уверенные слова, равно как и инцидент с вынесшим плащ парнишкой несколько успокоили Руфуса, хотя сам вопрос оставался пока неясным – память подсказывала, что во время вчерашнего разговора были затронуты, по крайней мере, две темы – о проблемах в шахтах и о заезжей благородной девице с юга, предположительно в данный момент укрепляющей свои нервы и травящей легкие на скамье за углом трактира.
Однако потом, надевая и застёгивая принятый плащ, незнакомец весьма недвусмысленно дал понять, что он подразумевает под вчерашним разговором. Да, речь шла именно о генгерских шахтах.
«Вот это раз!» Точнее совпадения придумать было просто невозможно... да и сама встреча выглядела случившейся словно по заказу. С одной стороны, это настораживало – не бывает таковых совпадений... да вдобавок незнакомец ещё, как назло, соизволил продемонстрировать свою отменную проницательность, бросив всего лишь один мимолётный взгляд на пряжку на плаще Руфуса.
Это ещё почти не было похоже на ощущение, когда тебя вежливо, но непреклонно припирают к стенке, как в стратегических дискуссиях с многоопытной верхушкой тэлийской армии, но всё-таки... С такими проницательными людьми он несколько тушевался: неприятно чувствовать себя раскрытым, как на ладони – и, отвечая этой мысли, брови Руфуса несколько сдвинулись, а губы сжались, однако потом всё же расслабились, по мере того, как выяснялось, что у незнакомца в этом деле чисто профессиональный интерес, что он охотник на монстров, и... В конце концов, невозможно никому не доверять, всё это блажь и глупость, а познакомиться поближе не мешало.
– Меня зовут... Зигмунд, – откликнулся он, в последний момент вспомнив свою привычку представляться в щекотливых обстоятельствах. И не солгал вроде, и в то же время главный козырь остаётся ещё в рукаве... и пусть бы он пролежал там ещё дольше: не совсем приятно было пользоваться подобным преимуществом, в особенности, когда вдруг нахлынывали сомнения, насколько это преимущество оказывается заслуженным. Нехорошо было то, что приходилось сделать одну коротенькую паузу... крохотную, совсем малюсенькую – однако кто знает, на какие чудеса способно чуткое ухо охотника на монстров и какие выводы способен сделать он из всего этого...
Оставалось только надеяться, что разговор о деле для Тачиро окажется и интереснее, и важнее, нежели вникание в такие тонкости...
– Вы не ошиблись, мы действительно собираемся разобраться со проблемой с генгерскими шахтами, и ваша помощь нам вполне бы пригодилась. Однако я чувствую своим долгом предупредить, что мы пока ещё не знаем, с чем там можем столкнуться... и это не обязательно должен быть монстр... Надеюсь, что в таком случае вы не окажетесь очень сильно разочарованы?..
В этот момент он вспомнил, что задание включало и вторую часть, относительно разведки и драгунов, но решил, что на данном этапе знакомства будет несколько преждевременно посвящать охотника на монстров ещё и в это. Возможно, как-нибудь потом, или же если у принца не найдётся никакого другого выхода. Вопрос с драгунами касался политики, а, как известно, она – слишком тонкое дело, чтобы о нём можно было безнаказанно распространяться...

Когда рыцарь представился, назвавшись Зигмундом, Тачиро послышалась некоторая заминка в его речи: однако, оценив ситуацию, он не стал мысленно уличать воителя во лжи. Ему были знакомы основные признаки лжи в речи и поведении человека: когда-то давно ему рассказывала об этом слепая девушка-некеор, спасшая ему жизнь – рассказывала тихим, наставительным голосом, держа его руку в своих ладошках и невидяще глядя прямо в лицо своими жутковатыми прозрачными глазами... Как правило, называясь ложным именем, человек произносит его нарочито небрежным тоном, скрывая неуверенность: этот же, хотя и сделал запинку, произнёс имя так, словно не раз до этого назывался им. Произнеся ложное имя, человек обычно на миг отводит глаза – а рыцарь смотрел на него достаточно спокойно и уверенно. Поза того, кто лжёт, выдаёт напряжение и неуверенность – он закладывает руки за спину или в карманы, придаёт себе легкомысленный вид, разглядывает что-нибудь постороннее: рыцарь же выглядел вполне уверенным в себе. Нет, он вряд ли солгал напрямую. Быть может, слукавил: например, назвался вторым именем, или именем брата-близнеца, или вымышленным – но тем, которым называется уже несколько лет подряд.
И главное: не так важно, как именно звали этого сэра… Зигмунда – главное, что он был Красным Драконом. Поддельных символов королевских рыцарей не бывает: точнее, бывают – но их носителей за такие проказы очень быстро укорачивают на одну бестолковую голову. Зигмунд так Зигмунд, неважно.
– Рад знакомству, сэр Зигмунд. – Тачиро произнёс это имя без запинки. – Что ж, если это окажется не монстр… поверьте, я буду рад. Но лично мне эта ситуация кажется подозрительной. Странные звуки и голоса в шахтах, частые обрушения, запахи гари и сырости… Как-то не похоже на шуточки шахтёров. На происки саботажников – куда ни шло: но это предстоит узнать.
Он плавным движением положил руку на рукоять меча.
– Если вас интересует, чем я могу быть вам полезен… Помимо знаний о большинстве разновидностей монстров и тварей я также неплохо умею сражаться. Если понадобится – могу перевязать раны, вправить вывих, сопоставить сломанную ногу. Умею читать следы: если те, кто это сделал, оставили какие-то следы в шахтах – мы их найдём. Ну, а что касается вопроса оплаты… – Он сделал паузу. – Поскольку мы с вами ещё не знаем, с чем предстоит столкнуться – думаю, этот вопрос решим позже, когда со всем разберёмся.
Убрав руку с меча, Тачиро неспешно обернулся, взглянув на дверь трактира.
– Думаю, вы ждёте своих спутников? Ну, я имею в виду тех двоих – молодого с русыми волосами и веснушчатого… Если я не ошибаюсь, они следуют с вами?

– ...лично мне эта ситуация кажется подозрительной, – проговорил Тачиро. – Странные звуки и голоса в шахтах, частые обрушения, запахи гари и сырости…
«Звуки и голоса?» – Руфус машинально почесал переносицу: этого мужики ему вчера не говорили. Воистину, это было что-то новенькое. Если прежняя информация больше склоняла к выбору между неизвестным природным явлением и столь же неизвестным науке зверем, то нынешняя – если считать, что слухи преувеличивали не намного и непонятные звуки в шахтах действительно являлись не животным рёвом или же чем-нибудь прочим подобным, а именно чьей-то чужой более или менее членораздельной речью, которая и подходила под определение «голоса» – заставляла скорее подозревать чей-то злой умысел... или же демонов, про которых известно было, что они способны на любые пакости, как представимые, так и непредставимые человеческим разумом.
Одним словом, как ни крути, хорошего было здесь мало.
– Как-то не похоже на шуточки шахтёров. На происки саботажников – куда ни шло: но это предстоит узнать, – продолжал излагать выводы своих соображений Тачиро.
– Если это саботажники, то наверняка они являются не тэлийцами, – почувствовал своим долгом высказаться Руфус. – Я не верю, будто наши люди способны на уничтожение результатов своего собственного труда только для того, чтобы выразить протест против чего-либо...
«Кроме недовольных объединением честных тэлийцев остаются ещё «Черная Инквизиция» и «Дикие». Однако в духе «Диких» больше устраивать налёты – да и как бы они пробрались в шахты незамеченными? А если бы добычу аплантия объявила греховным делом «Черная Инквизиция», об этом стало бы уже давно известно – как стала известной их беспардонная клевета на Шэрилэй.
Нет, для таких фанатиков, как они, это была бы слишком тонкая работа. Если бы неприятности в шахтах были вызваны саботажем – гораздо более вероятной выглядела вредительская деятельность со стороны какой-нибудь другой из стран, или же... пусть хотя нам и приходилось жить в течение нескольких тысячелетий практически бок о бок рядом с драгунами, они всегда казались довольно-таки странным народом, от которого никогда не знаешь, чего можно ожидать.»
И любое неосторожное высказывание, дойдя не до каких надо ушей, могло породить куда больше проблем, нежели их имелось сейчас. А осознавание того, что возможная носительница одних из таких ушей – принц почти был готов обернуться в её сторону, дабы убедиться, что она не подслушивает – в данную минуту сидела и курила неподалёку на скамейке, отвращало от желания пускаться в откровения надёжнее, нежели любая аплантивая преграда. «Надо бы и ради Виллема сочинить какую-нибудь сказку...» – подумал Руфус: хотя блеймриец и не похож был на шпиона, однако ему тоже не следовало всего знать.
– Со своей стороны, я рискну предположить, что Его Величество достойно вознаградит вас за помощь в расследовании происшествий в шахтах, – улыбнувшись слегка, но, на этот раз, совершенно искренне, отозвался Руфус, услышав весьма великодушное предложение Тачиро отложить вопрос с оплатой до той поры, пока не выяснится, с чем они имеют дело – ведь тот рисковал остаться ни с чем и только зря потратить время, если окажется, что проблема вне сферы его компетенции. – Я буду ходатайствовать за вас в своём докладе, и, если результат – во что я не верю – окажется всё-таки неудовлетворительным, использую свои собственные средства.
Вопрос о спутниках заставил его улыбнуться ещё больше: похоже, что капитану легкой пехоты егерей вон Карваю отлично удавалось держаться незаметно в любых обстоятельствах. Пожалуй, это следовало учесть.
– На самом деле нас четверо, а не трое, – улыбка сползла с лица при мысли о том, как же они поместятся в дилижансе, – похоже, что кому-то придётся сесть рядом с кучером. Но это ничего страшного, будем меняться. Вы согласны на такие условия, Тачиро?
В этот момент дверь «Пивного рыла» отворилась и на пороге показались недостающие.

– Если это саботажники, то наверняка они являются не тэлийцами, – заметил сэр Зигмунд в ответ на реплику Тачиро касательно того, что события в шахте могут быть вызваны саботажем. – Я не верю, будто наши люди способны на уничтожение результатов своего собственного труда только для того, чтобы выразить протест против чего-либо...
Тачиро не стал возражать. Хотя сам он склонен был считать, что некоторые люди в своих убеждениях заходят настолько далеко, что готовы не только уничтожить плоды своего труда, но и пожертвовать людскими жизнями. Ему приходилось читать исторические летописи, в которых встречались упоминания о подобных фанатиках: о мятежниках, которые намеренно устраивали провокации, подстраивали убийства ни в чём не повинных людей, организовывали поджоги – всё ради того, чтобы поднять мятеж во имя своих кровавых идей….
А если и здесь всё обстоит именно так? Что, если все эти события нарочно подстроены ради того, чтобы вызвать недовольство и протест шахтёров и организовать мятеж? Генгер, охваченный пожаром восстания – хуже не придумаешь! Впрочем, Тачиро приберёг эту мысль, не желая прежде времени смущать рыцаря.
Упоминание о ходатайстве перед властями отвлекло его от неприятных раздумий. Ага: похоже, этот сэр Зигмунд – не последнее лицо в Ордене. Это стоит учесть. Похоже, тэлийский король поступил весьма разумно, отправив в Генгер не просто небольшой отряд, а отряд под командованием Рыцаря-Дракона. Если народ в самом деле взбудоражен событиями в шахте – людям нужно дать понять, что власть заботится о них. Само присутствие рыцаря из королевского ордена вселяет уверенность: а учитывая, что он вдобавок исполнен решимости разобраться с проблемой в шахтах… Что ж, похоже, Тачиро не напрасно принял решение присоединиться к нему и его спутникам.
– Сесть рядом с кучером, говорите? – Охотник слегка пожал плечами. – Не волнуйтесь, меня это вполне устраивает. Если вы не желаете обсудить по дороге какие-то вопросы, или наоборот желаете посовещаться со своими товарищами – я вполне готов занять место на козлах. До Генгера не так уж далеко: а если будем сменять друг друга… Я согласен.
Заслышав за спиной тихий скрип двери, он обернулся навстречу соратникам сэра Зигмунда, появившимся на пороге трактира.

По всему выходило, что согласие было достигнуто с обеих сторон, так что Руфус счёл своим долгом познакомить всех своих спутников с новым участником экспедиции.
– Это сэр Тачиро, его профессия – охотник на чудовищ, и он весьма любезно предложил свои услуги для нашей миссии. Сэр Тачиро – это капитан легкой пехоты егерей Вон Карвай, инженер Найт Рихтер и наш целитель Виллем... – к сожалению, Руфус не помнил, сообщал ли маг ему свою фамилию, так что представление не очень приятно скомкалось на последнем этапе. При словах Руфуса глаза круглолицего мага как-то странно стрельнули в сторону, однако озабоченный думами относительно происходящего в шахтах принц не обратил на это внимания.
– Нашу карету мы оставили у ворот города, – это сказано было скорее для Тачиро –все остальные наверняка не могли забыть, где они покинули своё средство передвижения. – Если все готовы, я предлагаю направиться в путь, чтобы успеть ещё засветло прибыть в Генгер.

По дороге от трактира до ворот.

Каменные дома громоздились вокруг узкой улочки, будто воображали себя горами, а её – лежащим между ними ущельем. Город уже понемногу просыпался, отовсюду возникали, вплетаясь в своеобразный технологический гимн утру, знакомые шумы: с обеих сторон хлопали ставни, доносились негромкие лязги, гудение, стуки, трески... Там и сям бухали дверью, кое-где громыхали посудой, перекликались и снова стукали чем-то рукотворным...
Не говоря уже о звуках шагов по земле либо по мостовой – такое впечатление, что они были здесь повсеместными.
Улицы начинали постепенно заполняться спешащими на работу людьми – некоторые на ходу дожёвывали свой завтрак, занюхивали рукавом и отряхали с бород застрявшие там крошки. На удивление, участников экспедиции практически никто не толкал – по-видимому, узнавали высокопоставленную военщину, либо кого ещё, с кем лучше не связываться – хотя пару раз попадалось что-то наподобие опасных моментов. Как, например, когда вертящего, словно флюгер, туда-сюда головой Виллема едва не задело по плечу лестницей, которую протащил мимо них коренастый лысоватый усач в красно-коричневой кожаной куртке. Похоже, что блеймриец не обратил на данный инцидент ни малейшего внимания, иначе бы опять сказал что-либо нелицеприятное про несчастного зверька, давшего немало материала для цензурных ругательств в силу своего забавного названия...
Кое где над домами уже появлялся небольшой дымок; самый высокий и отчетливо различимый столб дыма поднимался с севера – там находилась оружейная фабрика.
Улица расширилась, хорошо утоптанная и утрамбованная земля под ногами сменилась каменной кладкой – не таким разномастным камнем, что время от времени наблюдался на отдельных её участках. Нет, кладка была однородной – да и сама улица стала немного чище, а дома – как-то стройнее и подтянутее (а может быть, всё дело было в том, что теперь освещенными являлись уже не только их макушки – солнечная позолота прокатилась по стенам, высвечивая их уже до самой середины). Судя по этим признакам, городские ворота были уже недалеко.

==> Ворота в город и конюшня

==> Ворота в город и конюшня