16 инлания 771 года Эпохи Солнца.

Королевская тюрьма, одна из камер.

Проснуться в совершенно незнакомом месте было неприятно. Еще неприятнее было то, что первая догадка - она в тюрьме - подтвердилась. Конечно, помещение не было таким жутким, каким оно представлялось жрице - с голым земляным полом, сырыми каменными стенами, испещренными надписями прошлых узников, и зарешеченным маленьким окном под потолком, в которое видна одна лишь стена. Ни одного спасительного свежего ветерка не влетало бы в него; ни один луч солнца не мог попасть бы на заключенного.
Но страхи ее не оправдались - тюрьма была тюрьмою только из-за запертой двери, а так: светлые стены, ковер, полка с книгами...Письменный стол с бумагой и чернилами - "писать завещание?..". Комнаты в таверне бывают хуже. Только дверь, запертая дверь, не давала повода усомниться, что последние воспоминания верны и она действительно попалась солдатам. Ее поместили в такое уютное помещение... С чего бы это? - задавалась вопросом жрица, уверенная в том, что их, после попытки выведать местонахождение Сэлулы (если ее не поймали), отправят на казнь. К чему тогда удобства, чистая камера?! Однако вскоре девушка решила наплевать на этот вопрос и не пытаться его разрешить (как и собственное местонахождение, ведь тюрьма могла находиться где угодно). Выяснить, что стало с Нерином, Сарой и Сэлулой было бы хорошо, но пока не представлялось возможным. Жрица не раз подходила к двери, боясь - и надеясь - услышать знакомые голоса. Но железная дверь не давала услышать не звука. В конце концов, Сан Эльен не знала даже, приставлена ли к ее камере стража. Шуметь, чтобы проверить, девушка опасалась. Неизвестно, какие тут порядки, да и стражу лучше не злить.
Целестия нервно ходила по комнате, рассуждая, что же могло происходить. Может, королева попытается их убедить в своей правоте? А может, такая камера у нее только потому, что неудобно жрицу из знатного рода с крысами поселять? Мысли перетекли в совсем пессимистичное русло. Может ли пасть опала на Эльенов из-за ее поступков? Последнее время ее семья и без того... этому способствовало не только желание матери уйти от светской жизни, но и - в основном - то, что, в конце концов, в добром здравии находится только Шэлин и ее муж. По крайней мере, Целестия хотела на это надеяться, как и на то, что родители идут на поправку.
В любом случае, не хотелось бы, чтобы на них пала тень ее предательства. Вряд ли королева расценит действия непутевой поданной как-то иначе. В таком случае, ее, в лучшем случае, ожидает казнь. Оставалось надеяться, что она будет закрытой. Позора публичной девушка точно не выдержала бы - и, сообщили бы ей об этом заранее, постаралась бы умереть раньше. Что стоит, например, разбить это зеркало, чтобы получить желанное? Осколок будет достаточно острым, чтобы даже в слабых руках стать смертельным. Он легко разрежет тонкую кожу, непрочные вены... Но это будет некрасиво, да? Лучше в сердце - тогда не будет отвратительной лужи крови, запекшейся бурой корки. Острием между ребер.
Странно, но, например, долгое заключение для девушки сейчас казалось худшим наказанием, чем смерть. Ссылка в Дикие земли? Этого делать точно не станут - в этом Целестия была уверена. Подойдя к тому самому зеркалу, висевшему на стене, Сан Эльен начала приводить свое лицо и прическу в порядок - она не хотела даже сейчас выглядеть как...да неважно, выглядеть нужно если не на отлично, то хотя бы опрятно. Может, привычные движения - "жаль, нет расчески", - помогут успокоиться и отвлечься от нерадостных дум, вернут надежду.
Звук открываемой двери заставил Сан Эльен напрячься и немедленно отскочить на середину комнаты - из-за двери вышел стражник. Не придумав ничего лучше, Целестия решила вести себя как подобает ее статусу.Разве что не пытаться приказывать. А так - гордая осанка, спокойный взгляд. Будто он пришел не в камеру к заключенной, а к леди, чтобы сопроводить ее на прогулку. Совершенно спокойный вид - и неважно, что на ней простая одежда, неважно, что волосы не так свежи, как хотелось бы, что не лежат идеально ровно. Было только боязно, что стражник услышит чересчур громкий и частый стук ее сердца.
Но, кажется, он не расслышал, хотя Целестии казалось, что его слышно даже за стеной. Мужчина заговорил - оказалось, что в камере сидеть совершенно необязательно, и что находиться она в королевском дворце.
- ...Выходить за пределы территории дворца вам не разрешается, - словно услышав мысли девушки, дополнил страж. Он говорил что-то еще о том, что еще предлагалось сделать пленнице, а в самом конце добавил: - Вечером вас вместе с остальными ждет королева. Вам сообщат конкретно позднее.
Вот. Простая оговорка, а сколько сразу ответов - поймали не только ее. Впрочем, она, Целестия, помнила грохот внизу, который устроил Эйк, помнила спокойный голос какого-то солдата: "Взять их". Вот так, просто, словно сопротивления с их стороны быть не могло. Могли ли предупредить солдат, что "преступники" - или как их окрестили? - не умеют сражаться? наверное, да. Она помнила, как уходила Сэлула - всего лишь мгновение. Сейчас Целестия уже не могла сказать, что заставило ее замешкаться и не последовать вслед за Элмри.
Она вспомнила, как солдаты тянули к ней и Саре руки, как они уворачивались и пыталась обороняться - недолго. Помнила, как не решалась обнажить кинжал. Помнила свой то ли удивленный, то ли предостерегающий возглас, когда она увидела, как Сару ударяют по голове. Сама она продержалась лишь на мгновение дольше - и уже не помнила, что же заставило ее потерять сознание. Так или иначе, очнулась она только здесь.
Негромкий ответ стражнику, обед, еще немного на приведение себя в порядок - ее даже сопроводили в ванную и выдали чистую одежду, и вот она уже с настоящим нетерпением идет по коридорам в сад - стражник ждал снаружи камеры. На воздухе, под солнцем, почти на свободе, думалось бы, разумеется, лучше.

Кристальный сад.

Стоило стражнику отойти от девушки и вернуться к каким-то своим делам, Целестия облегченно вдохнула свежий летний воздух. Она неспешно прошла немного вперед по дорожке, надеясь увидеть кого-нибудь из спутников. Понятно, что их поймали, не лучше ли будет посоветоваться? А пока Целестии необходимо было разобраться хотя бы в своих чувствах и мыслях.
Пессимизм и отчаяние уже успели сместиться спокойствием и рассудительностью; голова остыла. Мысли освежал и сильный ветер, нещадно трепавший косу. Итак, нужно было понять хотя бы что-то в сложившейся ситуации. Их пребывание именно в этой тюрьме объяснялось просто, но вот что хочет им сказать, или, вероятнее, что спросить, королева? И...поймали ли Сэлулу? Очень хотелось бы, чтобы нет. А как лучше было бы для принцессы? Наверное, чтобы Элмри была во дворце, может быть, душу вернули бы в истинное тело...Если оно готово. Если Ишлья говорила правду. Если все это не фокус. Если за этим не стоит что-то большее. Если вообще... Да какая разница. Разобраться в этом самой ей явно не светит.
"Нет, нельзя так, - Целестия мотнула головой, - как же иначе мне решить, что делать, как поступить?". По крайней мере, можно вспомнить собственные видения и попытаться проанализировать ситуацию. Наверное. Итак, что имеется? Силуэт девушки, огонь, странная связь Сэлулы и Сары, пожар в Аридии. Осталось только это дело как-то соединить.

16 инлания 771 года эпохи Солнца

Маленький фонтанчик в Кристальном Саду.

Обхватив себя за плечи руками, Эйк сидел на каменном бортике фонтанчика и грустно смотрел, как солнечный свет играет на дне чаши, изредка вспыхивая на серебристых боках маленьких декоративных рыбок. Сюда, в самый дальний конец Сада, он забрел, желая оказаться как можно дальше от дворцовых коридоров и стен, от чинно прогуливавшихся сородичей, - он не был уверен в том, что, пребывая среди этих благородных и холеных исфири, не выкинет какую-нибудь штуку, о которой впоследствии придется пожалеть. Горечь, охватившая его сердце, когда он пришел в себя в королевской тюрьме, сменилась гневом с тех пор, как его выпустили, позволив вольно бродить по территории дворца, словно гостю. И пусть свобода была все же ограничена, даже в таком виде она воспринималась не иначе как оскорбление.
На что они рассчитывают с таким отношением? Эйк не сомневался, что королеве уже известна вся его подноготная, и искренне недоумевал. Если его собираются казнить как преступника, то к чему это дурацкое представление, к чему эти игры со свободой? А может быть, это попытка смягчить перед допросом? Наверное, это самое верное объяснение, и все же, несмотря на то, что действия королевы по здравом размышлении выглядели вполне логично, он все равно чувствовал себя так, как если бы какой-нибудь амбициозный неумеха-гонщик попросил его немного подрегулировать аксис соперника, по-настоящему достойного спортсмена; он чувствовал себя отвратительно, не имея возможности ответить на такое оскорбление, от души вмазав дрянцу по физиономии.
Была и еще одна причина, по которой он не желал находиться под сенью дворцовой крыши, - Эйк незнамо почему страшился встречи с кем-нибудь из своих родственников: с сестрами или с матерью. Хотя и прошло уже пятьдесят девять лет, внешне он, как исфири, представитель долгоживущего народа, едва ли сколько-нибудь значимо изменился, так что узнать его никому из них не составило бы труда. А он этого не хотел, то ли потому, что не желал нарушать данное матери слово и тревожить призраки прошлого, то ли потому, что могла всплыть его родословная каким-нибудь образом, - все же здесь, у королевы, под рукой были лучшие жрицы с самыми необычными способностями. И кто знает, не падет ли тогда тень его преступлений на Тал Вэев?
Слушая успокаивающее журчание воды в фонтанчике, Эйк жалко улыбнулся своему отражению. Позор рода, опять? Перед взором вдруг как-то все померкло, расплываясь в выступившей на глазах влаге; спустя мгновение исфири промокнул слезы рукавом и решительно нахмурился. Сделанного не воротишь, его решения там, в асгардской гостинице, не изменить. Он есть тот, кто есть, не больше, но и не меньше, пусть и позор рода, но почему он должен беспокоиться об этом? У него своя жизнь, свой путь, и это совсем не то, что должно его сейчас волновать.
Зачерпнув ладонями холодной воды, Эйк плеснул ею себе в лицо, встряхнулся и глубоко вздохнул. Сэлула Элмри и ее свобода — вот главная тревога его сердца. Двух спутниц исфири не видел с тех пор, как вышел из комнаты на втором этаже «Горячих Песков», да и здесь пока еще не встретил, но, чтобы с ними не случилось, судьба их ничуть не беспокоила — они еще не успели стать ему достаточно близкими для этого, даже доверия к ним еще не было никакого. А вот Сэлула... что ж, он будет несказанно рад и вынесет все, что угодно, пытки, унижения, если узнает, что она все еще на свободе, что его усилия там, в гостинице, не пропали впустую... что он оказался полезным. Однако вряд ли ему дадут узнать об этом, особенно если ей удалось бежать, - слишком сильный козырь для допрашиваемого. Так что ему придется стойко держаться в любом случае, что бы ни ожидало впереди.
Вот только ожидание само по себе — та еще пытка. Эйк, чуть нахмурившись, взглянул на светлое небо и со вздохом опустил голову. До вечера была еще уйма времени, и ему не оставалось ничего другого, кроме как запастись терпением и ждать.

Целестия проговорила про себя известные данные. Усмехнулась - это напомнило ей то, как, решая в детстве задачки, записывала "Дано" и далее решала по формулам и простым алгоритмам. Эх, сейчас бы формулу. Подставил, посчитал - готово. А так...существует ли в этой ситуации правильно решение? Целестии казалось, что любое будет немножко неверным. Какое бы она не приняла, что-то будет потеряно и проиграно, а что-то - наоборот. Кто-то осудит, кто-то поблагодарит. Да и она сама хотя бы раз но засомневается в принятом решении. Живому свойственно сомневаться и думать о том, что можно было бы сделать и получше. Плохо одно - ответы приходят в будущем.
Вздохнув, Целестия бросила короткий взгляд в сторону тюрьмы - самого входа она уже не видела, только уходящую дорожку. Оставаться на месте не хотелось, и она неспешно, прислушиваясь ко всему, направилась вперед, от тюрьмы. Так как в Кристальном саду она ни разу не была, то не могла и ориентироваться. Впрочем девушка и сама еще не очень понимала, куда ей хочется прийти. С одной стороны - к воде. Заглянув в нее, жрица могла бы попытаться увидеть будущее. Но...в тоже время она боялась этого. Святая мать уже послала ей несколько видений - должно ли ей знать больше? Может ли статься, что ответ скрыт в том, что она видела?
"Но ведь для ответа нужен вопрос, а я и сама не знаю, что искать", - жрица рассеяно окинула взглядом разветвляющиеся дорожки и выбрала левую. Еще несколько поворотов, и, по-прежнему погруженная в мысли, девушка выбрала правую. Так она и шла, вовсе не запоминая дорогу и не обращая внимания ни на что вокруг, раз за разом прокручивая в голове свои видения. Печально отметила, что детали их постепенно начали стираться из памяти. А ведь ей нужно было именно это: какую-то зацепку, не удостоенную должного внимания мелочь. Вспомнились лишь основные мотивы: силуэты, пламя, голоса... Стоп, а ведь в каждом - кажется - ее видении непременно был огонь. Может быть, пламя что-то символизирует. Например, силу, дух Курадо, у котором говорила Ишлья, и который, по ее же словам, сжигал тело принцессы изнутри.
А пожар в Аридии может быть связан с их местонахождением здесь. От мысли, что его может устроить та же Сэлула в попытке помочь пленникам королевы освободиться, Целестия отказалась. Во-первых, это было бы неразумно. Во-вторых, они не могут оказать Элмри реальной поддержки. В-третьих, это их вина, Элмри вообще ничего не должна делать.И, наконец, это было бы ужасно жестоко и неправильно: в пожаре пострадают обычные, ни в чем не участвующие терранцы. Правда, они могут устроить его и сами, но тогда в видении горел бы дворец - ведь подожгли бы они именно его. Вновь не сходится. Да и станет ли кто-то из них троих поддерживать друг друга, а не бороться каждый за свою шкуру? В последнем разговоре они, как никак, разругались. И, если сама Целестия готова сотрудничать с ними, не значит, что они захотят иметь дело с ней.

Маленький фонтанчик в Кристальном Саду.

Целестия вздрогнула и на мгновение остановилась, услышав журчание воды. Она все-таки вышла к фонтану. Около него даже находился - а точнее сидел на бортике, опустив голову, - только один исфири с ярким окрасом волос. Определив цвет, жрица сразу с полной уверенностью опознала в нем Эйка Нерина. Мало кто решится на такой безумный шаг, как покраска волос в столь кричащий цвет.
Мужчина сидел с другой стороны фонтана, и Целестия решила пока его не беспокоить, ограничившись приветственным кивком. Здороваться ей показалось как-то кощунственно, да и не было у нее приветствий на такой случай. Одни "добрый день" и "здравствуйте" - но расценить день как добрый было нельзя даже с натяжкой, а пожелание здоровья в таком шатком положении могло прозвучать как насмешка. Не желая особенно навязываться (но и уходить - невежливо), Целестия молча приблизилась к фонтану и опустила взгляд на водные струи. В них так красиво отражалось солнце, такие красивые блики падали и на бортик. Любоваться бы, а желания нет. Вода лишь завораживала и притягивала взгляд. Струи причудливо изгибались и "танцевали", словно светились изнутри. Идиллию портили несколько попавших в нее соринок, отбрасывающих уродливые пятна тени на светлое дно.
Встряхнув головой и отбрасывая появившиеся ассоциации, девушка тихим голосом обратилась к Эйку, не поднимая на него взгляда:
- Не прогоните, господин Нерин?

- Не прогоните, господин Нерин?
Услышав слово «господин», Эйк хмуро вскинулся и огляделся, ища того, кто мог бы так к нему обратиться, ведь не иначе как в насмешку. От обиды молодой исфири даже не сразу узнал голос, а когда сообразил, кто это, почти в тот же миг увидел и его обладательницу.
- Г-госпожа Целестия, — Эйк поспешно вскочил на ноги и поклонился. - Что Вы такое говорите, как можно? П-пожалуйста, п-присаживайтесь.
Стянув с себя уже несколько потрепанную жилетку, он аккуратно постелил ее на бортик фонтана, расправил складки на ткани и улыбнулся девушке.
- Вот, п-пожалуйста, госпожа.
На самом деле, конечно, он далеко не так был рад видеть ее, как показывал, точнее, совсем не рад. Эйк не забыл ни о том, что эта исфири обладает жреческими способностями, ни о словах ее, произнесенных в гостинице «Горячие Пески». Из них он и сделал вывод о том, что госпожа Целестия совершенно ненадежна как союзник и уж точно ни в коей мере не сможет стать соратником. Похоже, она последовала за Сэлулой только ради содержавшейся в теле той души принцессы, а значит, была лояльна и к самой королеве. Может быть, вся ее задача и состояла лишь в том, чтобы попытаться уговорить Сэлулу добровольно вернуться во дворец, а солдаты были подосланы на случай, если ей это не удастся? Что ж, вполне в духе королевы — использовать своих подданных как инструменты, даже самых преданных из них.
Эйк невольно коснулся пальцами правого виска, где красовался здоровенный синяк, и слегка поморщился. И все это, - силы страны, гордый дух ее жителей, - все это является лишь инструментом в руках одной облеченной властью женщины, желающей спасти свою дочь? В этот миг перед его внутренним взором как никогда ярко промелькнули воспоминания собственного детства и юности. История будто бы повторялась, только теперь на месте его матери была королева, сестер — принцесса, а на его собственном — весь народ этой страны, отвергнутый ради одной-единственной, зато любимой, жизни. Эйк едва не вскрикнул от охватившего его ослепительного гнева, но годы тренировок все же не пропали впустую, так что ему удалось совладать с собой и сохранить на лице благожелательное выражение.
- Кк-как ввы себя чувствуете, г-госпожа Целестия? — вежливо улыбнувшись, поинтересовался он, тем не менее, не поднимая головы, разглядывая носки своих ботинок из вполне понятного опасения, что слезы гнева, все-таки выступившие на глазах, непременно выдадут его чувства. - И... п-простите ммое любопытство, но... что с г-госпожой Сарой? В-вы еще не в-видали ее... здесь?

От услужливости Нерина Целестия только тихонько вздохнула и, виновато улыбнувшись, покачала головой:
- Благодарю за заботу, но не стоит. Проспав сутки, сидеть совсем не хочется, - девушка не сдвинулась с места, так и оставшись по другую сторону фонтанчика. Она была почти уверена, что, не будь Нерин таким воспитанным, непременно послал бы ее куда подальше. Это было неприятно, но жрица понимала причины и то, что не вправе осуждать сфирийца. В последнем разговоре ей тоже не понравились слова механика, но в них была доля истины, как и во всем, что было сказано в маленькой комнатке "Песков".
Девушка взглянула на механика, но различить смогла только то, что стоит он со склоненной головой - искажала вода. Красные струи... Кровь, огонь? Вздрогнув и отведя взгляд, Целестия отшатнулась от фонтана.
- Всего лишь воображение, - прошептала она, силясь избавиться от померещившегося образа.
- Кк-как ввы себя чувствуете, г-госпожа Целестия? - услышала она голос Нерина.
- А? - Целестия подняла на Нерина непонимающий взгляд, - а, все нормально. А вы?
Выслушав следующий вопрос, девушке не пришлось даже думать.
- Нет, Сару я не видела. Наверное, она тоже где-то в саду, раз уж нас "выпустили", - последнее слово было сказано с горькой насмешкой. "И что мне стоило за время пребывания здесь исследовать сад? Вдруг здесь есть какой-нибудь выход, например, калитка для слуг? - девушка огляделась, - но за нами наверняка следят. Да и...найти нас потом будет просто. Может, конечно, нам повезет, и нам удастся уйти. Тогда разойдемся. Эйк, верно, будет искать Сэлулу, Сара попытается воплотить в жизнь свой план, а я... а что я?". Что она может? Абсолютно ничего в одиночку. Неприятно было признаться себе в этом, но, действительно, она ничего не может. В голове появилась мысль о том, что кое-что она сделать все-таки может, но что именно - пока ускользало от понимания.

Неожиданно, на мгновение перед глазами возникла вспышка, после которой последовал быстро появившийся и пропавший образ девушки. Кто она - было неясно, потому что большая часть ее тела тонула в этой вспышке, что было видно четко - это голубые глаза. Большие голубые глаза, как будто остекленевшие. А затем они резко посмотрели прямо на Целестию. Вокруг словно затихли все звуки, а где-то в голове прошелестело "Целестия". И спустя секунды все вновь стало как прежде.

- Благодарю за заботу, я в порядке, — произнес Эйк и тихо выдохнул сквозь зубы, благо за журчанием фонтана никто этого бы не услышал. Что ж, раз девушка-исфири пренебрегла приготовленным для нее местом, он вновь облачился в жилет, предварительно тщательно отряхнув его, и вновь присел на бортик, не заботясь более о вежливости, о том, что теперь сидит к собеседнице спиной. Наверняка она испытывала то же чувство неприязни, что и он, потому и осталась стоять по ту сторону фонтана... но зачем тогда было вообще приходить сюда? Может ли это быть простой случайностью или Целестия специально отыскала его? Кроме того, она говорит так, будто тоже все это время провела в тюрьме, но так ли это?
- П-простите меня в-великодушно еще раз, г-госпожа... — протянул Эйк, развернувшись так, чтобы видеть силуэт исфири сквозь падающую воду. - Не сочтите за д-дерзость или п-попытку оскорбить В-вас, но... п-почему В-вы здесь? Т-то есть я хочу сказать... Вы на стороне к-королевы. П-почему с Вами обращаются т-так, ббудто Ввы нн-наша сообщница?
Конечно, он не рассчитывал, что девушка-исфири скажет ему правду, однако надеялся, что она достаточно сообразительна, чтобы по этим вопросам понять, что он ей не доверяет ни капли, и присутствие ее здесь совершенно ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, будь сейчас на ее месте Сара, вряд ли он стал бы вести себя более дружелюбно, ведь та — Безликая, а значит, рычаги воздействия на нее найдутся очень легко. Уже в «Горячих Песках» Сара почти была готова уйти, а теперь... если ей, Безликой, пообещают средство стать прежней, она тоже перейдет на сторону королевы. А за что ее могут излечить? Конечно, за помощь в поимке Сэлулы. Эйк грустно вздохнул и вновь обхватил плечи руками. Вся штука была в том, что никто из спутниц и не собирался на самом деле принимать сторону Сэлулы, что бы они не говорили, как бы не уверяли в обратном. Бывшая командир «Возмездия» оказалась абсолютно права, не доверяя им... но это значит, что он здесь, в стане врага, остался совершенно один.

Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Целестия не сразу поняла, что именно это было: галлюцинацией или видением. Не похоже было ни на то, ни на другое. Целестия не чувствовала себя сумасшедшей, но это совершенно точно было не обычное ее видение. Да, это было видение, иное видение. Не похоже, что оно было о будущем. Эти голубые глаза - единственное, что хорошо разглядела жрица, но чьи они были? И этот голос...Голос, глаза. Это был кто-то, кого она хорошо знает, но кто?..
Стоп. Ее приход во дворец. Коридор. Портрет маленькой девочки с голубыми глазами. Портрет юной принцессы. "Курадо!". Все было бы хорошо, если бы эти виденные ею голубые глаза не были словно стеклянными. Остекленевшие, как мертвые. В ногах сразу появилась слабость, а в глазах подозрительно защипало. Лицо побледнело еще больше.
"Нет, это же невозможно. Мне померещилось, - глубокий вдох, - она жива, пусть и без тела. Все это...нет, нет, нет, с ней все в порядке, насколько это возможно. Ее душа вернется в ее выздоровевшее и готовое тело. Все будет хорошо, обязательно...", - на всякий случай Целестия прикрыла глаза ладонью, а другой рукой оперлась на бортик.
- П-простите меня в-великодушно еще раз, г-госпожа...
Сан Эльен уже и забыла, что на площадке она не одна. Отняв руку от лица, девушка выпрямилась и, отойдя чуть в сторону от фонтана, чтобы видеть Эйка, вопросительно взглянула на механика.
- ...П-почему с Вами обращаются т-так, ббудто Ввы нн-наша сообщница? - ясен пень, он ей не доверяет. Только вот нашел место обсуждать столь щекотливые темы - королевский сад. Умен повстанец, ничего не скажешь. Целестия сделала шаг к Нерину, чтобы не пришлось говорить громко и, подумав мгновение, ответила:
- Вы, конечно, думаете, что это не так? - пауза в пару секунд. - Вынуждена признать, что вы выбрали не лучшее место для подобного разговора. Не могу сейчас сказать Вам всего - но я действительно такова. Я действовала против воли королевы, против ее прямых указаний - этого достаточно? - на лице промелькнула усмешка.
"И все-таки, если что, я не буду смиряться. Курадо...Чего бы хотела ты? Наверное, спасти всех и всем помочь, но ведь так не бывает. Почему-то мне кажется, что ты не одобрила бы, сдай я Сэлулу королеве".

Огромные глаза секунду пристально разглядывали исфири, выступившую из-за фонтана так, что теперь ее было прекрасно видно, потом Эйк моргнул и с разочарованным выражением лица отвернулся. Конечно, она не станет ничего говорить, лишь общие, пустые слова. А место... что место-то? Королеве и так о них все известно, так что делай из разговора тайны, не делай — это ровным счетом ничего не изменит, да и самой Сэлуле не повредит, ведь никто из них о нынешнем ее местоположении не знает, а по сути, вообще ничего о ней не знает. Хотя может быть, эти двое провели с ней больше времени, ведь они уже были там, в Храме Юуна, когда его позвали, чтобы порадовать встречей со старым товарищем?
- Д-да, конечно, вполне д-достаточно, п-простите меня, ппожалуйста, — буркнул Эйк, совсем ссутулившись. - Я н-неосмотрителен. Мне с В-вами н-не стоит разводить т-такие разговоры. П-простите.
Он тяжело поднялся со своего места, постоял с секунду, раздумывая, после чего повернулся к девушке и с явной неохотой поклонился.
- П-пожалуйста, простите меня. Я проявил глупость. — произнес он и, отвесив еще один поклон, угрюмо двинулся по дорожке прочь, заложив руки за спину, поддавая ногой попутные мелкие камешки. На душе было паршиво от ожидания неизвестности,; самое время было бы успокоить ее в молитвах, да только Эйк был уверен, что молитвы бессильны — Святая Мать уже давно ничего и никого не слышит.

Слова Целестии, видимо, совсем расстроили Нерина. Он ссутулился, а после зачем-то с неохотой поклонился. Последнего жеста жрица совсем не поняла. Обычно поклон -знак смирения и уважения, но в этой ситуации выглядел не то, чтобы оскорбительно, но не к месту. Да и в разговор совсем не вписывался. Как-будто Эйк просто хотел что-то сделать, но сам не знал, что, и сделал первое пришедшее в голову.
Нерин выглядел так расстроено, так жалко, что девушке захотелось положить ему руку на плечо, обнять - подбодрить. Она было сделала еще один шаг в его сторону и протянула руку, но вовремя одернула себя - вряд ли механику понравилось это.
- Эйк...Простите, если Вам не нравиться, когда Вас так называют, я буду рада, если Вы мне подскажете, как надо... - Целестия вздохнула и отвела взгляд. - Мне кажется, я Вас очень обидела, простите меня, - только вот сфириец все равно воспримет все как насмешку. - Думаю, мы не поняли друг друга, но есть вещи, которые очень сложно объяснить. Наверное, спроси я о ваших мотивах и истинных взглядах, вы бы тоже не смогли ответить мне сразу, это...сложно.
Целестия ненадолго замолчала, собираясь с мыслями. Она совершенно не желала конфликтовать с Эйком - и вследствие этого хотела разрешить часть споров сейчас. Ей казался важным вопрос хотя бы частичного доверия - на случай возможного побега. Сейчас они в одном болоте, и выбраться, как представлялось жрице, могли, только помогая друг другу. Не пытаясь подставить или подловить на слове, не пытаясь избавиться. Именно поэтому сейчас она начала говорить, медленно, стараясь обдумать каждое слово.
- В жизни меня мало коснулась политика - к примеру, я не помню, чтобы воспитывали меня в преданности королеве. Потом я была в Соборе, и вышла оттуда только несколько дней назад - и все происходившие тогда в стране события прошли мимо меня. Как Вы знаете, даже то, что меня коснулось, если верить, позднее было стерто из моей памяти. Дело не только в этом, но...
Целестия вновь подняла взгляд на Эйка и, собравшись с силами, произнесла на одном дыхании:
- У меня есть причины сомневаться в правильности действий королевы, - глубокий вдох, - поэтому я не могу считать себя ее сторонницей. Если есть вопросы, задайте их лучше сейчас, потом возможность вряд ли представиться - не знаю как вам, мне не по душе конфликтовать. Кто знает, может, наш путь еще не закончен, - Целестия перевела взгляд на воду и, спустя секунду, добавила: - Нет, не закончен.

Стоя в полоборота к Целестии, в нескольких шагах от фонтана Эйк внимательно слушал обращенные к нему слова исфири, но ответил не сразу. Девушка казалась искренней, но именно это и убеждало его в том, что союзничать с ней не стоит: пускай она сомневается в королеве, какие бы ни были у нее для этого причины, однако она же убеждала Сэлулу в необходимости вернуться во дворец. Из этого Эйк сделал вывод, что жрица, если и впрямь так чиста в помыслах, как старается показать, просто еще не знает, какую сторону ей выбрать, как и Сара.
- Не понимаю, зачем Вы это все мне говорите, — хмуро произнес в конце концов он. - Свои мотивы и взгляды мне изложить несложно, вот только ни к чему это здесь. В-вы говорите, что сомневаетесь. Не кажется ли Вам, что уже пора, наконец, определиться? Если, конечно, Вы и впрямь принимаете в этой истории именно такое участие, какое видно на первый взгляд.
Он развернулся лицом к Целестии и скрестил руки на груди. Близкое журчание воды уже не могло успокоить так, как хотелось бы, Эйк чувствовал, что начинает закипать, и от этого злился еще больше, - не самое лучшее состояние для того, чтобы донести до собеседницы свою позицию.
- Сейчас в нашем конфликте две стороны — королева и Сэлула, — продолжил исфири с видом университетского профессора, зачитывающего длинную и нудную лекцию. - Вы не можете ни выбрать что-то другое, ни остаться в стороне, раз уж ввязались или были втянуты. Принцесса, о которой Вы так печетесь, является величиной, входящей в уравнение королевы. Выбирая ее, Вы таким образом принимаете сторону врага Сэлулы... и всего исфирийского народа.
Эйк помолчал, переводя дух, а когда заговорил снова,голос его звучал заметно с меньшим напряжением.
- Я п-прошу прощения за то, что в-высказался столь категорично. Но это есть объективная реальность, без прикрас. Если В-вы хоть на минутку отставите чувства в сторону и хорошенько подумаете головой, Вы все это поймете.

Целестия устало взглянула на нахмурившегося Нерина. Было такое ощущение, словно Эйк делил весь мир на королевских шавок и ненавидящих ее. По его логике получалось, что другого варианта и быть не может. В этом жрица, зависшая где-то посередине, была с ним не согласна. Ее вот, преимущественно, в королеве все устраивает за небольшим исключением. Но вот не было в ней революционного запала; да и в целом королевство процветало, что еще надо?
Прикрыв глаза и вслушавшись в журчание воды, девушка попыталась подумать объективно. Есть королева; есть наследница престола, сраженная недугом; король давно мертв и неизвестно, как воспримет народ второе замужество правительницы. Есть ученый, утверждающий, что может найти лекарство. Видела ли тогда королева причины для отказа? Наверное, нет. Дальше - первые жертвы, но отказаться от дальнейших исследований значит сделать эти жертвы бесполезными. А потом...был ли выбор потом?
-...Выбирая ее, Вы таким образом принимаете сторону врага Сэлулы... и всего исфирийского народа.
Целестия отвлеклась от рассуждений и потеряла мысль. Подавив желание скрестить руки на груди, он ответила:
- Что-то я не вижу, чтобы народ был недоволен властью, но сейчас не об этом. Вы говорите, что враг Сэлулы - враг народа, но, простите за мою недогадливость, разве Сэлула Элмри - защитница народа? Я понимаю, вы имеете в виду то, что королева пренебрегла безопасностью подданных ради дочери? Вы всегда думали в этом ключе, никогда не пытались посмотреть на дело с другой стороны?
Со стороны Нерина скорее всего последует возмущение - ну и ладно. Рассуждать вслух всегда помогает, а механик потерпит.
- Предположим, что нам ни разу не солгали - на минуточку, - осталось только повторить недавние умозаключения и, наконец, сделать вывод. - У королевы была больна дочь, а народ, я почти уверена в этом, не одобрил бы ее второе замужество - тем более, с гибели короля прошло не так много времени. О герцогине Тэш пока помолчим. Есть ученый - а у него есть идея, как помочь принцессе. Об опасности исследования известно стало не сразу, полагаю. Причин для отказа нет; начинается работа. Дальше самое сложное - первые жертвы, - Целестия замолчала на пару секунд. - Может быть, следовало немедленно отказаться от услуг Рааса Элмри и так далее и тому подобное... Но отказаться от продолжения исследования значило сделать жертвы бесполезными. Я уже не говорю о том, что тогда смертей стало бы на одну или две больше.
Еще одна короткая пауза - не настолько длинная, чтобы Эйк мог вставить свое слово.
- "Возмездие" начало свою деятельность уже после гибели...- жрица скривилась, - подопытных исфири, так? Ну, в любом случае как раз таки Сэлула Элмри послужила другой причиной невозможности прекращения исследований. Я немного понимаю в политике, но считаю, что отказ королевы от разработок в тот момент выглядел бы, словно Ее Величество шла на поводу у террористов и преступников - не спорьте, если не можете доказать, что вашу организацию можно было тогда назвать по-другому.
Целестия повернулась полубоком к Эйку, и, не смотря на него, завершила:
- Сфирийцы погибали не только из-за королевы. Они погибали и как результат деятельности "Возмездия" - например, по причине ваших акций...не знаю уж, что именно вы делали. Итого, между королевой и Сэлулой Элмри, если смотреть в этом ключе, есть только одно различие - Ее Величество осознала свою ошибку и, хотя продолжение работ и могло усилить военную мощь Сфирии - вспомните Безликих - в ущерб другим аспектам, сослала Рааса Элмри, - "правда, в итоге получилось, что его выкинули как вещь, ставшую ненужной". - Сэлула же..
"Вот теперь он меня убьет. Может, помолчать стоило, а?".
- Все зависит от того, с какой стороны смотреть. И если верить источникам.
Возможно, сейчас стоило отойти от Нерина на безопасное расстояние...но гордость или просто глупость не позволили.

К концу речи Целестии молодой исфири, до того сдерживавшийся изо всех сил, чтобы не перебить ее гневным возгласом, уже едва владел собой. Все сказанное, по его мнению, выглядело столь наивно, что просто не могло быть настоящей точкой зрения этой девушки — слишком поверхностно, слишком обще... и слишком предвзято.
- С какой стороны смотреть, говорите? — угрюмо произнес Эйк; он заметно побледнел, тогда как на скулах проступила краска гнева. - Вы опять пытаетесь оправдать действия королевы. Вы не д-ддумали, что все решения, что привели к нынешней ситуации, утверждались в конечном счете королевой и только ею одной? Исследования Рааса Элмри должны были быть прекращены после первой же жертвы. Он не один работал в этом направлении, и я более чем уверен, что уже тогда можно было просчитать степень опасности и последствия этих экспериментов. Б-более того, я уверен, что это было сделано, и соответствующий отчет был представлен королеве. Она знала, на что шла, давая ему добро на п-продолжение. Хорошо... пусть не после первой, пусть после десятой жертвы, когда стало ясно, что это направление не ппринесет ничего, кроме бессмысленных смертей, - она должна была остановить исследования. Это предотвратило бб-бы все последующие жертвы. И «Возмездия» не б-было бы. Не забывайте, что кровавый след тех событий тянется до сих пор, исфири продолжают терять близких, соблазнившихся призраком силы, продолжают умирать, тогда как все могло закончиться на тех жертвах! И жертвы те утратили смысл именно в тот миг, когда королева закрыла глаза на деяния Рааса! Смысл их был в том, чтобы сказать нам — очнитесь, то, что вы делаете, п-противно самой сути жизни, д-дарованной нам Святой Матерью! В этом их смысл, а не в оправдании п-ппоследующих смертей!
Эйк с трудом перевел дух и, резким движением утерев выступившую на лбу испарину, сжал кулаки.
- ”Возмездие” п-приступило к своей деятельности тогда, кк-к-когда все зашло слишком далеко. Когда стало ясно, что н-никак иначе не достучаться до разума правительницы. Если бы тогда стало известно, что все это делается ради одного-единственного существа, что королева готова потакать ради своей д-дочери съехавшему с шестеренок ученому, как думаете, долго ли она продержалась на троне? В страхе за свою власть она стала лгать народу, о котором должна заботиться, ложью своей же преумножая ложь, которая в свою очередь влечет лишь новые смерти. Своей ложью она вскормила д-ддемона и выпустила его на тех, кто верил в нее, в ее мудрость и свет.
Исфири замолчал на секунду, изучающе разглядывая девушку, сомневаясь, стоит ли излагать свою точку зрения дальше, или же все его доводы разобьются о слепую преданность если не королеве, то ее никчемному отпрыску. Как ни странно, к концу своей речи он чувствовал себя значительно спокойнее, может быть, потому, что понял бессмысленность этого разговора, а может быть, просто выдохся.
- Госпожа Целестия, — наконец, произнес Эйк; голос звучал глухо и холодно. - Как Вы считаете, что надо сделать с матерью, которая ради спасения одного ребенка приносит в жертву остальных своих детей?

Скрестив ноги, положив руки на колени ладонями вверх и подняв лицо с закрытыми глазами к небу на большом теплом булыжнике спиной ко дворцу сидела Сара, пытаясь превратить хаос в голове в состояние, хотя бы отдаленно напоминающее порядок. Обычно ей помогала в этом кружка душистого чая, однако одного взгляда на окна лаборатории было достаточно, чтобы едва не расплакаться - неизвестно, что вообще сталось с этим помещением. Вряд ли она вернется туда, в свой маленький оплот уюта и спокойствия.
Но дыхательная гимнастика тоже была не плоха. В своих путешествиях в Асгард она иногда пользовалась этим, когда необходимо было обдумать какой-то вопрос на чистую голову и незамутненный разум.
"Я должна научиться держать себя в руках. В разговоре с королевой я должна быть предельно спокойна..." - глубокий вдох, задержка дыхания. Тонкая фигурка, застывшая на камне, могла показаться статуей, если бы ветерок не шевелил ее волосы. - "Я оказалась совершенно не готова к таким испытаниям. Меня ничему такому не учили. Я нерешительна, растерянна и напугана. Мне нужно успокоиться" - выдох. Мысли о собственном ничтожестве уже не злили Сару. Она принимала это в себе, как неотъемлемую часть своего существа, но это не значило, что она будет мириться с этим. Это нужно в себе искоренять.
"Зачем мы нужны королеве? Возможно, мы еще чего-то не знаем. Того, что может пролить иной свет на происходящее. На роль Курадо, Сэлулы и... мою, возможно, во всем этом. Возможно, нас обвинят в преступлениях против короны и вынесут приговор. Тогда зачем было выпускать нас из темницы? Ввести в заблуждение? Зачем? Нет, этот вариант не годится. Мы для чего-то нужны" - резкий вдох и незамедлительный выдох. Веки Сары чуть задрожали, когда она услышала за своей спиной какие-то отдаленные голоса, однако это не вывело ее из равновесия.
"Возможно, нам будет предложено найти Сэлулу. Это наиболее вероятно, да. И прощение наших преступлений" - ладони исфири вдруг сжались в кулаки. - "Но я не совершала никаких преступлений! Я поплатилась за свой слепой патриотизм!" - сжатые до хруста челюсти расслабились, пальцы снова раскрылись. Выдох. - "Такого больше не будет. Только не теперь"
Голоса позади нарастали, и Летти уже могла даже расслышать некоторые слова. Судя по выкрикам "жертвы", "Элмри" и всему в таком духе, эту светскую беседу вели ее "сокамерники". Фигурка на камне вздрогнула, ее глаза открылись, и Летти хмуро огляделась кругом. Кристальный сад казался ей сегодня каким-то грустным, печальным. Даже сами кристаллы, казалось, парили ниже. Или просто настроение исфири проецировалось на окружающую ее действительность... Так или иначе, алхимик покинула пригретое место, оставив в покое декоративную композицию из камней, и направилась на звуки голосов.

У маленького фонтанчика в Кристальном Саду.

По мере приближения к эпицентру спора, исфири расслышала почти всю пламенную речь Эйка, а когда узрела, наконец, его не менее пламенную шевелюру, оказалось, что подошла она к ним со спины. Скрестив руки на груди и глядя ему в затылок, Сара внимательно дослушала, после чего вдруг заговорила неожиданно для самой себя. Удивил ее и собственный голос - тихий, спокойный и даже успокаивающий. Поддерживаемый журчанием воды, он звучал непривычно - это был не тот едва сдерживаемый яростный рык, что в "Песках".
- Вы все правильно говорите, Эйк. Все так. Позвольте объяснить вам, в чем причина наших сомнений, - исфири замолчала и не спеша прошествовала к фонтану. Присев на краешек бортика, она чуть нагнулась касаясь кончиками пальцев прозрачной воды, искрящейся на солнце. Сара обдумывала, что скажет дальше. Сейчас ей хотелось, чтобы ее поняли именно так, как она того хотела. Игра в треснувший кристалл ей уже порядком надоела.
- Представьте на миг... что Сэлула обманула вас, - исфири отвлеклась от созерцания водной стихии и, повернув лицо к механику, взглянула ему в глаза. - Представьте, что все, что она говорила вам, что обещала, что делала для вас - это всего лишь игра, политические уловки, целью которых была только собственная выгода, и ничего больше. И я говорю вам: "Как же вы не видите, Сэлула - враг народа! Она была в сговоре со своим отцом и водила за нос всех нас! Присоединяйтесь к нам, вставайте на сторону королевы!", - голос Сары слегка изменился, когда она передразнивала саму себя. Но дальнейшие слова вновь были сказаны спокойным и умиротворяющим тоном. - Согласились бы вы в один миг оставить Сэлулу, которая была для вас лидером многие годы, которой вы доверяли и за которую готовы были отдать жизнь? - Сара сделала короткую паузу, однако она не ждала ответа на вопрос. Это было очевидно. - Нет, - она слегка покачала головой. - Вы бы этого не сделали. Или, по крайней мере, не в первый миг, не в первый день, а может и не в первый год. Мы в чем-то похожи... - Летти вновь отвела взгляд и принялась пальцами рисовать на воде, взглядом прослеживая собственные узоры. - Как и вы, я оценивала ситуацию только с одной стороны - с противоположной вашей. Я была совершенно уверена в своей правоте, и это привело к неисправимым последствиям, ужасным ошибкам... - "Да простит меня Алье". - Но это научило меня видеть с противоположной стороны также. И если вы думаете, что в этом мире есть только черное и белое, то мне придется вас разочаровать - это не так. Нам тяжело признаваться самим себе в том, что то, во что мы верили, что считали непреложными истинами, - это обман. В это сложно поверить, а, поверив, еще сложнее принять. Это тяжело и мучительно больно. Это долго.
Исфири коснулась мокрыми пальцами волос и пригладила растепавшиеся пряди. Ее руки опустились на колени, и Сара застыла, уставившись на собственные ладони.
- Когда моих родителей не стало, и я забыла даже дорогу в собственный дом, никто не пришел. Как будто у меня не было никого: ни друзей, ни врагов. А королева дала мне надежду. Она дала мне все, чтобы я могла сделать так, чтобы подобные трагедии больше никогда не повторялись. Я не могу этого просто так оставить. Я не могу этого забыть.
Алхимик сжала зубы до хруста. В ее голосе появилась дрожь, не предвещавшая ничего хорошего, и она постаралась замолчать до того, как сорвалась бы. Вспоминать о тех днях отчаяния и растерянности было непросто, и Летти редко возвращалась к ним в своих мыслях. Но почему-то сейчас это казалось ей необходимым.
- Не требуйте от меня невозможного, Эйк. Не требуйте принять решение быстро и однозначно. Это не в моих силах, - с "нас" Летти плавно съехала на "меня". Она не была уверена в том, чувствует ли Целестия то же самое, или это только ее разум разрывается в попытке найти истину среди всего того мусора, что в него накидали. В запасе у нее был еще разговор с Ее Величеством. Надеждой на то, что что-то прояснится, исфири и держалась.

Услышав голос за спиной, Эйк резко обернулся и едва ли не отшатнулся, когда появившаяся, наконец, Сара прошла мимо него. Он вновь сжал кулаки и все время, пока девушка говорила, буравил ее горящим яростью взглядом.
- Опять оправдания! — выпалил он, едва дождавшись последних слов исфири. То, как она говорила, ее спокойное... хотя нет, скорее, подавленное, на взгляд Эйка, состояние раздражало его гораздо больше, чем ежели бы девушка начала с ним яростно спорить.
- П-пожалуйста, не сравнивайте мою ситуацию и В-вашу, не п-просите встать на Ваше место. Мой в-выбор б-ббыл сознательным, а вовсе не п-потому, что к...к-ко мне пришли и сказали — следуй за Сэлулой! Г-госпожа Сара, к-как Вы можете так говорить, В-ввы же ученый! Я п-понимаю, что м-может быть нелегко для госпожи Целестии, ее учили п-просто в-верить, но Вы! К-как ученый может пп...п-принимать все на веру и п-предавать то, ради чего живет — п-поиск истины — т-ттолько п-потому, что его п-погладили и п-прикормили?! Т-такой терранец не может носить гордое звание ученого! А ученый н-не может, не имеет п-права п-просто верить! Это самая огромная г-глупость, какую он т-ттолько м..м...может совершить! Зачем Святая Мать н-наделила нас разумом и дала способность мыслить и анализировать?! Чтобы м-мм...мы отринули этот д-дар ради слепой в...в...вверы?! А-ах!
Поймав себя на том, что уже буквально брызжет слюной и потрясает кулаками, наступая в сторону девушек-исфири, Эйк резко выдохнул и замер на месте. Грудь молодого исфири часто и тяжело вздымалась, дыхание вырывалось с легким присвистом; несколько мучительных мгновений он пытался продолжить свою тираду, но речь будто заклинило, и вместо слов получалось лишь бессвязное мычание.
- Я н-не т...тт...требую от Вас н-ничего, госпожа Сара, — наконец, выдавил он. - И н-не собираюсь никого п-переубеждать. Страна в опасности, ккогда правители ее ставят в-во главу угла свои собственные интересы. И назначают на значимые д-должности, в частности, на место королевского алхимика не тех исфири, к-кто д-действительно этого заслуживает, а удобных себе! Если б-бы не рука к-королевы, Вы, ггоспожа Сара, с Вашим складом ума не п...п-поднялись бы выше младшего лаборанта!
Эйк замолчал, сверля хмурым взглядом исподлобья то одну, то другую девушку. Зачем они сюда пришли, чтобы позлить его? Или это такой хитрый ход королевы — вызвать сочувствие к спутницам, а через них незаметно подтолкнуть в нужном направлении? Ну так не на того напали!
- П-простите меня, за то, что раскричался, — утерев лоб тыльной стороной ладони, сказал Эйк. - Не м-могу сдерживаться, к-когда слышу такую неприкрытую глупость. Н-не знаю, на что вы обе рассчитывали, придя сюда. Я н-не тот, кому м-можно доверить свои душевные терзания.

Теперь настала очередь Целестии возмутиться - только ответить она не успела, - заговорила подошедшая Сара. Краем мысли жрица порадовалась, что с Тал Сэлин все в порядке. Однако воинственного настроя это не убрало.
Сара сказала все очень хорошо - если говорить именно о причинах сомнений. Немного истерично, но в целом, отражая смысл. Речь ее также была очень трогательна; не будь Целестия так поглощена сейчас собственными проблемами, непременно пустила бы слезинку.
Наконец, подобрав удобный момент, и ей удалось вставить свое - пусть и неважное остальным - слово.
- Эйк, вы так скоро рассуждаете...Сэлула хорошая, королева плохая. По-детски, что ли, - последняя фраза была сказана, чтобы смягчить общий жесткий тон - но не получилось, на взгляд жрицы. - Говорите, что правительница у нас плохая, "с обязанностями не справляется". И что, предложите свергнуть? А кто тогда, как не Ее Величество? Может быть, Сэлула?
Целестия повернулась на пятках лицом к Нерину. Ей было интересно, что скажет он и именно поэтому она не стала развивать дальнейшую мысль. Где-то в глубине ее сознания появилось желание уже не помочь себе принять решение (именно для этого изначально и велся разговор), а просто довести Эйка до предела и посмотреть, что будет. Глупо, но...он же ее тоже доводит, нет?
"Спокойно".
Пара вдохов и все, спокойствие. Красноволосый не злит, все мирно, спокойно. Вон небо голубое, птички поют, водичка журчит, травка зеленая, красивая...
Девушка посмотрела на Сару и удивленно приподняла брови - взгляд у той был очень странным, больно напоминающим (пусть и не совсем таким) как будто видела не то, что видят другие. "Она же не жрица, вроде?".
- Сара, Вы в порядке?

- Опять оправдания! - о, как же Саре хотелось плюнуть себе под ноги в этот момент, развернуться и уйти. Она пыталась спорить - бесполезно, говорить спокойно, объяснять - тоже бесполезно. Может, пустить в ход кулаки? Ну нет, это уже совсем крайний случай. Да и не по-женски это все-таки. Хотя руки и чесались выдергать этому ослу рыжие патлы и оставить пару синяков на боках. Прокручивая все их разговоры, Летти все пыталась понять, чего же он хочет. Когда они были согласны присоединиться к Сэлуле и просили ее об этом, он был явно недоволен; теперь же, когда их рвения поубавилось, он обвиняет их в выборе неверной стороны.
"Мне всегда казалось, что у механиков более прямолинейный склад ума" - обреченно подумала Сара. Но вдруг вопли Нерина отошли на задний план. Летти резко обернулась, словно кто-то позвал ее позади, однако взгляд проникал куда-то сквозь реальность. В груди затаилось, распуская липкие щупальца, чувство страха. Летти готова была поклясться себе, что ее зовут... из ее же собственной головы.
В такой позе она и застыла, пока Целестия не окликнула ее.
- Д-да... Н-наверное, показалось... - неуверенно ответила алхимик и провела рукой по волосам, приглаживая их. Она совершенно четко слышала какой-то голос, зовущий ее голос, однако судя по лицу жрицы, его слышала она одна. И это было как минимум странно.
"Голоса, голоса... Эка невидаль! Чего не привидится, после всего этого. Вот если это будет повторятся, тогда да, проблема, а пока вернись к реальности!" - осадила себя Сара. Моргнув, она повернула голову к Эйку, пытаясь припомнить, что он только что говорил. И хотя слова ускользали, смысл его речи был вполне четким и понятным.
- Проблема вот в чем: я пытаюсь принять вашу точку зрения, а вы понять меня - нет. Вы меня не слышите, а спорить с глухим - это, согласитесь, глупо. С таким однобоким складом ума вам только механиком и быть, - исфири не хотела этого говорить на самом деле. Слова вырвались сами и затолкать их обратно, к несчастью, не смог бы ни один терранец на свете. Припомнив еще кое-что, Летти добавила. - А сомнения по поводу моей компетентности можете изложить Академическому Совету Асгарда. Уверена, им будет крайне интересно.
Фразу закончила едва заметная усмешка, легкое искривление губ. Вот уж что-что, а оскорблять ее подобным образом она никому не позволит. Ее, закончившую Университет с отличием, написавшую столько работ, сделавшую немало открытий, назвать недостойной звания ученого! Да, она не политик. И если бы не вляпалась во все это по самые уши, плевала бы с высокой колокольни на все эти передряги. Главное, чтобы никто не отбирал у нее ее работу и ее лабораторию, потому что это то, что действительно самое важное в жизни Летти. Теперь, правда, лабораторным будням пришел конец...
Исфири еле сдержала себя, чтобы не поднять глаза на окна собственной комнатки. Единственное место, которое она привыкла называть своим домом, в котором ей было уютно, как нигде, исчезло. Она даже больше не королевский алхимик. Она - Безликая.
"Чтоб тебя..." - Сара сжала каменный край бортика до боли. Зачем опять напоминать себе об этом? Неужели ей нравится самой себя истязать? Стряхнув с себя чувство пустоты, как собака, исфири вновь сложила руки на коленях.
Ей, конечно, было, что сказать Эйку. И эти слова в разных вариациях роились в голове, норовя вылететь наружу в самый неподходящий момент. Слова о том, что Сэлула ясно дала понять, что они ей не нужны. О том, что и о нем она уже благополучно забыла. Ну и, конечно, целые гневные тирады о том, какой именно склад ума должен быть у ученого. О том, например, что рассматривать модель со всех сторон и учитывать все возможные факторы - это именно научный подход к делу. Всегда сомневаться в принятом решении - это по-научному. Объяснять, слушать, дискутировать - это по-научному. Но ученый мозг не из мягкого воска. Чтобы что-то отпечаталось на нем, это нужно доказать. А доказательств в словах Эйка было как кот наплакал. Одна горячность и идеалистичность. И пускай Сара знала, что она и сама идеалистка, каких еще поискать, но все же она пыталась, и небезуспешно, принимать противоположную точку зрения. Зачастую это помогало при решении. Поможет и теперь. Нужно только выслушать действительно все точки зрения. А значит необходимо было предстать перед Ее Величеством. Смысла доказывать что-то друг другу до этого Сара больше не видела. Ее попытка оказалась абсолютно неудачной.
- А пока можем поговорить о погоде, - исфири снова почувствовала себя спокойнее, как всегда после принятия какого-то плана. И если слова казались издевательскими, лицо алхимика было непроницаемо. Возможно, она перестаралась с дыхательной гимнастикой. Чуть прищуренные глаза уставились на Эйка. - Она сегодня чудесная, вы не находите?

Лицо Сары переменилось в один миг. Испуганное и растерянное вместо спокойного и невозмутимого. Она отшатнулась от чего-то невидимого перед собой и схватилась руками за голову, зажимая уши. Но голос был не вне ее. Он был внутри.
"Что это значит? Кто... ты?" - липкий, пробирающий до костей страх. Никогда, даже в самые жуткие моменты своего приключения, она не ощущала такого. То, что она не могла объяснить, не могла понять своим привыкшим раскладывать все по полочкам разумом, пугало больше самой большой высоты и самого жестокого головореза.
"Целестия... Нужно поговорить..." - исфири хотела сказать это вслух, но почему-то не смогла. Она должна узнать, что ответит голос. Если он вообще собирался отвечать. Если он вообще существовал.
Но он все же отозвался, только на этот раз звучал не так обрывисто.

Почему-то Летти и правда успокоилась, словно голос имел над ней какую-то власть. Ее губы шептали что-то неразборчивое, и от внешнего мира она совершенно отключилась. Зажмурившись, Сара впитывала каждое слово, вслушивалась, пыталась понять. Но голос прерывался, словно ему было тяжело говорить, и понять все исфири не смогла. Почему-то это злило ее.
"Слышу. Я слышу. Кто она? Где найти?" - среди невнятного шепота можно было различить некоторые слова, однако в целом речь Летти была бессвязной. Но в мыслях все звучало ясно, как никогда.

"Я не могу. Я не помню."
Сара сжалась в комок, все сильнее и сильнее прижимая ладони к ушам. Она не могла расслышать все, она теряла целые слова, драгоценные слова. Но одно прозвучало так четко и громко, что Летти невольно вздрогнула. И мгновенно схватилась за него, как утопающий за тоненький прутик.
"Сэлула? Она - это Сэлула? Это место... связано с ней?" - исфири вся дрожала в ожидании ответа. Но его не последовало. Голос исчез так же внезапно, как появился.
Летти все еще дрожала - но не от нетерпения, а от абсолютного истощения. Словно ее собеседник выпил из нее все силы до капли. Дрожащими пальцами исфири с трудом убрала волосы с лица.
- Целестия... Нам нужно поговорить... - тихо, едва слышно прошелестела Сара. - Мне кажется, я схожу с ума.

- Я ничего не п-предлагаю, госпожа Целестия, — пробурчал Эйк, чувствуя, что после этого разговора ему для успокоения понадобится что-нибудь позабористее привычных травок. - И это Вы п-пришли ко мне и затеяли эти бессмысленные словесные прения. Свою позицию я изложил д-достаточно в-ввнятно, как мне кажется. Но я не п-просил принимать мою т-точку зрения.
Он покосился на Сару, которая вдруг куда-то словно уплыла сознанием, а потом резко сменила тему разговора, и вздохнул. Ее выпад о его однобоком мышлении задел лишь самую малость, в общем-то, это можно было в некоторой степени даже счесть комплиментом, что Эйк и не замедлил сделать, чтобы не разбушеваться еще сильнее.
- На самом д-деле вся разница между нами в том, что вас обеих всего лишь пожурят за легкомысленное отношение к своим обязанностям, если вы согласитесь на условия к-королевы, а мне в любом случае светит только казнь, — добавил он, впрочем, без особой уверенности в том, что его услышат — на Сару вновь накатило нечто, похожее на забытье в сознании, чем-то подобное тому, что было с Целестией в Юуне. Наверное, тоже что-нибудь вроде жреческого транса, решил Эйк и отвернулся. Находиться в обществе дам становилось все более невыносимо, сеанс самосозерцания и успокоения был безнадежно испорчен, а между тем перед ожидаемым разговором с королевой просто необходимо было иметь холодную голову и трезвый рассудок, не омраченный совершенно не нужными, по сути, эмоциями. Поэтому он, пользуясь состоянием Сары и тем, что внимание Целестии наверняка будет отвлечено на нее, тихо попятился назад, шаг за шагом отступая по дорожке, а потом развернулся и поспешил прочь. До встречи с королевой оставалось еще достаточно времени, и Эйк был твердо намерен потратит его на восстановление контроля над своим эмоциональным состоянием.

- Проблема вот в чем: я пытаюсь принять вашу точку зрения, а вы понять меня - нет.
В более мирное время Целестия попросила бы Сару поучить ее мастерству ведения переговоров - у Тал Сэлин излагать свои позиции получалось не в пример лучше. не зря все-таки взрослым считается исфири с 50 лет; и сейчас Целестиии очень хотелось, чтобы мудрости у нее было побольше. Но, увы, не судьба - ее не купишь и не украдешь.
- ...это Вы п-пришли ко мне и затеяли эти бессмысленные словесные прения, - а теперь он уже обвинял во всем Целестию, хотя жрица помнила, что именно он начал разговор. Она вообще пришла помолчать и обсудить ситуацию, но все переросло в большой жестокий спор. Подумав, что их могли подслушивать, Сан Эльен поежилась. Сара как будто тоже хотела разозлить Эйка. Ее резкий переход на погоду выглядел именно так, особенно с таким спокойным лицом. Однако разговор действительно зашел в тупик. Нерин не хотел или не умел слушать. Да и зачем вообще ему что-то втолковывать? Он слепо шел за Сэлулой, считая ее чем-то вроде идеала, не задавая вопросов и не ища причин. От него нельзя было добиться ничего, что могло бы как-то охарактеризовать Сэлулу. Одно "королева то, королева се". Ее Величество занимала большую часть его мыслей.
Лицо Сары неожиданно исказил испуг и растерянность, она дернулась и закрыла голову руками - ну или уши. Было похоже, что она видела или слышала, а может и то и другое, что-то, чего не видит Целестия. Кинув быстрый взгляд на Эйка, Сан Эльен определила, что он тоже не замечает ничего необычного, - говорит об их участи. Наверное, стоило попытаться подбодрить сфирийца - но Сара выглядела куда плачевнее. Вновь обратившись к ученой, Целестия приподняла руку в останавливающем жесте - на случай, если Эйк попытается что-то сделать. Сощурив глаза, она внимательно следила за Сарой. Если та была жрицей, то должна была уже знать об этом - дар просыпается до девятнадцати лет. Скрывать не имело значения, да и не было бы такого испуга у нее, коли бы ученая понимала, что с ней происходит. В любом случае, чтобы это ни было, трогать женщину было нельзя - если Святая Мать ниспослала ей видение или что-то иное, то это очень важно. И все-таки Целестия подошла ближе, на случай, если Тал Сэлин упадет. Теперь она увидела, что губы Сары двигаются - но, сколько ни прислушивалась, Сан Эльен не смогла разобрать слов. Возможно, это был просто рефлекс. Сара сжалась, сильнее прижимая руки к голове, потом задрожала.
"Осталось мало сил... - догадалась Целестия. - Она не жрица, не обученная, по крайней мере".
Это немного напоминало "первый раз" у жриц - тогда Целестия тоже напугалась, а уж о том, как плохо она себея чувствовала после, не хотелось и вспоминать. Ей, Целестии, очень повезло, что тогда она была в Соборе, рядом с теми, кто смог объяснить и поддержать. Помогло и то, что она с нетерпением ждала пробуждения дара.
А Сару уже и "отпустило". Дрожащими пальцами она смахнула волосы со лба. А дальше был вполне закономерные слова.
- Целестия... Нам нужно поговорить... Мне кажется, я схожу с ума, - Целестия не услышала бы ни звука, если бы не находилась совсем рядом - так тихо было сказано. Целестия кивнула и негромко, чтобы не напугать и не раздражать уши Сары, сказала ей:
- Вам нужно сесть, - подав руку Саре, она указала на бортик фонтана - ничего другого не было вблизи. - С Вашим разумом все в порядке. С Вами такое впервые?

От слов, внезапно раздавшихся очень близко, у Сары зазвенело в ушах. И хотя произнесены они были достаточно тихо, все равно прогремели, как набат в предрассветной тишине. Летти оперлась на руку Целестии и присела на бортик фонтана, особо не осознавая, а просто действуя на автомате.
- Я в этом так не уверена, - исфири нашла в себе силы усмехнуться. - Раньше такого не случалось. - алхимик набрала в пригоршню воды и плеснула себе в лицо, чтобы хоть как-то очнуться от произошедшего. Приятная мягкая прохлада приободрила исфири, и, вытерев капельки с губ, она попыталась вспомнить все, что говорил ей странный голос. - Я слышала какой-то голос. Он хотел, чтобы я нашла место, в котором бывала раньше, но которое забыла. И все это каким-то образом связано с Сэлулой... И еще он говорил о Сэре. Мое прошлое как-то связано... с этим... Я не все расслышала, голос прерывался, - исфири понурила голову, словно была сама в этом виновата. - Наверняка я что-то упустила.
Сара подняла на жрицу глаза и увидела ее в глубокой задумчивости. Видимо, ее рассказ напомнил ей о чем-то важном, навел на какие-то мысли. Но через мгновение девушка вновь с участием посмотрела на Сару.
- В первый раз это всегда тяжело, вы хорошо держитесь, - с мягкой улыбкой произнесла Целестия. У жрицы был дар успокаивать и придавать силы, потому что всего после нескольких ее слов Летти чувствовала себя гораздо лучше. - В Юуне, помните, у меня было видение? Оно было неявным, но я видела связь между Сэлулой и вами. Я не знаю, какого рода эта связь, но она безусловно существует.
Сара встрепенулась. У Девы Алии было видение, связанное с ней! Еще неделю назад Летти бы просто не поверила в подобное, но теперь ее в принципе было трудно удивить. Разве только тем, что она начала сама разговаривать с несуществующими собеседниками.
- Значит, это и правда не плод моего воображения... - вздохнула Сара. Почему-то ей до последнего момента хотелось, чтобы именно так все и было - понарошку, не наяву. - А что я... делала в этом видении? - вопрос прозвучал глупо и как-то по-детски, но уж очень Летти это было интересно. А Целестия была воспитана достаточно, чтобы не показывать удивления или пренебрежения.
- Я просто вас видела. И еще я видела Аридию в огне, - ответила жрица.
- Понятно... - ничего ей было не понятно. Теперь все, напротив, окончательно запуталось. При чем тут столица вообще? И почему в огне? Разум Сары был сейчас слишком воспален, чтобы анализировать подобные вопросы, поэтому исфири постаралась отвлечься на что-нибудь другое до поры до времени. Созерцание текущей воды успокаивало.

Проследив, за усталым взглядом Сары, направленным на воду, Целестия решила отложить "мозговой штурм" по расшифровыванию голосов и видений. Видно было, что Тал Сэлин сейчас не в состоянии думать. Присев рядом, жрица тем не менее задумалась о собственных видениях. Не зря же Святая Мать посылает их ей, значит, она должна что-то знать. Но отрывки знаний, слов и образов никак не хотели складываться в единую картину - в мозаике не хватало кусочков. Каждый раз казалось, что необходима только одна маленькая подсказка; но она порождала лишь новые вопросы.
Вздохнув, Целестия обернулась к воде. Собственные видения - единственное, чему она могла верить. Ишлья Ишльей, еще непонятно, какие у нее были настоящие мотивы и зачем она все это делала. Та причина, которую она назвала - уничтожение Рааса Элмри - была слишком хлипкой. Не могло быть такого, что добраться до него может лишь Сэлула - вряд ли силы Сэры помогут против снотворного или веревок. Да и под скальпелем плоть не сразу заживет... Слишком большой риск для принцессы. Все-таки, безопаснее было бы сначала избавить Элмри-младшую от "довеска".
Только вот одно "но" - Сара. Ее связь с Сэлулой и принцессой казалась как раз тем недостающим кусочком. Не могла королева не подстраховаться, может быть, Сара тоже Хранитель чего-нибудь? Да и эта ее странная амнезия.
Тут жрица словила себя на том, что не отрываясь смотрит в воду. Закусив губу, она сосредоточилась. Было бы полезнее узнать настоящее или хотя бы прошлое, но сейчас можно довольствоваться и будущем. переливы воды...в них оно скрывается. Но увидеть ничего не удавалось - да и подсознательно жрица чувствовала, что просидеть так она может сколько угодно, но не сможет сейчас вызвать видение. В голове было слишком много мыслей, слишком напряжена она была, да и слишком много было их в последнее время.
Подняв голову, Целестия нашла солнце - хотя прямо на него и не смотрела. До вечера оставалось не так много.
- Постарайтесь прийти в себя до разговора с королевой, - обратилась она к Саре уже привычно тихим голосом, - вам понадобиться трезвость мысли. Может быть, мы даже получим какие-то ответы, но вряд ли.
Свою позицию Целестия уже поняла, но и для себя разговор с королевой считала важным. Он в любом случае повлиял бы на ее решение; вопрос, в какой мере.

Тишина обволокла всю маленькую площадку вокруг фонтанчика, прерываемая только тихими всплесками воды, переливающийся через край чаши над основным бассейном. Вода не шумела, а скорее шелестела - или этот шелест стоял у Сары в ушах - она не была уверена на этот счет.
Исфири постепенно приходила в себя. Уже не было того ощущения, когда сердце бухает где-то в животе, а волосе на шее шевелятся совсем уж неподобающим образом. Летти даже попыталась предположить, чем было вызвано ее так называемое видение, и единственной правдоподобной версией стали эксперименты Элмри. Она ведь совершенно не знает, как была изменена, а значит последствия могут быть любыми. В том числе и в виде эдакого потустороннего внутреннего голоса.
"Поменьше думай о том, откуда он взялся, и побольше о том, что он сказал" - шикнула на себя алхимик. Впрочем, с этой стороны все выглядело еще более непонятным и запутанным. Без помощи исфири, знакомого с ее прошлым, тут не обойтись. Королева на эту роль подходила прекрасно. Кажется, придется хотя бы попытаться задать пару вопросов.
Целестия разорвала тишину первой. Исфири чуть склонила голову вбок. Кажется, жрице тоже не нравится перспектива предстать перед Ее Величеством, особенно в качестве преступницы. Но от этого никто из их троицы не был в восторге.
- Я уже чувствую себя лучше. Думаю, к вечеру мой разум прояснится, - "Вечер уже на носу, так что проясняйся быстрей!" - обратилась Сара с некоторым подобием просьбы к своему разуму. Тот заворочился и забурчал, вроде как утвердительно. - Как я вижу, господин Нерин поспешил покинуть нас, - губы Летти стали похожи на тонкую ниточку. - Пожалуй, оно и к лучшему. Спор с нем утомляет больше тысячи видений.
Исфири никогда не отказывалась от хороших дебатов, но спорить с Эйком было почти то же самое, что спорить со стеной. Он был таким же непрошибаемым и безразличным, так же твердо стоял на своем. До абсурдного твердо.
"Ты слишком много о нем думаешь. Выкинь уже из головы!" - но это было не так просто. Видимо, он все-таки задел алхимика за живое своими оскорблениями и еще более своим оскорбляющим нежеланием слушать. Пожалуй, никогда Летти так не хотелось вдолбить в чью-нибудь голову какую-нибудь идею.

Постепенно Сара приходила в себя, это не могло не радовать. Одна голова хорошо, две лучше - только вот сейчас Целестия уже не бралась утверждать, с какой головой можно подумать сообща. Все-таки, она не была уверена, что Сара солидарна с ее мнением. Это ее амнезия никак не давала покоя. Факт, что женщина являлась Безликой, играл мало роли - во-первых, Тал Сэлин этого не выбирала, во-вторых, не верилось, что Сара может продастся Раасу за призрачную возможность исцеления. Лицо Целестии на миг исказилось - она подумала о Безликих. Да кто такой Раас Элмри, что пытается делать то, на что способна лишь Святая Мать?! Лишь дарованные ей силы могут приносить добро, все остальные - только страдания. Опыт с Безликими подтверждал это.
- Как я вижу, господин Нерин поспешил покинуть нас, - поджав губы, заметила Сара. Целестия оглянулась - и правда, его не было. - Пожалуй, оно и к лучшему. Спор с ним утомляет больше тысячи видений.
Тут Целестия могла только согласиться. Она не понимала его, и, что таить, понять причину его слепой веры в младшую Элмри не стремилась. В идеях Сэлула было зерно истины, то спрятано оно было очень глубоко.
- Не буду отрицать, - слегка улыбнувшись и склонив голову к левому плечу, ответила жрица. Во взгляде мелькнула нерешительность - Сан Эльен хотелось узнать истинное мнение Сары, но она решила промолчать. На это было достаточно причин: маловероятно, что они остались без присмотра, да и Тал Сэлин могла еще не успеть прийти в себя. Разговор стоило отложить, но молчание могло быть воспринято как неуважение.
- Хотя мне бы не хотелось быть сейчас одной - но, думаю, ему - и нам - нужно успокоиться.
В памяти вновь всплыло недавнее "видение". Эти остекленевшие глаза пугали. Но бояться - самое худшее, что могла бы сейчас делать жрица. Правильнее будет предотвратить.

Обе исфири пребывали в глубокой задумчивости, поэтому их короткие реплики по отноношению друг к другу перемежались длинными и неловкими паузами. Здесь, под самым величественным носом королевы, обсуждать то, о чем думали девушки было бы неразумно, а думать о чем-то другом они просто не могли. Проблема выбора всегда стояла перед Сарой достаточно остро - она редко брала на себя ответственность за принятие неких судьбоносных решений - но сейчас отдуваться было просто некому. Это ее Судьба, и ее выбор. Сердцем Сара почему-то склонялась к Сэлуле, в то время как разум советовал подождать с поспешными выводами и послушать, что скажет им королева. Если это будет хоть что-то кроме "Вы приговариваетесь к смертной казни через повешение", то это уже стоило того, чтобы выслушать.
- Хотя мне бы не хотелось быть сейчас одной - но, думаю, ему - и нам - нужно успокоиться, - проговорила Целестия. Исфири не придумала ничего другого, кроме как покивать головой. Да, остаться сейчас в гордом одиночестве и мучиться в ожидании неизвестного было бы невыносимо. С другой стороны, если бы в этот момент единственным собеседником оказался бы кто-то вроде Нерина, Летти не стала бы дожидаться официального приговора.
Невдалеке послышались тяжелые шаги, и уже через мгновение из-за угла появились двое стражников.
"Что, уже?!" - едва не озвучила она, однако в последний момент сдержалась, и только поднялась с бортика.
- Леди... - стражники вежливо поклонились. Радовало одно - с заключенными точно себя так не ведут. Ну или им дали насладиться некоторыми прелестями прежней жизни перед тем, как добить чем-то совершенно ужасным - тут уж одно из двух. - Ее Величество ожидает вас. А где ваш спутник?
Летти только раздраженно пожала плечами. Исфири так бы и не узнали о судьбе Эйка, если бы рядом не оказалось Целестии.
- Господин Нерин покинул нас несколько минут назад. Полагаю, он бродит где-то неподалеку, - в свойственной ей мягкой манере проговорила жрица. Стражники переглянулись, после чего один из них, вновь поклонившись, скрылся за каким-то кустарником, отправившись, по-видимому, на поиски механика.
- Следуйте за мной, - предложил второй и широким шагом направился ко входу во дворец.
"Не особо-то похоже на конвой. Предполагается, что мы даже не попытаемся бежать... Пф. Ну так оно и есть" - у Сары не было ни сил, ни желания, чтобы сердиться или бояться. Просто так сбежать с территории дворца у них и правда не получится - тут охрана на каждом шагу. А чтобы воспользоваться потайным ходом, через который их провела Маррин, нужен ключ. Который, опять же, у Маррин. Которая наверняка в темнице, если вообще еще жива... В общем, для двух слабых женщин побег казался задачей совсем уж невыполнимой. Но ведь они пока и не собирались бежать, не так ли?

Коридоры дворца.

Во дворце, как и всегда, было прохладно. Толстые стены из белого камня нагревались медленно, и летом в жару это было единственным спасением. Стражник вел их хорошо знакомыми коридорами королевского крыла, тихими и практически пустыми. Странно, учитывая тот факт, что вечером тут обычно бродило множество народу. Да и не только вечером. Но вдумываться в причины такой тишины было бы простой тратой времени, которое и так утекало сквозь пальцы, как песок. На автомате следуя за стражником, Летти погрузилась в свои мысли. Слово за словом она припоминала то, что говорил ей голос, и пыталась как-то это все связать.
"Начнем с того момента, когда я перестала паниковать и начала слушать. Я четко слышала слово Сэра. От этого и будем отталкиваться. Сэлула - Сэра, это ясно, но при чем тут я? "Ты - это она" Кто она? Сэра? То есть Сэлула? Нет, чушь какая-то выходит. Может, он имел в виду какую-то другую Сэру? Но где я возьму другую Сэру? Есть еще Сэра в теле принцессы, но где она и имеет ли она к этому какое-то отношение тоже неизвестно. Хорошо, оставим это пока. Что еще... "Найди себя" Это понятно, намек на амнезию. Но еще был какой-то хаос. Что за хаос? Не тот же, который не порядок. Тьфу, ну что за манера так туманно выражаться! Я еще и была там. Но где там? Не в хаосе же? Это место может быть... Да какое угодно! Слишком мало данных... Еще этот чертов хаос, пропади он!.."
Исфири едва не влетела в спину стражнику, когда тот остановился перед дверьми в тронный зал. Он как-то странно на нее покосился, но все же предпочел не комментировать ситуацию, а просто открыть дверь и жестом предложить войти. Чем девушки тут же и воспользовались.

Тронный зал.

Несмотря на всю прозаичность момента, Сара все-таки потратила минутку на то, чтобы в очередной раз восхититься размахом этого помещения. Вот уж правда, раньше строили со всей широтой души, не то что сейчас. Послышался тихий скрежет - один из стражников в бело-золотых латах перемялся с ноги на ногу. Бедняга, так стоять изо дня в день, никакого терпения не хватит. И все же выражение лица у него было достаточно одухотворенное.
Шаги Сары и Целестии отдавались тихим эхом от далеких стен и потолка, как и всегда в достаточно большом и пустом помещении. Ведь кроме гобеленов, трона и рыцарей у дверей другой мебели тут не было. Когда приезжали делегации других стран, этот зал не казался таким уж гигантским - просто потому что люди очень любили путешествовать большими компаниями. Вдвоем же идти под сводами этого потолка было жутковато. Хотя, почему вдвоем? Ведь их здесь было трое.
Ее Величество восседала на троне, как ей и подобает. Подойдя на приличное расстояние, исфири практически одновременно поклонились.
- Ваше Величество, - прошелестели два голоса. Только сейчас до Сары дошло, что Нерина все еще нет. Одна ее сторона была за то, что так даже лучше - шуму меньше, другая же волновалась. Неужели так сложно найти одного исфири в Кристальном Саду?
- Вы здесь, замечательно, - едва заметно улыбнувшись, королева кивнула. Ее правая рука чуть переставила сжатый в ней скипетр, левая же чуть приподнялась ладонью вверх. - Целестия, оставь нас, с тобой я хочу поговорить отдельно.
Жрице ничего не оставалось, кроме как подчиниться и когда она покинула зал, королева долго и внимательно смотрела на Тал Сэлин. Летти лишь на миг подняла глаза, чтобы проводить взглядом Целестию. Жутковато это - удостоиться личной аудиенции королевы в подобной ситуации, не чувствуя никакой поддержки рядом.
- Итак, Сара, ты ничего не хотела бы мне сказать?
Исфири подняла взгляд. Странный вопрос, интересно, чего ожидала королева? Что она начнет оправдываться? Нет, этому точно не бывать. Может, что она выложит ей все, что знает, о Сэлуле, ее планах и убежищах? Ну так Летти сама об этом знает преступно мало. И о видении своем почему-то рассказывать совсем не хотелось. Возможно, конечно, Ее Величеству уже доложили о ее странном поведении в Саду, но пока она не спросит прямо, алхимик не будет об этом распространяться. В конце концов, это касается только ее саму.
Сара растерялась. Она не могла не ответить королеве - это неуважительно и невежливо - но она совершенно не знала, что отвечать. Такие вопросы, размытые и похожие больше на ловушку, всегда ставили ее в тупик. Что Летти любила на самом деле, так это конкретику.
- Зачем вы позвали меня, Ваше Величество? Что вы хотите узнать? - наконец разлепила губы исфири. Неизменно вежливый тон и потупленный взгляд. Летти не хотела вызывать неудовольствие королевы, она и вправду не знала, о чем должна ей сказать. Что королева хочет, чтобы Сара ей сказала.
Однако королева слегка нахмурилась.
- Мне всегда казалось, что ты знаешь, что нужно отвечать, когда тебе задают вопрос. И как давно ты научилась уходить от ответа подобным образом? - женщина посмотрела на Сару сверху вниз. - Скажи мне, по какой причине ты покинула дворец с моей дочерью, не позаботившись о том, чтобы она осталась в его пределах?
Сара скрипнула зубами, призывая себя к спокойствию и терпению. Теперь, на конкретный вопрос, она могла дать ответ, а значит не стоило волноваться. Не врать и не скрывать - наверняка Ее Величество и без нее все это знала.
- Жрица Вашего Величества леди Маррин, действуя якобы по вашему приказу, обманом вынудила меня сопровождать Ее Высочество принцессу Курадо в Юун для защиты от покушения, - "Неужели королева этого не знает? Нет, невозможно. Ведь это она послала... Алье"
А в таком случае этот вопрос был просто проверкой? Первым шагом в сложной игре в слова, в которой некоторые придворные были истинными мастерами. Сара этого не умела. А значит должна была быть вдвойне осторожна в этом разговоре.
- И ты, зная об обмане, все же позволила принцессе покинуть дворец? - глаза королевы пронизывали словно две ледяные иглы, хотя ни злобы ни чего-то подобного во взгляде не было. Сара поежилась.
- О том, что это обман, я узнала только в Юуне, Ваше Величество, - твердо ответила она. Что за странный вопрос? Если бы она знала, что это обман, то ничего бы не произошло. И Алье был бы жив, и принцесса в безопасности... Да и сама Сара не стала бы жертвой эксперимента, преступницей и сообщницей предателей. Если бы она только знала...
- И как же вы обе смогли добраться до Юуна? - продолжала вопрошать королева. - Что заставило отправиться именно в ту сторону?
Сара чуть помедлила, вновь припоминая все подробности их путешествия. Кажется, Ее Величество или не знала всех деталей или, опять же, проверяла ее на честность. Но Летти врать не собиралась - в этом не было никакого смысла.
- То, что мы должны отправиться в Юун, нам также сказала леди Маррин. В лесу нас ждал малый воздушный корабль и капитан Олиус Алье. Но когда мы поднялись в воздух, он сменил курс, и мы решили, что имеет место предательство с его стороны, что он работает на "Небеса". На корабле еще был человек, который помогал нам. С его помощью мы... избавились от капитана Алье и продолжили путь. Однако мы вынуждены были остановиться в Тумультуозусе, где Ее Высочество... потерялась. Она привлекла к себе слишком много внимания, и город был атакован "Небесами". Принцессу похитили, и мы последовали за преступниками на уцелевшем после бомбежки воздушном корабле. Да, к тому времени к нам присоединился Ирбис Гонза и леди Исильмэ - жрица Святой Матери, - "Кстати, как вы узнали, куда посылать Ирбиса, м?" - Нам не повезло - мы сами попали в плен. Нам помог бежать Риад Сан Дэйи, ваш покорный слуга. С его помощью мы добрались до Юуна, Ваше Величество. Таков был наш путь.
Сара не вдавалась в подробности, потому что считала, что они ни к чему. Подробности можно описывать в мемуарах, а доклад должен быть четким и, по возможности, коротким. Тем более, что все самое важное исфири рассказала. Смутное волнение, перемежающееся со страхом, заставляло сердце биться чаще в ожидании ответа Ее Величества. Сара не знала, почему, ведь пока ничего страшного не произошло. Предчувствие, врочем, шептало, что и хорошего ничего ждать не стоит.
- Хорошо, - на лице королевы отобразилось странное выражение, а уголок губ слегка приподнялся. - Что же заставило тебя оказаться в Асгарде, в обществе преступников?
Предчувствие усмехнулось с чувством собственного превосходства и удалилось с гордо вздернутым подбородком. Летти, конечно, ожидала, что такой вопрос непременно будет, но все же оптимистично надеялась на лучшее. Как оказалось, зря.
- Эти "преступники" преследуют ту же цель, что и вы, Ваше Величество, - убийство Рааса Элмри. Я думала, что последовав за ними и выполнив эту миссию, смогу восстановить свой статус и вернуть честь, чтобы предстать перед вами не как преступница и предательница, а как достойный гражданин своей страны.
"Неплохая попытка" - вторая, более циничная половина разума Сары, не верила в то, что эти слова помогут ей добиться хотя бы малейшего расположения королевы. Да и эта ее странная улыбка, будто она наперед знала все, что скажет Летти, оставляла мало шансов на успех.
- А откуда взялась такая уверенность, что я буду расценивать тебя как предательницу? - левая бровь королевы чуть приподнялась.
- Я была... шокирована и подавлена, когда узнала о том, что натворила. К тому же, леди Ишлья убеждала меня в том, что именно так и будет. Она говорила, что мы не сможем доказать, что невиновны. На каждый аргумент защиты у нее было обвинение. Я просто не видела другого выхода, Ваше Величество. - Летти развела руками. Все действительно так и было, она чуть было не лишилась рассудка, и только желание докопаться до истины оставило разум и дальше функционировать в ее голове.
- И поэтому ты решила, что содействие преступникам оправдает тебя в моих глазах? - в голосе послышалось легкое снисхождение. - Что же ты собираешься делать теперь?
В глазах Сары зажегся огонек. Почему Ее Величество не заботит судьба Сэлулы? Ведь в ее теле душа принцессы, душа, ради которой она принесла ужасные жертвы в прошлом.
- Есть еще одна причина, Ваше Величество. Ведь Сэлула - Хранитель души принцессы. Чтобы принцесса была в безопасности, нужно, чтобы в безопасности была Сэлула, хотя сама она совершенно не заботится об этом. Мы с леди Целестией не могли этого так оставить, и поэтому последовали за ней. Но теперь она одна и полна решимости поквитаться с отцом. Она пойдет за ним и в одиночку, и погибнет. И принцесса тоже... погибнет, - закончила Летти совсем тихо. Она не хотела этого говорить, однако слова вырывались сами, без спроса своей хозяйки. Некоторое время назад, в Асгарде, исфири могла сказать, что злится на королеву, но при виде этого спокойного лица и снисходительного взгляда от этого чувства не осталось ни следа. Сара не могла этому сопротивляться, и совершенно растерялась. Если бы она только могла как-то объединить эти стороны, убедить их, что они не враги друг другу. Но, казалось, это невозможно. Ее Величество не называет Сэлулу иначе как "преступницей", а последняя вообще плюется ядом при одном упоминании о королеве. Как и Нерин. Возможно, будь Летти более искушенной в искусстве дипломатии, она и смогла бы стать мостом между ними, но это было ей не дано. Вот точные науки - пожалуйста, а красиво трепать языком было не в числе ее сильных сторон.
- Сейчас ты желаешь добра моей дочери или же просто переживаешь за Сэлулу Элмри? - чуть наклонив голову вперед, королева вопросительно приподняла брови. - А может быть и то и другое?
"За Сэлулу? С какой бы радости мне..." - недоумение сменилось задумчивостью. Королева что-то знает об их связи. Похоже, все знают, кроме их компании.
- Я беспокоюсь о принцессе. С Сэлулой меня ничего не связывает, - отрезала Сара. - Какие причины заставляют вас сомневаться в этом? - недоумение на лице получилось довольно качественное. Целестия говорила, что они вряд ли получат какие-то ответы. Но попытаться все-таки стоило. Не каждый день беседуешь с королевой тет-а-тет.
- Ты действительно не понимаешь? - Сара неуверенно приподняла бровь. Королева как будто усмехнулась, хотя ее лицо оставалось прежним. Взгляд ее на пару секунд обратился к кристаллическому навершию скипетра. - Сэлула скоро будет здесь. Ее задержат, а затем отправят на казнь, когда Душа Курадо вернется в ее тело. Что же касается тебя - содеянное тобой содержит определенные грехи, которые тебе придется искупить. После этого ты сможешь вернуться к своей работе, отдав свой долг погибшему сэру Алье. Твоим наказанием будет присутствие на казни Сэлулы Элмри, ее осуществление.
Летти судорожно вздохнула и отступила на шаг, едва не вскинув руки для защиты. Сказанное королевой вызывало в ней только ужас и отвращение - она понимала, что не будет этого делать. Не было такой цели, ради которой она была бы способна на подобное. После такого она просто не сможет жить нормально. Муки совести просто сведут ее с ума. Нет, ни за что. Хватит с нее и Алье.
- Я готова ответить перед семьей сэра Алье, но учавствовать в этом не стану. Я ученый, а не палач, - "Даже так? То есть ты допустишь казнь Сэлулы, просто не будешь в этом учавствовать? Умоешь руки, да?"
Летти сглотнула липкий комок в горле. Дело приобретало скверный оборот. Сара чувствовала, как в груди растет то самое чувство, которое толкало ее на многие глупости. Она бы его ни с чем не перепутала.
"Остановись... Остановись же! Не вмешивайся. Это не твое дело. Не вме..."
- Дважды за одно преступление не судят! - Выпалила Сара. "Кажется, был такой закон. Или нет?" - А уж казнить дважды - вовсе нонсенс. Если вы хотите избавиться от Рааса Элмри, Сэлула - хороший шанс. Она действительно способна на это.
"Ты что, ее защищаешь? Хлопочешь за нее? Да она, и этот ее пес, тебя даже не выслушали - чуть ли не за дверь выставили сразу! Надо тебе это?" - но Сара знала, что надо. Казнить Сэлулу было бы несправедливо, потому что она была по-своему права. И в этой истории у королевы тоже руки в крови.
- Следи за своим тоном, и помни перед кем стоишь. Ты совершила грех и пошла закона против, возрадуйся, что шанс тебе дается искупить его, - чуть наклонив скипетр вперед, сказала королева, слегка приподняв голову. - Как много ты знаешь о Сэлуле Элмри, как можешь ты судить о ней? Ты предлагаешь отпустить ее - а значит ложь твои слова о желании помочь принцессе.
- Грех... - Летти понизила тон и опустила голову. Вероятно, королеве с трудом удавалось ее услышать теперь. Но несмотря на это, в голосе все еще была скрытая сила. Исфири не собиралась сдаваться так просто. - Мой грех лишь в том, что я не смогла распознать ложь. Я защищала вашу дочь, рискуя своей жизнью, хотя я не воин. Я сделала больше, чем могла себе представить, что способна. Я убила... друга. Наказания хуже уже не придумать, - Сара подняла усталый, полный терзающей ее боли взгляд на королеву. - Я не лгу - я желаю принцессе только добра. Но разве смерть Сэлулы - это добро? Ради жизни и благополучия Ее Высочества уже умерло много исфири. Это не должно продолжаться.
- Ты считаешь, что если Сэлула Элмри останется на свободе, жертв не будет? Ее целью является поимка ее отца, но стоит ей совершить малейшую ошибку, она будет побеждена, а моя дочь, принцесса, и будущая королева - мертва, - взгляд королевы вдруг стал холоднее, чем прежде. - Сэлула Элмри - преступница, террористка. Я предлагаю тебе вернуться на свое место избавив народ от этой проблемы. И ты смеешь мне отказывать?
В Летти проснулось поистине ослиное упрямство. О том, чтобы соглашаться на условия королевы речи уже не шло. Речь шла о том, на какие условия сможет уломать ее Сара. Без угрозы для жизни для себя, желательно...
- Если Сэлула все равно направляется сюда, если вы уверены, что она будет захвачена, почему не освободить принцессу Курадо и не позволить Элмри уйти? Единственного, чего она не ожидает от вас, так это милосердия. Она так неистово, так фанатично верит в это, что не услышала ни одного разумного слова, которые я говорила. Проявите к ней милосердие, и, возможно, проблема с Сэлулой будет решена навсегда, - Сара тяжело дышала. Она чувствовала себя адвокатом дьявола, защищая Сэлулу, которая, в общем то, ничего хорошего ей не сделала и даже не собиралась. Но все же вот так просто взять и казнить ее алхимик не смогла бы ни при каких условиях. И старалась она скорее для спокойствия своей души, нежели за жизнь Элмри. - Ваше Величество, вы можете заполучить союзника, способного покончить с Раасом Элмри. Я готова пожертвовать своим местом и положением ради этого.
- Да будет так, - холодно отозвалась королева и слегка повернула голову в сторону, отводя взгляд от Сары, как бы говоря, что разговор окончен. В этот же момент двери в тронный зал распахнулись и на пороге появились двое стражей. Ясно было, что Саре намекают на выход.
Летти помедлила.
"Что? Вот так просто?" - по спине пробежал холодок, а на лбу выступил липкий, холодный пот. Что-то было не так. Совсем не так.
Исфири молча поклонилась и, стараясь не дрожать, спокойно вышла из тронного зала, хоть ей и хотелось выбежать из него со всех ног.

Коридоры дворца.

Тяжелые двери закрылись за ней, и алхимику стоило немалых усилий твердо устоять на ногах. Она не победила, не переубедила королеву. Та осталась при своем мнении и поступит по-своему. Только ее, Сару, уже списали со счетов. Она пожертвовала всем ради бессмысленного упрямства и веры в мир во всем мире.
- Прошу за мной, - послышался голос где-то рядом, и исфири бездумно последовала за ним, не понимая, куда ее ведут и зачем. Бледная и влажная от липкого, холодного пота, алхимик выглядела жалко, но жалеть ее здесь было некому, кроме ее самой. А этого Сара делать пока не собиралась.
- Ваша комната.
"Моя комната? Моя лаборатория?" - сердце радостно подпрыгнуло, но тут же бухнуло в пятки. Нет, это, конечно, была не она. Одна из многих комнат для гостей во дворце, белая, официальная и безжизненная, а не ее захламленное жилище.

Комната для гостей.

Дверь за ней закрылась, и исфири мешком рухнула на кровать, словно она не несколько минут беседовала с Ее Величеством, а километр тащила на себе десять литров топлива. И то в тот раз она вымоталась не так сильно.
Проснулась Летти от негромкого, но настойчивого стука в дверь. Не дожидаясь, пока она ответит или тем более откроет, в комнату вошли.
- Ваш ужин и платье, леди. Переодевайтесь, за вами пришлют позже, - с привычной, осточертевшей вежливостью произнесла девушка-служанка, положила все перечисленное на тумбу и тут же вышла.
- Спасибо, - прохрипела Сара, еще не отойдя ото сна. Всего мгновение назад она закрыла глаза, а теперь ей нужно было переодеваться и идти куда-то. Неужели на казнь? Неужели Сэлула уже поймана?
Даже не глянув в сторону еды, исфири взяла в руки платье и несколько секунд пялилась на него, пытаясь понять, зачем ей его вообще прислали. Какая-то ее часть была за то, чтобы наплевать и не переодеваться, но руки механически потянулись к пуговицам, и через несколько минут исфири смотрела на себя в зеркало. В бледно-голубом длинном платье, простом и красивом в своей простоте, она выглядела хорошо. Но это совсем не радовало исфири. В этом платье она отправится на казнь, без сомнений. И платье казалось не голубым, а бордовым.

Целестию проводили в зал ожиданий, хотя она предпочла бы остаться у дверей тронного зала. Не потому даже, что надеялась что-то услышать – но чтобы увидеть Сару, когда она будет выходить. Для чего ей это нужно, сказать было сложно – просто хотелось, и все. Наверное, чтобы подготовиться – ведь лицо Тал Сэлин, ее состояние могло бы о многом рассказать – и знать, что с ней все хорошо. Не то чтобы волнение за ученую было очень сильным, но все же…Целестия искренне желала ей выпутаться из этой ситуации, неважно, вернется ли та к королеве или предпочтет сторону Сэлулы или, может быть, даже Небес – хотя вот это казалось маловероятным. Но ведь и то, что принцесса окажется вовсе не принцессой, было почти невозможным – процентам доверять стало трудно.
Сан Эльен старалась не выглядеть излишне взволнованной – именно поэтому она не меряла комнату шагами, не сжимала кулаков, не накручивала пряди волос или что-то еще. Она пыталась стоять как можно ровнее и спокойнее – хотя спину ей выпрямлять уже было совсем некуда по жизни, а вытянутые по швам руки явно сообщили бы окружающим о том, что она боится. А она же не боится – если только совсем чуть-чуть в здравой степени.
Решение так и не появилось в ее голове. Она не могла встать ни на сторону королевы, ни на сторону Сэлулу - да и не хотела занимать какую-либо "сторону". Элмри-младшая была слепа в своей ярости ли, жажде мести или справедливости - не имеет значения. Целестия даже не считала, что она по праву может тягаться с королевой. Ее Величество может и ошиблась...Нет, жрица не могла употребить это слово. Разве можно считать спасение дочери, Курадо, ошибкой?! Конечно, нет.
В любом случае, королева на трон взошла с позволения и благословения Святой Матери, правила она мудро и чутко. Сан Эльен не видела нужды и бед среди жителей сфирийского государства. Ее Величество давно доказала, что достойна короны. Глупо обвинять ее в чем-либо... Терранцы, в том числе исфири, не идеальны, даже правители.
И уж точно казнь Сэлулы, случившаяся несколько лет назад, не была чем-то, что очерняло королеву. Она всего лишь защищала свой народ от террористки. Да, так оно и есть - но что-то в Целестии все еще протестовало против этой мысли. Только вот понять, что же неправильно, Сан Эльен не могла.
Во всех этих размышлениях время прошло достаточно быстро - и вот ее уже пригласили в тронный зал. Жрица понадеялась, что увидит Сару - но видимо она прошла раньше или вышла где-то в другом месте, а может, и вовсе находиться внутри до сих пор. В этой ученой Сан Эльен не давало покоя все: от ее похожести на Сэлулу до амнезии. Возможно, с ней тоже связана какая-то тайна - и жрица не была уверена, что хочет ее знать, если только она не касалась принцессы.

Тронный зал.

Двери, перед которыми раскрылись – и она вошла в тронный зал. Тал Сэлин здесь все-таки не оказалось, а в целом все было так же, как и когда она ушла.
- Ваше Величество, - подойдя на то же расстояние и поклонившись, сказала Целестия.
- Целестия... - королева слегка сощурила глаза, словно приглядываясь, - ты выглядишь слишком напряженной. Не стоит себя мучить, в этом зале ты не в первый раз, а перед тобой не враг. Полагаю, ты уже готова представить отчет о своей работе в Юуне? Поведай же мне об этом.
Да...Не враг. Но, тем не менее, ощущать себя лучше от этого не приходилось: возможно потому, что считать себя безвинной девушка точно не могла.
- Я не справилась с возложенной на меня задачей, Ваше Величество, и готова понести наказание - с искренним раскаянием ответила Целестия. - Разговор с Ишльей Лауотт только начался, когда одна из Дев известила о прибытии корабля - наставница леди Лауотт ожидала этого и предложила перенести беседу, - "как все спланировано было". - На корабле была Ее Высочество со...спутниками, в том числе с Ирбисом Гонзой и Сарой Тал Сэлин. Я посчитала, что в таком состоянии принцессе необходимо передохнуть и не стала настаивать на немедленном возвращении во дворец.
Тут, наверное, надо было добавить, что это, видимо, было ошибкой, но королева спрашивала отчет, а не анализ.
- После того, как Ее Высочество пришла в себя- и ее спутники тоже, а их раны исцелены, наставница леди Лауотт, - Целестия только сейчас заметила, что ей не слишком приятно называть так Лауотт - она посмела поднять меч на принцессу, и неважно, какими были мотивы, - пригласила ее и ее спутников - всех, за исключением двоих: человека Амброзия, не входившего в Храм, и еще одного исфири - возможно, Риада, - он был опрошен ранее. Ишлья Лауотт потребовала рассказать, что произошло. Это было сделано, мне неизвестно больше, чем было сказано тогда... Далее Ишлья Лауотт попыталась убедить Сару Тал Сэлин и Ирбиса Гонзу в том, что своими действиями они навлекли на себя гнев короны и отныне считаются преступниками, - можно сказать, растерянность вызвать ей удалось. Дальнейший ее обман о печати, наложенной на помещении, только усугубил положение. Этого хватило, чтобы никто не успел вовремя среагировать, и Ишлья Лауотт смогла угрожать принцессе мечом, - взгляд жрицы помрачнел. - Потом Ишлью Лауотт с принцессой от остальных отделил созданный Ишльей Лауотт барьер, печать, полагаю. Ишлья Лауотт созналась, что действует вопреки Вашей воле, но я не знаю, был ли в этом замешан еще кто-то из Ордена. Полагаю, дальнейшее Вам известно. Ишлья Лауотт обещала обеспечить поддержку Сэлуле Элмри в уничтожении Рааса Элмри. Остальным, находившимся в помещении: Ирбису Гонзе, мне и Саре Тал Сэлин - было предложено сделать тоже самое. Ишлья Лауотт также оказала помощь при отбытии из Юуна.
Взгляд стал полувопросительным - не имея опыта, Целестия не знала, что еще надо добавить.
- Ты хочешь сказать, что подтверждаешь, что приняла предложение, после чего отправилась вместе с Сэлулой Элмри в Асгард? - королева слегка наклонила голову вбок.
- Отправились мы раздельно, - машинально поправила Целестия и тут же смутилась: - Простите, Ваше Величество.
Вот здесь Сан Эльен точно нечего было скрывать, поэтому она продолжила без заминки:
- Да, Ваше Величество, я приняла это предложение. Вначале я была очень растеряна и мне не виделось другого варианта, потом же я не могла оставить Ее Высочество, хотя мое присутствие вряд ли могло чему-то помешать, - и попыталась убедить Сэлулу Элмри вернуться к Вам, Ваше Величество, добровольно, но безуспешно.
Королева помолчала с пару секунд, после чего опустила взгляд, но с каким-то странным выражением на лице, после чего вновь посмотрела на Целестию:
- О чем ты думаешь сейчас? Что кажется тебе верным?
Выражение лица королевы Целестии точно не нравилось - оно не предвещало ничего хорошего.
- Я не могу судить об этом, Ваше Величество, зная так мало и не имея уверенности, что все известное - не ложь. Но в одном я уверена: действия Сэлулы Элмри мне не по душе.
- Ложь? В чем?
- Я знаю только то, о чем сказали Ишлья Лауотт и что-то от Сэлулы Элмри, Ваше Величество, и я не знаю, говорили ли они только правду о событиях пятилетней давности.
- Что же они рассказали тебе, что ввергло тебя в сомнения? И к чему же ты более склоняешься - к тому что это правда или же ложь? - уголки губ королевы слегка приподнялись, а глаза словно заблестели чуть больше.
- Ничего из того, что могло бы очернить Вас в моих глазах, Ваше Величество, - чуть тише, чем раньше, ответила жрица.
- И ты не хочешь мне рассказать, что они тебе поведали? - та в свою очередь немного подняла подбородок.
Во взгляде Целестии промелькнули растерянность и удивление: она не поняла, к чему этот вопрос, что он меняет.
- Только то, что вы искали лекарство для Ее Высочества, Ваше Величество, и Раас Элмри ценой не одной жизни смог найти его - хотя и не знает об этом, о казни Сэлулы Элмри...
- Ты мало говоришь и не стремишься вдаваться в детали - в чем причина такой скрытности? Тебе был задан вопрос, и твоя обязанность давать развернутые ответы, - заметила королева, слегка прикрыв глаза и приподняв брови. - И ты не ответила на вопрос, к чему ты более склоняешься - к тому что сказанное правда или же ложь? Не заставляй повторять меня вопросы дважды.
- В том, что душа принцессы находилась в теле Сэлулы Элмри, я убедилась собственными глазами, и это причина, почему я больше склоняюсь к тому, что правда, частично или полностью, Ваше Величество. Однако это мало что меняет для меня - если так было, Ваши мотивы мне понятны, в них я не вижу ничего предосудительного. В отличие от мотивов Ишльи Лауотт или как раз Сэлулы Элмри.
Королева как-то странно посмотрела на жрицу, после чего монотонно спросила:
- Каким ты видишь свое будущее?
- Если вы имеете в виду это, то я не намерена ни мыслью, ни действием поддерживать Сэлулу Элмри или ее пособников, также как и Рааса Элмри и "Небеса". В остальном же оно полностью зависит от Вашего решения, Ваше Величество.
- Достаточно скоро Сэлула Элмри должна появится на территории дворца. Она будет поймана. Я хочу, чтобы ты, воспользовавшись своей связью с Курадо, нашла ее Душу и подерживала ее всеми своими силами, когда я верну ей ее тело. Однако это будет означать твое участие в казни Сэлулы Элмри.
Зрачки Целестии немного расширились.
- А...тело Ее Высочества уже исцелилось?
- В достаточной мере, чтобы можно было осуществить перемещение, - королева слегка кивнула. - Полагаю, именно по этой причине принцесса была похищена.
- Чтобы избежать ее полного исцеления? Зачем? - варианты, конечно, были, но зачем это понадобилось Маррин и Ишлье?
- Вероятно, у мятежников есть какой-то свой великий план, являющийся для них смыслом жизни, - в словах явно было слышно некоторое раздражение. - Не пытайся понять чью-то логику больше, чем то тебе необходимо для победы над ним.
- Простите, Ваше Величество.
Целестия все-таки задумалась о "предложении" королевы. Она ничего не имела против того, чтобы вернуть принцессу в ее собственное тело, но вот, по сути, убийство Сэлулы ее не устраивало. От одной мысли об этом по ее спине пробегали мурашки - недаром жрица не может взять в руки оружие и поднять его на кого-то. Но... если ради Курадо.... только ради Курадо, да это и не напрямую... Как сложно решиться.
Да и подозрительно повела себя королева - стоило ей опустить последнюю фразу о казни, Сан Эльен без сомнений исполнила бы волю своей повелительницы, но она сказала ее и уж точно не нечаянно. Проверка лояльности? Зачем же так. Но разве может переселение "лишней души" повлиять на смерть, тем более Сэры? Может быть, этим она только снимет "неприкосновенность" с Элмри.
- Ваше Величество, Вы не могли бы рассказать подробнее о связи между переселением души Ее Высочества и смертью Сэлулы Элмри?
Хотя, конечно, нет.
- В твоем голосе я слышу неуверенность, - королева чуть повернула голову в сторону, но взгляд ее по прежнему был обращен к Целестии. - С чем же она связана?
- Моя слабость, Ваше Величество, - прошелестела Целестия, но продолжила уже обычным голосом: - Всегда сложно участвовать в чьем-то убийстве, казни, даже косвенно, и кто казнящийся уже не так важно в момент.
- У тебя смешаны понятия, ты воспринимаешь все слишком эмоционально - для жрицы это существенный минус, и тебе необходимо научиться контролировать свои эмоции. Они не должны быть твоей слабостью. Что до казни Сэлулы Элмри... что заботит тебя более - ее казнь, которая так и не была завершена, либо же благополучие Сфирийской принцессы? Если ответ для тебя очевиден, не должно возникать подобных вопросов с твоей стороны. Иногда необходимо чем-то жертвовать, а если жертва подразумевает сохранение жизни кого-то близкого - неужели ты будешь размышлять перед этим, если времени на то не будет?
- Вы правы, Ваше Величество, - ей уже говорили это, не раз, но всё мимо. В этот раз, видимо, все-таки придется решиться. Правда, она ведь не будет ничего делать, что напрямую способствовало бы смерти Сэлулы. Да и не она ли не далее как несколько дней назад била себя туфлей в грудь, что всем пожертвует ради Курадо? Куда делась ее решительность, откуда сомнения?!
Королева же в это время слегка выдохнула, прикрыв глаза и слегка улыбнувшись.
- Тебе не стоит так волноваться, Целестия. Жрице запрещено нести смерть, лишь если не будет особой в том нужды, ты должна это знать, ты принимала обеты Ордена Святой Алии. Посему я не буду отдавать тебе приказ осуществить суд над Сэлулой Элмри, твоей обязанностью лишь будет духовное наставление принцессы, чтобы ее возвращение прошло так, как то необходимо.
Королева вдруг слегка свела брови, чуть опустив голову. В ее взгляде можно было заметить решительность, как если бы она была готова сделать все вышесказанное сию же минуту.
- Сэлула Элмри будет на территории дворца уже к вечеру, перемещение Душ произойдет после того, как она будет обезврежена. Поэтому будь готова. Я настоятельно советую тебе отдохнуть, ибо силы твои мне потребуются в полной мере, а усталость может сыграть злую шутку с нами. Я надеюсь, ты понимаешь всю степень ответственности?
- Да, Ваше Величество, я понимаю, - кивнула Целестия. Она еще не была ни в чем уверена - ничего в жрице не желало смерти Элмри, но и не питало к ней сочувствия. Да и весь разговор был каким-то странным... Очень странным, нереалистичным. Что ж, всех замыслов королевы ей, почти ребенку, не понять. Тут Целестия вспомнила еще кое-что:
- Ваше Величество, я думаю, что должна сказать вам. В своих видениях часто был огонь - и в последнем я видела пылающую Аридию. Оно было спонтанным, поэтому я не могу привязать его к чему-то конкретному: но пожар случится в недалеком будущем - и он будет связан с Ее Высочеством и, возможно, с Сэлулой Элмри.
- Это может случиться с Аридией, к сожалению, - королева коротко кивнула, вновь нахмурившись. - Если не принять мер в отношении Сэлулы Элмри. Как и прежде, она может поднять восстание, и тогда погибнет не один сфириец. Для таких как она не важно, сколько нужно принести жертв ради собственной цели, даже если цель эта - всего лишь месть, порожденная старыми чувствами. Кем бы ни был терранец, если его месть сильна, она может принести много бед. То, что видела ты - лишь малая часть того, что может случиться, если желающий отомстить будет искать способ это сделать... и найдет его.
Отчасти с этим можно было согласится - Целестия кивнула, взгляд на миг потемнел.
- Ты хочешь сказать еще что-то, Целестия?
- Прошу прощения за мое любопытство, Ваше Величество, - осторожно начала жрица, - но что ждет Сару Тал Сэлин?
"Все-таки я не хочу об этом узнать прямо перед переселением...Вдруг там что-то...неприятное".
- Это зависит от ее выбора, того, что она считает верным, - сказав это, королева подняла левую руку и плавно повела в сторону двери. - Разговор окончен, ступай. И готовься к вечернему обряду - вечером за тобой придут. Если тебе что-то понадобится - ты всегда можешь попросить об этом. И еще одно: новости о твоих родственниках... - королева улыбнулась, - с ними все будет хорошо, опасность миновала. А теперь - иди.
- Благодарю, Ваше Величество, - еще раз поклонившись, Целестия покинула тронный зал в сопровождении стражи.

Коридоры дворца.

Нет, все не могло быть так просто, в этой ситуации что-то не так, считала Целестия, но измученный разум уже отказывался делать какие-либо выводы, только скалясь на попытки жрицы принудить его к полезному труду. Если бы он имел материальную форму, то сейчас выглядел бы как нечто воспаленное и пульсирующее, как казалось жрице. Еще она могла сравнить его с заглохшим двигателем чего-нибудь - вроде начинает работать, дребезжит, да срывается, и все впустую. Так и мысль - именно о ситуации - не шла дальше, хотя мозг с радостью выдавал множество других, абсолютно бесполезных. Правда, даже простейшее размышление о том, ведут ли ее сейчас в ее собственную или иную комнату, не нашло логического завершения (хотя, стоило бы Целестии обратить внимание на дорогу, как все сразу стало бы ясно).
Страж любезно обратил внимание жрице на то, что они пришли - и она вошла в свою спальню, провожатый же остался снаружи и о его дальнейшей судьбе Целестия более не задумывалась.

Третий этаж, комната личной жрицы принцессы.

За дверьми все было также, как раньше - в смысле, также уютно и чисто. О том, чтобы вспомнить расположение вещей или, упаси Мать, количество складок на покрывале ("а они были?") не могло идти и речи. Впрочем, разницы особой не было, поэтому жрица решила последовать совету королевы, тем более, что сама чувствовала в этом необходимость. Открыв окна, чтобы в комнате было как можно больше свежего воздуха, и наскоро умывшись, жрица скинула с себя казенную одежду и надела собственное белье. Во-первых, спать в ней было неудобно, во-вторых, неприятно. Надевать сорочку было пустой тратой времени, поэтому Целестия предпочла лечь прямо так. Успев только подивиться тому, какие глупости занимают ее голову, жрица заснула - сказывалось моральное утомление, вызванное и спором с Нерином, и переживаниями последних дней, и разговором с королевой. К счастью, сны не посетили ее - и может быть только благодаря этому она успела отдохнуть, прежде чем служанка разбудила ее.

В поисках места, подходящего для самосозерцания и успокоения Эйк забрел довольно далеко от фонтанчика, где остались обе исфири, хотя и не знал об этом, однако же не успел он как следует устроиться прямо на траве, скрестив под собой ноги, положив ладони на колени, соединив большие и указательные пальцы вместе, закрыть глаза и полностью расслабиться, очищая разум от раздумий и чувств, от мысленного разговора с самим собой, чтобы слышать лишь шелест ветра в траве, пение птиц и стрекот насекомых, растворить сознание в солнечном свете... - но тут его снова прервали, и на этот раз потревожившим оказался королевский стражник, велевший идти за ним. Подавив вздох раздражения, Эйк поднялся на ноги, аккуратно отряхнул одежду и отправился за стражником.

Коридоры дворца.

Странно, однако, следуя за своим конвоиром, - хотя тот вел себя как простой сопровождающий, Эйк не верил этому ни секунды, - молодой исфири чувствовал себя значительно спокойнее и даже увереннее, нежели когда горевал у фонтанчика, до того, как его там потревожили. Было ли это от того, что ожидание, наконец, завершилось, или он просто делает значительные успехи в нелегком искусстве контроля своих эмоций, Эйк не знал, да и не хотел сейчас об этом думать, - зачем, если и так все в порядке? Не было даже страха, хоть он и думал поначалу, что будет трепетать, как последний листик на осеннем ветру, но вместо этого он ощущал лишь спокойствие и даже некую решимость. Разве, присоединившись к «Возмездию», он не понимал, что может ожидать их всех? Прекрасно понимал. Разве, впоследствии занявшись грязными делишками, он не понимал, что даже только за них, без учета его прошлого, в случае поимки наказание будет более чем суровым? Также прекрасно понимал, но, тем не менее, сознательно пошел на это. Сейчас же просто настало время платить по счетам, но разве стоит ему бояться, если он изначально знал, какова может быть цена? К тому же наказание не затронет никого, кроме него, - Сэлула далеко, идет к своей цели, родственников у него, Эйка Нерина, нет... и ему уж точно не стоит волноваться за каких-то Тал Вэев... которых он никогда не знал.
Однако, у самого входа в тронный зал уверенность Эйка все же слегка пошатнулась. Стоит ли правда, в которую он так истово верит, того, чтобы отдать за нее жизнь? Кому и что это докажет? Пожалуй, это нужно только ему самому — знать, что он способен, не дрогнув, взглянуть своему врагу в лицо. Возможно, это дало бы ему сил и решительности, наконец, начать претворять в жизнь то, о чем он мечтал, но так боялся говорить в открытую, - свержение старого и создание нового справедливого порядка, при котором каждый смог быть равным среди равных, а положения достигал бы лишь силой своего разума и своих способностей. Но, если его казнят, как сможет он это осуществить? И сможет ли, если останется в живых?
Не предать свою правоту и умереть или прогнуться и выжить, получив возможность воплотить мечту, но не зная точно, хватит ли на это воли и сил, - Эйк впервые столкнулся со столь трудным для него выбором, но, может быть, именно эта необходимость выбирать и помогла ему сохранить присутствие духа, когда он шагнул в отворенную стражником дверь; выбор этот виделся молодому исфири чем-то гораздо более важным, чем тот факт, что сейчас он предстанет перед самой королевой.

Тронный зал.

- Ваше Величество... — едва шагнув на ковровую дорожку, Эйк низко поклонился, вместе с тем стремясь скрыть некоторое удивление — в зале не было ни Сары, ни Целестии, - то ли их еще не привели, то ли с ними уже было покончено, - ни жриц вообще, ни кучи стражников, готовых по одному жесту королевы схватить его и уволочь на казнь; правительница восседала на троне в гордом одиночестве. Выпрямившись, Эйк не поднял на нее взора, уставившись себе под ноги, потому что, переступив через порог тронного зала, казалось, подавлявшего одними своими размерами и пустынностью, ощутил, как внутри вопреки всему этому разгорается то ли простое упрямство, то ли желание борьбы, противостояния, желание доказать этой женщине, как она не права в своих мыслях и действиях, - и побоялся, что взгляд выдаст его.
...А может быть, стоит высказать все прямо сейчас? Или отпираться от всего, представив себя невинной жертвой обстоятельств, мол, его только использовали, а сам он ничего не знает и ни в чем не замешан?... Выбора Эйк так и не сделал.
- Нерин Эйк - вольный участник событий или же жертва чужой злой воли? - вот так сходу решила спросить королева. Весь ее внешний вид говорил о том, что она спокойна, но решительна, однако как будто этот разговор далеко не то, что вызывает эту решительность. - К кому ты себя относишь?
При звуке голоса королевы исфири заметно вздрогнул. Он, хоть и ожидал, что она вот-вот заговорит, однако слова ее, озвучившие то, о чем он только что думал, моментально привели его в смятение. Почему именно такой вопрос? Может ли королева при всем своем величии и могуществе, в котором ей никак отказывать нельзя, еще и уметь читать мысли? Или за ее троном сидит какая-нибудь жрица и подсказывает ей? Когда Эйк, наконец, нашел в себе силы поднять взгляд на королеву, глаза его, широко раскрытые от волнения, казалось, занимали пол-лица.
- Ваше Величество, я...
Да, однозначно, он был вольным участником, как выразилась королева. Вот только, если бы он был при этом по-настоящему полезным, то находился бы сейчас с Сэлулой, помогал ей в осуществлении ее целей... Но он не боец. Правда, совсем недавно ему пришла в голову мысль о том, что, если соединить его умение управляться с аксисом и мастерство стрельбы, то и он смог бы повоевать... Вот только идея эта слишком запоздала, да и не отменяла она того факта, что без оружия и оснащения он все равно никто, и если, увиливая сейчас, ему удастся спастись, он все равно не сможет претворить в жизнь свою мечту. Так стоит ли изворачиваться?
- Я участвовал в этом по своей собственной воле, — наконец, решился произнести Эйк, и, к его собственному удивлению, голос прозвучал вполне уверенно и твердо. Довольно прятаться. Пусть то, что он принял решение отстаивать свою правоту, будет его маленькой победой хотя бы над самим собой. Вон, Сэлула, идет к четко намеченной цели, не боясь смерти, не увиливая, так чем он хуже? В конце концов, если он сейчас отступит, это будет доказывать, что женщины-исфири действительно лучше мужчин.
Эйк встал чуть свободнее, слегка нахмурился и скрестил руки на груди.
- Это был мой сознательный выбор.
Королева же почему-то улыбнулась, и что самое странное - улыбка ее как будто была дружелюбной, словно ребенок сказал взрослому что-то, что его позабавило или просто порадовало.
- Почему же? Что так сильно заставляет тебя верить Сэлуле Элмри, в то время как она не заботится о том, что будет с твоей душой?
Молодой исфири нахмурился сильнее. Ему очень захотелось выпалить, что дело тут не в Сэлуле, а в самой королеве и его собственных убеждениях, а также, что Сэлула не нянька ни ему, ни другим своим соратникам, и уж точно не обязана заботиться об их душах, пусть этим занимаются жрицы, если оно вообще кому-нибудь нужно... но только сглотнул и, сверкнув глазами, хмуро буркнул:
- Сэлула — мой друг. Для меня этого достаточно.
- Я понимаю твое отношение, может быть когда-то эта женщина и была твоим другом. Она была другом и для меня, - королева слегка качнула головой, как бы подтверждая свои слова. - И для всех нас. Но как по-твоему поступают друзья? Прикрывают ли они себя телами своих товарищей? Считаешь ли ты, что она считает другом тебя? И почему тогда ты находишься сейчас здесь? Оправдана ли была твоя жертва, твой благородный поступок по отношению к ней? Чем сейчас она заслужила такую безоговорочную преданность, что заставляет исфири слепнуть, не видя очевидного?
Эйк снова сглотнул. Столько вопросов, и один щекотливее другого! Если она была другом и вам, Ваше Величество, пронеслось в его голове, что же раньше не спохватились, что же позволили встать ей на путь мести, не остановились сами, не помогли, не предотвратили потерю ее близких? Эйк вновь ощутил жгучее желание высказать этой величественной, холодной женщине все, что о ней думает.
- Дружба на то и дружба, чтобы не т-требовать ничего в-взамен, — ответствовал исфири, чувствуя, что начинает закипать. Если уж и говорить о слепоте, то только в отношении самой королевы: вот уж кто действительно не видит очевидного! Или видит, но считает, что ей все можно, в том числе и жертвовать своими подданными ради лекарства для разлюбезной доченьки. - Не важно, кем она считает меня п-по отношению к себе, я сделал то, что п-посчитал пп-правильным.
Исфири выпрямился и сжал кулаки.
- Ваше В-величество... я п-прошу В-вас, не говорите о жертвах и их оправданности. Вы ради п-принцессы отправили на смерть гораздо больше исфири, чем все наше «Возмездие», к-ккогда мы пытались это п...ппрекратить! — выпалил он... а в следующий миг побледнел, поняв, что все-таки сорвался. В груди похолодело, однако Эйк стоял, все также гордо выпрямившись и до хруста сжимая кулаки, и не сводил гневного взгляда с королевы. Все это вдруг напомнило ему сцены более чем пятидесятилетней давности, когда он также вопрошал свою мать, за что она относится к нему хуже, чем к неродному. Вот только тогда ему не было так страшно.
Королева тем временем спокойно смотрела на Эйка, однако в ее глазах было что-то такое, отчего казалось, что что-то незримое выскребает все изнутри наружу. На ее же лице не было ни злобы, ни радости, как будто слова механика ее совсем не впечатлили.
- Как много ты знаешь о принцессе Курадо, ты, простой механик из Асгарда, Нерин Эйк, боящийся своего истинного имени? - королева чуть вопросительно, едва заметно, наклонила голову влево. - Что ты знаешь о ее душе? Что ты знаешь о том, какой груз ей придется когда-нибудь принять на себя? Я отправила исфири на смерть?.. А не посещала ли тебя мысль, что те, кто знал о принцессе Курадо больше, много больше чем ты, сами пожертвовали собой ради нее? Точно так же как и ты, Эйк Нерин, решил помочь Сэлуле Элмри, зная, что это может для тебя означать. И по причине лишь дружбы, без принятой когда-то клятвы, которую дали все отдавшие жизнь за принцессу Курадо, по собственному желанию.
Услышав об истинном имени из уст королевы, Эйк и впрямь испуганно вытаращился, сделавшись похожим на лупоглазого филина. Как он и подозревал, этой женщине было известно о нем все, что только возможно! Но... тогда зачем весь этот разговор, ведь его деяний уже достаточно для того, чтобы по меньшей мере один раз посетить виселицу!
- Я... я... — исфири резким движением утер пот со лба, на миг зажмурился, вздохнул, пытаясь хоть немного успокоиться, потому как слова опять застряли на языке, и только после этого хмуро взглянул на королеву и заговорил снова:
- П-простите меня, Ваше В-величество, но я этому н-не верю. А даже будь оно и так, как Вы г-говорите, это не может быть оправданием. П-пусть десять исфири умерло ради Вашей дочери, но все остальные, кто пострадал от рук Рааса Элмри, которому Вы же и потакали и которого упустили — они ни в чем не в-виноваты. Спасать то, что дорого лишь лично Вам и горстке приближенных, ценой, п-пусть и косвенной, жизней своих подданных — это... п-плохо. Да б-будь принцесса хоть воплощением самой Святой Матери, кровь невинных жертв уничтожит ее чистоту.
С каждым произнесенным словом Эйку казалось, будто вколачивает он гвозди один за другим в крышку своего гроба, но исфири, как говорится, понесло, и остановиться он уже не мог.
- Даже если бы я знал, чего там такого особенного в Ее В-ввысочестве, я бы все равно ни за что не отдал за нее свою жизнь, — с запальчивостью выдал он. - Если ей суждено было умереть в раннем возрасте, значит, на то была воля Святой Матери. Вв-все могло бы остановиться после всего лишь одной смерти, ппусть даже это смерть единственной наследницы п-престола. И к тому же...
Молодой исфири вдруг почувствовал, что в горле пересохло, будто само тело спешило остановить то, что он собирался сказать, но теперь слова, которые обычно в подобной ситуации было почти невозможно выговорить, лились свободным потоком.
- ...пусть бы она умерла, Вы всегда могли бы родить другую, — сипло произнес Эйк.

Под взглядом королевы Эйк невольно попятился, отступив на два шага; вся его дерзость моментально улетучилась, и он с радостью провалился бы сейчас сквозь пол зала, если б мог. Сказанное ею привело его в неописуемое замешательство; поверить означало признать, что все, чем он дышал три года назад, да и жил до сих пор, было в корне неверно, более того, означало, что все сотоварищи по «Возмездию, и он в том числе, — просто кучка слепых эгоистичных убийц... Но с другой стороны, как бы шокирующе не звучали слова Ее Величества, где доказательства, что сказанное ею — правда? Эйк немного воспрял духом, спрятавшись за этой мыслью. В самом деле, он же преступник в глазах королевы, значит, она говорит эти ужасные вещи, просто, чтобы сломить его, чтобы он пал ниц перед ее величием и покаялся в содеянном, чтобы признал, что был неправ, помогая Сэлуле. А он должен быть твердым в своих убеждениях, если хочет добиться справедливости.
- Н-нет, — уставившись на зеленый ковер, произнес исфири; поднимать взгляд на королеву он теперь не смел. Голос его слегка дрожал, выдавая владевшее им смятение.
- Это... неправда. Это слишком ужасно, чтобы быть п-правдой. Я не убийца.
Он еще ниже опустил голову и зажмурился так крепко, что из глаз потекли слезы, - то есть он был уверен, что они потекли именно от этого. Эйк лихорадочно искал слова для оправдания, хотя бы перед собой, но их не было. Ведь, в конце-то концов, разве он, состоя в «Возмездии», не лелеял надежды использовать организацию для достижения личных целей? Разве он не знал, что даже таких благих намерений тоже не осуществить без жертв? Все он прекрасно понимал, только не хотел в этом себе признаваться... действительно, упрямый и не желающий видеть дальше своего носа, как и его мать... типичный Тал Вэй, как бы ни пытался это отрицать... И убийца.
- Н-нет, не надо, — тихо сказал Эйк. - Я видел д-достаточно крови.
И тут на него вновь накатило. Хорошо, пусть так, пусть ему пришлось запятнать руки и душу, но ведь если бы принцесса умерла, когда ей было положено, ничего этого бы не случилось. Вообще ничего бы не произошло! Не было бы экспериментов Рааса, уцелела бы его семья, Сэлуле не пришось бы нести бремя мести, никто бы и не думал о «Возмездии», три тысячи невинных исфири остались бы в живых, и, наконец, он сам бы сейчас не страдал! Все из-за этой девчонки, чтоб ей пусто было!
- Но я убежден — все эти ужасные события являются закономерным следствием Вв-вашего решения лечить больную д-дочь! Не думаю, что она б-будет счастлива узнать, сколькими смертями оплачено ее здоровье.
Эйк снова скрестил руки на груди и гордо взглянул на королеву; из огромных глаз исфири все еще текло, но теперь это уже были слезы злости.
- И я не понимаю, п-почему Вы все время упоминаете в моем отношении каких-то Тал Вэев. Я не знаю исфири с таким именем, и вообще ни о ком подобном никогда не слышал.
- Ты можешь отрицать это, главное то, что ты сам чувствуешь по отношению к этому, и мы оба знаем, что именно, - лишь отозвалась королева. - Не тебе судить о моих действиях и возможных ошибках, до тех пор, пока ты не начнешь видеть свои и сам не перестанешь их совершать, либо же сделаешь хоть что-то, чтобы исправить содеянное тобой. Ты ведь понимаешь, что на твоих руках кровь, однако упорно это отрицаешь. Ибо не хочешь признавать, что это правда, что лишь подтверждает твою веру в существовании твоей вины.
Королева глубоко вздохнула, словно учитель, который пытается вдолбить в голову ученику, что тот неправ.
- Однако твое нежелание - выбранный тобою путь. Если бы ты покаялся и исповедался Алийской Деве, твою душу смогли бы очистить, вернуть тебе чистое зрение на вещи. Искореняется грех, а не грешник. Однако ты предпочел тьму.
Королева слегка стукнула скипетром о пол, и буквально через секунду двери в зал открылись, являя взору трех рыцарей в бело-золотых латах.
- Эйк Нерин, - королева поднялась на ноги, - приговаривается к пожизненному заточению с переводом за Врата Хаоса, в наказание за участие в террористических актах под знаменем террористов "Возмездия", вандализме, шпионаже, измене и убийствах, начиная с этой минуты. Увести его!
Солдаты тут же схватили исфири за руки, заломив их за спину.
От несказанного облегчения Эйк безвольно поник в руках рыцарей — он-то уже попрощался с жизнью, полагая, что за все его деяния и дерзкие слова королева вынесет ему смертный приговор, однако ему было уготовано лишь заточение, правда, само название «Врата Хаоса», слышанное им где-то краем уха и непонятно что вообще означавшее, несколько пугало, но страх этот сейчас был практически неощутим на фоне радости того, что он останется жив.

Тюрьма дворца. Одна из камер.

Уже в камере, куда его втолкнули, не особо церемонясь, сидя в углу тюремной койки, Эйк думал о том, что никакое заточение не может быть вечным, в конце концов он обязательно найдет способ выбраться, может быть, даже сбежать по дороге к месту заключения... если только эти Врата Хаоса не находятся где-нибудь в подземельях королевского дворца, конечно... но ведь будь оно так, его бы повели сейчас прямо туда? Он предпочел ободриться этой мыслью, чем думать о том, что уже упустил свой шанс, поскольку здесь, во дворце, вырваться и сбежать будет практически невозможно. Но он обязательно сбежит, и тогда...
Почему одним достается все без особых усилий, а другие остаются ни с чем? Почему одни живут без забот и хлопот, веселятся, наслаждаются положением и властью и могут творить все, что душе вздумается, тогда как другие должны им все это оплачивать своим потом, кровью и жизнями? Королева утверждала, будто другие исфири жертвовали собой ради принцессы добровольно, однако Эйк не сомневался, что, если бы не нашлось ни одного желающего, она просто принудила бы подданных так поступить, пошла бы на абсолютно любые жертвы среди них ради своей дочери. И точно также прикрывалась бы словами о свете. Знай он обо всем этом раньше и будь немного порешительнее, уже давно бы примкнул к «Небесам»... а может быть, попытался бы создать свою организацию. Убийца? Пусть так. Однако королева ничуть не лучше его, и руки ее замараны кровью не меньше... кроме того, разве она не сманипулировала с помощью своей дочери своими поддаными, воспользовавшись их любовью к принцессе, зная, что они, ослепленные этими чувствами, не откажут пожертвовать жизнями ради нее? Так в чем же свет королевы?
Эйк вздрогнул, очнувшись от размышлений. Снаружи послышались шаги; судя по множественному звуку и направлению, по коридору шли по меньшей мере двое, - наверное, стражи идут по своим делам, подумалось сфирийцу, но в следующий момент ему пришлось изменить мнение. Звук стих почти рядом с его камерой; звякнули ключи, дверь соседней отворилась с легким скрипом, а затем за стеной что-то тяжело плюхнулось, - похоже, привели и бросили туда еще кого-то. Эйк тихо вздохнул и обхватил колени руками, стремясь унять дрожь, - а что, если они поймали Сэлулу? Но нет, она же не глупа, она не дала бы себя поймать во второй раз! Тем временем замок щелкнул, и стражи таким же размеренным шагом удалились; Эйк подождал, когда все звуки стихнут, но позвать не решился, боясь услышать голос своего бывшего командира, - ведь если она дала себя поймать... в кого тогда ему верить?

Сонно наблюдая за действиями служанки, Целестия почти бесприкословно подчинялась ей, даже не приняв участия в выборе платья. Даже нанесение макияжа - самого легкого и незаметного, потому что без него никак нельзя, - и духов прошло как-то мимо сознания жрицы. Только боль от чересчур сильно дернутой пряди в косе кое-как отрезвило Целестию, и она, наконец, стала соображать, где находится и что делает. Видимо, вечером спать все-таки вредно...
Наконец, коса была заплетена - почти такая же, только с новой лентой. Это прическа была достаточно удобна и в тоже время нисколько не перечила этикету. "Ненавижу его, - устало подумала жрица, - не до него же!". С другой же стороны, должный внешний вид, чистая опрятная одежда и аккуратно уложенные волосы не могли не придавать уверенности в себе и не улучшать - самую малость - настроение.
Вот тут была еще одна загвоздка - ведь, по идее, ей бы следовало сейчас радоваться возвращению принцессы... казнь Сэлулы все омрачала. К тому же, Целестия была почти уверена, что подруга не одобрит ее поступок. Но как она может поступить иначе? Курадо не место в теле Сэлулы, если она им не управляет - нельзя принцессе быть заложницей мятежницы.
Не прерывая потока мыслей, Целестия, вслед за служанкой, вышла в коридор.

Коридоры дворца.

За дверьми девушку встретил страж - на что жрица только слегка удивилась, а после покорно последовала за ним.
...В общем-то, в том, чтобы вернуть принцессу в ее собственное тело, Сан Эльен не видела ничего плохого. Так всем будет легче. Плохо только то, что Сэлулу, воспользовавшись ей, выкинут как недурманящий клорж, забыв о том, что она успела сделать хорошего. С другой стороны - будучи лидером "Возмездия" она наверняка успела натворить бед, лишить жизни ни одного терранца...Не факт, что все они были пособниками Рааса Элмри. Тем более, что он тогда работал по приказу Ее Величества. Сэлула не имела права добиваться своего с помощью насилия.
...И тем не менее жрица была уверена, что, вздумай Элмри-младшая бежать после того, как из нее изымут душу принцессы, она ей мешать не станет. Может статься, что даже поможет. А потом будет долго в этом раскаиваться, если Элмри опять встанет на свой кровавый путь террористки.
Постепенно они углублясь все дальше в замок - Целестия поняла, что никогда ранее не была здесь: испещренные письменами и знаками стены, многочисленные двери, перед которыми каждый раз приходилось останавливаться, чтобы страж мог снять замки. Они шли дальше и дальше, пока, наконец, не оказались перед высоченными дверьми - жрице даже показалось, что она не видит их полностью. Зал освещался убранными в ниши Небесными кристаллами. Благодаря этому жрица разглядела знакомые угловатые узоры - Алийские узоры - на гладком полу. Здесь их встретила незнакомая Алийская Дева - она что-то сделала с дверьми, и те открылись.

Холл Хаоса

Войдя, Целестия на миг замерла в изумлении, увидев темный зал, освещаемый лишь огромным кристаллом, в котором можно было разглядеть чей-то силуэт.
- Ваше Величество, - жрица поклонилась - в зале находилась королева.

Та в свою очередь, до этого смотревшая в сторону кристалла в центре Холла, обернулась на звук раскрывающихся дверей. Коротко кивнув, глядя куда-то за спину Целестии, видимо, на Деву Алии, она дождалась, пока двери позади молодой жрицы закроются, после чего слегка наклонила голову вправо, в сторону кристалла.
- Теперь ты видишь? - казалось, ее синие глаза даже светились в полутьме, что царила в крупном помещении. - Все эти годы моя дочь - ее тело - находилось здесь, глубоко под землей. В одиночестве. И если бы не уважаемая Сэра, у меня не было бы возможности уберечь Курадо от воссоединения с Матерью.
Все это она говорила уже глядя на кристалл и на лице королевы была хмурая грусть.
- Воссоединение... не должно настигнуть ее так скоро, у нее иная судьба, и кто ей поможет, если не мы, когда как другие винят ее во всем, что произошло?.. Если бы Курадо помнила, она бы, конечно, была против своего спасения... чистая душа, которую бы погубили такие обвинения.

На пути к Холлу Хаоса.

«Униженная и оскорбленная?» - подумалось Сэлуле, когда она уже в третий раз запнулась о какую-то ступень, по всей видимости резко заканчивающейся лестницы. И если бы ее не держали под руки двое солдат, то она, с ее связанными руками и даже отчасти ногами, точно бы свалилась куда-то вниз. Куда именно – она не знала, потому что глаза ей завязали.
С тех пор как ее корабль был пойман еще на подлете к Аридии, вместе с ней же, Дифаем и Риадом, их небольшой военный эскорт быстро сопроводил всю троицу прямо на территорию дворца, где всех быстро скрутили и разлучили. Но судя по разговорам всех должны были доставить в камеры, а там уже разбираться с каждым по отдельности. Элмри очень надеялась, что Риаду удастся обвести вокруг пальца солдат и королеву, ведь она все-таки ему доверяет (пока что), раз совсем недавно он был разведчиком внутри «Небес». А то, что Ишлья рассказала своему сыну обо всем, до королевы вряд ли могло бы дойти столь же быстро, если только она не смогла бы прочитать мысли Риада. А вообще, интересно, позаботилась ли об этом Ишлья? По идее это было бы очень в ее духе, как-то защитить своего сына от подобных действий со стороны королевы или ее подчиненных, в случае если его постигнет неудача и он попадется солдатам. Очень велика вероятность, что она все же предусмотрела этот вариант, а потому на счет Риада можно было не так сильно волноваться, да и вообще, он вполне мог бы выкрутиться, если бы захотел, даже из такой щекотливой ситуации. За его ум он когда-то ей и приглянулся, все-таки.
С Дифаем было сложнее. Его наверняка в ближайшее время из темницы не выпустят, пока не промоют ему мозги как следует, не достанут из них все, что необходимо, чтобы принять решение на счет его дальнейшей судьбы. И итог мог быть не очень хорошим. Нужно было что-то делать и быстро, а попутно найти Сару. Однако Элмри не удалось сделать даже попытки начать хоть что-то делать, потому как ее поместили явно в другие камеры, Дифая даже рядом не было. И походу с ней что-то сделали – она была немного в замешательстве, не смогла бы даже точно сказать, который час и сколько времени назад ее корабль окружили. Припоминая же, Сэлуле казалось, что ее похоже просто отключили, то ли ударом, то ли зажали нос платком с убойной настойкой… нет, она не помнила, перед глазами стояли лишь расплывчатые образы коридоров, по которым ее вели к камере, да и сама камера, где она просто лежала на неком подобии кровати, дожидаясь своей участи. А потом она и вовсе заснула, зато, когда проснулась от звука щелчка в замке двери, сознание было вполне ясным, яснее просто некуда, и осознание того, что ее ведут на разговор к королеве тоже пришло очень быстро. Никто даже не стал утруждать себя, чтобы выдать ей другую одежду, она так и осталась в форме Дев Алии, вот только крест и накидку с нее сняли, да и вещей ее теперь было не видать. Без оружия она чувствовала себя более чем просто некомфортно в той ситуации, в которой довелось оказаться. Что же предвещал разговор с королевой, можно было лишь догадываться. Какие проповеди она здесь толкала Саре и Эйку? А ведь проповеди наверняка были, как же без этого. Что ее отец, что королева – всегда эти долгие и нудные разговоры, вместо действий. Правильно говорят: хочешь что-то сделать – делай, а не трепли языком. Хотя, может быть это просто ее фантазия, и ничего такого и не было. Может быть Эйк вообще уже далеко за пределами дворца, в какой-нибудь тюрьме строгого режима, в горах или же на исправительных работах, а может быть и вовсе казнен, если королеве удалось узнать, чем занимался мужчина несколько лет назад и какое отношение имел к «Возмездию». Насчет Сары загадывать было бессмысленно, потому что ее случай был более сложным. В сумме, думать на ее счет можно было очень много, взять даже последние слова Маррин. Так что лучшее, что сейчас могла делать Сэлула – просто идти на встречу с королевой. Ясно было лишь одно – встреча эта будет не самой приятной в ее жизни.
Идти пришлось достаточно продолжительное время, при этом и Сэлула и сопровождающие ее солдаты точно не покидали территорию дворца, похоже, вообще были где-то под ним, судя по легкой сырости и холодности воздуха. Как под землей. Неужели ведут ее в какие-нибудь самые суровые камеры для кого-то вроде нее? Чтобы ее жизнь стала еще более веселой? А что, вполне могло бы быть, хотя это что-то не вязалось с фактом того, что ее вели к королеве, о чем солдаты все-таки сообщили, когда она достала их своими колкими замечаниями.
Но конец у дороги все-таки был. И когда процессия остановилась, с Сэлулы сняли повязку, позволяя оглядеться, что последовало с ее стороны незамедлительно. Помещение, где она находилась, с уверенностью можно было назвать подземным, очень похожим на какой-то древний зал, в котором бы могли храниться страшные королевские тайны, либо вершиться какие-нибудь темные дела, вроде экспериментов отца. Сперва ей даже показалось, что ее и привели к лаборатории. Высокий потолок, теряющийся во тьме, таинственный полумрак, жутковатый вид узоров и выступов на стене, с тенями которых играл свет кристаллов… вполне подходящее место для обитания сумасшедшего ученого вроде ее отца. Пока же она оглядывалась, стоя в центре холла, один из стражей прошел к высоким дверям в конце помещения, и немного повозившись у них, приоткрыл их. В холл проникла полоска блеклого светло-голубого цвета, при этом свет в щели умудрялся резать по глазам Элмри, которая уже привыкла к темноте от повязки. Сощурившись, она чуть отвлеклась и слегка запнулась, когда солдат стоящий рядом, подтолкнул ее в спину – цепь на ногах слишком сильно натянулась. Зло посмотрев на солдата, она все же воздержалась от комментариев. Когда-то она также как и эти двое могла вести кого-то из преступников, и они смотрели на нее также. И это было для нее нормально, обыденно, как и для этих двоих сейчас. А ведь тогда она даже не думала, что будет смотреть вот так же на солдат, когда те будут вести ее как преступницу.
Когда ее подвели к высоким дверям, а скорее даже воротам, второй солдат открыл их пошире, так, чтобы внутрь смогла пройти только Элмри, сами же остались по бокам от дверей, лишь кивнув ей, намекая на то, что дальше она пойдет одна. Все еще слегка щурясь от света, бившего в лицо, женщина небольшими шагами прошла вперед, слыша как в просторном помещении эхом отдается звон ее цепей, связывающих руки и соединяющихся с оковами на ногах, до тех пор, пока сзади не послышался звук закрываемой двери.

Холл Хаоса.

И едва эхо легкого скрипа и щелчка прошло, сзади кто-то схватил ее за правую руку, зажал горло другой рукой, а ногой пихнул под колено, вынуждая упасть на колени и согнуться. Резко выпрямившись, насколько это теперь было возможно, Сэлула уже хотела что-то сказать, но глаза поднялись прямо к источнику света в нынешнем холле – гигантскому кристаллу в центре. В зелено-голубых глазах отразились голубые, казалось, смотревшие прямо на нее. Глаза принцессы Курадо, заключенной в кристалл, как и она когда-то! Неужели королева опустилась даже до того, чтобы провести эксперимент над ее телом? И что теперь с ней, жива ли она или это лишь ее тело? Голубые глаза были стеклянным, даже от самых дверей можно было это увидеть, в них не было той жизни, какая могла бы быть, словно Сэлула смотрела на ледяную фигуру. Взгляд вдруг заметил и другие фигуры в холле – королева, стоящая ближе всех к кристаллу, чуть правее, Маррин, недалеко от нее, руки которой были за спиной и придерживались двумя Девами, стоящими по бокам от нее, Целестия, стоящая вполне свободно несколько левее и Сара, недалеко от нее, со свободными руками, но в сопровождении одной Девы Алии.
Взгляд Элмри стал холодным, словно лед. Злой взгляд скользнул по Целестии. Конечно, она была с королевой, кто бы сомневался. Нужно было избавиться от нее еще в Ордене, хотя бы перекрыть ей доступ к тому, чтобы отправиться вслед за Эйком. Интересно, она вообще имела какое-то отношение к тому, что таверну в Асгарде быстро нашли солдаты? Вполне могло бы быть – прикинуться помощницей, а на самом деле привести солдат к Сэлуле. И если Целестия является жрицей Курадо, чья Душа была в Элмри, могла ли она воспользоваться какими-то своими способностями и отслеживать ее передвижения?..
«Какая теперь разница», - промелькнуло в голове. Взгляд вновь обратился к Маррин. Они не виделись так долго, однако не узнать ее было сложно. Она также смотрела на нее и во взгляде жрицы была горечь, по всей видимости, ее план с Сарой не удался, особенно если учесть, что Тал Сэлин также была здесь.
- Ваше Величество, Сэлула Элмри прибыла по вашему приказу, - раздался звонкий девичий голос над ухом, видимо, еще одна Дева Алии, лишний раз скрутившая ее ради предосторожности. Хотя куда уж тут, она даже не знала, где находится и оружия у нее не было – смогла ли она вообще что-то сделать королеве в таком положении-то?
- Замечательно, - королева, стоявшая до этого лицом к кристаллу, развернулась к Сэлуле. Ее синие глаза, казалось, светились в легком полумраке, а может просто отражали свет кристалла. – Мы очень давно не виделись, - королева обратилась к Девам. - Вы знаете свои обязанности.
- Да, Ваше Величество, - жрицы отдали честь и покинули зал, осталась лишь та Дева, что держала Сэлулу.
- Итак, ты наконец здесь, моя дорогая Сэлула, - произнесла королева, слегка улыбнувшись, на что сама сержант лишь зло сощурилась. - Я вижу, насколько ты зла на меня, как вижу и то, что ты не встанешь на путь истины и не примешь свет.
- Мне не нужен такой свет, - женщина скорее плюнула, чем сказала. Королева лишь покачала головой, слегка разведя руками, со своими длинными, выкрашенным в черный цвет ногтями.
- Я ждала тебя здесь не для того, чтобы пытаться это сделать, привести тебя к свету. Нет смысла в этом более. Сейчас весь смысл в том, чтобы завершить начатое три года назад. Спасение принцессы и воссоединение.
- Воссоединение? - переспросила Сэлула, не совсем поняв, что имеет в виду королева, однако ей это уже изначально не нравилось.
- Воссоединение двух душ, ради создания одной, единой, особенной и... идеальной души.

Холл Хаоса.

Лицезрение Маррин пробудило в алхимике двойственное чувство. С одной стороны, влепить бы ей хорошенько, за то, что она использовала ее, как пешку в своей мудреной игре, за то, что заставила пойти на обман, убийство и предательство. С другой стороны Сара ведь только что перед королевой отстаивала Сэлулу, а значит в некотором роде была на стороне жрицы Ее Величества. И все же она была зла на Маррин. И если бы не ее несчастный вид и заломленные руки, точно не удержалась бы от комментария.
- Ваше Величество, Сэлула Элмри прибыла по вашему приказу, - раздался девичий голос где-то неподалеку. Летти оторвала глаза от пола и в мутном свете кристалла увидела предводительницу "Возмездия", все такую же гордую, сильную, со злым огнем в глазах, но теперь уже связанную по рукам и ногам. Впрочем, растерянной она не выглядела и говорила все с той же яростью и фанатизмом. Летти невольно подумала, что они с королевой стоят друг друга. И будь хоть капля сомнения хоть в одной из них...
Но этого не было, и Сара молча наблюдала за тем, что происходил в этом странном зале. Зачем ее вообще притащили сюда? Она ведь ясно дала понять, что учавствовать в казни не будет. Привели посмотреть? Бессмысленно и глупо. Ее Величество считает, что она передумает, увидев, что все вокруг против нее? Наверное, так, но алхимик упрямо сжала губы. Может, она и трусовата, но все же принципы свои у нее есть. Один раз она уже поступилась ими - больше этому не бывать.
- Я ждала тебя здесь не для того, чтобы пытаться это сделать, привести тебя к свету. Нет смысла в этом более. Сейчас весь смысл в том, чтобы завершить начатое три года назад. Спасение принцессы и воссоединение, - "Воссоединение? Это что еще за новости?" - если бы не вся серьезность ситуации, Сара бы точно хлопнула себя по лбу. Каждое мгновение в этой истории появлялись все новые детали, мелкие, но от этого не менее значимые. Вот в ее личном идеальном мире имени Сары Тал Сэлин все было бы намного проще. Давние враги купились бы на увещевание о дружбе и мире, и все закончилось бы как в сказке: "Жили они долго и счастливо". Вот только ни одного "долго" и уж тем более "счастливо" Летти пока не видела. Пока был только обман, хитрость, интрига, смерть, предательство и прочие радости реальной жизни.
"Хоть бы кто о Курадо подумал. Сэлула, королева, все заботятся только о себе. Каково ей-то будет, если она узнает обо всем этом?"
Но принцесса не должна была об этом знать. Поэтому Сэлула умрет. Поэтому и ей, Саре, если и даруют жизнь, то воспоминаний об этом точно не оставят.
"Интересно, что королева имеет в виду? Соединить душу Курадо и Сэлулы? Да, тогда, вероятно, Сэлула в некотором роде погибнет. Но какой в этом смысл? Что еще за идеальная душа?" - исфири терялась в догадках, но уточнять дальнейшую программу тут было не у кого, оставалось только ждать. И надеяться, что у нее будет либо шанс вмешаться, либо что в суматохе про нее и вовсе забудут.

На слова королевы Сэлула лишь дернулась в руках Девы Алии, сжав зубы, которые в свете кристалла казались немного голубоватыми, как и глаза, ставшие заметно ярче, в которых полыхала злоба.
- Что это значит? – спросила она, заметно повысив тон голоса, пусть до крика еще было достаточно далеко.
- Душа, не желающая понимать своей черноты сможет сослужить последнее доброе дело, став спасением и ключом к жизни для другой, светлой и чистой Души, - чуть разведя руки в стороны, говорила королева, и ее голос отдавался эхом от стен зала. Но тут она посмотрела на Маррин, по всей видимости, та поняла, на что намекает королева, потому что жрица заговорила:
- Твоя душа будет объединена с душой Курадо, дав принцессе новые силы, и дав возможность лечить себя самостоятельно, в том случае, если вновь возникнет угроза для жизни.
- Что?! – вырвалось как-то само собой. – Что за чушь… это же невозможно!
Сэлула еще могла поверить в перемещение душ из одного тела в другое, но как можно было поверить в объединение двух душ? На чем держится это действие, что станет с этими двумя душами, во что они воссоединятся, как они вообще могли бы воссоединиться? Ведь нельзя в один стакан налить больше воды, сколько он может в себя вместить.
- И, тем не менее, объединить души можно, без особого ущерба, - то ли в ответ на слова, то ли на мысли, ответила королева. – Дорогая Маррин в свое время тоже поняла, что это возможно, и именно это стало причиной того, что она помогла тебе и юной Саре покинуть дворец.
Сэлула перевела взгляд вместе с королевой на жрицу, которая лишь хмуро опустила взгляд. По всей видимости, королева говорила правду. Но если так, то получается Маррин хотела спасти Сэлулу, а не просто освободить ее затем, чтобы она покончила со своим отцом? Но зачем бы Маррин это делать? Только потому, что они родственники? И причем тут Сара? А ведь она просила вернуться за ней во дворец, говоря, что королева может сделать с ней что-то ужасное… она знала о том, что будет это воссоединение, она об этом говорила? Тогда, получается, она лишь заманила ее в ловушку, чтобы это воссоединение случилось? Вполне вероятно, но все-таки… причем тут Сара? Даже если Маррин бы солгала на счет нее, это не меняет того, что сейчас она находится здесь, а значит, королева действительно хочет с ней что-то сделать? Но если так, то слова жрицы – не ложь?
«Что здесь вообще происходит?!» - закричал разум, потому как вопросов как всегда было много, а ответов – ни одного, и это обычно сильно раздражало и злило, в том числе и сейчас.
- Это объединение, - продолжила королева, переведя взгляд с Маррин на Сэлулу, - принесет спасение моей дочери, а ты получишь возможность искупить все свои грехи.
- Умерев?! – зло вскричала Сэлула.
- Смерть есть переход в царствие Матери и там безусловно ожидает очищение, - качнув головой, отозвалась королева, - однако ты останешься на Терре, и ты не умрешь, ты лишь станешь частью чего-то большего, помогая ему существовать.
- И что при этом станет со мной?! – снова рывок в руках Девы, который стал причиной легкого тычка в бок и вынудил слегка пригнуться к полу от боли.
- Ты будешь жить, но… в несколько ином смысле этого слова, - отозвалась королева, посмотрев на кристалл с телом принцессы. – Когда-то Сэра была готова пожертвовать своим телом, ради перемещения в тело принцессы, дабы излечить его, дать время ему восстановиться, подготовиться к объединению душ. И если бы не ошибочные действия моей дорогой Маррин, это уже было бы осуществлено. Однако ей казалось, что это неверное решение, что это лишь принесет вред принцессе… поэтому она и освободила тебя, чтобы помешать этому, даже если это будет означать потерю возможности спасти Курадо, если я верно истолковываю суть ее действий. Или же у нее был другой план ее спасения, о котором она мне не поведала…
Королева взглянула на Маррин, которая в свою очередь закрыла глаза, сведя брови, что вполне можно было бы означать то, что никакого плана у нее не было.
- Вот так просто?! – Сэлула разозлилась еще больше.
- Ты злишься, потому что это означает конец для тебя, - указав на нее рукой, серьезно сказала королева. – Однако что должно заставить меня принять решение сохранить тебе жизнь сейчас? Ты лишь та, что отняла множество жизней, идя по пути своей ненависти. Я же пытаюсь спасти две Души, столь важные для многих исфири. Ты считаешь, что твоя черная душа стоит больше этих двух?
- Две души? – переспросила Элмри, не совсем поняв, что имеет в виду королева.
- Душа моей дочери и Сэры, что когда-то решила помочь ее спасению. Когда твоя душа пройдет через воссоединение, Курадо вернется в свое тело, а Сэра сможет вернуться в свое… - королева чуть повернула голову, в ту же сторону посмотрела и Сэлула.
- Сара!?

Сара скребла взглядом пол, внимательно слушая то, что говорила королева. Это могло пролить свет на происходящее, и пускай было слишком поздно что-то менять, стремление к знанию не исчезало. Летти безумно хотела разобраться в хитросплетениях этой интриги, затеянной сильными мира сего.
Все, что говорилось, было настолько... неестественным и страшным, что исфири не знала, как вести себя. Вопреки возгласам Сэлулы, Сара знала, что такое возможно. Если можно соединять эссенции, души разных веществ, то почему бы не проделать то же самое с живой душой исфири? В расплавах и растворах всегда можно было контролировать свойства нового вещества, по тому же принципу собиралась действовать королева. Ей нужно было от души Сэлулы только одно: чтобы она дала Курадо силу жить со своей способностью. Все остальное просто отбрасывалось. Да, это была настоящая казнь. Все, что называлось Сэлулой Элмри, умрет.
Летти не знала, на чьей она стороне. С одной стороны, Сэлула безусловно была преступницей. С другой - королева тоже не безгрешна, ради спасения своей дочери она пошла на многое, поставила на кон не одну жизнь. Сара была за то, чтобы искать другой выход, при котором никто бы не пострадал. Но вот они все здесь, в этом зале, и процедура скоро начнется. На изыскания не было времени.
- И если бы не ошибочные действия моей дорогой Маррин, это уже было бы осуществлено. Однако ей казалось, что это неверное решение, что это лишь принесет вред принцессе… поэтому она и освободила тебя, чтобы помешать этому, даже если это будет означать потерю возможности спасти Курадо, если я верно истолковываю суть ее действий, - алхимик взглянула на Маррин. Вряд ли эта умная женщина стала бы просто так подвергать такому риску себя, принцессу, других исфири. Она что-то знала, но уже не имела возможности что-то изменить. Благими намерениями выложена дорога в небытие. В этом они с Сарой были схожи.
- Душа моей дочери и Сэры, что когда-то решила помочь ее спасению. Когда твоя душа пройдет через воссоединение, Курадо вернется в свое тело, а Сэра сможет вернуться в свое… - Летти физически чувствовала обращенные на себя взгляды. Чуть помедлив, она подняла глаза и увидела, как Ее Величество и Сэлула смотрят на нее с совершенно разными выражениями. Королева будто бы с чувством удовлетворения, а Элмри - удивленно и слегка ошалело.
- Сара!?
Летти переводила взгляд с одной на другую, судорожно приоткрывая рот, словно с языка должны были вот-вот сорваться какие-то слова.
- Что?! - на большее ее не хватило. - Я?!
"Нет, не я. Мое тело" - промелькнула мысль в голове алхимика. Тела и души были перетасованы, словно карты в колоде перед новой игрой. Исфири не знала, кто она, кем себя считать. Если верить королеве, ее душа сейчас там, в кристалле. Ее память, все те годы, долгие годы, которые она совсем не помнит. Но ведь она - Сара Тал Сэлин. И у нее есть своя жизнь, не касающаяся никакой Сэры.
- Кто тогда такая Сара Тал Сэлин? Что за душа в этом теле? И... что с ней будет? - "Тебя выкинут, как ненужный хлам, и это тело вновь станет телом Сэры. Тебя здесь больше не будет. Нигде не будет"

Как это было на нее похоже. Пожертвовать всем, даже не телом - душой - ради какой-то идеи. Благословленная Святой Матерью, она продолжала защищать принцессу даже когда ничего о своем прошлом не помнила. Это было в ее крови, в священной крови Сэры.
Сара Тал Сэлин не исчезнет. Она, напротив, станет собой, полной, такой, какой была рождена. Разве не чувствовала она в себе все эти пять лет какой-то пустоты, неполноценности? Разве не знала, что она - это нечто большее. Теперь Летти понимала, что знала об этом подсознательно, не признаваясь в этом самой себе.
Слушая королеву, Сара смотрела на кристалл, в глаза своей собственной душе. О чем она думает сейчас? Жаждет ли вернуться в свое старое тело, сбереженное для нее частичкой ее собственной души?
Сара Тал Сэлин - вымысел. Не было никакого обучения в Университете, не было родителей, погибших от нападения пиратов, не было дома.
- Почему вы... не сказали мне? - тихо, едва слышно прошелестела Сара. Разве это было важно сейчас? Летти казалось, что так оно и было. Знай она обо всем, знай она, что то, что она считает своим существом, лишь часть ее настоящей, истинной души, стала бы она так нырять в эту иную жизнь? Жизнь, которую она так любила? Но искушение, желание вновь стать собой было слишком велико. Или все же недостаточно?
- Я была готова отдать жизнь ради спасения другой. Но за свою собственную я чужой жизни не возьму, - приглушенным, убитым голосом произнесла Сара. Эти слова давались ей тяжело, какая-то ее часть стремилась заткнуть ей рот, заставить замолчать и принять этот поистине королевский дар, но воля пересилила эту жалкую, недостойную слабость. - Я уже говорила вам, и скажу это снова - я не палач.

- Чужую жизнь? - переспросила королева. - Для того, чтобы вернуть тебе часть твоей души не нужно никого лишать жизни. Разве ты не хочешь стать той, кем ты была ранее? Не зная всего ты можешь сделать неверный выбор, другая часть твоей души может привести тебя к неверному решению... - королева серьезно посмотрела на Сару. - Ты действительно хочешь остаться той, кем ты являешься сейчас? Знай - если таков твой выбор, то часть души внутри этого кристалла, - жест в сторону оного, - исчезнет навсегда, как ты того и желала несколько лет ранее. Воссоединившись же, ты не перестанешь быть той, кем ты и была, а отказавшись от этого, ты навсегда потеряешь возможность вспомнить все то, что с тобой было за всю твою долгую жизнь. Поэтому я спрошу еще раз - ты уверена в своем выборе?

"А как же Сэлула?!" - хотела вскрикнуть Сара, но остановилась. Сэлула не нужна для того, чтобы вернуть ее душу в тело. Она нужна для того, чтобы Курадо не заболела вновь, попав в свое собственное тело. Но значит ли это, что...
Глаза Сары расширились от неожиданного озарения, снизошедшего на нее. Она думала, что невозможно разрешить эту ситуацию, не принеся жертв, но, кажется, в этот миг поняла, что нужно делать. И в этом решении она точно не сомневалась.
- Если душа принцессы Курадо воссоединится с... той частью моей души, - Летти кивнула в сторону кристалла, - она будет в безопасности?
Голос ее звучал твердо, внезапно появились и гордая осанка, и уверенный взгляд, хотя исфири и знала, что тем самым подписывает себе приговор. Если ее догадка верна, если все получится, она навсегда останется неполноценной, душевной калекой. Но калекой с чистой совестью.

Казалось, в этот момент Маррин и королева вздрогнули, разве что Маррин, пожалуй, встрепыхнулась сильнее. Казалось, никто не ожидал от Сары подобного предложения. Маррин отвела взгляд, королева же опустила веки, как будто посмотрев куда-то в пол и даже задумалась о предложении.
- Это было бы возможно, если бы душа была полноценной, - примерно через полминуты отозвалась королева, поднимая взгляд. - Ты жила достаточно долго и много сил ушло не только на исцеление принцессы. Это слишком рискованно... пусть я и не говорю, что это невозможно. Но неужели ты готова отказаться от своего шанса стать собой ради женщины, которая отнимала жизни лишь по своей прихоти? Когда-то ты пошла на это ради принцессы, теперь ты готова сделать это чтобы сохранить Элмри жизнь. Неужели ты ставишь принцессу и эту женщину на одну ступень?

Все то, что говорила королева было, безусловно, разумным. Сара колебалась, и колебалась очень сильно. Ее душа буквально разрывалась между двумя желаниями: желанием снова стать собой и желанием спасти жизнь другому исфири, пусть и не самому хорошему. Возможно, если бы предыдущие события были немного иными, если бы Летти не пришлось уже однажды отнимать жизнь, она бы пошла на поводу у собственной слабости и согласилась на предложение Ее Величества. Но тут блуждающий взгляд исфири натолкнулся на злой, яростный взгляд Сэлулы. Несколько мгновений она не моргая смотрела ей в глаза, а затем спросила:
- А ты что скажешь, Сэлула? - будничный тон, легкая, непринужденная интонация, словно решался вопрос о выборе платья, а не о спасении чьей-то души. Сара волновалась, ладони ее были мокрыми, по шее под волосами скользнула капелька пота. Дышалось тяжело, каждая толика воздуха пробивала себе дорогу сквозь нутро, скованное кандалами страха и неуверенности. Очень болел живот. Летти полностью отдавала себе отчет в том, что сейчас решается самый важный вопрос в ее жизни. Проблема выбора в вечно сомневающемся уму ученого стояла особенно остро, но этот выбор был не сравним ни с чем, доселе испытанным Сарой. По крайней мере, в ее выдуманной жизни.
Однако Элмри в ответ лишь фыркнула:
- Мне не нужно твое милосердие, можешь оставить его при себе!
Сара сморщила нос, словно почуяла запах чего-то крайне неприятного. В сознание ледяной змейкой проникла обида, та же, что сновала там, когда Сэлула разглагольствовала о том, что они лишь обуза для нее. Та же, что грызла ее, когда Эйк сыпал обвинениями в ее адрес и не желал ничего слушать.
Королева благодарна ей за то, что она сделала ради ее дочери. Сэлуле же дела до этого нет. И, Сара не сомневалась, спаси она сейчас ее душу, максимум, чего она дождется, это плевка под ноги. И все же что-то удерживало ее от поспешного решения.
- Ты говоришь так, потому что действительно так думаешь, или из гордости? Я думала, ты хочешь жить своей жизнью. Ты так убеждала меня в этом в Асгарде, говорила, что тебе плевать на то, что в твоем теле душа принцессы, и что это не твои проблемы, - Сара не отводила взгляда, пытаясь найти во взгляде Сэлулы хоть что-то помимо ненависти. Если она уйдет отсюда, станет ли мстить? Будет ли продолжать жить, подпитываемая ненавистью и яростью. Да, безусловно. Горбатого только могила исправит. И Элмри была к этому уже близка. - Ты хочешь жить или нет?!

- Я умерла три года назад, забыла?! - вскричала в ответ Сэлула, и в глазах ее, казалось, отображается вся злость, накопившаяся за последние несколько лет. - Мне не нужны подачки, если я умру сейчас - это будет моя ошибка! Ты же стоишь на стороне королевы, думаешь, тебя сейчас послушают и сделают так, как ты хочешь?! Только потому что выяснилось, что ты Сэра?! Ты слышала ее, - кивок в сторону королевы, - это слишком рискованно, станут ли делать что-то, что содержит в себе риск и угрозу для принцессы? Да черта с два! Ты дашь согласие, тебя объединят с собой, а потом отдадут на помощь для принцессы и уже не будет ни Сэры, ни Сары! Не задумывалась об этом, а?!
Но тут вдруг мешалась королева, подняв руку.
- Хватит, довольно! Мы достаточно тебя слушали, если бы ты не была Сэрой, тебе бы вовсе не было позволено говорить в этом зале, - она посмотрела на Сару. - Но о риске я уже говорила, он действительно есть. А вынуждать тебя отдавать всю свою душу на лечение я не буду, если есть альтернативный вариант. Посмотри на эту женщину, разве стоит она того, чтобы сохранить ей жизнь путем пожертвования своей? Ведь тогда ты отдашь жизнь за исфири, которая будет отнимать жизнь у других. Отдашь свою жизнь за смерть кого-то. Ты действительно считаешь это верным вариантом?..
Королева смотрела на Сару слегка хмуря брови, Маррин же к этому моменту подняла взгляд и глядя на Тал Сэлин, буквально без слов просила не делать этого.

Сара отвела взгляд, не в силах больше видеть бесконечную ярость в глазах Сэлулы. Эта женщина действительно умерла, и существовала она лишь за счет ненависти, подгонявшей ее тело, а такой жизни Летти не пожелала бы никому. Так не лучше ли, и вправду, дать ей возможность сделать доброе дело, замолить свои грехи? Алхимик (хотя какой же она алхимик теперь?) вздрогнула, провела руками по волосам, ссутулившись, закрыла лицо выставленными вперед локтями.
- Нет, не считаю, - руки упали вдоль тела, исфири отвернулась от Сэлулы, от королевы, от Маррин, чтобы не видеть их лиц, не читать в их глазах, что они думают об этом.
"И все-таки палач" - пронеслось неуловимо в мыслях Сары. Даже если это было ради всеобщего блага, ради жизни других исфири, это все же было убийство практически собственными руками, ведь жизнь Элмри была в ее, и только ее руках. Летти старалась не думать об этом.

- Хорошо, - раздался из-за спины голос королевы. - Не вини себя в этом, ничего плохого ты не сделала, и ты не в ответе за чужие грехи, которые ты все равно не смогла бы предотвратить. Мы вернемся к этому немного позже, когда ты вернешь себе свои воспоминания... Целестия, можешь начинать.
- Да, Ваше Величество, - послышались шаги, после чего шорох платья, а затем все стихло.
- Маррин.
В отличие от Целестии, жрица королевы ничего не сказала, но вновь послышались шаги, затем звон цепей Сэлулы, ее явно тащили вперед, к кристаллу, а она упиралась, пусть и не обронила ни единого слова.
- Прости меня, - вдруг произнесла Маррин, и вероятно, она обращалась к Элмри. Вновь стук каблуков по полу, а затем на плечо Сары легла ладонь королевы.
- Пойдем, тебе надо быть рядом, когда к тебе вернется твоя душа, - она провела ее чуть ближе к кристаллу. Целестия в этот момент уже сидела, опустившись на колени, недалеко позади всех, недалеко от кристалла же находилась Сэлула и Дева, держащая ее за спиной, а также Маррин, что стояла рядом с ней. Сару подвели к Маррин и та жестом попросила взять ее за руку, лишь слегка улыбнувшись перед этим, пусть улыбка и получилась весьма печальной.
- Можете начинать, - королева Эшна кивнула, а затем направилась к Целестии. Встав за ее спиной, она положила руки ей на плечи и слегка прикрыла глаза. Что именно они сейчас делали для помощи Маррин можно было лишь догадываться.
- Просто стой рядом со мной и держи меня за руку, - сказала Саре Маррин, после чего протянула свободную правую руку, обратив ладонь в сторону принцессы в кристалле. Процесс перемещения душ начался.