Принцесса, кажется, смутилась от слов Ирбиса. Он не хотел этого, но то, что его слова девушке оказались приятны, все же грело душу. Не смотря на возраст, она все еще была очень, очень молода, особенно по меркам исфири. Да и в сравнении с ним самим тоже. А подобные мелочи, искренние и случайно подмеченные, только подчеркивали это замечание.
- Я надеюсь, спасибо, - не смотря на то, что ответом могло послужить даже её красноречивое молчание, Файнару поблагодарила за радужные пророчества и подняла глаза к небу, о чем-то задумавшись. Вероятно, разговоры навели её на лирические размышления. Что ж, по крайней мере, она свободно чувствует себя на публике, раз может думать о чем-то другом. Вот Гонза, например, всей шкурой чувствовал взгляды, направленные на их платформу и на него в частности. Вероятно, никто не знал, что у принцессы есть телохранитель, тем более, такой, в смысле, сохил. Хотя, конечно, он был наилучшим вариантом из-за своих физических достоинств, могучее человеческое телосложение в совокупности с животными навыками и инстинктами. Даже некеоры, и те не все могут похвастаться таким сплавом, хотя человеческой сноровки в них больше.
В эту секунду откуда-то из-под платформы раздался звонкий голос, кричащий одно слово по-исфирийски. Молодой паренек звал Файнару, и, казалось бы, ничего страшного из себя не представлял, но... Ирбис сделал шаг в сторону, так, чтобы заслонять принцессу от возможных нападений со стороны юноши. Глазами он следил за любыми волнениями, происходящими вокруг, допуская, что это могло быть отвлекающим маневром, а опасность будет совсем с другой стороны. В любую секунду он готов был прикрыть Курадо собой или отразить любую атаку, направленную в её сторону. Однако через несколько минут все более-менее успокоилось, а они продолжали двигаться дальше. гонза уже не заслонял девушку от зрителей, но продолжал ревностно оберегать её от предполагаемых случайностей.

Все вернулось к своему нормальному состоянию: оркестр начал новую мелодию, немного агрессивную, где основной упор был на ударные, в данном случае – барабаны, а также флейты и скрипки, танцоры впереди начали новый зажигательный танец с веерами, идеально попадая под ритм, словно они и музыка были одним целым, сфирийцы махали руками, переговаривались, что-то кричали, кто-то даже танцевал. Процессия продолжала двигаться дальше по улице, едва заметно начиная поворачивать на восток. Одни лица сменялись другими, можно было отметить, что сегодня на улицах было много чужестранцев, от сохилов до полуэльфов и некеоров. Последних было совсем мало – за все время удалось разглядеть всего четырех, не больше, да и то было неизвестно, точно ли это некеоры или же удачно преображенные сохилы. Принцесса же все никак не могла выбросить из головы случай с неизвестным исфири, пытающимся что-то ей сказать, как ей показалось.
«Хотя нет, не было похоже, что он хочет что-то сказать, - оборвала себя Курадо, легко махая публике и борясь с желанием опустить взгляд, чтобы лучше сосредоточиться на размышлениях – яркие и светлые одежды и публика отвлекали от этого занятия. – Словно он просто хотел привлечь к себе внимание и ничего более. Маменька даже ничего не предприняла, и правильно – из-за кого-то, кого могут унять стражи было бы неправильно прерывать парад. Наверное, она даже не обратила на этого особого внимания – вокруг много кто выкрикивал «принцесса!», каждый то и дело давит на руки стражей, чтобы встать поближе и лишь тот один смог сделать это. Как глупо об этом так долго думать… наверняка он просто хотел, чтобы на него посмотрела принцесса и ничего более. Чтобы потом говорить об этом своим друзьям, во время беседы. Простой способ получить что-то, чем можно похвастаться. Незачем думать о таких вещах, лучше сосредоточиться на том, что скоро нужно выступать. Еще не хватало перенервничать и забыть текст. – Курадо едва заметно дернулась, вспомнив одну важную деталь. – Тексты, конечно же! Их так и не успели принести. Надеюсь, Милдрет знает, что делать… к концу гонок бумаги должны быть у меня, без каких-либо вариантов. Она знает какой будет распорядок дня, сидеть сложа руки сейчас нельзя. Гонки будут идти не так долго, на них текст не повторишь, а я уже, кажется, забыла пару строк…»
Время шло, солнце разыгралось не на шутку – пекло и не щадило голов, поэтому принцесса в очередной раз порадовалась за себя и своих спутников, которые стояли рядом под навесом. Редкий ветер колыхал ткань накидки, но прохлады он так почти и не добавлял, ко всему прочему, когда платформы пролетали уже по северной от центра улице, начали немного побаливать ноги. Хотелось пройтись хотя бы немного, а не стоять на одном месте в одной и той же позе – за два с половиной часа это уже порядком утомило. Файнару с сожалением посмотрела на танцоров впереди, которым было определенно намного хуже, ведь они все это время почти не сбавляли темпа и лишь несколько раз переходили к простым «играм ленточек», чтобы была возможность отдохнуть. А если еще учесть, что они находились в движении на такой жаре, каждому можно было смело выдавать медаль за упорство и труд. Мысленно принцесса поблагодарила Фэила – он действительно отлично организовал праздник, подобрал лучших его исполнителей – каждый знал свое дело и выполнял его как надо, а даже если нет – принцесса такого не заметила. Не смотря на это, было жаль, что все не могут идти быстрее, чем летят платформы, а потому все и занимало так много времени. Девушка понадеялась, что после гонок ее боевой дух поднимется на заметную высоту, по сравнению с нынешним, который уже изрядно снизился с того момента, как она покинула стены дворца.

Главная улица на востоке от центральной площади Сэнтры. Вторая платформа.

Но до конца парада оставалось совсем немного - оставалось лишь дождаться улицы, сворачивающей на юг, проехать по ней и затем - свернуть на запад. И оставшиеся полчаса Курадо потратила на то, что просто размышляла о гонках, представляя как они будут начинаться, как проходить и кто же все-таки окажется победителем. Насколько она знала, в сегодняшнем турнире будут участвовать и девушки, было любопытно, займет ли кто-то из них призовое место или же победа достанется мужчинам. Когда же впереди уже показался высокий постамент со сверкающим на вершине кристаллом, послышались крики сфирийцев, заметивших приближение процессии и сама принцесса увидела впереди буквально живую разноцветную волну от их одежд, она слегка наклонила голову вбок.
- Красиво... - достаточно тихо произнесла Курадо, после чего очередной порыв ветра всколыхнул пряди волос и накидку за спиной.

Пытавшегося привлечь к себе внимание паренька быстро остановили. Целестия, как она и сказала Курадо, не знала его. Если и видела…То не обязана запоминать каждого встречного. Проще всего было подумать, что он просто хотел, что бы принцесса увидела его, возможно, что-то ему сказала. Воспользоваться случаем. Эльен, скорее всего, так и подумала бы, но вот фраза юноши «это же я Т…» навевала другие мысли. Так обычно говорят уже знакомые. Было похоже, что парень хотел назвать имя, даже напомнить. С другой стороны, если даже Курадо и этот звонкоголосый юноша были знакомы, не думал же он, что платформа остановится, и он сможет поговорить с принцессой?.. Конечно нет, даже если этого пожелала бы Курадо, ее желание было бы трудно осуществимым – даже недолгая остановка разрушила бы целостность и красоту процессии. А ведь все наверняка расписано по секундам. Да и в народе появилась бы какая-нибудь нехорошая сплетня, скорее всего, про любовные похождения, непременно полные обманов и интриг, за спиной королевы-матери. А поскольку перед принцессой сейчас стоял вопрос о замужестве… «И чего добивался этот юноша?- еще рассуждала жрица, когда уже все вернулось в прежнее скучное русло, - если бы это была девушка, я бы, наверное, заволновалась».

Главная улица на востоке от центральной площади Сэнтры. Вторая платформа.

Мысли об инциденте плавно переросли в уже откровенно безумные предположения. Платформа находилась уже на какой-то другой улице, но Целестия совершенно перестала следить за дорогой. Когда в голове проскочила очередная глупость, девушка легонько встряхнула головой.
Курадо что-то тихо сказала – Целестия взглянула на нее, но переспрашивать не стала – было бы обращено к ней, было бы сказано громче. Скорее всего, мысли вслух. А ведь подумать было о чем – Целестия посмотрела вперед, где уже была видна площадь. Там собралось много народу, уже сейчас криком приветствуя королеву и ее дочь. Опустив взгляд влево, Целестия взглянула на тех, мимо которых сейчас проплывала платформа, и заметила исфири, который, в отличии от остальных, смотрел на принцессу с неприязнью, насмешкой и еще чем-то, чего Целестия не поняла, но точно не зависти. Настроение, до этого очень хорошее, сразу как-то испортилось. От одного единственного взгляда – ложке дегтя в бочке меда. Было неприятно и печально, что исфириец (что сразу было видно по белым коротким волосам) может так смотреть на свое «будущее», как сказала королева. Целестия не видела причин для такого отношения. Впрочем, не всем же в Сфирии живется так хорошо, как, к примеру, ей, Целестии и большинству учениц Собора. И еще эти «Небеса» - отчего они возникли? Не на пустом же месте и не только ради денег. Целестия грустно посмотрела на небо над площадью, однако уже через секунду взгляд ее стал по-прежнему спокойным.
- Как вы думаете, какая цель у Падемониев, организации «Небеса»? Что ими движет? – негромко спросила Целестия, что бы слышать ее не мог даже управляющий платформой, только Ирбис и принцесса.

До площади оставалось все меньше и меньше, ход колонны же, казалось, специально замедлился, все потекло еще медленнее, чем могло бы быть. Либо так представлялось принцессе из-за желания поскорее оказаться на площади. Сфирийцы вокруг сменялись другими, здесь народа была намного больше, чем на улицах по которым они проезжали, возможно кому-то не было дела до парада и кто-то пришел прямо на гонки – принцессу ведь можно и здесь будет увидеть, так зачем тратить время на толкотню, с целью найти себе место получше, чтобы видеть проходящих по улице исфири. Курадо в предвкушении выхода на площадь, вновь оживилась, если бы было можно, немного бы поерзала, чтобы хоть как-то угомонить неистовое желание слезть с платформы и дойти до площади самостоятельно. Не только потому, что хотелось пройтись и размять ноги, но и просто чтобы побыстрее занять свое место и начать турнир. К тому же, она была уверенно что где-где, но здесь обязательно встретится с Фэилом – он должен был открывать гонки своей речью, как организатор всего этого, как думалось девушке. Если, конечно, он сейчас не занят подготовкой концерта. Взгляд принцессы сразу же обратился вправо, к северу. Там, за несколькими зданиями зеленел Центральный Сад, а за ним возвышался Стадион Осилвии Клэр, в котором ей и предстоит сегодня выступить перед многочисленными любителями музыки…
- Как вы думаете, какая цель у Падемониев, организации «Небеса»? Что ими движет? – неожиданно подала голос Целестия, задав еще более неожиданный вопрос, заставив Курадо удивленно посмотреть в свою сторону.
Принцесса совсем не ожидала чего-то подобного со стороны подруги – неужели во время праздников она думает о подобных вещах? И настолько серьезно, что решила завязать разговор об этом в такое время? Но вопрос этот заставил и Файнару задуматься, вспомнить статьи в газетах о «Небесах» и их возможных восстаниях против королевы. Наверняка они преследуют какую-то цель, по всей видимости достаточно серьезную, раз позволяют себе такие серьезные действия по отношению к своей родине: кражи имущества, вторжения… и эта возможная связь с недавно упомянутым Раасом Элмри. На лице принцессы отразилось какое-то странно чувство, сродни задумчивости.
«Может быть так, что эти исфири могут работать на того ученого? Ведь все так совпадает по времени. Если верить словам Ранмары, Элмри занимался чем-то незаконным, за что был отправлен в ссылку и теперь, он вполне бы мог пользоваться чьими-то услугами для получения нужной ему информации. Если так, то «Небеса» очень хорошо подходят под определение такой организации… Но неужели Раас Элмри так увлечен своей работой, что готов на нечто подобное? Готов пойти против королевы только из-за своих исследований… или чем он там занимался?..»
- …Целестия, тебе нужно поменьше думать о таких вещах, во время таких мероприятий, - улыбнулась подруге принцесса, но после сразу же стала более серьезной. Зелено-голубые глаза смотрели вперед, брови же едва заметно опустились к переносице. – Я не знаю, что могло бы быть причиной для них действовать подобным образом. Возможно, это желание изменить основоположение в стране, сделать так, как хочется им, как по их взгляду будет лучше. Однако я больше склоняюсь к версии, что они работают на кого-то. Я читала в газете – не похоже, что они совершали слишком открытые действия для достижения чего-либо, до сих пор было достаточно тихо. Они могут либо готовиться к этому, либо им просто не отдавали таких распоряжений… - она вновь посмотрела на подругу. - А почему ты вдруг задалась таким вопросом?

Когда принцесса заговорила, Целестия вновь обратила взгляд на нее. Казалось, принцесса была несколько удивлена началом не самой веселой темы. Слова ее не были новы, а жаль. Впрочем, вряд ли Курадо знала намного больше об этом, чем жрица. Ирбис же только приехал, он о Падемониях мог на трапезе впервые услышать.
- А почему ты вдруг задалась таким вопросом? - Курадо посмотрела на Эльен.
- Да что-то навеяло, - Целестия взглянула вправо, а затем вновь посмотрела вперед. Говорить о недружелюбных взглядах сейчас не стоило - у Курадо еще концерт, а мало ли что Файнару может себе надумать. Лучше пока промолчать. Правда, ответ получился неестественным с оттенком недоговоренности.
"Работают на кого-то...На этого Элмри? Чем же он все-таки занимается? Видимо, все-таки чем-то опасным, но в тоже время...желанным для кого-то? - Целестия опять подняла взгляд на слепящее синевой небо, - почему иначе его поддерживают, если поддерживают? За одни лишь деньги ни один исфири не пошел бы против королевы, против воли Святой Матери. Да и можно ли вообще за какую-то вещь идти против самого святого для каждого?"

Ответ подруги разочаровал принцессу – она вновь ответила коротко, словно желала закончить разговор, но в таком случае, зачем было его начинать? Только чтобы узнать ее мнение, а может еще и мнение Ирбиса, сравнить его со своим? Значит, она действительно думала об этом, но если вопрос был именно с этой целью, разве нельзя было подождать до более подходящей ситуации, в которой разговор был бы более уместен? Сейчас Файнару меньше всего хотелось думать о чем-то серьезном и по совместительству неприятном, о том, что ее могло беспокоить. А ситуация с «Небесами» и Раасом Элмри ей казалась именно такой. Она испытывала какие-то странные чувства, просыпавшиеся в груди, когда речь заходила об этом ученом, то ли волнение, то ли негодование… что-то совершенно непонятное, что описать было очень сложно. И по мнению Курадо, Целестия вела себя как-то странно… может быть так, что ей было видение? Ведь это могло бы объяснить этот неожиданный вопрос с ее стороны. Стоило ли спросить ее об этом или лучше все же повременить, подождать до вечера и тогда уже, наедине, обсудить этот момент? Но принцесса знала Целес – лучше задавать вопрос сейчас, пока он еще был горячим, а не потом, ведь тогда она может просто уйти от ответа. Так уже было, Файнару была знакома с этим тоном голоса. Но иногда это начинало немного раздражать…
- Целестия, если тебе есть что сказать, лучше сделай это, - с каким-то повелительным тоном, пусть и не строго, сказала Курадо, поднимая руку и махая толпе. – Если же нет, зачем заводить такие разговоры? Знаешь, твоя первая обязанность излагать свои мысли по тому или иному поводу, а не держать их в себе…
Принцесса замолчала, надеясь, что ее прямолинейность не обидела жрицу, но лучше было сказать ей об этом прямо, чем ходить вокруг да около. Ведь сама Целестия вряд ли изменит этой своей манере, пока ей никто ничего не скажет…

- Целестия, если тебе есть что сказать, лучше сделай это. Если же нет, зачем заводить такие разговоры? Знаешь, твоя первая обязанность излагать свои мысли по тому или иному поводу, а не держать их в себе…
Слова Курадо звучали вполне естественно для такой ситуации. Действительно, не надо было из-за минутной мысли начинать эту тему. Теперь как-то глупо. И говорить правду нельзя, по крайней мере сейчас, а уклоняться от ответа тоже нельзя. " В следующий раз думай, прежде чем говорить,- мысленно укорила себя жрица, - а то когда-нибудь найдешь проблемы себе". Целестия все еще смотрела на небо, пытаясь "выискать" нужные слова среди синевы.
- Исфири среди этой толпы такие разные. У них разные голоса, одежды, украшения, в конце концов, мысли... Но что едино для всех - ими что-то движет, в любви или ненависти. Для всего есть настоящая причина - не деньги, не слава. Только поняв эти причины, можно вести эффективную борьбу, - неожиданно даже для себя выдала жрица каким-то глубоким, задумчивым голосом. "И действительно - истребив всех Падемониев, от проблемы не избавится, народ только будет поражен жестокостью их правителей, что породит новые восстания", - уже про себя продолжила Целестия, не отрывая задумчивого взгляда от неба.

Даже если подруга и вложила в свои слова какой-то смысл, то уж точно постаралась сделать его более туманными, видимо рассчитывая, что Курадо примет такой ответ. Ведь чем умнее слова и построенные из них предложения, тем глубже может показаться мысль. Однако не для тех, кто спрашивал о чем-то одном, но в итоге получил ответ, который ему был не нужен. Целестия так и не пришла к сути своего изначального высказывания, уйдя от ответа одним из вежливых способов – сказав что-то длинное, звучащее красиво и философски. Принцессу этот факт не порадовал, так как если бы она хотела услышать нечто подобное, она бы так и сказала… но она просила ответ на начатый самой Целестией разговор. Цель этого была Курадо непонятна, учитывая, что сейчас она пыталась уйти от ответа. Девушка слегка свела брови, опуская руку, но продолжая смотреть на сфирийцев вокруг. Праздник продолжался, играла музыка, над головой вновь проносились Наездники, раскидывая над публикой лепестки и разноцветные бумажки, в то время как сама публика радостно приветствовала королевских особ. Однако сейчас все уже не казалось таким уж веселым, светлым и насыщенным, словно за одно мгновение цвета поблекли, выцвели. Принцессу сильно задело отношение Целестии к ней, к ее мнению и просьбе – ее действия можно было расценивать как неуважение, причем очень яркое. Как еще можно расценить то, что начиная разговор с принцессой, жрица уходит от ответа, когда ей задают вопрос? И ведь вопрос был очень простым, что стоило ответить на него честно? Вряд ли жрица скрывала ужасную истину, ставшую причиной по которой она задала этот вопрос. Видимо, что-то изначально было, что подтолкнуло ее к этому, достаточно веское, чтобы сделать это именно в этот момент. А когда ей пошли навстречу, она просто закрылась и перестала идти на контакт.
«Что с тобой происходит, Целес? – мысленно спросила подругу Курадо, поворачивая голову в ее сторону. – О чем ты думаешь, что не можешь сказать даже мне? Тогда зачем вообще показывать, что ты о чем-то подобном думаешь, не проще ли просто промолчать?»
- И я бы была рада понять, что движет тобой, - спокойно произнесла Курадо, но достаточно прохладным тоном, которым обычно разговаривали, когда нужно было держать дистанцию с собеседником. Взгляд вновь обратился вперед, к площади. - Пока что у меня нет ни одной догадки.

Ответные слова принцессы вызвали у Целестии чувство раздражения, пусть и скрываемое. «Я вполне ясно выразилась, что ей не нравится?! Даже полнее, чем сама хотела… Мда… «Что тобой движет»…Что ты имеешь в виду, Курадо?! – жрица повернула голову чуть вправо, как будто бы увидела в толпе что-то интересное, и сжала зубы. – Будь ты хоть трижды принцесса Сфирии, такого отношения я не потерплю…Хоть ты и не говоришь ничего такого, но в целом твои слова смахивают на оскорбление. Та! Что я несу? Она же моя подруга, принцесса Сфирии в конце концов. «Идеал Света и Чистоты»…».
Целестия вновь посмотрела вперед – лицо уже было расслаблено и спокойно. Жрица успокоилась, и ответила принцессе:
- Мне показалось, я выразилась достаточно полно и четко, но, я, видимо, была не права, и прошу прощения, Ваше Высочество, - все таким же теплым был голос Эльен.
«Если она еще и скажет, что это похоже, например, на насмешку, – хоть это и не так, - я прямо сейчас соскочу с платформы и…Глупости, ничего подобного я не сделаю». С одной стороны Целестии хотелось, что бы разговор уже завершился из-за начала гонок – во время их нельзя будет продолжать разговор, по крайней мере, Целестия его не продолжит. Но с другой, если его не закончить, между ними останется такое же напряжение. А это было бы плохо, очень плохо.

Целестия если не обиделась, то точно взбесилась. Одно то, что она назвала ее не по имени, а по титулу говорило об этом. Принцесса прикрыла глаз и вздернула брови, удивляясь такому поведению подруги. По ее мнению было глупо сперва задавать вопрос, а получив на него ответ, не отвечать прямо на заданный в дополнение вопрос. А ответ Целестии казался именно таким – туманным, хотя мог бы быть куда более обычным, прямолинейным, без всех этих заумных слов. Таким, каким бы он был, если бы они разговаривали сейчас где-нибудь во дворике Собора. Жрица же обожглась о разожженный ею же огонь, и сейчас это было больше всего непонятно принцессе. А если быть точнее – ее огорчал тот факт, что подруга так часто старается уйти от ответа, в то время как сама Файнару всегда старается быть честной с ней. Это было немного несправедливо, да и вообще как-то неправильно, по ее мнению. Ведь можно было просто ответить, зачем было так усложнять? Не верилось девушке, что Целестия не ставила во внимание возможность того, что Курадо спросит о причине подобных размышлений, а если не хотелось отвечать прямо на такие вопросы, было неосмотрительно вообще начинать разговор. Или она рассчитывала, что получит ответ на вопрос, но сама постарается увильнуть от ответа? Это уже было просто эгоистично. В который раз Файнару подумала о том, что Целестия не похожа на ту себя, что была во время учебы в Соборе. Сейчас проявлялись какие-то такие качества, которые раньше если и показывались, то не так часто. Стоило ли волноваться по этому поводу или же нет? Никто так просто не меняется, должна быть веская причина…
В груди появилось какое-то странное чувство, как будто она хотела начать волноваться за подругу, пусть и все еще была немного раздражена, но при этом ей очень хотелось сделать что-то совсем неправильное и даже некрасивое. Накричать, возможно даже ударить или что-то еще… эти чувства напугали девушку, отчего она сжала подол накидки правой рукой и глубоко вздохнула стараясь успокоиться.
- Не думай больше об этом, - неожиданно для себя произнесла Курадо, каким-то отстраненным голосом. Она даже не поняла, что имела в виду – просто чтобы подруга не переживала по поводу их напряженного разговора, чтобы вообще не думала о причине этого разговора или вообще обращалась к себе, призывая перестать думать о том, что у Целес может быть что-то не так. Разжав несчастную ткань накидки, принцесса поправила прядь светлых волос, упавшую на левый глаз и, вздохнув, стала смотреть впереди себя, стараясь ни о чем не думать. Однако в душе все же остался неприятный осадок от короткого разговора… Про себя она решила, что еще вернется к решению одного вопроса, когда дел будет поменьше.

==> Центральная площадь Сэнтры

Целестия краем глаза наблюдала за Курадо – казалось, та все же взбесилась, отчего и изменила выражение лица, и вздохнула, сдерживая себя.
- Не думай больше об этом, - сказала Курадо, вроде не обращаясь к жрице, а вроде и обращаясь. В ответ Целестия то ли кивнула, то ли просто ее неожиданно очень заинтересовал пол платформы, но интерес быстро развеялся, и Эльен обратила свой взор вперед. Стараясь не думать о принцессе, Цес вернулась к предыдущей теме размышлений. Теперь для этих дум появилась еще одна, новая почва. Но вскоре ее мысли вновь обернулись к Курадо. Девушка все-таки не понимала, что так разозлило принцессу, или что ей не понравилось. Ответ она получила. То, что Целес назвала ее по титулу? А разве так и не должно быть? Конечно, так правильнее. Тогда что же?.. Наверное, все-таки ответ не понравился. Интересно, чем…
Мысли резко прервало какое-то сильное чувство, сходное с гневом, яростью, но не оно. Такое же чувство, но слабее, было и вчера. Тревога, что-то подобное. Эльен непроизвольно слабо двинула рукой, словно бы хотела поймать что-то, но, тут же опустила, из-за чего движение можно было бы и не заметить, если специально не наблюдать. «К чему же это чувство? Как будто предупреждение о чем-то, - Цес закрыла глаза на время, несколько большее, чем требовалось для моргания, - но о чем?»

==> Центральная площадь Сэнтры

Помимо этого случая больше ничего не происходило. Видимо, если и были до сего момента желающие посмотреть на принцессу поближе, а может, и еще чего вытворить, то сейчас им наглядно показали, что делать этого не следует. В общем-то, тот исфири на вид был не слишком-то и опасен, разве что маг, так как по телосложению казался довольно прозрачным. И теперь, когда он скрылся за стражниками, Гонза в душе посочувствовал ему за его неосмотрительность. Однако чувство настороженности, окончательно разбуженное этим действием, теперь не покидало сохила, стоя в груди комом напряженности. Что ж, это и к лучшему, быть в тонусе при подобных обстоятельствах означает быстрее среагировать на непредвиденное.
Принцесса в очередной раз тихо восхитилась всем происходящим. Зрелище действительно поднимало волны восторга, как у зрителей, так и у участников, разве что не у тех, что сейчас скакали в танце перед платформами, жара стояла невыносимая. Ирбис думал примерно о том же, однако слов восхищения не находил, да и не нужны они были, а потому сохранял исключительно нейтральное выражение на лице. Но даже думая о прекрасной организации парада и не завидуя тем, кто этим занимался, Гонза умудрялся внимательно следить за каждым жестом находящихся поблизости граждан. Лишняя чуткость никогда не помешает.
- Как вы думаете, какая цель у Падемониев, организации «Небеса»? Что ими движет? - вдруг поинтересовалась Целестия почти шепотом. Гонза нахмурился, размышляя. Он уже слышал об этой, как он догадывался, организации, там, во Дворце. Кто-то упоминал о них, о некоем Элмри и Падемониях. Сохилу запомнились эти два слова, так как ни одно из них не казалось знакомым. Судя по всему, они были шпионами или бандой наемников, а больше полу-лев не углублялся в этот вопрос. Для него это было вроде дворцовой сплетни-интриги, а мало ли их было и еще будет?.. Возможно, Эльен напугали эти слова, поэтому она и спрашивает. В таком случае Ирбис решил не говорить глупостей, делясь теми скудными знаниями по этой теме, коими он располагал.
А тем временем девушки уже успели обменяться несколькими фразами, кажется, несколько рассорившись. Гонза этого не одобрил, считая, что они даже не догадываются, насколько нужны друг другу в качестве поддержки, не говоря уже о других случаях. Тем более сейчас. А если эти Падемонии еще и существуют на самом деле, представляя опасность для Королевы, Маррин, принцессы и её жрицы, им тем более не стоит наживать врагов среди "своих".
- Я бы не стал ссориться с собственной рукой, - почти неслышно, для себя пробормотал Ирбис. Он не думал, что может давать поучения или указания ни Файнару, ни Эльен, но и промолчать не мог, наблюдая за этой несерьезной ссорой, а потому выбрал третий вариант. - В союзе с ней я куда сильнее.
Уже показался поворот, куда, как думал Гонза, они должны были повернуть, так как улица была довольно широкой, и скопление народа было больше именно там. Процессия двигалась уже довольно долго, и, как он рассчитывал, скоро подходила к концу. Видимо, принцесса действительна была не робкого десятка, так как никаких признаков слабости не проявляла, все так же твердо держась на ногах, сердечно улыбаясь и приветливо помахивая рукой своим горожанам.

Где-то на центральных улицах города.

Всю дорогу домой Амброзий большей частью помалкивал, переваривая впечатления и слушая вполуха девчонку, которая тараторила без умолку. Изредка он поддакивал ей или кивал, чтобы поддержать разговор и показать интерес, впрочем, сфирийка в этом не особо нуждалась, - она то исходила восторгами по поводу победы соплеменницы, то переживала по поводу проигрыша своего любимого гонщика, потом долго пыталась объяснить, чем же так хорош призовой аксис, но на это у нее уже не хватало словарного запаса на общем, - Амброзий понял едва ли четверть того, что она пыталась сказать. Сам он изредка поглядывал по сторонам, скорее бездумно, чем с какой-то целью, - голову его потихоньку начали занимать довольно невеселые мысли. На улицах все еще царила атмосфера праздника, вокруг было полно счастливых сфирийских лиц, а Крейн думал о том, что пробраться к принцессе ему, скорее всего не по силам, и чем больше он об этом думал, тем больше падал духом.
- А, нам сюда! – между тем воскликнула девчонка, указывая на узкую улочку, перекрытую матерчатыми навесами. – Идем!
-Идем, – едва отозвался Крейн, мельком пожелав, чтобы не пришлось опять лазить через чужие заборы. Впрочем, через мгновенье он уже забыл об этом; радость от в общем-то великолепно проведенного дня словно соскребло острым ножом, и такая мелочь уж точно не могла бы повлиять на его настроение.

==> Улицы Мильи